— Вы очень добры, Исмаил-бей, — забормотала я, решительно не зная, как отнестись к подобному предложению.
И вообще все это сильно смахивало на какой-то голливудский фильм. Миллионер, море, яхта. Ущипнуть, что ли, себя покрепче? Или он так шутит? Хотя на шутника вроде бы не похож.
— Рекомендую принять приглашение, Вика, — сказал вдруг Алексей на таком чудовищном английском, что я даже не сразу его поняла. — Второй раз такой шанс не выпадет.
Исмаил-бей одарил его полуулыбкой, от которой тот буквально расцвел, и повернулся ко мне:
— Так что мы решим, дорогая ханум?
— Я не знаю, насколько это удобно…
— Уверяю вас, не пожалеете. К тому же обещаю вести себя, как джентльмен.
— А вы разве умеете по-другому? — невольно вырвалось у меня.
Конечно, комплимент я ему отвесила хоть и косвенный, но вполне приличный. С другой стороны, я как-то не могла представить себе этого вылощенного, с безупречными манерами господина хватающим меня за коленки или что-то в этом роде.
— Я с удовольствием поеду на вашей яхте, Исмаил-бей, — решительно ответила я.
Алексей совершенно прав: второй раз такой шанс может и не подвернуться, а кораблик с туристами от меня никуда не денется. Они тут каждый день плавают, двадцать пять долларов все удовольствие вместе с обедом на борту. И наверняка только я там окажусь одинокой девушкой. Да ну их всех!
— Чудесно! Тогда завтра я за вами заеду. Где вы остановились? В каком отеле?
— Вот в этом доме, — повела я головой в сторону своего временного пристанища. — Вон мой балкон отсюда видно.
— Вы довольны апартаментами?
— Еще бы!
— Я рад. Видите ли, на самом деле я хозяин этого дома, и мне приятно, что вы уже моя гостья. Конечно, сам я во все дела не вникаю, для этого есть управляющий. Впрочем… Какой номер апартаментов?
— Третий.
— Неплохо, но довольно скромно. Впрочем, все это поправимо.
Он снова сделал какой-то неуловимый жест рукой и сказал несколько коротких фраз мгновенно появившемуся официанту, а потом снова повернулся ко мне.
— Сейчас я познакомлю вас с управляющим. При малейших затруднениях или проблемах обращайтесь к нему, я сделаю соответствующие распоряжения. А нам, пожалуй, можно выпить по бокалу шампанского в честь такого замечательного знакомства.
Вот от шампанского я отказалась категорически, попросив заменить его все тем же красным вином, которое пила весь вечер. Устраивать ерш в данном случае было совершенно неуместно, тем более что днем я еще и пиво пила. Тут и на трезвую голову дай бог уследить за событиями.
Управляющий оказался довольно пожилым человеком, ни слова не понимающим ни по-русски, ни по-английски, поэтому содержание его короткого разговора с Исмаил-беем я не уловила. Поняла только, что речь идет обо мне — пару раз мелькнуло ставшее уже привычным Виктория-ханум. Управляющий только кивал и низко кланялся, а потом чуть ли не рысью куда-то помчался, не иначе, выполнять только что полученные указания. Интересно, что за сюрприз меня ожидает в квартире?
Долго мучиться неизвестностью мне не пришлось. Управляющий вернулся практически мгновенно, и на лице его были отчетливые следы нешуточной паники. Он пробормотал несколько опять-таки непонятных турецких фраз, после чего Исмаил-бей резко встал, отшвырнул кресло, что-то прошипел сквозь зубы, но довольно быстро взял себя в руки.
— Виктория-ханум, нам придется прямо сейчас пойти к вам.
— Что-то случилось? — ошарашено спросила я.
— Никогда ничего подобного в этом городе не было, — вместо ответа отчеканил Исмаил-бей. — Алексей-бей, пойдемте с нами, оставьте в покое бумажник, вы сегодня были моим гостем. Прошу вас, Виктория-ханум…
Когда мы подошли к моей квартире, я поняла, что так разозлило всесильного миллионера. Дверь была полуоткрыта и буквально все перевернуто вверх дном, даже обивка на мебели была вспорота. Вечер, начавшийся мелодрамой, оборачивался неслабым боевиком.
