И мир передо мной стремительно закрутился!
А упала я уже на кровати в бесконечно полюбившемся мне Университете Вредной Магии.
И не могу сказать, чтобы на моем лице не было счастливой улыбки, потому как кое-кто, оказывается, вполне даже поддается воспитанию. А для настоящей ведьмочки нет ничего приятнее, чем воспитывать невоспитуемую личность противоположного пола!
На этой счастливой ноте я собиралась было лечь спать, но, едва забралась под одеяло и, взбив подушку, удобненько на ней устроилась, как мою светлую голову посетила странная мысль: а где это муж, когда меня, леди Харк, какие-то четветь демоны совращать пытаются?!
И Станислава Григорьева села на собственной постели.
Нет, я не вредная. И да, я понимаю, что Владлену Азаэровичу и так в жизни не повезло - не на той ведьме он свои шантажистские навыки применил - но чисто так, для порядку, я просто обязана была выяснить, почему это меня вообще никто не защищал, не спасал, сцен ревности не устраивал, в конце концов.
Непорядок!
И вот, исключительно порядку ради, я встала, халат достала из шкафа, затянула пояс потуже и, погладив проснувшийся и потянувший ко мне листочки куст, скомандовала:
- Метла, на разборки!
Мое средство передвижения нагло проигнорировало призыв и вообще приказ и осталось дремать в уголке.
- А разборки-то семейные, - пояснила я.
Ко мне недоверчиво повернули прутики, но после бодренько припрыгали, взлетели и замерли в удобном для посадки положении.
- Слушай, - глядя на отполированное древко, задумалась я, - а у вас нет седел там или еще чего?
Метла нервно дернулась, наглядно демонстрируя, что или я с ней, или она спать. Пришлось с ней, скомандовав:
- К Владлену Азаэровичу.
Но моя своевольная метелка вместо того, чтобы направиться, куда приказали, резко взяла вниз, разбила какое-то окно и приволокла меня на кухню!
То есть меня - и на кухню!
- И... и что? - возмутилась я.
Метелка, сбросив с себя, важно пропрыгала к шкафам и замерла в воздухе, а прутики сложились в указующую стрелку. Пришлось топать, открывать шкаф и обалдевать: там были скалки. Всех размеров и типов дерева. Метелка, изобразив окидывание меня внимательным взглядом, углубилась в изучение скалок и вскоре указала на одну, компактненькую такую, дубовую, с резными ручками и весьма крепкую на вид.
- То есть, летишь на семейные разборки - изволь соответствовать образу? - догадалась я.
Метла кивнула.
- Сурово, - заметила я, беря скалку.
Тяжеленькую такую.
- Ладно, полетели, - решила я, запихивая орудие мужниного воспитания за пояс.
Но метла со мной категорически не согласилась: умчавшись в дальний край кухни и едва не потревожив спящего огненного духа, отдыхающего от трудов праведных в деле насыщения студентов, она указала на ряд висящих на стене сковородок. Причем, не скопом, нет: прутики снова сложились в знакомом жесте, избрав объектом внушительную чугунную сковородку!
- Слушай, метла, я все-таки ведьма, а не боевая фея! - возмутилась я.
Тяжело вздохнув, метелка сместилась влево и указала на объект поменьше, но тоже чугунный. И внушительный.
- И я очень уставшая ведьма, - напомнила я. - У меня вообще день был тяжелый.
С самым горестным видом метла сместилась еще левее, указывая на вполне себе приличных размеров сковороду, но, если честно:
- А давай ту, которая крайняя и для блинов, - предложила я.
И тут с плиты пророкотало:
- Блинную не дам, она у меня любимая.
Метла замерла, я испуганно, не поворачивая головы, скосила взгляд на плиту: огневик спал. И глаза закрыты, и грудь мерно вздымается. Может, показалось, а?
Но тут, убив на корню всю мою надежду, огневик, не открывая глаз, вопросил:
- А кого воспитывать-то собралась?
Перепуганная я пробормотала:
- Владлена Азаэровича...
- А-а, - огонь широко зевнул, - тогда вот ту, первую: метелка у тя уже опытная, выбрала правильно. Да и на боевого черта с другой идти несолидно.
После чего повернулся на другой бок и захрапел.
Метла победно вскинулась, демонстрируя свое 'я же тебе говорила', и снова указала на орудие явно не воспитания, а убийства, с коим следовало идти на боевого черта.
- Метелка, не донесу я ее, - взмолилась несчастная уставшая ведьма.
- А блинную не дам, - веско вставил огневик.
Пришлось с трудом стаскивать сковороду с гвоздика и волочиться к метле. Зар-раз-за опытная весело подхватила меня и улетела через разбитое окно, унося на самые что ни на есть семейные разборки.
Нет, я уже никуда не хотела, но исключительно порядку ради!
Что примечательно, на сей раз метла окон разбивать не стала: подлетела к двери дома, расположенного на границе боевых полигонов, нажала на звонок и терпеливо дождалась, пока дверь откроет заспанный домовой.
