Он был красив, этот отчаявшийся голодный мужчина, и Ивлин чувствовала, что в его сердце жила глубокая печаль. Ненависть страшнее, чем Каледонский лес вокруг них. Да, он был очень опасен, этот мужчина.
Незнакомец занимал весь проход, и Ивлин пришлось остановиться недалеко от него. Она оглянулась назад. Волки могли появиться в любой момент.
– А я-то думал, – с ухмылкой заявил мужчина, – что такая глупая и нахальная девчонка, которая самовольно селится в чужом доме и дружит с дикими зверями, не испугается парочки отбившихся от стаи волков. Тебе наверняка удастся заколдовать их, как ты заколдовала свою черную волчицу.
– Правда? – усомнилась Ивлин. Она не могла позволить себе испугаться этого мужчины. Только не сейчас, когда она с таким трудом завоевала право на жизнь в этом суровом крае, причем не только для себя, но и для Элинор. Она зашла слишком далеко, вытерпела слишком много и никому не позволит забрать это у нее. – Если глупость и нахальство – все, что для этого нужно, тогда…
Ивлин подошла к мужчине, взяла его худую руку и вложила конец веревки в его ладонь. Потом посмотрела в его глаза – янтарно-карие, с зелеными и золотистыми крапинками – и коварно улыбнулась.
– У вас все будет хорошо, – произнесла она и метнулась мимо него в хижину.
Ивлин успела захлопнуть дверь и запереть ее на засов, прежде чем кулаки незнакомца обрушились на посеревшее от времени дерево.
– Эй, англичанка! – заорал мужчина.
Послышался стук когтей по каменному полу, и Ивлин почувствовала, что нос волчицы коснулся ее ладони. Она притянула голову Элинор к своей ноге.
– Что ж, быстро мы освободились от него, не правда ли, моя хорошая?
Дверь продолжала сотрясаться от ударов.
– Открой! – кричал незнакомец.
– Нет, не открою, – отозвалась Ивлин. – Теперь этот дом принадлежит мне и Элинор. А вы ведете себя очень грубо.
Она услышала, как мужчина злобно зарычал, изрыгая длинное ругательство на гэльском языке. Те несколько слов, которые поняла Ивлин, были настолько неприличными, что у нее вспыхнули кончики ушей.
– Если потребуется, я разрублю эту хижину на куски и вытащу оттуда тебя и твоего волка, – предупредил он. – Ты не останешься там.
– Посмотрим, – ответила Ивлин.
Вдруг незнакомец издал хриплый удивленный возглас, и Ив поняла, что из леса он увидел выходящих волков. Она наклонилась и посмотрела в маленькое отверстие в дверях, образовавшуюся от выпавшего сучка. Элинор прижала морду к уху Ивлин, тоже пытаясь разглядеть, что там происходит.
Ивлин увидела ноги мужчины. Незнакомец стоял спиной к хижине, а веревку, к которой была привязана овца, он бросил на снег. Несчастное животное в ужасе блеяло.
– Прочь отсюда, адские твари! – закричал горец, делая шаг вперед.
Продолжая смотреть в отверстие, Ивлин медленно, осторожно, не издавая ни единого звука, подняла обе руки и сняла с двери засов.
Мужчина сделал еще один шаг вперед по направлению к краю леса. Ивлин увидела, как стальной меч в его руках описал дугу.
– Убирайтесь прочь!
Ивлин оттолкнула волчицу локтем в сторону и приоткрыла дверь настолько, чтобы можно было просунуть руку. Она принялась шарить пальцами в снегу, пока не нашла грубую веревку. Тогда Ив распахнула дверь чуть шире и дернула за веревку. Овца с блеянием протиснулась через узкую щель. Горец с удивленным криком обернулся. Ивлин быстро захлопнула дверь и опустила засов. Стоявшая позади нее Элинор удовлетворенно зарычала.
Ив развернулась и, встав на ноги, увидела, что челюсти огромной волчицы сомкнулись на хрупкой шее овцы. Несчастное животное в ужасе вытаращило глаза и заблеяло.
– Элинор! Как тебе не стыдно! – отругала волчицу Ивлин.
Элинор с сожалением повернулась к ней и глянула на нее своими желтыми глазами, но продолжала держать овцу.
– Сейчас же отпусти ее.
Волчица медленно и неохотно разжала челюсти выпустив овцу.
– Ты плохо себя ведешь, – сказала Ивлин, пытаясь поймать овцу, которая будто сошла с ума от страха и начала носиться по хижине кругами. Наконец ей это удалось, и она надежно заперла животное в одном из загонов.
