Кажется, мантикора умирала…
Я понимала, что это всего лишь животное. Но я помнила ее забавное фырканье и изучающее выражение на морде при нашей первой встрече, видела ее взгляд, так похожий на человеческий. Взгляд, в котором было и страдание, и… надежда. Словно именно я была ее шансом на спасение.
Я могла бы вызвать дворцовых целителей, и в первый момент порывалась сделать именно это… Вскочила, готовая броситься назад, в замок, но… что-то остановило меня. Возможно страх, а возможно, предчувствие – или же и вовсе магическое чутье, – что до моего возвращения мантикора не доживет. Слишком глубоко вонзилась стрела и слишком много крови было повсюду.
Терзаемая сомнениями, я вновь присела рядом с крылатым существом. Быстро огляделась по сторонам и убедилась, что поблизости нет ни гостей, ни дворцовой стражи.
– Только не выдавай никому мой секрет, – шепотом сказала я.
Я знала, что сильно рискую, но все же сделала это – приложила руки по обеим сторонам от раны и призвала магию на помощь.
Увы, я не была ни могущественной магессой, ни сильной целительницей. Но силы, теплящиеся во мне, позволили мне без вреда вынуть стрелу, остановить кровь и самую малость залечить рану – лишь бы только выиграть время до прихода целителей.
Когда стрела упала на землю, мантикора вдруг положила львиную лапу на мою руку – будто в благодарность за спасение. Я мимолетно улыбнулась.
– Все будет хорошо.
Поднявшись, я направилась ко входу в дворец. Внезапно мой порыв показался мне рискованным и глупым. Кто знает, на что способна мантикора и стоило ли вообще ее спасать? Но и оставить ее вот так умирать я бы просто не смогла. Эту мысль тут же перебила другая – а придут ли целители на помощь? Ведь мантикора – всего лишь животное? И, если верить мифам, довольно опасное животное.
Я вошла во дворец и тут же бросилась к Аннет.
– Аннет, я не знаю… – Я замялась, но тут же, нахмурившись, выпалила на одном дыхании: – Там, на поляне возле иллюзорного леса лежит раненая мантикора…
Искра ахнула.
– Ты хочешь сказать, мантикор Его Светлости?
– Что? – спросила я онемевшими губами.
– Какая же я дура, что я спрашиваю, – всплеснула руками Аннет. – Будто в округе дворца есть еще мантикоры!
Она торопливо взбежала вверх по лестнице – должно быть, спешила к лорду Анфациану за помощью. А я, провожая ее ошеломленным взглядом, прокручивала в голове ее последние слова. Когда она вернулась и, задыхаясь, заверила меня, что целители сейчас же придут на помощь несчастному зверю, я схватила ее за руку и приглушенным голосом спросила:
– Подожди, так эта мантикора…
– Мантикор, – поправила меня Аннет.
Я озадаченно помолчала, затем, осмыслив услышанное, тряхнула головой.
– Так значит, этот мантикор – питомец Ареса Светорожденного?
– Не просто питомец. Скорее, боевой фамильяр. Мантикор всегда находятся рядом с Аресом на поле боя, среди его солдат.
Я хмуро наблюдала за поднявшейся суматохой – поднятые на уши Аннет целители спешили во внутренний двор.
Так значит, зверь, виденный мной уже неоднократно, был мантикором Его Светлости? Не скажу, что это знание радовало меня. Но… разве мантикор виноват в том, что его сделали личной гончей? Отдали такому жутковатому и величественному зверю унизительную роль собачки на привязи, сторожевого пса? Я же видела – он не опасен, он даже и не думал укусить меня или даже зарычать. Более того – в львиных глазах светился ум и что-то… трудноуловимое. Так смотришь порой на обычную дворовую кошку, а в глазах ее отражается нечто такое, что кажется, будто она все понимает и знает о тебе все.
Напротив - смешно это или глупо, но я чувствовала с мантикором некую связь. Пусть мы были совершенно из разных полюсов - человек и животное, - но существовало то, что нас объединяло. Оба мы усердно отыгрывали свою роль, назначенную нам никем иным, как Его Светлостью Аресом Галлахаром.
