— В этом и заключается ее главная приманка?
— Да, — небрежно согласилась Клеменси и прыснула со смеху, когда Харрингтон протянул ей салфетку. Девушка, похожая на нее, с ненавистью смотрела на косилку, которой художник пририсовал огромные умоляющие глаза под очень женственными длинными пушистыми ресницами.
— В будущем я стану к ней добрее, — с улыбкой пообещала она. Работа Джоша. Оригинал.
— А что вы будете делать, если получите это место? — лениво спросил Джошуа, продолжая прежнюю тему, как будто никакого перерыва не было. — Продадите дом?
Она нахмурилась.
— Нет. Не собиралась.
— Но если вас большую часть времени не будет в Англии, куда практичнее иметь квартиру в Лондоне, — протянул он.
— Пожалуй. — Похоже, он спит и видит, как бы ее спровадить. Еще минута, и Джошуа предложит поставить у ее ворот столбик с надписью «продается».
— Убирать квартиру намного легче, чем ухаживать за домом и садом, — беспечно продолжил он. — В конце концов, в Англии вам нужна всего лишь база, где можно остановиться.
База. Не дом. Клеменси порывисто подняла глаза.
— Я не ваша бывшая жена! — О боже, что она мелет…
— И что вы хотите этим сказать, черт побери?
Она молча допила пиво.
— Клеменси… — негромко поторопил ее Джошуа.
— Извините, ладно? — Она подняла руки, показывая, что сдается. — Пожалуйста, не обращайте внимания. — Как объяснить, что ты хотел сказать, если сам этого не знаешь? Не знаешь, почему его реплика задела тебя за живое?
Харрингтон пожал плечами и посмотрел на часы.
— Наверно, пора. Я хочу закончить с забором до того, как мальчики вернутся из школы. — Он поднялся.
— Да, конечно, — ответила Клеменси с той же холодной вежливостью.
Она шагнула вслед за Джошуа, но вдруг остановилась и быстро взяла салфетку с рисунком и сунула в наплечную сумку.
Короткий путь до дома казался бесконечным. Джошуа прервал молчание только тогда, когда они добрались до ее калитки.
— Удачи вам завтра. Надеюсь, что вы получите это место. — Он сделал едва заметную паузу. — Если это то, чего вы хотите.
— Спасибо, — вежливо ответила Клеменси. Конечно, именно этого она и хочет. Клеменси быстро пошла по тропинке и вдруг заколебалась. Или нет? Перестань, резко приказала она себе. Иначе зачем было претендовать на это место?
5
Случилось именно то, чего боялась Клеменси. Человек, владевший единственным в деревне такси, уехал по вызову и должен был вернуться по крайней мере через двадцать минут. Вызвать такси из другой деревни было бы еще дольше. Пытаясь побороть растущую досаду, Клеменси положила трубку. Она опаздывала на поезд, но винить в этом было некого, кроме самой себя. Она смирились бы, если бы это место занял более достойный кандидат, но потерять его из-за собственной глупости — это уж слишком!
Правда, был еще один вариант… Она помедлила всего секунду, затем схватила жакет от кораллового костюма, кожаную сумочку в тон, выскочила во двор, пробежала по двум тропинкам и поднялась на крыльцо соседнего дома. Конечно, его может и не быть на месте. Вдруг еще не вернулся после того, как отвел детей в школу.
Клеменси не смогла скрыть своего облегчения, когда дверь распахнулась, едва она нажала на кнопку звонка.
— Привет, Клеменси, — весело поздоровался Джошуа и вдруг нахмурился. — Что случилось?
Неужели ее расстройство так заметно?
— Машина не заводится, — выпалила она. — А…
— Во сколько поезд? — лаконично спросил Харрингтон.
— В девять тридцать пять.
— Понял. Пошел за ключами.
Не успела она сказать «спасибо», как Джошуа исчез в коридоре и несколько секунд спустя появился с ключами от машины.
Если бы они поменялись ролями, сумела бы она действовать так же быстро и решительно? Клеменси думала об этом, пока он отпирал дверь лоснящегося серебристого красавца. Джошуа сообразил все с первого взгляда, не мешкал и не задавал лишних вопросов.
Высокий, поджарый Харрингтон сел рядом. Она быстро посмотрела на сильный, уверенный профиль и поняла, что ни секунды не сомневалась в его помощи.
