Однако Сальваторе оказался быстрее. Он обхватил ее длинными руками и прижал к своему телу. Коварная улыбка изогнула его губы.
— Бон помериджо[20], дорогая.
Харли судорожно сглотнула, боясь показать все нарастающую потребность быть с Сальваторе. Она волновалась при мысли, что навеки принадлежит ему, и одновременно боялась этого.
А он был рядом, совершенно обнаженный и чертовски великолепный. Чего уж тут говорить!
Пытаясь загнать поглубже предательское волнение, от которого сжималось все внутри, Харли уперлась ладонями в грудь Сальваторе.
— Что ты делаешь в моей постели?
— А вдруг это моя постель? — спросил Сальваторе, поднимая брови.
— Черт возьми! Почему мы в одной постели?
Сальваторе взял Харли за талию и прижал к себе, чтобы она почувствовала, как он возбужден.
— А что, ты со своей парой спала бы врозь?
«Опять этот бред про пару!» — возмущенно подумала Харли и, почувствовав панику, попыталась отстраниться от Сальваторе на благоразумную дистанцию.
— Держитесь от меня подальше, Сальваторе.
— Я-то попробую, но ведь это вам от желания сводит руки и ноги.
Его теплое дыхание дразнило ей щеку, посылая вниз волны наслаждения.
— И, не скрою, мне это нравится, — коварно сказал он.
— Сальваторе!
А Сальваторе, утыкаясь носом ей в щеку, прокладывал вдоль подбородка дорожку из поцелуев.
— Да?
Харли отчаянно пыталась сохранить остатки здравомыслия. Ох, как это нелегко, когда твое тело тает в предвкушении наслаждения!
— Ваш бред про мистическую связь не больше чем биология, — съязвила Харли. — Вы понимаете это?
Сальваторе ухмыльнулся и нежно провел рукой по извилистому изгибу от ее губ до грудей.
— Даже в биологии нет ничего простого. Быть парой не только волшебно, но также и чертовски сложно и неудобно.
У Харли перехватило дыхание, когда большие пальцы Сальваторе не спеша легли на ее соски, которые напряглись, словно острые пики. Каждое прикосновение к ним приносило боль и наслаждение.
— Обещаю, будет сложно и неудобно, — прошептала она.
— А как же волшебная часть? — шепотом спросил Сальваторе, наклоняя голову, чтобы захватить сосок губами.
Стон наслаждения сорвался с губ Харли, прежде чем она смогла подавить его.
— Подожди, я говорю с тобой, — сказала Харли.
— Продолжай, я слушаю.
— Но как ты можешь слушать меня, если при этом ласкаешь?
Сальваторе осторожно прикусил сосок, и Харли содрогнулась от волны удовольствия, ушедшей в низ живота.
— Многое я могу делать одновременно.
Впрочем, этого он мог Харли и не говорить. Если бы он сумел удивить ее этим, она, пожалуй, спела бы ему «Дневное наслаждение»[21] и отправилась бы с ним на карнавал. Харли неожиданным толчком опрокинула Сальваторе на спину и устроилась на нем. Она все же решила, что должна поговорить с ним серьезно прямо сейчас.
Да, возможно, она и стала ему парой, но не позволит считать ее «малышкой», которой можно крутить, как хочешь.
Харли уперлась руками в его плечи и твердо встретила его удивленный взгляд.
— Я серьезно, — предупредила она.
Золотистые глаза Сальваторе блестели в полутьме, словно и вправду были угольками, а руки скользили, огибая округлости ее бедер.
— Я тоже серьезно, я весь внимание, — сказал Сальваторе и движением бедер поправил на себе положение Харли. — Я горю любопытством.
Харли сжала зубы. Он не был похож на человека, который слушает!
— Мы должны обсудить наш… — Харли замялась в поисках подходящего слова.
— Наш секс?
— Скорее наши отношения, — ответила она. — А точнее, отсутствие отношений между нами.
Она явственно ощутила, как пальцы Сальваторе напряглись на ее бедрах.
— По мне, так все на месте, — сказал он. — Более того, я не могу нарадоваться.
— Просто послушай! — приказала она. — То, что мы переспали, не означает, что я собираюсь стать твоей игрушкой.
— Конечно, нет, — согласился Сальваторе. — Но пока мы будем вместе, ты будешь рожать мне детей и меня слушаться. А живут оборотни долго.
