Девушка покачала головой и промолчала, но лишь потому, что закусила губы, словно чтобы силой не дать им заговорить. Глаза ее лучились.
Я остановилась, не донеся стакан до рта.
– Миранда, в чем дело? Явно что-то случилось, ты ведь не станешь отрицать: у тебя такой вид, как будто ты получила подарок. Ты мне не скажешь?
Она судорожно вобрала в себя воздух. Пальцы ее снова затеребили складки на юбке.
– Так, просто... просто Адони кое-что нашел.
Я поставила стакан на стол. Он тоненько звякнул. Молчание. Я ждала. Наконец Миранда порывисто выпалила:
– Адони и я, мы вместе нашли это сегодня после ленча. Когда я получила выходной, то сразу пошла к Кастелло... – Она покосилась в мою сторону. – Понимаете, иногда Адони работает в саду, пока сэр Джулиан спит, и тогда мы с ним болтаем. Но сегодня у сэра Гейла был в гостях мистер Каритис, и они сказали мне, что Адони ушел купаться. Вот я и спустилась вниз к бухте.
– Правда?
Она всецело завладела моим вниманием.
– Найти его мне не удалось, поэтому оттуда я пошла по тропинке вокруг скал к вилле Рота. И тут я его увидела. Он был на утесе, вылезал из кустов.
– Вылезал из кустов?
– На самом-то деле это оказалась пещера, – пояснила Миранда. – Все знают, в скале под Кастелло полно пещер, в них раньше держали вино. Адони сказал мне, что увидел расщелину, услышал плеск воды и понял, что там внизу должна быть еще и пещера. Да весь остров полон пещер...
– Адони нашел новую пещеру?
Девушка кивнула.
– Он раньше не ходил на эту часть утеса. Я и не знала, что он интересуется – как сказать? – исследованиями? Спасибо. Но он сказал, что сегодня хотел найти, откуда берется вода, которая протекает под Кастелло, и знал, что мистер Мэннинг уехал с вами, так что все было в порядке. По-моему, – на щеках у нее появились ямочки, – он мне не очень обрадовался. По-моему, услышав меня, он решил, что это мистер Мэннинг. У него был такой испуганный вид.
И неудивительно, подумала я. Сердце у меня забилось чаще.
– Продолжай. Так что он нашел?
Лицо девушки на миг стало торжественно-серьезным, а потом просветлело.
– Он нашел доказательства.
Я так и подпрыгнула.
– Доказательства?!
– Он так сказал. Я сама не думаю, что тут нужны какие-то доказательства, но он сказал именно так.
– Миранда! – Услышав, как пронзительно зазвучал мой голос, я постаралась взять себя в руки. – Объясни, пожалуйста. У меня нет ни малейшего представления, о чем ты говоришь. Доказательства чего нашел Адони?
– Доказательства святого Спиридиона и его чудес.
Я снова опустилась на стул. Миранда торжественно глядела на меня. В наступившем молчании я чувствовала, как сердцебиение постепенно вновь приходит в норму. Меня разбирало полуистерическое желание расхохотаться, но я сумела сдержаться.
Наконец я ласково произнесла:
– Ну, продолжай. Скажи-ка... нет-нет, не суетись, я уже доела, спасибо. Послушай, а как ты смотришь на то, чтобы принести кофе, а потом сесть тут со мной и рассказать все по порядку?
Она торопливо вышла, но, когда вернулась с кофе, наотрез отказалась выпить его со мной или хотя бы присесть, а осталась стоять за спинкой стула, судорожно вцепившись в нее и явно умирая от нетерпения выложить мне свою историю.
Я налила себе кофе.
– Рассказывай. Так что насчет святого?
– Вы же были на процессии в Вербное воскресенье.
– Да.
– Тогда вы, верно, знаете про святого, покровителя нашего острова?
– Да, знаю. Я очень много читала про этот остров, прежде чем приехать сюда. Он ведь, если не ошибаюсь, был епископом Кипра, которого замучили римляне, а после смерти тело его набальзамировали и возили с места на место, пока оно не попало на Корфу. У нас в Англии есть похожий святой, его зовут Катберт. Существует множество легенд про него и чудеса, которые творит его тело.