В дверь хижины снова начали ломиться.
– Эй, англичанка, тебе лучше… ооой!
Крик мужчины потонул в жестоком волчьем реве, и Ивлин вздрогнула, стараясь отогнать образы того, как клыки волков вонзаются ему в шею. Потом она услышала пронзительный волчий визг, и рев прекратился.
Ивлин опять подбежала к двери и прижалась к ней ухом. Ей было страшно смотреть через отверстие на кровавую сцену, которая разворачивалась за стенами хижины.
– Сэр! – позвала она. – Эй, вы ранены?
Сначала было тихо, а потом послышался стон.
– Господи, прости меня, – выдохнула Ивлин. Она посмотрела на волчицу. – Мы убили его.
Волчица заскулила.
– Я знаю, он сам напрашивался на это, но… – Ей стало совестно. – Сэр, ответьте мне!
– Ох, девушка, – простонал мужчина, – они на меня напали. О, как же больно!
Элинор легла возле ног Ивлин и накрыла морду одной лапой.
С губ Ивлин сорвался приглушенный беспокойный крик. Она вытащила нож из-за пояса и взялась за засов.
– Держитесь! Я открываю дверь!
Она вынула занозистую доску из петель, и дверь тут же распахнулась, сбивая Ивлин с ног. Она упала на спину, нож отлетел в угол. Горец ворвался внутрь, его лицо было темным от ярости. Он захлопнул дверь и запер ее на засов.
Потом мужчина повернулся к Ивлин. В его янтарно-карих глазах пылал смертоносный огонь. На его теле не было ни одной царапины, хотя на лезвии меча была кровь.
Элинор вскочила на ноги и убежала в свой загон.
– Вы… вы солгали мне! – запинаясь, произнесла Ивлин.
– Я еще и не на такое способен, – прорычал мужчина, хватая ее за руку и рывком поднимая на ноги. Он развернул ее к дверям, а когда заговорил, его шотландский акцент стал таким же заметным, как запах горящего торфа в хижине. – В моем доме нет места этой английской грязи, которая подличает, бьет из-за угла и крадет мой скот.
Продолжая крепко держать Ивлин, горец положил меч в ножны, а потом схватился за засов. Девушка поняла, что он решил выкинуть ее волкам на съедение.
– Вы не можете так поступить! – закричала она и замолотила кулаками по его груди, пока он старался поднять засов и в то же время удержать ее на месте. Ивлин не могла победить этого мужчину, как, впрочем, и волков снаружи. Она принялась лихорадочно думать. И только одна спасительная мысль родилась в ее воспаленном от страха мозгу: – Я… не англичанка, я шотландка!
Мужчина остановился и посмотрел на нее сверху вниз, саркастически приподняв одну бровь.
– Ах да, прости меня, я, похоже, совсем отупел, раз не заметил твоего нежного акцента и прекрасного высокогорного наряда. – Он встряхнул ее. – Ты все врешь.
– Нет, послушайте! – воскликнула Ивлин, продумывая детали своей легенды с такой скоростью, что они полились из нее как из рога изобилия. – Послушайте, – она сглотнула, – да, я родилась и выросла в Англии. Но моя мать… моя мать была шотландкой. Она родилась в этих краях.
– Так, что же ты тогда делаешь на земле моего клана? И где твои родичи? Ты ведь не собираешься убеждать меня в том, что в твоих жилах течет кровь Маккериков?
– Конечно, нет. – Ивлин попыталась рассмеяться. – Это было бы глупо. Я… сопровождала свою родственницу сюда, в ее любимые шотландские горы, где она хотела умереть, – Ивлин прочистила горло. – Да, мою двоюродную бабушку. Это было ее последнее желание. Я могу отвести вас к ее телу, если вам нужны доказательства.
Горец ухмыльнулся и ответил:
– Я сильно в этом сомневаюсь. Но прежде чем я вышвырну тебя отсюда, я, пожалуй, разрешу тебе потешить меня еще одной ложью. Скажи мне, кто возглавляет твой клан. Ты ведь можешь это сделать, не так ли?
– Конечно! – отчаянно кивая, ответила Ивлин.
– И кто же?
– Это… Бьюкенены, – пропищала Ивлин. – Мою родственницу звали Минерва Бьюкенен.
Лицо горца стало белым, как снег за порогом хижины. Он мгновенно отпустил руку Ивлин, будто она обожгла его, и попятился назад.