- Кто? - вопросил он, отчаянно зевая.
- Жена, - пыхтя под весом сковороды, ответила я.
- За-а-а-а-а-ачем?- задал второй вопрос домовой.
- На эти... ых... разборки семейные, - сообщила я цель визита.
Двери мгновенно были распахнуты.
И только когда мы с метлой влетели, домовой уточнил:
- А к кому на разборки-то?
- К Владлену Азаэровичу, - слезая с метлы, с трудом проговорила я.
- Ох, а они требовали не беспокоить, - затараторил домовой. - Со сковородочкой помочь?
- Будьте любезны, если вам не тяжело, - чуть ли не роняя чугунную сволочь, пробормотала я.
Тяжело домовому не было ни капли, более того, он чуть ли не подпрыгивал от нетерпения, ведя меня к лестнице и жалуясь по дороге:
- А и баб-то сегодня было, баб-то, видимо - не видимо, но в спальню не пущал, никого не пущал, со всеми туточки, в прихожей-то, и разбирался.
Я застыла, невольно вспомнив срамные шпаргалки ректора Академии Боевой Магии. Там, кстати, было и стоя, ага.
- Как это разбирался? - уточнила я. - Стоя?
- Стоя, ага, - подтвердил домовой, - ни одной даже сесть не предложил. Грубиян, вот, как есть, грубиян.
То есть, ничего не было. Не то, что мне не все равно, просто я ж жена, так что исключительно порядку ради...
- А теперича, - спеша вверх по лестнице, продолжил домовой, - заперси он, и не один заперси!
Я снова встала и даже не обратила внимания на метлу, старательно подталкивающую меня сзади.
- Как это - не один? - голос почему-то упал до шепота.
- Не один! - обвинительно повторил домовой. - С вечера, значит, ему пять бутылок лучшего вина приволок, три бокала, значица, по его заказу, закуси легкой, а как стемнело, сказал никого не пущать, да и заперси!
Вот после такого единственное, что мне оставалось, это:
- Сковороду мне перед дверью отдадите!
И поспешила быстрее, сжимая рукоять скалки.
Потому что, порядку ради, кого-то ждет очень-очень-очень грандиозный скандал!
К двери, ведущей в покои декана чертового факультета, я подлетела бесшумно и не то чтобы взялась подслушивать, а так: прислушалася, ухо приложив к двери. И вот там, за дверью, слышался смех!
То есть, не только изменяет. Ему еще и весело, гаду бесхвостому!
И смех, и какая-то фраза на незнакомом мне языке, и кто-то снова хохотнул, а кто-то и заржал!
На этом мои нервы кончились, и, запихнув скалку за пояс, я забрала у домового сковороду, перехватила поудобнее и постучала в двери.
Смех стих мгновенно, а затем послышался голос Владлена Азаэровича:
- Приказал не беспокоить!
Так, значит, да?
Так как сковороду я держала обеими руками теперь, а иначе ее хрен и удержишь, в дверь постучала ногой!
- Кто?! - раздался разъяренный рык.
- Разборки! - гордо объявила злая обманутая ведьма.
Тишина за дверью, и уже без рычания, скорее, с искренним изумлением, прозвучало:
- Какие разборки?!
- Семейные! - рявкнула я.
Опять тишина, тихое 'атсаорме девъект', затем звук шагов - и Владлен Азаэрович, одетый, кстати, ну, не то чтобы совсем, а так: брюки, сапоги до колена, рубашка белая с воротником расстегнутым - хмуро посмотрел на меня вмиг позеленевшими глазами. А затем мрачно произнес:
- Студентка Григорьева, не могу сказать, что не рад видеть вас в столь... фривольном наряде, - он вновь оглядел с головы до ног, словно хотел продемонстрировать, насколько нелепо я смотрюсь в тапках и банном халате, - но вынужден отложить наше с вами, несомненно, увлекательное общение как минимум на час. Если вам так... не терпится, можете подождать в прихожей.
Ах ты, гад!
Нет, я даже ни на мгновение не обиделась, и дело вовсе не в том, что затеяно все было порядку ради, а вовсе не всерьез. Дело в том, что ведьма, то есть, я, конкретно разозлилась!
А все потому, что:
- 'Студентка Григорьева', значица? - корявя речь на манер домового, прошипела я. - Григорьева, да?
Боевой черт несколько оторопел. И совершенно зря, потому что именно сейчас ему бы следовало спасаться бегством. А раз остался, значит, сам виноват и я ему не целитель.
Я ему, между прочим:
- Леди Харк, а никакая больше не Григорьева! - прошипела я, замахиваясь сковородкой. - А ты... ты... ты черт блудливый! А ну, в сторону, кобель зломордушечный!
Зря я понадеялась, что боевой черт отступит. Черт был потрясен, черт был откровенно сконфужен, черт был заметно встревожен моим состоянием, но не отступил!
- Уйди, кому сказала? - потребовала я, угрожающе замахиваясь сковородой.
