Изабелла вышла во двор, прикончив кусок хлеба с медом, поданный ей хозяином. Снаружи моросил мелкий дождик. Да хоть проливной дождь! Ее радость ничто не могло омрачить. Джордан проверял подпругу своего седла. Изабелла бросилась к нему.
– Доброе утро! – крикнула она.
Он обернулся, забросив руку на седло.
– Очень доброе утро, раз вы уже здесь, Изабелла.
Какая очаровательная у него улыбка! Изабелле немедленно захотелось броситься в его объятия, забыв обо всем, что она собиралась ему рассказать.
– Похоже, вам уже лучше.
– Намного лучше.
– И мне тоже.
Его улыбка стала еще шире.
– Рад слышать.
– Прошлой ночью я хотела вам рассказать, что…
– А я вас отвлек.
Изабелла озадаченно уставилась на него, а затем продолжила:
– Я хотела сказать – мне удалось, Джордан! Я смогла завершить опыт, над которым работала долгие годы.
– Какой опыт?
Изабелла пустилась в объяснения. Она не стала рассказывать о Нарико и об источнике ее сведений – боялась, что их подслушают. Было благоразумнее сообщить, что сведения о взрывающемся порошке принес с собой один из странствующих рыцарей, возвращаясь из Отремера.
– Это что-то вроде греческого огня?
Она удивилась:
– Греческий огонь? А что это такое?
– Я думал, вы изучали разные вещества и как они взаимодействуют между собой.
– Так и есть. – Изабелла рассмеялась. – Вот почему я спрашиваю, если мне что-то неясно.
– Так же, как вы расспрашивали леди Одетту о тонкостях дамского обхождения?
Она пренебрежительно махнула рукой и спросила опять:
– Что такое греческий огонь?
Джордан подобрал с земли прут. От него несло серой, но ему было все равно. В рыхлой грязи Джордан нарисовал фигурку человека.
– Однажды я видел такую картинку.
Он пририсовал к фигурке цилиндр, длиной примерно в руку нарисованного мужчины.
– Древние пользовались такой трубкой, внутри которой была жидкость. Трубка изрыгала огонь. Его хватало, чтобы вмиг зажечь целый корабль.
Изабелла присела рядом с ним на корточки и подперла щеку ладонью.
– Интересно, как они это делали?
– Знания были утеряны. Вы это пытались повторить?
– Нет. Я хотела сделать такую смесь, которая взрывалась бы, если ее поджечь.
Он спросил:
– Вы учились этому в аббатстве моей тетки?
– Да.
– Как и искусству врачевания?
– Именно.
– Там же вы научились драться. – Он погладил ее щеку согнутым пальцем. – Изабелла, вы поразительная женщина.
Она взяла его руку и сжала ее в ладонях.
– Джордан, поразительным оказалось то, что на сей раз я смогла держать взрыв под контролем. Я так долго этого добивалась! Много лет…
Джордан поднес ее руки к губам. Поцеловал сначала одну, затем другую.
– Изабелла, я горжусь вами. Нечасто бывает, чтобы сон стал явью. Но нам обоим это удалось – прошлой ночью.
– Нам обоим? – Изабелла хотела было спросить, что он имеет в виду, но замолчала, заметив, что к ним направляется хозяин гостиницы, и выпустила руку Джордана. – Думаю, мы сказали достаточно. Лучше не говорить о том, что произошло.
– Может, вы и правы. – Он заговорщицки усмехнулся. – Но я все равно буду думать только об этом.
– О чем?
– О прошлой ночи.
– О чем это вы?
На него это не похоже – говорить загадками. Его улыбка погасла. Джордан нахмурился. На лбу залегла глубокая морщина.
– Изабелла, не притворяйтесь. Вы сказали, что хотели этого не меньше, чем я. Будете отрицать?
– Не буду, потому что не могу взять в толк, о чем вы говорите.
– Я говорю о том, что вы были в моей постели. А также о том, что мы нашли в камине.
– Я в вашей постели? Вы полагаете, что я… Что мы…
Она засмеялась.
– Изабелла! – У него пересохло в горле. – Что тут смешного? Мы поговорили о нашей находке, а потом мы легли вместе. Когда я проснулся, вас не было. Отчего вы делаете вид, будто я сочиняю небылицы?
