– Пожалуйста, выньте из волос веточку, – лениво проговорил он. – Она портит все впечатление.
Девушка вскрикнула и круто развернулась к нему. Ее глаза от испуга стали похожи на два блюдца.
Возможно ли это? Она что, не ожидала здесь кого-то увидеть? Джеффри отогнал эту мысль как маловероятную.
Для чего ей приспичило карабкаться вверх по стене, если не для встречи с ним?
– Поздравляю вас с изобретательностью, – ухмыльнулся он. Шутливый тон скрыл испытываемую им горечь. – Считайте, что вам удалось меня заинтриговать.
Девушка нахмурилась, и на лбу ее пролегли морщинки, придавшие лицу задумчивое выражение.
– Благодарю вас, – прозвучало в ответ. Судя по интонации, она была озадачена, если не сказать ошеломлена. – Меня вообще считают довольно сообразительной.
– Не могу не согласиться. Вы так умны, что мне не терпится услышать продолжение. – Он наклонился, и зажег свечу.
– Нет!
Но было слишком поздно. Фитиль разгорелся, и мягкое сияние пламени, разогнав тьму, облило золотом интерьер и в нем мужчину с женщиной.
Перед ним стояло восхитительное создание. Правда, незнакомка выглядела чуть старше, чем ему показалось сначала. В неярком свете свечи ее глаза под необыкновенно длинными ресницами напоминали голубые озера. Ее губы были похожи на темно-красные бутоны. Такие губы бывают у женщин после... после страстного поцелуя.
Джеффри был почти уверен, что она только что с кем-то целовалась. При этой мысли он заледенел. Незнакомке на вид можно было дать лет двадцать или двадцать один. Размышляя над возрастом таинственной гостьи, Джеффри продолжал бесстыдно ее рассматривать, исследуя взглядом изысканные линии модного покроя платья, высокую грудь и обворожительно тонкую талию. Все остальное скрывала широкая юбка. Но ему не составило труда оживить перед мысленным взором картинку с молочно-кремовым бедром и стройной ножкой. Джеффри еще долго мог бы предаваться воспоминаниям, если бы постукивание этой стройной ножки не отвлекло его от столь приятного занятия.
– Прошу меня простить, прекрасное видение, за столь беспардонное разглядывание. Но поверьте, мне не так уж часто предоставляется возможность лицезреть женщину, отважно бросившую вызов самой матери-природе.
– Значит, у вас нет сестры, – сделала неожиданный вывод незнакомка.
Джеффри едва не расхохотался, вообразив, как его сестра, чопорная и холодная Софи, взбирается по приставной лестнице или карабкается по дереву. Это зрелище было из области фантастики.
– Отчего же? У меня есть сестра. Только она – пример несокрушимой благопристойности. – Он улыбнулся. – Но моему сердцу гораздо милее девушки, усыпанные листьями. – Джеффри жестом указал на застрявшие в ее прическе желтые и оранжевые листочки.
Ахнув, она принялась суетливо шарить в волосах в поисках компрометирующих улик. Не в силах сдержать саркастическую ухмылку, Джеффри поднялся с дивана и подошел к ней.
– Пожалуйста, позвольте мне.
Он действовал осторожно, чтобы не испортить ее элегантной прически, не торопясь выуживая из золотистых прядей листья, тронутые красками осени. Джеффри не мог не отметить, какими удивительно мягкими и шелковистыми были ее волосы. Внезапно, поддавшись порыву, он вынул из прически две заколки.
– Мой Бог! – воскликнул граф с фальшивым сожалением, когда освобожденные из плена кудри рассыпались по плечам. – Какой я неловкий. – Не в силах противиться желанию, он с восторженным возгласом погрузил руки в буйное великолепие волос.
Но к огорчению Джеффри, незнакомка резко отпрянула, лишив его возможности насладиться удовольствием.
– Черт возьми! Вот так всегда!
Граф с улыбкой наблюдал за ее бесплодными стараниями вернуть прическе первоначальный вид, и ему стоило немалых усилий сдержать смех. Искушаемый соблазном вынуть остальные заколки, он предусмотрительно отодвинулся от нее на безопасное расстояние и, вспомнив о бренди, взял свой бокал.
– Идите сюда, прекрасное видение, я хочу вас угостить.