– Минерва Бьюкенен? – хриплым голосом повторил он.
Ивлин не знала, как это имя повлияет на ее ближайшее будущее, принесет ли оно ей добро или зло. Но она понимала, что у нее не было другого выбора, кроме как врать дальше:
– Да. Она сестра Ангуса Бьюкенена. – Ив облизнула губы и нахмурилась. – Вы знали ее?
Горец едва заметно покачал головой, глядя на нее так, будто перед ним стояло не человеческое существо, а один из тех лесных волков.
– Нет. Но ее знал мой дядя, Ронан Маккерик. Его уже нет на этом свете. – Мужчина обвел взглядом хижину. – Этот дом принадлежал ему.
Ивлин тут же вспомнила, как умирала старая целительница, как перед смертью она со стоном звала какого-то Ронана.
– Конечно, – сказала Ивлин, с облегчением переводя дух. – Она говорила о Ронане. Жаль, что он умер.
Прищурившись, горец спросил ее:
– А ты… когда-нибудь видела своего дядю Ангуса? Твой клан знает, что ты сейчас тут, на земле Маккериков?
– М-м-м… нет, – заикаясь, ответила Ивлин. – Боюсь, что перед смертью Минерва сбилась с пути, и я понятия не имею, где здесь земля Бьюкененов. Я ведь никогда тут не была. Она… далеко? – спросила она, молясь, чтобы это было действительно так и чтобы мужчина не смог тут же отвести ее туда и уличить во лжи.
– Это не селение, а целый город, – с отсутствующим видом ответил горец. – И это довольно далеко отсюда. Зимой ты туда не дойдешь. – Теперь мужчина говорил почти ласково, и ее сердце дрогнуло в отчаянной надежде. Похоже, она опять избежала смерти! Горец приложил одну из своих больших ладоней к груди. – Меня зовут Коналл Маккерик. Я племянник Ронана.
– А я Ивлин… Ивлин Бьюкенен Годвин, – сказала девушка, мысленно попросив прощение у Бога за эту наглую ложь.
Впервые искренняя, но немного смущенная улыбка появилась на лице горца. В его глазах вспыхнули янтарные искры. У Ивлин перехватило дух.
– Добро пожаловать домой, Ив, – сказал Коналл.
Глава 3
– Ладно. – Коналл ясно видел, что эта девушка была в крайнем замешательстве. Она открыла рот, будто собиралась еще что-то сказать, но передумала и принялась нервно теребить платье. Коналл не мог не признать, что она была очень привлекательной, особенно когда смущалась и пыталась собраться с мыслями.
– Действительно, ладно, – повторил Коналл. Его голова все еще кружилась оттого, что он узнал. Ему нужно было время, чтобы все обдумать и понять, что делать дальше.
– Ладно, – сказала Ивлин. Она казалась выше в своем поношенном платье, которое когда-то выглядело очень неплохо. – Большое спасибо за приветствие. – Она заглянула в его глаза, но тут же отвернулась. Ее взгляд заплясал по полу, потолку, загонам возле стен. – Что ж, тогда до свидания.
Коналл с улыбкой покачал головой, подошел к низкой двери хижины и прижался к ней одним ухом.
– Я никуда не ухожу, – произнес он.
– О, конечно, не сейчас, – с нервным смешком в голосе сказала Ивлин. – Я не думаю, что вы…
– Ш-ш-ш! – Коналл настороженно поднял ладонь. – Тише!
– …Что вы уйдете, пока там рыщут волки, – продолжила она шепотом. – Вы что-нибудь слышите?
Он отпрянул от дверей и бросил на нее сердитый взгляд. Ивлин поморщилась.
– Все, молчу, – шепнула она.
Коналл покачал головой и опять повернулся к дверям. Он положил руки на засов. Позади него зарычала Элинор.
– Угомони своего зверя, Ив, – кинул он через плечо и начал вытаскивать доску.
– Зачем? Что вы делаете? Вы же сказали, что пока не собираетесь уходить? – Ее взволнованный голос раздавался издалека, и Коналл понял, что она послушалась его и пошла к волчице. – Ко мне, моя хорошая, – позвала ее девушка. – Ко мне, Элинор.
– Я оставил на поляне перед домом свою заплечную сумку, – объяснил Коналл. – Там у меня всякие припасы, если, конечно, волки не растерзали ее на части. – Он вынул засов и, прижимая дверь плечом и бедром, поставил его к стене.