Но если мантикор был всего лишь зверем - безмолвным и бесправным, - то у меня был шанс побороться за свою судьбу. И начать я решила с того, чтобы все разузнать об обитателях дворца. Аннет, то и дело выглядывая в окно - волновалась за боевого фамильяра Его Светлости - охотно отвечала на мои вопросы. Беда только в том, что Искрой Анфациана она стала не так давно, и знала не так уж много. Другие же слуги о своих хозяевах говорить остерегались.
Единственной стоящей информацией, которой Аннет со мной поделилась, была прелюбопытнейшая история о прошлом графини Айлин Рэйст. И говорить о ней Аннет согласилась лишь, когда мы покинули дворец и направились в сторону иллюзорного сада. Но даже тогда она заговорила шепотом, так что мне пришлось превратиться в слух.
- Не знаю, может все это и досужие сплетни, но поостеречься не мешало бы, - словно извиняясь, сказала Аннет. - А если то, что говорят о леди Айлин - правда, то любое слово, сказанное во дворце, может быть ей услышано.
- Не припоминаю такой магии... - пробормотала я, наморщив лоб. - Она что, прослушивает стены?
- Еще хуже! - Глаза Аннет сверкали азартным блеском заядлой сплетницы. - Она становится ими!
От неожиданности я остановилась. Повернулась к Аннет.
- Подожди... Что значит: «становится ими»?
- То и значит, - торопливо зашептала Искра. - Поговаривают, что леди Айлин - грязнокровка, но что важнее всего, она наполовину... горгулья.
Я удивленно захлопала глазами.
- Хочешь сказать, в ней действительно течет горгулья кровь?
Аннет закивала.
- И ей приходится каждый день тратить огромное количество сил, чтобы прикрыть мороком свой истинный облик. Когда Его Светлость пригласил во дворец сивиллу - пророчицу, чтобы та помогла ему в грядущей битве с Ингваром, правда и вскрылась. Сивилла увидела истинный облик Айлин и обо всем рассказала Его Светлости и графу Рэйсту. Когда граф узнал об этом, пришел в ярость. А что поделать? Сделанного не воротишь, уже женат. Говорят, Его Светлость даже предлагал наказать лгунью, но граф ее пожалел. А она прощенье у него просила, говорила, что без памяти в него влюблена. И если бы не морок, он никогда в жизни бы на нее не взглянул. Может, он и любил ее, может, ее семья пообещала ему хорошие откупные, но скандал поднимать он не стал.
- Или же боялся, что сам окажется в центре скандала, - предположила я, не веря, что граф Рэйст - некромаг и похотливый мерзавец, способен на жалость.
- Тоже верно, - поддакнула Аннет. - Только представь, какой это позор - быть женатым на горгулье!
Я изумленно покачала головой. Горгульи всегда представлялись мне человекоподобными, но не слишком разумными существами - вроде крылатых гарпий или Гигантов - великанов с густыми волосами и бородой и осьминожьей нижней частью тела.
Как бы то ни было, теперь была понятна и безудержная ревность Айлин, только за одно то, что ее супруг меня коснулся, столкнувшей меня с лестницы, и раскованность графа Рэйста, очевидно, избегающего свою притворщицу-жену. И если слова Аннет - правда, то теперь ясно, откуда Айлин могла знать обо всем, что происходило в дворце. Горгульи могли превращаться в камень, а значит, выражение «и у стен есть уши» подходило графине как нельзя лучше.
Я попрощалась со словоохотливой Аннет и поднялась в свою спальню. Ложась спать, накрепко задернула шторы и задула свечи, чтобы комната погрузилась во мрак. И все равно, засыпая, я ежилась от неприятного, вызывающего холодок по коже, ощущения, что за мной беспрестанно следят чьи-то глаза.
Глава четырнадцатая. Лили
Старуха сдержала слово. Она пришла ко мне на следующий день, неся в руках поднос с едой. В моей комнате стоял боевой маг, поэтому поговорить нам с рабыней не удалось. Но она нашла выход – когда я посмотрела на нее, то сумела прочитать по губам единственное слово «библиотека».
Не выказывая недоумения, я принялась за еду. Я знала, что библиотека закрыта на ключ – рабынь предпочитали ограждать от любых знаний о Непримиримых Землях, а у них самих не было возможности свободно блуждать по ним. Очевидно, мужчины опасались, что полученная информация может быть использована им во вред.