– И в Англии тоже? – Было совершенно очевидно, что Миранда и поверить не могла, что столь холодная и туманная страна могла похвастаться чем-то таким согревающим душу, как настоящий святой. – Тогда вы понимаете, что мы на Корфу еще детьми учим все про нашего святого и много историй про всякие чудеса. И все они – правда. Я это знаю.
– Ну конечно.
Она сглотнула.
– Но есть и другие истории, – истории, которые сэр Джулиан рассказал мне о святом, а я никогда раньше их не слышала. Он – мой roumbaros – рассказы вал нам кучу сказок, когда мы были детьми, Спиро и я. Он очень ученый человек, такой же ученый, как papas (священник), и знает много преданий про Грецию, все, что мы учим в школе, про Перикла, и Александра, и Одиссея, и Агамемнона, а еще истории про нашего святого, которые произошли много-много лет назад на этом самом месте, которые papas никогда нам не рассказывал. Их я раньше не слышала.
Она замолчала.
– Да? – сказала я, хотя уже знала, что последует дальше.
– Он нам рассказал, как здесь в пещере жил святой, и с ним его дочь, принцесса, очень красивая. Ему подчинялись ангелы и демоны, и он много колдовал, поднимал и прекращал бури и спасал потерпевших крушение моряков.
Тут она снова замолчала, теперь с сомнением.
– Правда, насчет дочери мне все-таки не очень верится. Святой ведь был епископом, а у них не бывает дочерей. Наверное, она была святой монахиней... Возможно ли, чтобы сэр Джулиан чуть-чуть перепутал?
– Очень даже возможно, – согласилась я. – А эту дочь звали Мирандой?
– Да! Меня назвали как раз в честь этой святой женщины, корфиотки! Так значит, вы тоже знаете эту историю?
– Отчасти. – Я гадала про себя, слегка даже пугаясь этой мысли, как именно могла исказиться в сознании Миранды причудливая и богатая шекспировская теория сэра Джулиана. – В английской истории мы зовем его Просперо, и он был волшебником, но не епископом, а герцогом, родом из Милана, в Италии. Так что, понимаешь, это просто-напросто...
– Он жил в пещере за лаймовой рощей вдоль подножия утеса. – Она махнула рукой на север, и я узнала смелое толкование сэра Джулиана относительно места действия «Бури». – И там занимался всем своим колдовством, но в старости обратился к Богу и утопил свои книги и магический жезл.
– Но, Миранда... – начала я, однако тут же осеклась.
Не время вылавливать расхождения между этой историей и историей епископа Кипра, который (не говоря уже обо всем прочем) уже несколько лет почил в бозе к тому времени, как его тело попало на остров. Я надеялась, что ее слова помогут объяснить, как это легенды вырастают вокруг одной центральной фигуры, точно кристаллы квасцов вокруг нити.
– Да? – повторила я.
Девушка перегнулась через спинку стула.
– Адони говорит, что мистер Макс делает из этой истории пьесу, как... – Она порылась в памяти и, как настоящая гречанка, выудила наилучший пример: – Как «Эдип», это пьеса о старых богах, ее играют в Афинах. Я спросила сэра Джулиана об этой пьесе, а когда он мне ее рассказал, сказала, что ее должны знать священники, потому что я о ней не слышала, и papas в моей деревне тоже не слышал, а ему непременно надо ее рассказать, чтобы он мог спросить у епископа. Почему вы улыбаетесь, мисс Люси?
– Да нет, ничего. – Я думала, что, в общем-то, мне вряд ли стоит волноваться. В конце-то концов, это ведь греки изобрели цинизм. Каждый грек рождается с пытливым умом, точно так же, как каждый фокстерьер – с пронырливым характером. – Продолжай. Так что ответил сэр Джулиан?
– Засмеялся и сказал, что эта история – с волшебством и книгами – не настоящая правда, или, может быть, лишь отчасти правда, измененная временем, и что поэт, который ее написал, добавил туда всякие вещи из других историй или из головы, чтобы она стала еще красивей. – Миранда пылко поглядела на меня. – Так бывает. Мой roumbaros говорит, что это вроде истории Одиссея – это еще одна история нашего острова, которую мы учим в школе, но вы ее не знаете.
– Знаю.
Девушка остолбенела.
– Вы тоже ее знаете? А все англичане такие ученые, мисс Люси?