– Понятно. – Теперь голос Ивлин раздавался неподалеку от него. Коналл обернулся. Она стояла, сложив руки на груди, рядом с ней сидела черная волчица и смотрела на дверь, насторожив уши. – А что за припасы?
– Какой смысл говорить о них сейчас? Сначала надо убедиться в том, что они на месте. Без них мне будет очень трудно пережить зиму, – заметил Коналл. И когда она только перестанет задавать ему вопросы? – Я сказал, чтобы ты удерживала свою волчицу, а то вдруг она выпрыгнет наружу.
– Могу заверить вас, сэр, что Элинор не больше вашего хочет оказаться в компании этих убийц. Она не выйдет из дома, пока они будут поблизости.
Коналл пожал плечами и приоткрыл дверь на ширину ладони, придерживая ее своим телом на тот случай, если волки прячутся где-то рядом с домом. Там было пусто, если не считать трупа поверженного зверя.
Коналл отставил одну ногу назад, открыл дверь немного шире и высунул голову. Было необычно тихо. Коналл быстро нырнул обратно и столкнулся с девушкой и ее зверем, которые подошли к нему поближе, пока он изучал окрестности.
Ивлин взвизгнула и обиженно нахмурилась, когда Элинор, скуля, вытащила лапу из-под сапога Коналла.
– Хочу предупредить вас, сэр, – язвительно заметила она, – что Элинор еще не до конца оправилась от ран. Она не такая проворная, как раньше.
– Я не знал, что вы решите забраться на меня, как только я повернусь к вам спиной, – ответил Коналл и вытащил из ножен свой длинный меч. – Я осмотрюсь и принесу сумку, если от нее еще что-то осталось. Оставайтесь здесь.
Девушка согласно закивала, и когда он переступил порог, даже подтолкнула его вперед.
Коналлу это показалось подозрительным. Он резко повернулся к ней. От неожиданности Ивлин вздрогнула и отскочила назад.
– Предупреждаю тебя, Ив, – сурово заявил Коналл. – Если ты вздумаешь опять запереть за мной дверь, я подожгу этот дом, понятно тебе? Клянусь всеми святыми, я спалю эту хижину дотла.
Ивлин прищурилась, будто раздумывала, шутит он или нет.
– Спалю дотла, – повторил Коналл и шагнул за порог.
Когда дверь за ним закрылась, Ивлин без сил опустилась на пол рядом с Элинор. Ее колени тряслись, сердце гулко билось. Она покрылась потом, хотя в хижине было довольно прохладно.
Она солгала насчет своего происхождения, и это, похоже, спасло жизнь ей и Элинор. Ведь она была такой же Бьюкенен, как этот горец – королем Англии. Слава Богу, ей было кое-что известно о родственниках Минервы – вполне достаточно для того, чтобы ответить на вопросы горца и не дать ему выкинуть их на съедение волкам.
В общем, пока обошлось.
Ивлин понимала, что кому-то из них придется уйти из хижины – или горцу, или ей с Элинор. Он мог в любой момент узнать правду. Коналл Маккерик явно хорошо знал клан Бьюкененов. Имена Минервы и Ангуса были для него не пустым звуком.
И он сам оказался племянником Ронана Маккерика. Родственником того мужчины, которого Минерва звала перед своей смертью. Эта хижина тоже принадлежала Роману.
Ивлин слышала, что Маккерики и Бьюкенены когда-то были союзниками. Так что не исключено, что на поляне перед домом мог в любой момент появиться и сам Ангус Бьюкенен, чтобы пару недель поохотиться со своим соседом в зимнем лесу.
Ивлин поежилась, представив себе, что тогда может произойти. Каждая частица ее души кричала о том, что ей следует встать и закрыть дверь на засов. Но Ивлин не сомневалась, что в этом случае горец исполнит свою угрозу и сожжет хижину вместе с ней и Элинор. В конце концов, он уже был готов вышвырнуть их на съедение волкам, и только ее ложь спасла им жизни.
Вот животное! Если Маккерик узнает правду, то без промедления выгонит ее из их маленького уютного жилища. Он наверняка не разрешит ей даже взять свои вещи, и они с Элинор станут легкой добычей лесных волков. Нет, если они должны покинуть хижину, то сделают это по собственному желанию и тщательно подготовятся к уходу.
Элинор села рядом с ней, бантик на розовой повязке коснулся ее лица. Забытая всеми овца заблеяла в загоне, и волчица направила свой голодный взгляд в сторону задней стены.