– Я потеряла веер! – пожаловалась незнакомка, пропустив его приглашение мимо ушей. Ее глаза растерянно блуждали по полу в надежде обнаружить потерю. Когда же поиски не увенчались успехом, она подбежала к окну и, перегнувшись через подоконник, выглянула в ночь. Джеффри подумал, что должен что-то сказать, чтобы остановить таинственную гостью, иначе она соскользнет вниз, чтобы продолжить поиски в саду.
Он приблизился к ней и, взяв за тонкую руку, отвел подальше от окна. Только теперь Джеффри сообразил, что окно расположено довольно высоко, а ближайшее дерево – на расстоянии рискованного шага.
– Пожалуйста, позвольте представиться. Я Джеффри Ратберн, сын хозяйки бала.
– Граф? – В голосе девушки прозвучал благоговейный страх. Она подалась вперед, чтобы получше его рассмотреть.
– Он самый. – Джеффри отпустил ее руку и галантно поклонился.
Незнакомка присела в неловком реверансе, и он расплылся в широкой улыбке.
– Добрый вечер, милорд, – пролепетала она и с надеждой устремила взгляд на распахнутое окно.
Намерения ее не вызывали сомнений. Судя по всему, она была решительно настроена найти потерянный веер, чего бы ей это ни стоило. Джеффри торопливо налил бренди во второй бокал.
– Прошу вас. Мне почему-то вдруг стало бесконечно одиноко. Не выпьете ли со мной?
Она колебалась, казалось, целую вечность. Затаив дыхание, Джеффри ждал ее ответа. Конечно, с его стороны было не совсем вежливо пытаться удержать молодую леди подле себя. Ему бы следовало предложить ей воспользоваться дверью и спуститься в бальный зал более привычным способом. Но он сгорал от желания узнать причину столь экстравагантного поведения, а потому не мог ее отпустить. В конце концов таинственная незнакомка могла оказаться обычной воровкой, рассчитывавшей обобрать гостей его матери. Он должен был добиться от нее вразумительного ответа.
– Ну же, решайтесь, – повторил он настойчиво. – От одного бокала не будет никакого вреда. – Он вопросительно вскинул брови, мысленно взывая к ее авантюрному духу.
– Я хочу снова взобраться на дерево. Он едва не лишился дара речи.
– Чтобы найти веер? – решил уточнить граф.
– Веер? – Она нахмурилась. – Вот еще! Глупости! – Она улыбнулась. – Конечно, нет. Мне просто нужно подумать.
– Вы имеете обыкновение думать, сидя на деревьях?
– Как правило, да. Дома у меня на дереве есть чудесная будочка. Вероятно, поэтому у меня и появилась такая привычка. Тетушка Уин считает ее странной и просит не делать этого в Лондоне. Но я иногда не в силах себя перебороть. – Могучий дуб за окном снова притянул ее взгляд. – Впрочем, я почти уверена, что на этот раз тетушка Уин меня бы поняла. Правда, мое белое платье при свете луны слишком бросается в глаза. Хотя тетя Уин обычно довольно снисходительно относится к моим так называемым своеобразным привычкам, она не раз предупреждала меня, что другие вряд ли поймут и простят мне эти слабости.
Джеффри кивнул, убаюканный размеренными звуками ее мелодичного голоса. Она произносила слова, будто читала по нотам, с почти педантичной точностью, хотя ее мысли порой разбредались. Но в целом течение ее плавной речи, особенно в сочетании с лунным светом и бренди, гипнотизировало его, унося мечтами в заоблачные выси, куда по собственной воле он никогда не рискнул бы вознестись.
– Дело вот в чем, – продолжала она. – Увидев открытое окно, я решила, что это вполне подходящее место для размышлений.
Услышав это, Джеффри помрачнел.
– Так вы не меня искали? – проговорил он обиженно.
– Я и не знала, что в комнате кто-то есть. Мне, пожалуй, стоит вернуться на дерево. – Незнакомка решительно направилась к окну и, приподняв юбки, приготовилась влезть на подоконник.
– Нет!
Она застыла, глаза ее расширились от удивления. Джеффри тем временем лихорадочно искал предлог, который позволил бы ему удержать незнакомку.
– Я... м-м... я не могу позволить вам уйти. Вы можете упасть...
– Я никогда не падаю!
– Но это не исключено.