Она обняла его лицо ладонями, так что ему пришлось выдержать ее взгляд.
– Джордан, я не говорю, что вы лжете. Я знаю – вы уверены, что все случилось на самом деле. Но вы должны вспомнить, что я дала вам сонный порошок, а он способен вызвать странные видения.
– И это был всего-навсего сон?
– Может, и не совсем сон, но что-то вроде. Я ведь предупредила – некоторые травы заставляют видеть то, чего на самом деле нет.
– И меня не было в вашей постели?
– Моей постели? Там была леди Одетта. Больше никого. – Изабелла нахмурилась. – А вы крепко спали, когда я зашла вас проведать среди ночи.
– А талисман пилигрима? Скажете, мы его не находили?
– Конечно, нет! Говорю же вам – вы выпили сонное зелье, и травы оказали на вас странное воздействие.
Джордан сжал зубы. Он был поражен. Его глаза обежали ее всю – она недоумевала, что он хочет увидеть? Словно прочитав ее мысли, Джордан сказал:
– Мне бы следовало догадаться, что я сплю. Разве смогли бы вы так неприкрыто отдаться страсти? Забыть о долге, обязательствах. Вы были смелой и нежной, ваши ласки сделали бы счастливым любого мужчину. Когда вы склонились ко мне, ваши обнаженные груди щекотали мою кожу, а вы умоляли, чтобы я вас взял. Все это обман?
Он повернулся и бросился к забору. Там накануне она учила его приемам, которые узнала от Нарико. Сжав кулаки, Джордан обрушился на калитку. Казалось, он еле-еле сдерживает гнев. Гнев и отчаяние.
Ее глаза вдруг наполнились слезами, и ей пришлось отвести взгляд. Изабелла была поражена. Что он ей говорил! И что она при этом чувствовала! Ее пальцы горели, когда он рассказывал, как она его ласкала. А когда он заговорил о ее наготе, она перестала дышать.
А теперь его плечи поникли, словно замок Ла Тур давил на них всей своей тяжестью. Она знала Джордана всего несколько дней. И почти все время он был несчастен. Так редко появлялась на его губах радостная улыбка! Настоящий праздник. А теперь радость ушла. Она слышала, как он сыплет проклятиями, и поняла – есть только один способ облегчить его боль. Она может сделать так, чтобы его сон сбылся.
Джордан обернулся к ней и сказал:
– Было очень приятно обладать вами, Изабелла, даже если это был всего-навсего сон, навеянный вашими травами.
– Больше нам не следует об этом говорить.
– Отчего же?
– Это был сон.
– А что в действительности? Будем скрывать то, что чувствуем?
– Мы должны.
– Изабелла, я не монах и не отрекался от наслаждения и радости жизни.
Его грубый тон ее обидел. Изабелла резко возразила в ответ:
– Нет, вы просто мужчина, который способен испытывать лишь похоть, отчаяние и вину. Остальные чувства вас пугают. Но, Джордан, если вы их боитесь, вам только и остается, что их отрицать. А я чувствую радость, надежду и воодушевление. Любовь, наконец. И я буду наслаждаться ими, выпью все до капли!
Она не дала ему возможности ответить. Что бы он ни сказал – ничто не поможет преодолеть пропасть, что разверзлась между ними, поглотив ее счастье.
Глава 16
Город Линкольн внушал ей благоговение. Глаза разбегались – Изабелле все было в новинку. Лавки, деревянные дома с тростниковыми крышами. В стороне от главной городской дороги располагались бойни, где трудились мясники. Над крышами там и сям возвышались колокольни церквей, отмечая каждый квартал города.
Взгляд Изабеллы был прикован к башням-близнецам – там располагался западный придел огромного собора. Воздвигнутый на вершине холма собор вместе с Линкольнским замком нависал над городом. Главная колокольня собора, казалось, пронзает облака.
Ей хотелось подольше наслаждаться прекрасным зрелищем, но приходилось, однако, следить, чтобы лошадь не задавила кого-нибудь на оживленных улицах. У подножия холма, возле городской стены, раскинулся рынок. Запахи, витающие над рыбными и мясными рядами, грозили свалить ее с лошади. Лорд Уиртон сделал знак следовать за ним вверх по крутому склону – по направлению к замку и собору.
Сердце Изабеллы взволнованно билось. Ей даже стало страшно – вдруг выпрыгнет из груди прямо на мостовую?