Я не могла понять, что означали слова рабыни, но ответ нашелся сам собой. Пережевывая ломоть хлеба, я чуть не сломала зуб о попавшийся в нем кусок металла. Сердце ускорило ритм. Не зная о том, куда направлен взгляд боевого мага, я старалась не выказывать напряжения и волнения, охвативших меня. Медленно я проглотила хлеб, спряв металлический предмет за щеку. Ключ. Это должен быть ключ.
Так и оказалось. Осторожно подняв глаза, я поняла, что маг стоит ко мне спиной. Быстро вынув маленький ключик, я наощупь спрятала его под тонким одеялом. Теперь оставалось только ждать подходящего момента, чтобы воспользоваться им.
День за днем я вела себя настолько безукоризненно, насколько это вообще было возможно, но при этом незаметно оценивала окружающую меня обстановку. Боевые маги и сын Гаена Воргата в формально дневное время обитали, в основном, в гостевом зале на первом этаже. Все спальни, включая и мою, располагались на втором этаже. На третьем была библиотека, внушительных размеров балкон и длинный коридор, ведущий в пустующие сейчас гостевые комнаты. Магов там не было. Как объяснила мне рабыня, библиотекой уже давно никто не пользовался. Мужчины Непримиримых Земель были слишком заняты войной друг с другом.
Несмотря на это, долго находиться в библиотеке было слишком опасно – любой заглянувший на этаж маг мог меня обнаружить.
Пытаясь успокоить бешеный стук сердца, я неторопливо поднялась на третий этаж и сразу же направилась к библиотеке. Руки дрожали настолько, что я не смогла с первого раза попасть ключом в замочную скважину. После нескольких попыток у меня это все же получилось. Мысленно умоляя, чтобы дверь не заскрипела, я осторожно открыла ее. Проскользнув внутрь, огляделась: библиотека была довольно большой. У самых стен стояли стеллажи, заставленные разнообразными книгами.
Моей целью было найти карту Непримиримых Земель, а также другие книги, которые дадут мне представление об окружающих меня землях. Что-то я знала из книг, которые читала в своей прошлой, свободной жизни, но для побега этого было мало. За пределами дома моего господина простирались земли элькхе, за ними – земли Вечных лесов, дикие и необитаемые. Даневия… совсем близко, но в какой стороне? Карта позволила бы понять, как мне добраться домой.
На ее поиски у меня ушло несколько дней. Каждый раз, находясь в библиотеке даже пару минут, я замирала от страха при любых звуках, раздающихся поблизости. Я отдавала себе отчет – если Воргат или его приспешники найдут меня в библиотеке, прошлые пытки покажутся мне просто лаской. Вполне возможно, это будет мой последний день.
Но судьба наконец вознаградила меня за старания – карта попала в мои руки. Не тратя драгоценного времени, я скрутила ее в свиток, прикрепила к бедру так, чтобы ее придерживала ткань нижнего белья. Передвигаться со спрятанным свитком было не особо удобно, но возможно. Я выглянула в коридор и, убедившись, что этаж по-прежнему пуст, вышла и заперла библиотеку.
Беспрепятственно спустившись вниз, я направилась в свою комнату. Мелькнула мысль спрятать карту под матрасом, но от этой идеи я отказалась очень быстро – нужен был более надежный тайник. Я осмотрела комнату, но единственное, что я могла использовать в качестве тайника – узкое пространство между грубо сколоченным комодом и стенкой. Успокоенная, расправила карту на коленях и принялась ее изучать, прислушиваясь к звукам вне комнаты и готовясь в любое мгновение спрятать карту в тайник.
Настала пора всерьез задуматься о побеге. Только теперь я отчетливо поняла, насколько тяжелую задачу я перед собой поставила. Повсюду на страже стоят боевые маги. Но, даже если я и смогу сбежать и не попасться, то что мне делать дальше? Маги Гаена Воргата или другие элькхе без труда смогут обнаружить хрупкую фигурку, блуждающую по незнакомым Непримиримым Землям. Для того, чтобы пройти через них и выйти к границе с Даневией, мне нужен был четкий план. Его у меня не было. Все, что мне оставалось – выжидать.
В один из бесконечно длинных дней, наполненных болью, ненавистью и страхом, старая служанка вновь протирала лечебным отваром мою спину, пострадавшую от гнева Гаена Воргата. Ярость и злость за свои поражения в затяжной войне между домами Непримиримых Земель он выместил любимым и ставшим уже привычным способом.
