– Ну конечно, – огрызнулся он. – То-то он начал обжиматься у меня на глазах со своим гребаным бывшим.
Я ответил не сразу. Подождал, пока его слова осядут на землю, покувыркаются там немного, и потом с сарказмом проговорил:
– О да, именно так все и было.
Он ссутулился, как если бы его в один миг покинули все необходимые для борьбы силы.
– Пошел ты, Мэтт, – сказал он устало.
– Анж. Хорош вести себя, как придурок. Поговори со мной.
Я думал, он опять огрызнется, но он не стал. И даже задумался на несколько секунд перед ответом.
– Джонатан прав. Мне нечего предложить Заку. В отличие от него самого – с его дипломом из колледжа, карьерой, квартирой в Вегасе, крутой машиной и кучей денег.
– Откуда ты знаешь, что у него крутая машина? – спросил я, думая, уж не пропустил ли я что-то.
Он закатил глаза.
– А какая еще? Бога ради, у него есть сезонный абонемент в долбанный театр.
– И что?
– И то, что я не могу с ним соперничать. Зачем Заку из нас двоих выбирать меня?
Я удивленно уставился на него.
– Мы ведь об одном и том же Заке говорим, верно? Который на дух не переносит мюзиклы, считает «Сыграй мне перед смертью» киношедевром и смотрит фильмы только со счастливым концом? – Тут он наконец улыбнулся. Чуть-чуть. – Думаешь, Заку хоть сколько-нибудь важен этот чертов театр? Или квартира в Вегасе? Или даже деньги?
Крошечная пауза, а потом:
– Нет.
– Тогда в чем проблема?
Он вздохнул. Затем с обреченностью в голосе тихо проговорил:
– Просто когда я смотрю на него, то понимаю, что именно с таким парнем и стоит быть Заку. Я вижу парня, которого он заслуживает.
– Ты думаешь, он заслуживает Джонатана?
– Я думаю, он заслуживает кого-то получше, чем я.
– А знаешь, что вижу я, когда смотрю на Джонатана? – спросил я.
– Парня, который тратит слишком много денег на обувь?
Я проглотил смешок, чтобы он знал: я говорю серьезно.
– Я вижу парня, которым Зак дорожил не настолько сильно, чтобы за него побороться.
Он опустил голову, но ничего не ответил.
– Идем. – Я взял его за плечо. – Вернемся в гостиницу.
Он мотнул головой.
– Не могу пока.
– Знаешь, Зак, наверное, от волнения места себе на находит.
– Знаю.
– Ты пытаешься наказать его? Если да, то поступать так довольно-таки дерьмово.
– Дело не в этом.
– А в чем?
– Просто я пока не могу, Мэтт, – ответил он тихо.
– Ладно. – Конечно, я знал, что временами он испытывал потребность побыть в одиночестве. Он не один и не два раза ночевал у нас на диване, когда хотел побыть отдельно от Зака. Но потом я подумал о всех тех мужчинах из клуба, об их руках на нем и о том, как он жил раньше. – Только не делай глупостей.
Он не посмотрел на меня, но я знал: он понял, о чем я прошу. Не спать сгоряча с первым встречным.
– Не буду, – сказал он. Я не видел его лицо и не знал, серьезно он или нет. Но ничего больше я сделать не мог.
В одиночестве я добрел до отеля.
Поднявшись в номер, я обнаружил, что Джаред уже переоделся в пару обычных треников. Его непослушные волосы выбились из хвостика и торчали во все стороны. Мне немедленно захотелось тоже избавиться от костюма и запустить в его кудри пальцы, но он не дал не такой возможности.
– Где тебя черти носят? – сказал он, как только я переступил порог.
– Я просто…
– Не смей вот так отсылать меня в номер! – сказал он еще громче, двигаясь мне навстречу.
– Джаред, я…
– Что дальше? Посадишь меня под домашний арест?
– Нет…
– Я говорил тебе, не надо ходить в тот клуб! – Он был уже всего в одном шаге.
– Знаю…
– Вот никогда ты меня не слушаешь!
– Извини меня…
В следующее мгновение он уже целовал меня, обвивая мою шею руками. Переход был таким молниеносным – только что он выговаривал мне, а через миг, отрывая пуговицы, сдирал с моих плеч рубашку, – что мне потребовалась секунда, чтобы опомниться. Он расстегнул мои брюки. Они были свободнее джинсов и потому легко соскользнули к полу.