— Черта с два! — Харли наклонилась, почти упершись носом в его грудь. — А в аду побывать не хочешь?
Сальваторе положил ладонь на ее затылок, не позволяя ей отстраниться.
— Харли, сейчас мы всего лишь занимаемся любовью. После у нас будет целая вечность, чтобы выяснить отношения.
— После — это когда? Когда я рожу одного или двоих детишек? Ты ведь только этого хочешь от женщин?
— О Матерь Божья… — Сальваторе, уже порядком уставший от ее обвинений, убрал руку с ее затылка. Харли отстранилась, всматриваясь в его настороженное лицо.
— Дарси говорила мне, — начала Харли, — что вы заинтересованы только в младенцах, которых мы сможем рожать для рода, то есть для вас.
Она врала: Дарси ей этого не говорила. Ей было интересно посмотреть на реакцию Сальваторе.
Конечно, становиться племенной самкой для рода варов ей не хотелось совершенно. Но она искренне понимала, что варам необходимо потомство с чистой кровью. Да и Сальваторе, как уже заметила Харли, был готов на многое, чтобы это осуществилось.
Сальваторе был королем, и своей обязанностью считал заботу о людях. Именно это в нем больше всего и восхищало Харли.
А может быть, она просто искала удобное оправдание, чтобы построить между собой и Сальваторе стену?
— Напомни, чтобы я отблагодарил Дарси должным образом.
— Так это не так? Вы отрицаете это?
— Я никогда ничего не отрицаю, — с явной неохотой сказал Сальваторе. — Я всегда хотел добиться того, чтобы, как прежде, чистокровки вынашивали и рожали здоровое потомство. Но когда я встретил тебя и ты стала моей парой, все изменилось. — Лицо Сальваторе внезапно смягчилось, стало более нежным и как будто бы просветлело. — Ты — мое маленькое чудо, — сказал он, и сердце Харли дрогнуло. Необъяснимая паника вновь охватила ее душу, и возвратилась напряженность.
— Не надо так говорить, — попросила она.
— О том, что ты — чудо?
— Да.
— Почему?
— Это слишком сильно меня волнует.
— Харли, — Сальваторе приподнял пальцами ее подбородок, — что происходит?
Она облизала пересохшие губы, пытаясь прикинуть, как рассказать ему о своих детских страхах.
— В течение тридцати лет ты был для меня монстром, который живет в туалете. У всех детей такой был.
— Черт… — протянул Сальваторе. — И ты думала, что я — этот самый монстр?
— Каин заставил меня поверить в эту ложь. Он манипулировал мной, как хотел, а я была слишком глупа, чтобы понять это.
Сальваторе помрачнел:
— Не глупа, а молода и ранима. А этот ублюдок просто обманывал тебя.
— Нет, это я позволяла ему обманывать себя, — проговорила Харли, распрямляя плечи. — Но такого больше не будет.
— Ты по-прежнему не доверяешь мне?
— Я ведь только узнала тебя. — Харли подняла глаза к потолку и не заметила, как коварная улыбка растянула губы Сальваторе. — Секс еще ничего не означает. Можно с мужчиной переспать, но так и не узнать его.
Глава 20
Сальваторе улыбался, но ему совсем не хотелось, чтобы Харли разглядела за его ядовитой улыбкой собственнический инстинкт.
И все-таки она станет продолжательницей рода. Все преграды рухнули, и даже сама Харли не собиралась препятствовать этому. Однако Сальваторе не вчера родился и понимал, что еще ничего не закончено.
Возможно, он не понимал до конца всех колебаний Харли, но одно он знал точно: сейчас ей необходимо подсказать нужное направление — и рассчитывал на свое обаяние.
— Ты знаешь меня, — сказал Сальваторе, кладя свою ладонь чуть выше ее груди, — сердцем.
Однако Харли упрямо покачала головой:
— Все это как-то слишком скоро…
Сальваторе проследил взглядом изгиб ее грудей. Сейчас, когда она была настроена отстаивать свою независимость, спорить смысла не было. Рано или поздно она все примет без уговоров. А до тех пор они просто могут вместе проводить время.
— Что ж, я могу и не торопиться, — пообещал Сальваторе и приподнял ее грудь ладонями, сложенными в чашу. Он застонал, чувствуя, как воздух заполняется ароматом ее возбуждения. — Подождем столько, сколько ты пожелаешь.
