…Меня старший админ учил, конечно, не стриптизу, а самым обычным медлякам. Звучит смешно, но поначалу танцевать с представителями своего пола в медленном ритме оказалось занятием довольно сложным.
— Я приглашаю. Пошли попрыгаем, — протянул мне открытую ладонь Кит на мой второй приход в клуб, после того как ди-джей объявил некий аналог «белого танца». У админа был официальный выходной, потому он вел себя как обычный посетитель. Тогда я узнал, что в «Моно» существуют особые полчаса, когда любой мог пригласить незнакомца, и отвечать отказом было не принято.
Приглашение считалось формальным поводом для новых знакомств и формой взаимной вежливости. Далее, если партнеры приходились не ко двору, то на продолжении общения никто обычно не настаивал, ограничиваясь дежурным «Спасибо за танец». А в крайнем случае, когда новый знакомый не въезжал, что его общество больше неуместно, можно было обратиться к охране, и слишком назойливый клиент попадал в черный список на пару недель. То есть его какое-то время не пускали в клуб.
Правом на один безотказный танец и воспользовался Кит, отнаблюдавший мою в мгновение вытянувшуюся физиономию. Дело заключалось в том, что в первый и второй приход я нехило оторвался под «унцу», не требующую обязательного слишком близкого контакта с другими на танцполе, но конкретно припух, когда увидел, как танцуются эти медляки.
Расстояние между телами в некоторых парах было столь минимальным, а движения столь однозначными, особенно если кто-то поворачивался к партнеру спиной, а его придерживали кистями за бедренные кости, что дорисовать все остальные детали, несмотря на одежду, не составляло никакого труда. Во время этих медленных танцев ладони иногда засовывали в задние карманы джинсов или штанов партнеров, а некоторые при этом, прикрыв глаза, блаженно целовались.
— Слабо? — подначил меня Кит. — Спорим, ты приссышь. Да ладно, я тебя сейчас не ебаться зову. Больно не будет.
Вот это «наслабо» по юности творило со мной зверские вещи, и я, закусив удила и жвачку, рванул доказывать, что мне море по колено. С другой стороны, к страху быть опущенным на танцполе, а именно так я первый раз воспринял эти танцы, теперь начало примешиваться жгучее любопытство — узнать каково это. Чужие, случайные руки на своем теле и одноразовый партнер, найденный за ночь. Влюбляться после того романа с однокурсником я не собирался, а просто хотел получить все, что могла предложить открывшаяся клубная жизнь. Также вел себя и Кит.
Где-то на подкорке в начале знакомства у меня отложилось, что старший админ как-то странновато и совсем по-юношески подкатывает яйца ко мне, но при этом он умудрялся клеить еще с десяток объектов параллельно, поэтому у меня и мысли не было ни о каких-то заморочках с ним. Я по-прежнему воспринимал его лишь как нового приятеля, а манеру поведения — как стандартную для новой среды. Как говорится, чужая душа — потемки, потому я до сих пор не знаю, что на самом деле тогда испытывал ко мне Кит, почему открылся и потащил в свое заведение.
Впрочем, чуть больше повращавшись в клубной тусовке, узнал я и о таком милом сюжете, как «совратить натурала». Суть заключалась в том, что частенько кто-то из наших на спор или в силу собственной говенной природы заводил отношения с гетеросексуалами, а потом постепенно приводил человечка в наше болото. Это так и называлось — «столкнуть, опедерасить».
Как только новый партнер переставал отличаться от всей остальной компании по манере поведения и больше не шугался того, в каком кругу оказался, африканская страсть тут же пропадала, а помидоры увядали. Начинались поиски очередного, нового натурала. Бывший человечек либо навсегда выпадал из нашей тусовки, либо становился ее загнобленной частью и признавал для себя свою би — или гомосексуальность.
Оговорка с Китом заключалась в том, что никакого романа у нас не было. Мы очень быстро, словно по взаимному наитию, поняли, что нам гораздо выгоднее иметь хорошие деловые и дружеские отношения, чем стать неудачными любовниками на пару месяцев, а потом разбежаться. Но произошло это, конечно, не в один день, и какое-то время мы даже флиртовали.
В общем, тогда, на мой второй приход в клуб, я решил про себя, что Кит не самый худший вариант для дебюта с медляками. Тем более что, хотя я и пялился, как уже честно признался, на его тело, оно почему-то не производило на меня впечатления священной коровы, к которой нельзя прикасаться. Впрочем, волнение отчасти все же присутствовало. По-хорошему, админ должен был стать третьим в моей жизни человеком, который бы прикасался к моему телу столь интимно. На танцполе я остановился на пионерском расстоянии в три шага от Кита и замер по стойке «смирно» соляным столбом. Что делать дальше, я как бы представлял, но все-таки не решался.