Когда мощная машина выехала в переулок, она заметила, что Джошуа бросил наблюдательный взгляд на ее автомобиль застывший неподалеку от дома, и предупредила неизбежный вопрос. Нечего кривить душой, со вздохом решила она.
— Я забыла заправиться. — Бензина было так мало, что его не хватило бы на дорогу в шесть миль, отделявших ее от ближайшего мотеля.
Клеменси не удивилась, когда брови Джошуа взлетели вверх. Она не поверила собственным глазам, посмотрев утром на указатель. Надо было заполнить бак в понедельник, по пути на побережье. То, что она не сделала этого и даже не заметила, что горючего едва хватило на обратную дорогу, говорило о многом. Подобная непростительная забывчивость была совершенно не в ее характере.
— Я куплю канистру бензина на обратном пути со станции, — непринужденно сказал Джошуа.
— Спасибо, — задумчиво ответила Клеменси. Неужели это все? Неужели он не скажет, что все женщины — горе-водители?
Она уселась поудобнее, стала смотреть в окно на пролетавшие мимо поля и понемногу успокоилась. Ну и ладно, опоздала так опоздала. В конце концов, это не вопрос жизни и смерти, философски подумала Клеменси.
— Вы не скучаете по Лондону? — небрежно спросил Джошуа, осторожно и искусно объезжая стадо коров, медленно шедших на пастбище после дойки.
— Я боялась этого, — неторопливо ответила Клеменси. — Но нет, не скучаю. — Она посмотрела на лазурное небо. — Особенно в такую погоду, как сегодня, — печально добавила она.
— В такую погоду хочется побродить по холмам Пербек, а не пробиваться сквозь толпу на переполненных улицах, верно? — пробормотал Харрингтон, не сводя глаз с дороги и выезжая на шоссе с более оживленным движением.
— Угу, — согласилась Клеменси, пораженная тем, какие образы вызвали у нее эти невинные слова. Они с Джошуа рука об руку гуляют по холмам Стадленда… О боже, неужели она никогда не повзрослеет?
— Или кататься на лошадях в Новом лесу, — решительно сказала она, снова заставив Джошуа приподнять брови.
— Я думал…
— В теории мысль скакать иноходью на верном коне мне по душе, но на практике я их боюсь, — с улыбкой сказала она. Тут Джошуа свернул к станции, и она взяла жакет и сумку.
До поезда оставалось еще пять минут. Уф-ф, успели!
— Спасибо, — благодарно сказала она, берясь за ручку двери.
— Каким поездом вы собираетесь вернуться?
Она хотела провести день с матерью и вернуться рано вечером, чтобы избежать часа пик.
— Восемнадцать сорок с вокзала Ватерлоо, — сказала Клеменси, выбираясь наружу. — Но я возьму такси, — решительно бросила она и поспешила на станцию. Оказавшись на перроне, женщина нахмурилась. Если так, то зачем было называть время отправления поезда?
— Дорогая, сообщи мне сразу же, как только получишь ответ, и приезжай на ближайший уик-энд.
— Обязательно, — пообещала Клеменси, тепло улыбаясь матери. Держа в руках полные сумки — результат совместного похода по магазинам, они прошли по платформе и остановились у полупустого вагона.
— Нас с отцом беспокоит, что ты живешь там совершенно одна.
— Мама, мне двадцать семь лет, — мягко сказала Клеменси.
— Там же страшная глушь!
— До деревни всего пятнадцать минут ходьбы.
— И все же было бы неплохо, если бы по соседству кто-нибудь жил.
— А там уже живут, — небрежно ответила Клеменси.
— Неужели дом Андерсона наконец купили? Ох, как я рада! Нам с отцом было ужасно неприятно, что ты живешь рядом с пустующим домом.
Клеменси скрыла улыбку. Ее досада на мать умерялась любовью.
— Симпатичные люди?
— Очень приятные. Двое маленьких детей, — решительно ответила Клеменси.
— Ах, так это семья? — Мать радостно улыбнулась. — Береги себя, милая.
— Ты тоже, мама. Передай привет папе.
Клеменси обняла мать и села в вагон, чувствуя себя слегка виноватой из-за того, что не захотела рассказать о новых соседях и даже не упомянула имени Джошуа. Она села у окна, поставила сумку рядом с собой и слегка поморщилась. «Приятные люди»? Не то слово. Когда она думала о Джошуа Харрингтоне, ей на ум приходили совсем другие слова. А думать о нем в последнее время вошло у нее в привычку, недовольно решила Клеменси.