Даже не пошевелился и вообще сковороды не забоялся. А зря. Потому как до меня вдруг дошло, зачем против боевого черта такая тяжелая штуковина нужна.
- Ну и ладно, сам напросился, я до членовредительства доходить не хотела, - сказала я.
И уронила тяжеленную чугунную сковороду на ногу декана чертового факультета.
Он не взвыл: он захрипел и нагнулся, намереваясь освободить конечность от супружеского подарочка, мне же только того и надо было! И, схватив скалку наперевес, разъяренная ведьма ворвалась в оккупированное любовницами помещение, напрочь игнорируя ругань и стоны покалеченного супруга за спиной!
- Ага! - заявила я, плотоядно оглядываясь.
И застыла.
Потому что тут никого не было. Вот вообще никого. На столе стоял один наполовину выпитый бокал да закусь... тоже местами подъеденная. И три бутылки уже были початы... А так больше никого в помещении не было... Разве что на подлокотнике одного кресла стоял бокал с вином, из которого почти все было осушено. Третий бокал я разглядела на полу у дивана, что возле камина был...
Так-так...
- Григорьева, - донеслось до меня сквозь отборные ругательства, - ты...
- Харк! - гордо поправила я, чувствуя явный подвох во всем этом демонстративном кого-либо отсутствии.
И вот я его сердцем чувствую, ага.
- Раз уж на то пошло - Харг! - рыкнул Владлен Азаэрович.- И не коверкай имя моего рода!
- На то пошло, на то пошло... То, что ты пошлый, мне уже сообщили, - не глядя на него и переводя подозрительный взгляд с кресла на диван, ответила злющая ведьма, - и про то, что ты с бабами прямо стоя, даже не предложив присесть...
Ругань от двери прекратилась мгновенно.
- Хам невоспитанный, - продолжила настороженная я, - все, как полагается: сначала прилечь там, или присесть хотя бы предлагают - а ты прямо там, не сходя с места! И это при живой законной жене! Значится, сначала ты стоя видимо-невидимо баб... эээ... к интиму склонил, а теперича в три глотки заливаешь, да?
И бутылочку хвать со стола.
- Станислава, - раздалось спокойное, с плохо скрываемым гневом, - я полагаю, нам следует объясниться!
- Угу, - согласилась я, прикидывая, попаду или не попаду с такого расстояния.
И вот кресло выглядело совершенно пустым, но под моим пристальным взглядом такое ощущение появилось, словно там кто-то задергался. Не, я этого не видела, но вот метлой чую...
- С-с-с-станислава! - прошипел мой муж. - Станислава, нет там ни...
Прицел - пуск!
Сверкающая в свете свечей бутылка понеслась в кресло, и... Нехилая такая когтистая ручонка, высунувшись из пустоты, перехватила летающую тару, правда, при этом не учла наличие в ней содержимого, и струя багрово-алого вина хлестнула владельца ручонки по наглой морде!
А главное, морда-то была - сто процентов - мужская...
- Вот тебе и полюбовница, - выдохнула потрясенная я.
- Стася! - простонал Владлен Азаэрович.
Я же, осторожно взяв вторую бутылку, повернулась к дивану...
- Так, гражданка студентка, давайте без членовредительства, - донесся оттуда хриплый мужской бас.
- Нет уж, я только во вкус вошла, - ответила неведомому собеседнику. - Так, а ты, стало быть, тоже мужиг?!
- Типа того, - весело отозвались. - Так что, как понимаете, полюбовниц тут нет. Зря бушевали, гражданочка.
Облитый вином мужик хмыкнул, присоединяясь к явному издевательству надо мной. Я глянула на Владлена Азаэровича: тот стоял, хоть и злой, но тоже с трудом сдерживал победную улыбку, мол, обломалась ты, Стаська.
А я ведьма, со мной так, между прочим, нельзя!
Горестно вздохнув, я засунула скалку за пояс, пояс же потуже затянула, шоркая тапками по полу, подошла к декану чертового факультета, взяла его за руку обеими своими, ладонь его так успокаивающе погладила, в глазки, сейчас ярко-зеленые, заглянула и молвила ласково:
- Ты прости меня, свет, Владленушка, за характер грозный, за ревность беспричинную. Чай, не поняла я сразу, не додумалась, уж не серчай. Я ж молодая, глупая, все о себе, да о себе думала, а про беду твою и в голову не пришло.
Владлен Азаэрович, с недоумением слушавший речь мою прочувствованную, потрясенно выдохнул:
- Что?
- Ты не печалься, миленький, - затараторила я, - не кручинься. Оно ж неудивительно, что тебя на мужиков-то потянуло, после всех баб-то твоих!
Вот последнюю фразу я рявкнула громко и отчетливо!
Декан чертового факультета застыл, я же руки на груди сложила и гневно продолжила:
- А я-то думаю, что ж он меня-то, неказистую, в жены взял, когда за ним сама Мара Ядовитовна бегает! А оно вона как!