– Не тревожьтесь, милорд. Хотя вынуждена признаться, что однажды я действительно упала. Отец сказал, что я сильно ушиблась. Я даже сломала руку, но через несколько недель она зажила. По правде говоря, временное заточение в четырех стенах заставило меня заняться учебой. Так что, в конечном счете, падение пошло мне на пользу.
Не зная, что ответить, он промолчал. Воспользовавшись паузой, она ловко вскарабкалась на подоконник.
– Нет! Подумайте хотя бы о моей матери.
– О графине? – Незнакомка насупилась.
– Ну да, – не унимался Джеффри, радуясь, что нашел подходящий предлог. – Как вам известно, сегодня у нее день рождения. И если вы разобьетесь, она ужасно расстроится.
– С чего вы взяли, что мое падение огорчит вашу матушку? – Лоб ее прорезали морщинки.
– Трудно сказать. – Граф пожал плечами, и на губах его заиграла улыбка. – Но я уверен, что так и будет. По этой причине я, как ее сын, настаиваю, чтобы вы воздержались от своей затеи снова влезать на дерево. Во всяком случае, до конца бала.
Тяжело вздохнув, незнакомка легко спрыгнула на пол.
– Очень хорошо. Тогда скажите на милость, где я могу спокойно подумать?
– Почему бы не здесь? Обещаю, что буду вести себя тихо.
– Обещаете? – Прищурившись, она недоверчиво посмотрела на него.
Он кивнул и сжал губы, чтобы скрыть улыбку, и после минутного колебания вручил ей бокал с бренди. Она приняла его, но пить не стала и, оглядев комнату, устроилась в мягком кресле, а Джеффри вновь уселся на диван.
К несчастью, несмотря на обещание, он обнаружил, что ему чрезвычайно затруднительно хранить молчание в присутствии этого странного существа. Она сидела, опустив глаза и машинально перебирая локоны, одолеваемая, по-видимому, какими-то мыслями. То и дело из груди ее вырывался тяжелый вздох. Ее тело при этом вибрировало, все глубже вжимаясь в кресло.
Минут через десять терпение Джеффри иссякло.
– Не лучше ли вам поразмышлять вслух? – предложил он. Она, вздрогнув, посмотрела на него.
– Вы обещали молчать, – пожурила она графа.
– Я не ожидал, что от вас будет столько шума. Она вскинула голову, озадаченная его замечанием.
– Вы все время вздыхаете. И довольно громко. Я удивлен, что внизу вас не слышат. – Джеффри старался сдержать смех.
Она вдруг улыбнулась, и лицо ее осветилось.
– Не пытайтесь меня отвлечь, милорд.
– И не собирался.
Незнакомка снова вздохнула и закрыла глаза с темными густыми ресницами.
– Все это ерунда. Тетушка сказала бы, что во всем виновата я сама.
– Выпейте, ангел. – Джеффри дотронулся до ее руки. – А потом расскажите мне, что случилось.
Она открыла глаза и послушно сделала глоток.
– Я и впрямь виновата, милорд, – начала она, и в голосе ее прозвенели нотки раскаяния. – Господь наказал меня неутолимым любопытством. А может статься, – добавила незнакомка еле слышно, – все дело в моем безволии. Именно из-за этого я постоянно попадаю во всякие переделки.
Джеффри прищурился. Только сейчас он обратил внимание, что руки его гостьи, сжимавшие бокал, слегка дрожат, а хриплый шепот не имеет ничего общего с женским кокетством, а скорее свидетельствует об искреннем огорчении.
Он мысленно выругал себя за глупость и почему-то вспомнил пламенеющий, как после поцелуя, цвет ее губ. Молодая леди совсем не походила на охотницу, стремившуюся загнать свою жертву в угол, казалось, она сама была жертвой, искавшей спасения от чего-то или кого-то. И наконец Джеффри пришел к мысли, что на балу к ней кто-то приставал.
Ощутив, как в нем поднимается гнев, он мысленно поклялся отомстить за беззащитное создание, сидевшее напротив него. Этот странный, столь не свойственный ему порыв не вызвал у него удивления, наоборот, он выглядел вполне естественно. Но сначала надлежало выяснить, что все-таки произошло на самом деле, и сделать это следовало как можно тактичнее.