Промокая влажной тканью рубцы, старуха прошептала мне на ухо:
– Лорд Воргат отправился на Земли Лишенных. Его не будет пару-тройку дней.
– Зачем? – одними губами спросила я, вполоборота повернувшись к рабыне.
– Хочет уговорить приехать одного из Немых. Тот нужен для войны.
И все. Больше ни слова. Но мой мозг лихорадочно работал, переваривая информацию. Воргата не будет несколько суток, значит, я освобождена от его гнета – и возможно, это мой единственный реальный шанс сбежать. Он наверняка забрал часть магов с собой, а значит, преследователей у меня будет меньше. И тут же появились сомнения: что, если Воргат предвидел такие мысли с моей стороны, и приказал боевым магам следить за мной еще пристальнее? Тогда мой побег обречен на провал.
Старая рабыня оставила меня, а сомнения раздирали меня на части. С одной стороны – больше всего на свете я хотела свободы. Я хотела бежать. С другой – если меня поймают, значит, все мои страдания были напрасны.
Внезапная мысль, пришедшая в голову, показалась сначала сумасшествием. Потом - неплохой идеей, которую я принялась обдумывать со всей тщательностью. К тому моменту, как зажили оставленные Гаеном Воргатом рубцы, в моей голове полностью созрел план побега.
Придя на кухню и столкнувшись со старой рабыней, я улучила момент и быстро сообщила, что намерена бежать. Судя по ее реакции, служанка не ожидала, что я все же решусь на это. По слову, по фразе я рассказала ей свой план. Не сразу, но рабыня меня поняла и ответила, что готова помочь.
К тому времени, как приехал Гаен Воргат, я была уже готова к побегу.
Глава пятнадцатая. Гвендолин
Целый сонм мыслей – о побеге, о новой, наверняка нелегкой жизни Лили за стенами родного дома – проносился в моей голове день за днем в безумной карусели, остановить которую было выше моих сил. Перед глазами мелькали чужие лица: любимых близких, ставших такими далекими – мамы, из-за болезни рано ушедшей от нас, отца, сестры; и тех, от кого сердце сочилось черным ядом – горгульи Айлин, которая пряталась под намертво приклеившейся маской ослепительно красивой графини, лорда Рэйста и Ареса Светорожденного… Но было и еще одно лицо, еще один человек, мысли о котором не давали мне уснуть ночами. И сердце разрывалось на части, не зная – ненавидеть или восхищаться, грезить, тосковать…
Мне не хватало наших разговоров, и эта фраза «давайте сегодня не будем нами», произнесенная бархатистым голосом, звонким эхом звучала в моей голове, когда на дворец опускался плотный покров тишины.
Я пыталась воспринимать Лоуренса Галлахара не как врага, а как возможного союзника – ведь он, даже зная, кто я такая, сам же первый заговорил со мной. И говорил со мной на равных, отдавая себе отчет в том, что я – привязанная к графу Искра, а он – брат правителя Даневии. Я вспоминала его галантный жест, когда он укутал мои плечи своим плащом, вспоминала, как он коснулся моих губ, призывая молчать, и как смущен был своим порывом. И горечь, звучавшую в его голосе, когда он говорил о своем детстве, не могла забыть.
Но все хорошее, что было в нем, что – если позволено сказать – происходило между нами, перечеркивала одна простая истина. Он был братом Ареса. Братом того, кто убил моего отца. И я рада бы навсегда перестать думать о Лоуренсе, но почему-то не получалось. Его образ был настойчив и настырен, и как избавиться от него, я не знала.
Утро нового дня принесло новую беду, свалившуюся на меня, как снег на голову. Сначала все было как обычно: бесцельное (со стороны) блуждание по дворцу, в течение которого я внимательно наблюдала за происходящим. Вслушивалась в разговоры слуг, впивалась взглядом в стены, силясь обнаружить в них присутствие горгульи Айлин. На третий этаж, отведенный графу, графине и их отпрыскам, меня не пустили. Элькхе, сторожившие лестничный пролет, наградили меня красноречивым взглядом, отчего волоски на шее встали дыбом. В первый момент было даже страшно поворачиваться к стражам спиной – казалось, они, не моргнув глазом, вонзят в нее нож. Что и говори, а солдаты Ареса и его правой руки были вымуштрованы на славу.