Она откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. О господи, хоть бы ее сегодняшнее собеседование оказалось удачным!
Она увидела рослую, решительную фигуру, как только поезд затормозил у платформы. Джошуа стоял у билетной кассы. На нем были черные брюки, белая крахмальная рубашка с шелковым галстуком и безукоризненно сшитый темный пиджак, прекрасно сидевший на широких плечах. Он выглядел умопомрачительно.
Клеменси вышла на перрон и затаила дыхание, Джошуа широко улыбнулся, шагнул навстречу, и у нее едва не подкосились ноги.
— Такси, мэм? — протянул он, подойдя поближе.
Она чувствовала себя неуклюжей, как школьница, и не смогла придумать ничего лучшего, чем спросить:
— А где близнецы?
— Отправились ночевать к дедушке с бабушкой, — непринужденно объяснил Харрингтон, приноравливаясь к ее походке. — Завтра мои родители улетают в Канаду и пару недель не увидят мальчиков. — Он улыбнулся. — Можно не сомневаться, что сегодня вечером мама искупит этот грех, избаловав их до потери сознания.
Клеменси улыбнулась в ответ, как зачарованная глядя ему в глаза. Оказывается, они меняли цвет. Когда Джошуа смеялся, они становились еще более яркими. О боже… Она забыла сумку в поезде! Огоньки последнего вагона быстро исчезали вдали.
— Как прошло собеседование? — спросил Джошуа, когда они дошли до автостоянки.
— Нормально, — рассеянно ответила Клеменси. Завтра с утра надо будет позвонить в бюро забытых вещей. Тем более что в сумке нет ничего, кроме пары маек, приобретенных на распродаже, к счастью, страшно дорогому жакету, понравившемуся ей с первого взгляда и купленному по настоянию матери, потребовалась небольшая переделка, после которой его должны были прислать по почте.
— Вы так уверены в себе? — слегка поддразнил Харрингтон, открывая ей дверь серебристого автомобиля.
Клеменси улыбнулась и скользнула на пассажирское сиденье. Она была более уверена в своих служебных перспективах, чем в способности иметь дело с этим человеком.
— Спасибо за то, что встретили меня, — сказала она с беспечностью, которой вовсе не ощущала.
— Должен признаться, у меня был корыстный интерес, — серьезно ответил Джошуа. — Вы уже ели? Вам нравится китайская кухня? — Он усмехнулся. — Правильный ответ на первый вопрос — отрицательный, а на второй — ликующее подтверждение.
Клеменси стоило большого труда удержаться от смеха.
— Нет, не ела, — послушно ответила она. — И обожаю китайскую кухню! — выпалила она следом.
— Отлично, — удовлетворенно сказал Джошуа, не сводя с нее смеющихся глаз. — Потому что я ненавижу есть в одиночку, а китайские блюда лучше всего разделять с другими.
С друзьями, решительно напомнила себе Клеменси.
— Перестаньте дурачиться, — сурово и в то же время насмешливо велел Джошуа, когда Клеменси украдкой взялась за вилку.
Улыбнувшись ему через стол, покрытый камчатной скатертью, она вернулась к палочкам. Ее умение орудовать ими было далеко не таким идеальным, как у Джошуа.
— Дурачиться, говорите? — пошутила она. — Пока я вожусь с палочками, вы съедаете вдвое больше моего!
Никто из них еще не бывал в здешних китайских ресторанах. Посовещавшись, они выбрали ресторанчик в пригороде Борнмута и не раскаялись в этом. Еда и обслуживание были просто великолепными.
— У меня есть небольшое преимущество, — хмыкнул Джошуа. — После окончания университета мы с Лорой пару лет прожили за границей и полгода провели в Гонконге, преподавая английский язык.
Он говорит о бывшей жене без горечи, подумала Клеменси. По выражению лица Джошуа тоже нельзя было понять, какого рода воспоминания пришли ему в голову.
— А где еще вы были? — спросила она, покоренная тем, что Харрингтон охотно говорит о прошлом. Прошлом, тесно связанном с женщиной, которую он когда-то любил.
Джошуа непринужденно пожал плечами.
— Там же, где и остальные. Изъездили всю Европу. Путешествовали по Австралии.
Именно это она мечтала сделать с Саймоном, с невольной грустью подумала Клеменси. Но муж не любил путешествовать.