– Вот мы наконец и добрались, – бормотала она. – Добрались.
– А вы сомневались, что я выполню обещание? – спросил Джордан.
– Нет, – торопливо ответила Изабелла, пытаясь скрыть удивление. Он с ней заговорил! За последние четыре дня он едва ли сказал ей пять-шесть слов. Даже когда она снимала накануне швы, он ограничился лишь кратким «спасибо». Изабелла делала вид, что ей все равно, однако его холодность начинала раздражать. Тем более что вторая попытка провести опыт со взрывчатой смесью закончилась неудачно. В конце концов, она виновата лишь в том, что дала ему это средство из растертых маковых головок. А уж что он видел во сне и почему принял сон за явь – не ее забота.
Когда он вздернул бровь и слабо улыбнулся, Изабелла подумала, что более отрадного зрелища ей не доводилось видеть ни разу в жизни. А как ей, оказывается, недоставало его редкого смеха, мимолетных замечаний!
– Ладно, – согласилась она. – Может, у меня и были сомнения, но, в конце концов, людям свойственно сомневаться.
Джордан не успел ответить. Леди Одетта вдруг жалобно застонала – уже в который раз за последние часы. Когда лошади двинулись вверх по холму, она вцепилась в седло. Теперь стоны сопровождали каждый шаг ее лошади. Когда Уиртон поинтересовался, в чем дело, леди не ответила.
Изабелле незачем было спрашивать. Она распознала признаки недомогания, которое многие женщины испытывают во время месячных. Леди побледнела, то и дело прижимая руку к животу.
Подъехав к леди Одетте, Изабелла взяла поводья, которые леди, казалось, не в состоянии больше держать. Если мерин испугается повозки или криков уличных торговцев, леди несдобровать.
Она тихо сказала:
– Миледи, у меня есть петрушка. Как только мы остановимся, я приготовлю средство, чтобы облегчить боль.
Леди в ответ только простонала.
– Почти приехали! – обернувшись, крикнул лорд Уиртон. – Дом с зеленой крышей!
– Мы почти приехали, – повторила Изабелла, когда леди Одетта скрючилась в седле.
На плечо Изабеллы легла рука, порождая в ее теле сладостные, тягучие токи желания. Она глянула направо и увидела озабоченное лицо Джордана. Улыбнувшись, она сделала ему знак проехать вперед с лордом Уиртоном. Их три лошади почти перегородили узкую улочку, которая, взбираясь на вершину холма к собору, сужалась еще больше.
Джордан кивнул, обгоняя их с леди Одеттой. Лорд Уиртон повернул налево. Джордан оглянулся – видела ли Изабелла? Она снова махнула ему рукой.
Узенькая калитка соединяла дом с зеленой крышей и дом по соседству. Один из домов на вершине холма был сложен из камня, остальные выстроены из потемневшего от непогоды дерева. Как ей было известно, побитая дождем и ветром древесина – признак того, что здесь давно не было пожаров.
Дворик за домом оказался крохотным. Небольшой загон, расположенный возле круглого колодца, едва мог вместить их лошадей. Непонятно, куда можно было сложить седла и упряжь, а также запас корма для лошадей. Впрочем, решила Изабелла, это не ее забота. Она должна помочь леди Одетте, а затем отправиться в собор на поиски медной шкатулки с бумагами.
Лорд Уиртон спешился.
– Добро пожаловать в Линкольн. Можете жить здесь, сколько хотите.
Джордан легко соскочил на землю – словно не было многочасовой скачки.
– Не знал, что у тебя есть дом так далеко от замка Кенвик.
– Хозяин дома – мой старинный друг, Конрад д'Альпин.
– Брат Конрад? – спросил Эмери, соскакивая с лошади.
– Брат? – переспросил Джордан. – Как в Братстве?
Оруженосец нервно переминался с ноги на ногу, не поднимая взгляда.
– Не стоило мне повторять, что болтают слуги. Простите, милорд.
Лорд Уиртон натянуто рассмеялся:
– Парень просто устал, вот и сыплет глупостями.
Джордан спросил:
– А этот д'Альпин действительно член Братства?
– Почему ты спрашиваешь? Я не слушаю сплетен, которые распускают слуги. Д'Альпин – добрый человек, который позволил нам жить в его доме. Разве нужно платить подозрениями за доброту?