– Джаред… – Но он опять оборвал меня.
– Заткнись, Мэтт.
Он толкнул меня на кровать. Такая агрессивность была совсем не в его характере, но возражать я точно не собирался. Усевшись поперек моих бедер, он снял штаны. Мы уже давно перестали пользоваться презервативами. Выдавив себе на ладонь немного смазки, он взял головку моего члена в кулак. Потом, улыбаясь, совсем чуть-чуть сжал ее. Он знал, я не выдержу и сразу втолкнусь ему в руку.
– О, боже, – простонал я, когда его скользкий кулак заходил по моему стволу. Его улыбка стала еще шире.
– Подожди-ка. – Переместившись выше, Джаред оседлал мои бедра, и вот тогда до меня дошло, что он задумал.
– Джаред…
– Заткнись, Мэтт, – повторил он. А потом опустился на меня сверху, и я сразу оставил попытки протестовать. Честно говоря, я успел забыть, насколько это приятно, быть у него внутри. Я забыл ощущение тесноты и жара, забыл интенсивность этого ощущения. Такой секс случался между нами всего три раза – все три больше года назад, – но Джаред еще никогда не бывал, как сейчас, сверху. Это было потрясающе, и я немедленно понял, что долго не продержусь. Я ухватился за его бедра и ощутил, как под моими ладонями перекатываются твердые, мощные, закаленные мускулы, пока он то поднимался, то опускался, сидя на мне верхом.
Его руки легли ко мне на живот. Пальцы начали ласкать линию волосков, следующую от моего пупка вниз. Во время секса он закрывал глаза, но я знал, как сильно ему нравится чувствовать мою грудь, мой живот и ту дорожку волос, которой он с самого начала был одержим. Он двигался медленно, и смотреть на его лицо было блаженством. Его глаза были закрыты, а губы слегка раздвинуты. Я любил наблюдать за его лицом, когда он был охвачен страстью.
Смазка еще была на постели, и я, выдавив на ладонь немного, сделал то, что недавно делал он для меня – зажал его головку в кулак и, когда он приподнялся, позволил его члену пройтись в тисках своей ладони вверх. Он даже сбился с ритма. На секунду застыл на самом кончике моего члена и со своим членом в моей руке, а потом застонал – как же мне нравилось в такие моменты смотреть на его лицо – и опять начал двигаться, уже быстрее, чем раньше.
Наблюдая за ним, я из последних сил сдерживался, чтобы не кончить. Он ускорялся, насаживая себя на меня все сильнее и чаще, и, когда мой член достигал самой глубокой точки внутри, тихо постанывал. Мои же стоны были довольно громкими. Да еще кровать скрипела, как сумасшедшая, и билась спинкой о стену. Но по счастью мы были в Вегасе, и можно было не волноваться, что на нас станут жаловаться. Когда его движения стали почти неистовыми, я понял, что он уже близко. Продолжая ласкать его, я старался попадать в его ритм, пусть он и стал совсем неровным и лихорадочным.
Я сжал его крепче, и его глаза распахнулись. На секунду его взгляд замкнулся на моих глазах, затем соскользнул к груди, к животу и ниже. Он посмотрел на мою руку, ласкающую его член, и из его горла вырвался низкий стон.
Я знал этот звук. Я знал, что сейчас он кончит. Он запрокинул голову, взялся позади себя за мои бедра, выгнул спину и, вскрикнув, кончил так мощно, что первая струя шлепнулась мне на плечо. Я наконец перестал бороться со своей собственной кульминацией, и если люди из соседнего номера пропустили стук кровати о стенку, то меня они услышали точно.
Когда ко мне вернулась способность думать, я открыл глаза и увидел, что он, поглядывая на меня, усмехается.
– Мы можем сделать это еще раз? – спросил он игриво, в точности повторив то, что я сказал ему после нашего первого секса.
Я рассмеялся и подыграл ему.
– Что, прямо сейчас?
– Господи, нет. В смысле, когда ты снова сможешь пошевелиться.
И тут я понял, что впервые после такого секса не почувствовал себя странно. Да, формально активную роль выполнял я, но он ни в коем случае не был мне подчинен. Почему-то это возымело решающее значение.