– Это очень знаменитая история, – рассмеялась я. – Мы тоже учим ее в школе.
Миранда чуть не задохнулась. Вот это действительно слава!
– Мы учим все ваши греческие предания, – продолжила я. – Знаешь, рассказ сэра Джулиана про волшебника, может, и заключает в себе крошечную частицу правды, вроде легенд об Одиссее, но, честно говоря, думаю, что не больше. Я уверена, он вовсе не хотел, чтобы ты поверила в каждое слово. Та история, которую он тебе рассказал и к фильму по которой мистер Макс пишет музыку, просто что-то вроде поэтического вымысла и, скорее всего, не имеет с настоящим святым Спиридионом ничего общего. Ты сама должна понять, что та часть про пещеру и принцессу не может быть правдой...
– Но это правда!
– Но послушай, Миранда, когда святого привезли на остров в тысяча четыреста восемьдесят девятом году, он был уже...
– Много лет как мертв, я знаю! Но в истории сэра Гейла и вправду есть какая-то правда, и про это надо непременно рассказать священникам. Мы можем это доказать, Адони и я! Я же вам говорю, сегодня мы нашли доказательства!
– Доказательство того, что «Буря» – правда?
Настал мой черед непонимающе глядеть на собеседницу. После нарастающего возбуждения рассказа Миранды это последнее заявление прозвучало апофеозом, но каким-то в высшей степени неуместным.
– Не знаю я ни про какую бурю, но сегодня мы их нашли, в пещере за лаймовой рощей. Там проход, а за ним пещера, глубоко-глубоко в утесе, с водой, и там-то он и утопил свои книги. – Она еще сильнее подалась вперед над спинкой стула. – Вот что нашел сегодня Адони, а потом он взял и показал мне. Они лежат в воде, их хорошо видно, на том самом месте, как и говорил нам сэр Джулиан, – волшебные книги святого!
Голос ее поднялся к драматической паузе, которой позавидовала бы сама Эдит Эванс[21]. Лицо девушки сияло, просветленное и полное благоговения. Добрых полминуты я так и сидела в оцепенении, оторопело глядя на нее и обдумывая осторожные фразы, которые могли бы что-либо объяснить и поставить под сомнение, но так, чтобы разочарование не было для бедняжки слишком жестоким. Ведь с ней же был Адони, нетерпеливо говорила я себе, и о чем, во имя всего святого, он думал, что позволил ее фантазии так разыграться? Уж явно он не разделяет ее детской веры, и от него она вполне приняла бы объяснения, тогда как от меня...
Адони. Внезапно это имя пронзило омрачившую мое сознание пелену, как наконечник копья пронзает легкий муслин. Все поступки Адони обычно имели самые веские основания. Я резко подалась вперед и требовательно спросила:
– Адони нашел эти... вещи в пещере под утесом? Где вход туда?
– За выступом, на полдороге вверх по утесу, над эллингом.
– Ага. А его видно из бухты – из нашей бухты?
Миранда покачала головой.
Надо подняться на полдороги вверх к вилле Рота. А там над тропой, в скалах, за кустами.
– Понятно. – Сердце у меня снова заколотилось как бешеное. – Ну-ка, а когда Адони увидел тебя, что он сказал? Постарайся вспомнить точно.
– Я же рассказывала, сперва он рассердился и стал торопливо уводить меня прочь, потому что нас не должны были там увидеть. А потом вдруг остановился, немного подумал и сказал, нет, я должна тоже пойти в пещеру и поглядеть, что он нашел. И повел меня внутрь, дорога была крутая и длинная – резко вниз, но у него был с собой фонарик, и там было сухо. А на дне оказалась большая пещера, полная воды, очень глубокой, но прозрачной. И под выступом, среди гальки, мы увидели книги.
– Минутку. Почему ты решила, что это книги?
– Но они выглядели как книги, – резонно заметила Миранда. – Старые-престарые книги, такие разноцветные. Из-под гальки торчали уголки, а на них виднелись письмена.
– Письмена?
Миранда кивнула.
– Да, на иностранном языке, а еще картинки и волшебные знаки.
– Но, дорогая моя девочка, книги? В морской воде? Они бы за пару часов превратились в кашу.
– Вы забыли, – просто ответила Миранда. – Это ведь святые книги. Они не погибнут.