Глаза Харли подернулись страстью, но лицо оставалось хитрым. Она подозревала, что Сальваторе опять попытается ее обмануть.
— Сальваторе…
— Харли, мы только что спаслись от целой армии демонов, — сказал он, нежно лаская кожу вокруг сосков. — Неужели мы не заслужили нескольких часов удовольствия? А насчет неприятностей уверяю тебя — впереди они будут.
Харли задрожала от страсти, выгибая спину от удовольствия.
— Когда ты рядом, неприятностей искать не приходится. Они находятся сами.
— Жестоко с твоей стороны, — посетовал Сальваторе, лаская соски губами.
— Кое-кто думает, что он неуязвим, — пробормотала Харли, погружая пальцы в густые волосы Сальваторе. Теперь она уже сама подставляла под его губы то один сосок, то другой, наслаждаясь ощущениями.
Сальваторе слегка куснул чуть смуглую кожу:
— С тобой — да.
— Ты… — Слова Харли потонули в стоне, когда язык Сальваторе облизал ее набухший сосок. — Ты даже сейчас непереносим!
Такого вызова не стерпел даже волк, сидевший внутри Сальваторе, который без предупреждения перекатил Харли на спину и покрыл ее своим большим телом, вжимая в матрас.
— Непереносим?
— Эй!
— Теперь моя очередь быть сверху.
Харли была безумно красива. Ее волосы золотистым дождем раскинулись по подушке, щеки пылали румянцем, а в глазах горело такое желание, от которого у Сальваторе захватило дух.
— Только не привыкай к этому, — посоветовала она.
— Посмотрим, — сказал Сальваторе.
Ее губы шевельнулись для продолжения спора, но слова остались на языке, когда Сальваторе вошел в ее влажные глубины. Вместо них она издала низкий стон удовольствия.
— Есть еще очень много возможностей и позиций, — предупредил Сальваторе.
Харли впилась ногтями в его мерно двигавшуюся спину, но эти «раны» только добавляли ему удовольствия. Его бедра двигались в неторопливом темпе, а губы теребили груди и соски.
— Да, — выдыхала Харли, обхватывая длинными ногами его талию. — Только не останавливайся.
Наверное, не было силы ни на небе, ни на земле, которая могла бы заставить Сальваторе остановиться, когда Харли встречала его толчки своими голодными движениями.
Шепча ласковые слова, Сальваторе наклонился и спрятал лицо в изгибе ее шеи. Казалось, он клеймил ее чувствами. Теперь она навечно становилась частью его сути.
Чувствуя приближение оргазма, Сальваторе прикусил нежную кожу ее шеи, обхватил ее бедра руками и завершил дело несколькими быстрыми толчками. Его тело наполнилось безудержной радостью. Именно такой секс бывает с одной-единственной — чувственный, волнующий и дикий.
В следующее мгновение оргазм испытала Харли, вонзая ногти в спину Сальваторе и сотрясаясь от дрожи.
Когда все закончилось, он не сразу разжал объятия, а затем, шумно вздохнув, без сил скатился с нее и лег рядом, положив на ее бедро руку.
— Ты до сих пор считаешь так? — спросил Сальваторе.
— О чем ты?
— О том, что ты считаешь меня невыносимым.
В ответ Харли фыркнула и повернула голову, встречая дразнящий пристальный взгляд Сальваторе.
— То, что я считаю кого-то непереносимым, не делает его хуже, — сказала она.
— И что ты находишь во мне непереносимым? — спросил Сальваторе, проводя пальцем по изгибу ее спины.
Харли улыбнулась с притворной сладостью:
— Ношение «смит-и-вессона».
— Это делает меня более сексуальным, — ответил Сальваторе.
Глаза Харли расширились от удивления, и комнату заполнил ее отрывистый смех.
— Ты что, всегда думаешь о сексуальности?
И тогда на сердце у Сальваторе стало удивительно тепло.
— Нет, только когда ты рядом, — в тон ответил он.
— О, как предсказуемы мужчины!
Сальваторе почувствовал, что снова готов к бою.
— Мужчина — да, но волк всегда непредсказуем… — Внезапно Сальваторе замолчал, чувствуя, как похолодел воздух в комнате.