Я протянул руку и захватил пригоршню его волос, а он позволил мне притянуть себя вниз. Я остановился ровно за момент до того, как его губы должны были коснуться моих.
– Я люблю тебя, – проговорил я. Мне нравилось наблюдать за тем, каким становилось его лицо, когда я признавался ему в любви. Он всегда реагировал одинаково: его глаза закрывались, он склонял голову набок и немножечко улыбался. Словно где-то в глубинах его души хранилась маленькая коробочка с дорогими ему моментами, и всякий раз, когда я говорил ему о своих чувствах, он на миг прикрывал глаза, чтобы спрятать мои слова в то секретное место.
Его глаза снова открылись, и он улыбнулся мне.
– Я полюбил тебя первым.
Я непроизвольно расхохотался.
– А это-то здесь при чем?
– Это значит, я выиграл.
– Хорошо, – согласился я и поцеловал его. – Ты выиграл.
Он сходил в ванную и принес полотенце, чтобы я мог вытереть то, что он оставил у меня на животе и груди. На мне все еще были ботинки, а вокруг щиколоток болтались брюки, и, пока я снимал их, мне стало смешно.
– Не мог сначала дать мне раздеться?
– Ты что это, жалуешься? – шутливо спросил он, забираясь в кровать.
– Ничуть, – ответил я, ложась ему за спину.
– По крайней мере, ты бодрствовал, – поддразнил меня он.
– О, теперь ты жалуешься?
Я не видел его лицо, но знал, что он улыбается.
– Ничуть.
Убрав его волосы так, чтобы они не щекотали мне нос, я начал водить кончиком пальца по светлым веснушкам, покрывающим его плечи.
– Так ты скажешь мне или нет? – через пару минут спросил он.
Я ответил не сразу. Мы с Джаредом почти всегда сходились во мнениях, но единственным, в чем мы точно не совпадали, было отношение к Заку и Анжело. Анжело был мне как брат. Я любил его, но знал, что Джаред от него в общем-то не в восторге. После новогодней вечеринки Джаред стал вести себя с ним заметно прохладнее, но когда я спросил Джареда, что случилось, он не ответил. Я знал, почему. Со своим до крайности неконфликтным характером он не хотел ставить меня в положение, при котором мне пришлось бы выбирать чью-то сторону. И мы, не сговариваясь, вообще перестали их обсуждать. Но теперь он спросил меня, и я был должен ответить.
Тщательно подбирая слова, чтобы не обвинять ни одну из сторон, я сказал:
– Анжело считает, будто он недостоин Зака.
– А ты считаешь, будто Зак недостоин Анжело.
Это был не вопрос.
– Я думаю, что иногда Зак не думает о том, что нужно Анжело.
Повисла тишина. Я знал: он не согласен, а молчит, потому что не хочет спорить.
– Говори. – Я легонько ткнул его в ребра, и он вздохнул.
– Я не знаю, как ты можешь так говорить. Все ровным счетом наоборот. Зак только об Анже и думает. – Я понимал, о чем он, и гадал, можем ли мы оба быть правы. – Что бы Зак ни делал, этого всегда недостаточно. По-твоему, Анж много думал о Заке, когда танцевал там?
– Зак вроде не возражал.
– То есть, самому Анжело можно все, но если кто-то посмотрит на Зака, надо срочно слетать с катушек? По-твоему, это честно?
– Джонатан не «кто-то», а бывший бойфренд. И он не просто «смотрел» на Зака, он целовал его. Поэтому да, я считаю, Анжело имел полное право злиться.
– Как и Зак.
Что тут сказать? Если я сам ни при каких условиях не смог бы сидеть и смотреть, как чужие руки трогают Джареда. Но когда те мужчины трогали Анжа, Зак не моргнул и глазом.
– Они другие. Не такие, как мы, – сказал я скорее себе, чем ему.
– Ну прямо открытие года, Бэтмен.
Он начал раздражаться, и я поцеловал его в веснушчатое плечо.
– Ты был прав, – промолвил я мягко, пытаясь сделать так, чтобы он вновь расслабился. – Зря мы пошли в тот клуб.
– Естественно, я был прав, – сказал он, но уже без резкости в голосе. Он игриво ткнул меня локтем под ребра. – А ну-ка повтори это снова.
Я рассмеялся, и моя ладонь, соскользнув вниз, легла ему на живот.
– Ты был прав, – тихо прошептал я ему на ухо, и он улыбнулся. – А знаешь, что еще?