— Ты б еще к Китайской стене отполз, — осклабился Кит, подходя вплотную и притягивая меня правой рукой к себе за талию с такой силой, так что мы чуть не сшиблись лбами и тем, что по рифме находится несколько ниже. — Ты дама. Я веду. Поехали.
И, конечно, в тот раз мы никуда не поехали. Я путался в ногах и в движениях, не попадал в ритм и все время норовил «вести» вместо Кита, из-за чего тот психовал и велел то полностью расслабить тело, то смотреть под ласты, которые я отступал ему до колен.
— Блять, ну что ты скачешь?! Ты, что, буквально мои слова воспринял? Разворот сейчас… я делаю. Я, Слав, делаю, а ты … еб твою, да не топчись ты по ботинкам, — злобно раздавал «цу»Кит под мои тщетные попытки подстроиться под него. — Ты танцевать вообще умеешь? Ты хоть раз это с бабой делал?
А остальные посетители нервно озирались и пытались свалить подальше от неумелой парочки, которую, как неуклюжего медведя-шатуна, разбуженного зимой, несло неожиданно то вправо, то влево.
Потом стало получаться лучше. Особенно, после тренировок и когда эстонец милостиво позволял «вести» себя в качестве моей дамы. Кит поднашустрился выкидывать такие коленца и па, что посмотреть на нас собиралось, как минимум, полклуба и нам даже освобождали пространство. Со временем танец чем-то похожих внешне админов по выходным, в которые мы любили работать в одной смене, стал новой, особой фишкой «Моно», почти, можно сказать, мини-выступлением между двумя стрип-номерами. Из-за него-то и поползли слушки, что у нас с Китом что-то было. Дошли они и до Абрамки, который вызвал нас на ковер… и приказал так танцевать и впредь.
— Развели тут, понимаешь, семейственность. Да какой у вас роман? Пиздеж и наглая провокация. Если вы спите друг с другом, я пойду, нахрен, в окно выброшусь. Устроили мне тут шоу паяцев, — беззлобно бухтел хозяин, — вот и будете теперь мне толпу развлекать. Это приказ.
— Абрам Рубенович, если в окно — то Вам туда, только оно на первом этаже, — также беззлобно ощерился Кит, — а зарплату нам прибавите?
— Да. Идите оба в жопу.
— В вашу?
— Кит, не делай ртом «ля-ля», а то я сейчас быстро найду ему применение. Не дорос еще до моей жопы. Пшли отсюда оба, пока я не передумал.
Вот после одного такого танца, а потом утреннего стриптиза какого-то из парней и за пару недель ситуации с долгом, как раз в тот момент, когда вырубили прожекторы, ко мне и подвалил Свен. Кит проводил меня долгим, пристальным взглядом и выразительно хмыкнул, отчаливая в пространство.
Неожиданно темноволосый, с ухоженной стрижкой финн был на полголовы выше меня и поначалу вел себя крайне прилично. Его выдавал лишь чуть заметный, но необычный акцент. Если бы я только знал тогда, что сии навыки не являются достижением трех лет ведения бизнеса в России, а скорее, он обязан ими последней русской жене, от которой прижил двоих детей. Еще четверо имелось от предыдущих трех браков.
— Я смотрел на вас весь вечер. Конечно, я знаю, что «белый танец» уже давно закончен, и вас есть… — финн долго подбирал нужное слово, — друг. Но могу я вас угостить чем-то?
— Он не совсем френд, — улыбнулся я, — мы просто работаем вместе. Может быть, проще будет говорить на английском?
— А вы его знаете? — удивился новый знакомый. — Вы не хотите пройти на воздух?
— Да. Только у меня закончились сигареты.
— У меня есть. Настоящие, американские. Я сам привез их с хорошей местной фабрики после турнира. Не та… дерьмо, что продается у вас в ларьках.
— Вот видите, у вас ошибка в речи. Турнира?
— Да. Я вожу машины на скорость. Я гонщик, теперь ошибки нет?
— Нет.
— Вы еще долго работаете? Могу я набраться еще большей наглости и пригласить вас на завтрак?
— Да.