Я не стала оспаривать это утверждение.
– А Адони не пытался их вытащить?
– Там слишком глубоко и слишком холодно, а еще плавал угорь. – Она передернулась. – И Адони сказал, их нельзя трогать, он расскажет сэру Джулиану и мистеру Максу и они придут. Он сказал, я теперь его свидетельница, что он их там нашел, и чтобы я никому не рассказывала, кроме вас, мисс Люси.
Я положила обе ладони на стол и крепко-крепко прижала их к дереву, чувствуя, как пульсирует кровь в кончиках пальцев.
– Он велел рассказать мне?
– Да.
– Миранда. Ты мне сказала чуть раньше, что Адони говорил, будто эти книги – «доказательства»? А он не сказал, доказательства чего?
Миранда свела брови.
– А что он мог иметь в виду, кроме этой истории?
– Понятно, – кивнула я. – Что ж, все это чудесно, и огромное спасибо, что ты мне сказала. Не могу дождаться, пока увижу эти доказательства, только не говори больше никому, ладно? Даже своей маме. Если... если все это окажется ошибкой, было бы просто ужасно зря обнадеживать людей.
– Не скажу. Я обещала Адони. Это наш с ним секрет, мой и его.
– Конечно. Но мне бы хотелось спросить об этом его. Пожалуй, я прямо сейчас прогуляюсь к Кастелло. Как ты думаешь, ты могла бы позвать его к телефону для меня?
Она бросила взгляд на часы.
– Там сейчас никого не будет. Сэр Гейл уехал в Корфу обедать с мистером Каритисом, а Адони с ними.
– Но Макс взял машину, и Адони не на чем их везти, ведь так?
– Мистер Каритис приехал на своей машине. Но Адони решил отправиться в Корфу, поэтому присоединился к ним и сказал, что вернется с мистером Максом.
Ну конечно, этого и следовало ожидать. Что бы Адони ни нашел в пещере у виллы Рота, какие бы «доказательства» ни получил, он захотел бы при первой же возможности предъявить их Максу, и если он не ошибался насчет своей находки – а я не сомневалась, что не ошибается, – то уже сегодня вечером гончие возьмут след и тот конец, который я мечтала ускорить днем, неминуемо приблизится.
Я поглядела на часы. Если паром причалит без пятнадцати одиннадцать... дать Максу еще час на то, чтобы выслушать рассказ Адони и, скорее всего, заручиться помощью полицейских из Корфу... полчаса на дорогу сюда... получается, они прибудут в пятнадцать минут первого. Даже если Годфри уже вернется с этой своей встречи, где бы она ни происходила, то уже вполне может быть в постели, а не там, откуда можно увидеть или услышать исследователей, открывающих тайны утеса...
Внезапно руки мои словно по собственной воле скользнули к краю столешницы и намертво вцепились в нее.
Мысли, до сих пор бесформенно вихрящиеся, устоялись и определились.
Годфри говорил, что сегодня вечером должен уехать, и у меня сложилось впечатление, будто ему предстоит какое-то весьма важное дело, для которого требуется свобода действий и открытая дорога. Разве так уж невероятно, что предметы, столь таинственно спрятанные под домом, являются частью все того же ночного дела? Что фактически к тому часу, когда Макс и полиция попадут в пещеру, «доказательства» исчезнут? И что даже слова Адони и его свидетельницы не смогут показать, что это такое было и куда исчезло? Мы вернемся назад, на то самое место, откуда начинали, и, скорее всего, дело Годфри будет закрыто, а сам он выйдет сухим из воды....
Я неохотно обдумала все по порядку. Неохотно пришла к очевидному и единственному решению. И поднялась.
– Ты покажешь мне пещеру и книги? Прямо сейчас?
Миранда уже начала составлять посуду обратно на поднос. Услышав мой вопрос, она замерла в изумлении.
– Прямо сейчас, мисс?
– Да, сейчас. Это может быть важно. Я бы хотела сама увидеть их.
– Но... уже так темно. Вы ведь не полезете туда в такую темень. Утром, когда вернется Адони...
– Не проси меня объяснять, Миранда, но я должна идти прямо сейчас, это может быть очень важно. Ты просто покажи мне пещеру, вход в нее, и все.