– Что?
– Если я когда-нибудь увижу, как ты танцуешь с другим, то спячу.
– Если ты когда-нибудь увидишь, что я просто танцую, значит, я пьян до такой степени, что меня пора уводить домой. – Несколько минут мы лежали и, удовлетворенные, просто молчали. Я отпустил свою руку блуждать по его телу. Я изучил его всего наизусть: текстуру кожи, гладкую поверхность плоского живота, изгиб бедер, крепкие мускулы его ног. Мои пальцы рисовали линии по его веснушкам, очерчивали знакомые контуры его плоти. Он вздохнул, расслабляясь возле меня. – Как думаешь, у них все наладится?
– Очень на то надеюсь, иначе…
– Что?
– Иначе нас ждет та еще поездка домой.
Глава 5
Анжело
Я остаюсь на улице еще на пару часов. От «Белладжио», правда, не ухожу. Я знаю, о чем думал Мэтт, но искать приключений не собираюсь. Сделать все еще хуже – это последнее, что мне хочется.
Несмотря на все сказанное Мэттом, я знаю – Джонатан прав. Что я могу предложить Заку? У них у всех есть дипломы. Нормальная работа. У меня же, блин, нету даже бумажки об окончании школы. Я до конца жизни буду работать на Зака или раскладывать по пакетам чужие покупки. Как и сказал Джонатан.
Ну, а то, что он назвал меня легкодоступной задницей… Так раньше правдой было и это. С тех пор прошло несколько лет, но я знаю, кто я. И кем я был. И что до Зака парни хотели от меня только секса. Я пытаюсь сказать себе, что я изменился, ведь теперь у меня есть Зак, и Джаред, и Мэтт. Но правда ли это? У меня нет ответа.
Я знаю, что должен вернуться. Я знаю, Зак от беспокойства сходит с ума. Просто мне нужно прийти в себя. И я стою и смотрю на фонтаны, пока, наконец, не решаю, что могу снова показаться ему на глаза.
Как только я открываю дверь, мне становится ясно, что за все это время Зак не присел ни на минуту. На его лице облегчение, и мне становится только хуже. Лучше бы он был в ярости, злился на меня. Насколько было бы проще, если б мы как следует проорались, а потом упали на пол и оттрахали друг дружку до потери пульса. Разве не так это должно работать?
Не успеваю я сделать и пары шагов, как он оказывается рядом и заворачивает меня в объятья.
– Прости меня, Анж.
– Ты меня тоже.
– Я не хотел, чтобы все так вышло.
– Не мог смотреть, как он тебя трогает, Зак.
– Этого больше не повторится.
– Злишься за то, что я танцевал?
– Нисколько.
– Это ничего не значит, Зак. Я просто дурачился.
– Я знаю. Это я во всем виноват. Если бы Джонатан не поцеловал меня…
– Я убью его нахер, если он снова к тебе притронется.
– Этого не будет.
– Прости, что я так долго не приходил.
– Тебе надо было побыть одному. Я понимаю.
– Зак?
– Да?
– Заткнись и поцелуй меня.
Мгновение он колеблется, чего раньше с ним еще не бывало. Я пытаюсь понять, почему. Может, он думает, что мы должны побольше поговорить? Или по-настоящему злится? Или вспоминает о Джонатане? Но потом он берет в ладони мое лицо, и его губы находят мой рот. Его язык скользит по моей нижней губе. Сколько бы он так ни делал, это по-прежнему всякий раз заводит меня.
Мы раздеваемся, и я толкаю его на кровать, а сам забираюсь сверху.
– Скажи, что ты хочешь, Зак, – прошу я.
Он поднимает взгляд, и я вижу, что моя просьба его тревожит. Обычно это он говорит мне такие слова.
– Я просто хочу тебя, Анж, – в замешательстве произносит он.
Он по-прежнему не понимает. Я целую его грудь, щекочу языком соски. Он возбужден, но еще колеблется.
– Зак, я сделаю для тебя все, – шепчу я. – Только скажи, что ты хочешь.
Он напрягается – и не в хорошем смысле, – и я понимаю, что делаю что-то не то. Однако не знаю, что именно.
– Анжело, почему?
– Потому что он прав, Зак. Кроме этого, мне больше нечего дать тебе. Хотя бы позволь мне сделать это, как надо.