После окончания смены я метнулся к старшему админу и вкратце обсказал ситуацию, а также тонко намекнул, что поеду утром домой один и меня не стоит дожидаться. Кит брезгливо передернул плечами, вякнул, что это «мои личные половые трудности», и почему-то очень обиделся. Уже на выходе он все-таки окликнул меня:
— Ну это… В общем так, конечно, не делают. Не будь скотом, хоть расскажи потом, как все прошло. Видел же я, что он на тебя пялится. Только будь осторожен на всяк. Мою мобилу помнишь. Все бывает, на «Е» бывают. И в койку прыгать не торопись. Тут не одним съемом на ночь может обойтись. А гораздо большим. Деньги-то у него полюбасу есть, и хорошие. Эх, и что я его раньше не заприметил, «форика» твоего.
Короче, когда вырубались прожекторы, то происходило много чего интересного. На сегодня же моя задача сводилась к тому, чтобы долететь до кого-нибудь из наших и предупредить, что Абрамка в зале. Эту тему, по ходу бревна, не прорехал никто, кроме меня. А Кит, как назло, не брал трубку.
Глава одиннадцатая. Товарищ главнокомандующий.
То, что произошло дальше в эту сказочную ночь, в социальных науках именуется «коллективный разум», а в финансовом и уголовном праве трактуется как предварительный сговор лиц и сопровождается соответствующей статьей. Впрочем, всем нам — сотрудникам клуба — было, как в еврейском анекдоте про Сару и свадебное платье, без разницы что делать, только бы отвести от себя гнев Абрамки. В итоге жертвой вакханалии, стартонувшей с неудачной пьянки Леньки, пал… ни к чему не причастный охранник Владик, а сам стриптизер под наш с Китом зубовный скрежет даже умудрился обделаться крупной премией как передовик производства.
На автопилоте, под змеиным немигающим взглядом хозяина, я поймал труселя танцовщика, засунул их в карман штанов (Господи, если бы я только знал, чем мне впоследствии обернется сей незатейливый жест!) и, как только вырубился свет, рванул к новичку-официанту. Этот идиот, естественно, вместо того, чтобы обозревать зал и первым приметить высокого гостя, пялился на сцену.
Я успел только добежать до официанта и суфлерским шепотом выпалить, что «хозяин здесь, передай другим», когда меня настиг контрольный звонок Абрамки:
— И не вздумай, Слав. Быстро ко мне! — скомандовал владелец в трубку.
В процессе бега я развернулся на сто восемьдесят градусов и обреченно потрусил на расправу.
— Пей. До дна, — коротко приказал Абрамка, наливая две стопки и протягивая одну, полную до краев, когда я в спешном порядке нарисовался перед ним.
Мы чокнулись, и я проглотил маслянистую жидкость, тут же ободравшую горло (видимо, коньяк был с левой нарезкой), а вместе с ней и язык. Повело неподетски, учитывая, что выпивка легла на благодатную почву из коктейлей, которыми я успел угоститься в баре. Абрамка разлил еще по одной, кивнул на вытворяющего чудеса эквилибристики на коленях у посетителя Кита, потом на Владика, который уже менялся пиджаками с одним из бандитов, и поинтересовался:
— Давно так хорошо сидим?
От второй стопки язык отодрался от нижнего неба, но сам собой понес хреноту:
— Абрам Рубенович, это не то, что вы подумали… — начал я кретинскую фразу, которой еще ничего и никому не удавалось в этой жизни объяснить.
— Да ты что, Славочка, — резко оборвал меня стервенеющий на глазах Абрамка, — старший админ на смене, полуголый, как обезьяна (а на Ките в этот момент действительно были только белые джинсы, майка или футболка отсутствовала как факт — прим. автора), скачет на хую у клиента, охранник жрет водяру прямо в зале, а ты хочешь сказать, что у меня проблемы со зрением? Ну, так мы сейчас проверим. Дойдем до людей, поговорим за жизнь. Коньяк подхватил и живо за мной. Сам-то ты здесь как оказался, семейный ты наш? За спичками зашел?
— Ага. За спичками, зажигалка у меня закончилась, — закосил я под идиота, что меня, наверное, и спасло. Абрамку всегда больше всего бесило, когда люди, пойманные на неблаговидном поступке, отрицали очевидные вещи, и за ханжеством и попыткой создать умный вид пытались спрятать комплексы. Он был готов понять и принять многие вещи в жизни, но только если о них говорили честно и откровенно. — Абрам Рубенович, а что это значит — «за спичками»?
— Сплюнь, молодой ты, чтоб та зажигалка не работала. Учишь, вас, дуршлагов, учишь, а ума все равно нет. Вот если ты с Мариком справишься… — многозначительно хмыкнул Абрамка, пообещал позже объяснить значение фразы и подорвался в зал.