— Что это? — спросила Харли обеспокоенно.
— Вампиры зашевелились.
— А это что — плохо?
— Я должен поговорить со Стиксом.
— О чем?
Сальваторе пожал плечами. Содержанием своих разговоров с Анассо он не собирался делиться ни с кем и уж тем более с Харли.
— У нас с ним есть незаконченные дела.
Харли в недоумении подняла брови:
— А ты не можешь быть более определенным?
Сальваторе легко, больше для отвлечения, чмокнул Харли в щеку.
— Давай лучше поговорим о тебе.
— Обо мне?
— Что ты планируешь делать?
Сальваторе почувствовал, как напряглись мышцы Харли. Похоже, он действительно раздражал ее своей предсказуемостью.
Разве роль мужчины в отношениях с женщиной не сводится к тому, чтобы паниковать при ее сакраментальном «давай поговорим серьезно»?
— Сегодня вечером? — спросила Харли, прикидываясь, что не поняла. — Попкорн и кино в постели — неплохой выбор?
Для Сальваторе он был бы просто чудесным. Ему-то как раз надо было разрешить пару дел, и каждое из них требовало отсутствия в течение нескольких дней. Сальваторе хотел удостовериться, что за время его отсутствия Харли не встрянет ни в какую авантюру.
— Харли, ты прекрасно понимаешь, о чем я спрашиваю, — мягко упрекнул ее Сальваторе.
— Понимаю, но ответа не знаю.
— Короче, тебе придется остаться здесь со своей сестрой. Возможно, на несколько дней.
— А ты? — разочарованно спросила Харли и с обиженным лицом уперлась ладонью в грудь Сальваторе.
— Это мои дела, — ответил с улыбкой Сальваторе. Он был удивлен столь быстрому согласию, поскольку знал о ее неприязни к вампирам.
«Ничего, за день или два я закончу свои дела. Вот тогда уделю этой упрямице все свое время».
Сальваторе чмокнул Харли в подставленную щеку и кончик носа:
— Я не собираюсь держать тебя взаперти в своем логове. По крайней мере пока.
Харли нахмурилась:
— И что, ты отпустишь меня, куда я захочу?
Отпустить? Черта с два!
— Делай как знаешь. Ты не моя пленница, — просто ответил Сальваторе.
Харли подозрительно сузила глаза, подумав: «Не глупо, совсем не глупо».
— Это ведь какая-то уловка, так?
— Никаких уловок.
— И тебя не беспокоит, что твоя, можно сказать, женщина собирается уйти от тебя?
— Я думаю, что в свое время и ты, и я поймем это, — ответил Сальваторе, встал с кровати и поднял на руки Харли. — А пока мне нужен душ.
Харли смотрела со все большим удивлением. Ванная комната здесь была такая, что в ней мог вымыться целый полк. Сальваторе с Харли на руках прошел по мраморному полу к душевой кабине и, опустив ее, принюхался.
— Что ты делаешь?! — спросила она.
Сальваторе не ответил, наслаждаясь острым ароматом ее возбуждения. Она могла твердить о том, что они не пара, но запах не обманывал. Его не скроешь за улыбкой.
Включив над головой горячую воду, Сальваторе стал водить губами по шелковистой щеке Харли и гладить ее груди. Они были тяжелыми и приятно ложились в его ладони.
— Ты же не думаешь, что я сам смогу вымыть себе спину, — сказал он. — К тому же у меня есть ты.
Харли шаловливо улыбнулась и запустила руку в шевелюру Сальваторе. Он наклонился и был вознагражден поцелуем, в котором читалась вся ее страсть. Мгновение спустя они прижались друг к другу, и Сальваторе легко вошел в нее.
— Вот зачем тебе я, — поняла Харли, обнимая Сальваторе за шею и обхватывая ногами бедра. Увидев его несколько удивленный взгляд, она подбодрила его: — Неплохо, Джулиани.
Спустя час Харли отдыхала на кровати, уютно завернувшись в махровое одеяло и бесцельно переключая каналы на огромной «плазме», словно по волшебству оказавшейся за скользящей стенной панелью.
Под душем они провели примерно час, и кожа Харли приобрела розовый оттенок. Все было чудесно, однако, преследуемая странным беспокойством, она поспешила забраться на шелковое покрывало, приспособив за спиной груду подушек.