– Меня считают надежным человеком, – тихо произнес Джеффри, завладевая маленькой ручкой, хотя прикасаться к ней в его намерения не входило. Он только хотел выведать имя дурно воспитанного джентльмена. Все получилось как-то само собой, и вот теперь он поймал себя на том, что ласкает ее бархатистую кожу. – Расскажите мне все по порядку.
Склонив голову набок, она некоторое время смотрела на их сплетенные пальцы, словно пыталась оценить испытываемые ею ощущения. Вдруг, внезапно вскочив на ноги и вырвав руку, она начала нервно ходить по комнате.
– Вы знаете Эльвину Морроу? Она должна в следующем месяце обвенчаться с бароном Гейзе.
Джеффри недоуменно заморгал и задумался о важности заданного вопроса. Не было ли это со стороны собеседницы уловкой отвлечь его от главного?
– Я только недавно вернулся в Лондон, так что многого еще не знаю.
Она небрежно пожала плечами. Платье, мерцавшее в мягком свете свечи, при этом движении обрисовало ее грудь, вызвав у графа непристойные мысли.
– Не важно. Она моя ближайшая подруга. Ей сделал предложение один граф, но она его отвергла из-за немецкого барона.
Джеффри хранил молчание, пожирая глазами лицо своей странной гостьи. До сего момента он и не подозревал, насколько выразительной и красноречивой может быть мимика человека.
– Вчера мы с ней немного пооткровенничали, – рассказывала она. – Я поинтересовалась причиной ее выбора. Ее мать категорически настаивает на более знатном женихе. Вы меня понимаете?
Девушка подняла на него глаза, и Джеффри кивнул, молча приглашая продолжить повествование.
– Она сказала, что любит барона, и при этом многозначительно вздыхала, ахала, охала, закатывала глаза и прочее. Поэтому ее слова сомнений у меня не вызвали.
– Что ж, поздравьте ее от меня с удачным выбором.
Незнакомка взглянула на графа с подозрением, уловив в его голосе насмешку.
– Вы подвергаете ее любовь сомнению?
– Поскольку я никого из них не знаю, то и судить не берусь.
Она снова пожала плечами, и его взгляд вновь непроизвольно застыл на подвижной линии ее декольте.
– Я ей тоже не поверила. Я спросила ее, откуда она знает, что любит барона. И... – Тут она осеклась и, насупившись, уткнулась в бокал с бренди. – Эльвина сказала, что его поцелуи приводят ее в трепет. – Даже при неярком пламени свечи Джеффри увидел, как щеки ее покрылись румянцем. – Естественно, я решила, что все это чушь. – Она опять пожала плечами. – Но я все же порылась в отцовской библиотеке, в частности в греческой любовной лирике. – Она вскинула ресницы и посмотрела на него сумрачным взглядом. – А вам известно, что в литературе имеются сотни ссылок на всевозможные физические реакции?
Джеффри вытаращил глаза, не зная, как реагировать на это заявление.
– Я... мне кажется, я знаком с некоторыми из них. Она кивнула, как будто выражая этим удовлетворение уровнем его интеллекта. Меряя комнату шагами, незнакомка продолжила рассказ:
– Видите ли, до сего времени я ни с кем не целовалась. Родные Гарри и мои родители обо всем договорились, как только мы появились на свет. Я имею в виду – соединить наши состояния и все такое. Но мне не давала покоя мысль, что будет, если... если...
– Если он вас поцелует? Приведет ли это вас в трепет? – закончил Джеффри мысль своей гостьи сухим, как солома, тоном.
– Меня разбирало любопытство, – призналась она виновато и, покачав головой, уткнулась в бокал с бренди.
– Ангел, надеюсь, он не причинил вам боли? Может быть, мне вызвать доктора? – спросил граф, стараясь говорить учтивым тоном, хотя на самом деле его душил гнев.
– О нет! – поспешно воскликнула она и прикусила губу, словно хотела скрыть усмешку. – Если только для Гарри, то есть лорда Бертона. Кажется, я ударила его слишком сильно. Может, даже... сломала ему нос. – Она замолчала и снова сделала глоток бренди. – По иронии судьбы он сам научил меня драться. Мы вместе росли.
Джеффри не знал, что и сказать. Желая утешить незнакомку, он заставил ее поделиться с ним своей бедой. В результате выяснилось, что посторонняя помощь не требуется. Она прекрасно справилась с чрезмерно ретивым кавалером сама. И довольно лихо – пустив в ход кулаки. У графа отлегло от сердца.