Изабелла наблюдала, как Эмери уводит лошадей – свою и жеребца. Бедный парень, должно быть, жалеет, что открыл рот. Интересно, что на самом деле он знает о Братстве? Она заметила, что Джордан тоже не сводит взгляда со своего оруженосца. Значит, его одолевают те же сомнения.
В задней стене дома открылась дверь, и показался невысокий тощий человек в коричневой тунике, которая почти закрывала его поношенные башмаки, Волосы падали ему на глаза. У него был такой вид, будто он только что из постели. Человек представился Альдусом, слугой в доме лорда д'Альпин, и пригласил их войти.
Лорд Уиртон помог сестре преодолеть тройной пролет ступенек, ведущих в скудно обставленную комнату. Из стены торчали простые крюки, чтобы было куда повесить плащи, возле стены стояла скамья. Необычайно высокий камин – Изабелла смогла бы, не нагибаясь, пройти под каминной полкой. Камин был вычищен, огонь еще не горел.
Попросив их подождать, Альдус вышел разбудить остальных слуг.
Лорд Уиртон крикнул ему вдогонку:
– В приличных домах гостей принимают получше – сажают на удобные места, приносят что-нибудь выпить!
– Ох, Бушар! Ты и не ведаешь, что такое – терпеть настоящее неудобство, – прохныкала леди Одетта.
Барон принялся утешать сестру, которая тем временем сбросила плащ, в совершенной уверенности, что кто-нибудь обязательно подхватит его, прежде чем он упадет на пол. Служанка кинулась его ловить и вдруг с визгом отскочила. Вниз по руке леди Одетты сбежал Пеппи и уселся на плаще.
Изабелла ободряюще потрепала по плечу молодую женщину, послав ей сочувственную улыбку. Служанка судорожно вздохнула и расправила плечи. Взяв плащ с белкой, она положила его на скамью.
– Пеппи, радость моя, – проворковала леди Одетта, протягивая к белке руку. Зверек вскочил ей на ладонь, вскарабкался на плечо и возмущенно заверещал.
Леди Одетта приказала:
– Не прикасайтесь к Пеппи, если вас не просят!
– Не буду. – Служанка присела и, собрав плащи, выбежала из комнаты, не дожидаясь дальнейших попреков. В дверях она столкнулась с Альдусом, обменявшись с ним смущенными взглядами.
Слуга нацепил любезную улыбку:
– Лорд Уиртон, я распорядился, чтобы вам приготовили поесть.
– Поесть? – воскликнула леди Одетта. – Если вы принесете сюда еду, меня стошнит.
Альдус изумленно ахнул, а Изабелла пояснила:
– Леди Одетта не совсем здорова.
– Нездорова? Она не принесла на себе заразу?
– Для вас, Альдус, ее болезнь неопасна.
Застывшее на лице слуги выражение ужаса могло бы показаться Изабелле забавным, и она боролась с искушением сообщить ему, что женщины, работающие в кухне, ежемесячно страдают от той же болезни. Но ей не хотелось расстраивать беднягу еще больше.
– Всем будет лучше, – твердо сказал Джордан, – если леди отведут в комнату и дадут отдохнуть.
То ли просьба Джордана возымела действие, то ли Альдус хотел оказаться как можно дальше от женщины с месячными, но слуга бросился вон, увлекая всех за собой.
С помощью служанки леди Одетты Изабелла уложила больную в постель в комнате без окон на первом этаже. Правда, лорд Уиртон настаивал, чтобы сестре отвели другие покои, и неудивительно. От тростниковых циновок на полу тянуло сыростью. Леди Одетта не стала ничего слушать, заявив, что не в силах держаться на ногах, и барон смягчился. Спальня была совсем маленькая кроме них троих, тут едва умещались кровать и простой комод. С вделанного в каменную стену крюка свисала лампа.
По просьбе Изабеллы ей принесли воды в небольшой чашке, и она растворила в ней пять капель масла из семян петрушки. Затем предложила снадобье леди Изабелле:
– Выпейте, миледи. Это снимет судороги.
Леди Одетта понюхала и сморщилась:
– Противно пахнет!
– Тут совсем чуть-чуть. Выпейте, и сможете поспать.
Недовольно морщась, леди уступила и вскоре заснула крепким сном.