Она покосилась на лицо Джошуа, резкие, мужественные черты которого смягчал полумрак. Его глаза, опушенные густыми черными ресницами, казались аквамариновыми. Может быть, в этом было виновато вино, может быть, уютная и безмятежная атмосфера, царившая в ресторане, но она впервые чувствовала себя с ним непринужденно. Их беседа была легкой, остроумной и ни к чему не обязывающей, а в случайных паузах не было натянутости.
Она слегка вздохнула, положила палочки на пустую тарелку и откинулась на спинку стула, совершенно довольная жизнью.
— Кофе? — спросил Джошуа, когда официант быстро, но без суеты убрал со стола.
— Да, пожалуйста, — пробормотала она, обводя глазами ресторан. Когда они пришли, тот был заполнен лишь наполовину, но теперь она с удивлением убедилась, что в зале почти не осталось свободных столиков. Официант поставил перед ней чашку кофе, и Клеменси вполголоса поблагодарила его. Интересно, давно ли за спиной Джошуа сидит эта пара, подумала она, сделав глоток. Странно, что она даже не заметила их прихода.
— Подглядываете за незнакомыми людьми? Ай-яй-яй! — Джошуа изумленно приподнял бровь, но тут же улыбнулся, показывая, что шутит.
Клеменси ответила улыбкой и посмотрела на него поверх чашки. Учитывая профессию Джошуа, не приходилось сомневаться, что он тоже заметил своего забавного соседа. Но он никогда не издевается над людьми, подумала Клеменси, вспомнив его карикатуры. Они не были жестокими.
— Думаю, нам пора, — пробормотал Джошуа, когда они оба отказались от второй чашки кофе.
— Я тоже так думаю, — сонно согласилась она, но не сделала попытки подняться.
— Похоже, вам нужно слегка прогуляться, — бодро заявил Джошуа, жестом показав официанту, чтобы тот принес счет.
— Мазохист! — простонала она, но тут же улыбнулась. — Ладно, только не очень быстро… — Сумка и жакет, напомнила себе Клеменси и решительно встала.
Выйдя из ресторана, они остановились и полюбовались бархатным небом. Вечер стоял теплый.
— Звезд не видно… — немного грустно промолвила Клеменси.
— Тут слишком светло. — Джошуа непринужденно взял ее руку и продел в сгиб локтя.
Переполненная счастьем, Клеменси шла с ним радом. Они спускались к морю, прислушиваясь к тихому шелесту волн.
— Остров Уайт, — негромко произнес Джошуа, когда они на мгновение остановились, и показал на далекие огоньки, отделенные от берега широкой полосой темной воды.
Клеменси, потерявшая всякое представление о реальности, блаженно улыбалась, ощущая руку Джошуа на своих плечах. Она слегка повернула голову. При этом ее глаза оказались на одном уровне с его твердой челюстью. Обоняние Клеменси дразнил запах дорогого одеколона. Она медленно подняла взгляд и увидела решительный рот. Как легко преодолеть эти несколько дюймов, разделяющих их губы, мечтательно подумала она.
Рука Джошуа, лежавшая на плечах Клеменси, напряглась и заставила ее поднять подбородок. Когда их глаза встретились, по жилам Клеменси потекло пламя. Ожидание становилось невыносимым.
— Уже поздно, — проворчал он и убрал руку.
Клеменси, не доверяя своему голосу, только кивнула и отвернулась. Они пошли обратно, но Джошуа больше не пытался взять ее под руку. Разделявшее их пространство действовало на Клеменси так же угнетающе, как и его молчание. Непринужденная, товарищеская атмосфера куда-то улетучилась. Внезапно ей стало холодно, пусто и невыразимо одиноко.
Даже если бы Джошуа поцеловал ее — а он умел поразительно легко справляться с искушением — это все равно ничего бы не значило. Несколько мгновений чувственного удовольствия, о которых он забыл бы раньше, чем добрался до машины.
Впрочем, какая ей разница? По спине Клеменси побежали мурашки. Чего она хочет от этого человека?
— Ничего. Абсолютно ничего, — вслух заявила Клеменси, в четверг утром, когда проснулась. Закинув руки за голову, она смотрела в потолок спальни, на котором плясали солнечные зайчики, и улыбалась. Старая пословица «утро вечера мудренее» оказалась права. Она не могла понять, почему вчера так пала духом и решила, что произошла катастрофа. Только из-за того, что по дороге домой Джошуа не поддерживал светскую беседу? Она и сама была не слишком словоохотлива!