Глава пятая
Все к лучшему
Действительно, такое я видела только по телевизору. По квартире, простите за избитое сравнение, словно тайфун прошел. Спальня выглядела не лучше гостиной, в кухне тоже царил полный разгром, только ванная комната не слишком пострадала, наверное, из-за своей спартанской обстановки. Явно что-то искали, но что?
— Придется вызвать полицию, — сказал Исмаил-бей. — Это не шутки.
— Какие уж тут шутки, — вяло отозвалась я. — Похоже, мой замечательный отпуск превратится совсем в другое времяпрепровождение.
— Чепуха! Мы завтра все равно пойдем на яхте. А здесь пусть специалисты разбираются.
— Как скажете.
Больше всего меня угнетала не предстоящая встреча с полицией, а то, что остаток ночи мне предстоит провести в этом хаосе. Точнее, пытаться привести помещение в более или менее пристойный вид. Интересно, кто будет компенсировать убытки? Одна кожаная мебель, порезанная и разодранная, стоит… Ой, лучше даже не думать, сколько она стоит!
— Успокойтесь, Вика, — сказал Алексей, нервно куривший на лестничной площадке. — Ведь не вы же все это устроили, правда? Ну и не берите в голову. Как, по-вашему, что они могли искать?
Я только плечами пожала. Деньги или драгоценности? Но деньги были при мне, а драгоценностей как таковых вообще не было. Бижутерия не в счет, да и ее я взяла с собой в очень ограниченном количестве.
Исмаил-бей тем временем вел какие-то переговоры с управляющим, который только кивал и кланялся, а потом нажал кнопку звонка соседней квартиры. Поздновато, между прочим, для незваных гостей, время-то за полночь. Так что у открывшего, наконец, дверь мужчины вид был совсем не радостный.
— Что случилось? — осведомился он по-английски, но акцент выдавал в нем моего соотечественника.
Вот влип, бедолага!
— Случилось с квартирой вашей соседки, — пояснил Исмаил-бей. — Сейчас приедет полиция, наверняка заинтересуется, что вы видели или слышали.
— Нам понадобится переводчик, — усмехнулся сосед. — Моего словарного запаса не хватит на беседу с полицией.
— Переводчик будет, — уверенно сказал Исмаил-бей. — И очень скоро.
Ну, в этом я не сомневалась. Если он действительно хозяин в этом городишке, то вся полиция станет на уши моментально и заодно из кожи вон вылезет. Ага, вот они, кажется, подъехали. Ну, теперь у нас тут пойдет потеха с переводчиком.
— А я, пожалуй, пойду, — полувопросительно сказал Алексей. — Если что, Исмаил-бей знает, где меня найти.
— Не получится, — вздохнула я. — Вы видели квартиру в, так сказать, первозданном виде, когда заходили за мной перед ужином. С тех пор я все время была с вами, так что вы — мое единственное алиби на данный момент.
— Вы — потерпевшая, зачем вам алиби? — уже раздраженно спросил Алексей.
— Чтобы было! — отрезала я. — Может, по их турецким законам они в первую очередь именно потерпевших в каталажку запрятывают. Чтобы те еще чего-нибудь не потерпели.
— Вы неподражаемы, Вика! Даже в такой ситуации сохраняете чувство юмора.
— Поплакать еще успею, — мрачно пообещала я. — Моё от меня не уйдет.
Полицейских приехало, по-моему, штук десять, причем половина из них сносно говорила по-русски, а для остальных припасли пару переводчиков. Со мной они разделались практически моментально: получили подтверждение того, что с восьми до полуночи я была совсем в другом месте, причем в компании Исмаил-бея. После этого мне предложили собрать личные вещи.
— Зачем? — с ужасом спросила я Исмаил-бея. — Меня отправят в тюрьму?
— Вы отправитесь в новую квартиру, — терпеливо, словно ребенку, объяснил мне Исмаил-бей. — Не можете же вы провести целую ночь в таком разгроме. Да это просто неприлично! Я своих гостей привык принимать по высшему разряду и уже приказал управляющему все приготовить. Сейчас он принесет вам ключ от лифта.
— От какого лифта? — окончательно обалдела я.
— Квартира на последнем этаже, у нее персональный лифт. Надеюсь, вам понравится.
Я молча отправилась собирать личные вещи. Краем уха прислушивалась к тому, что происходило в гостиной. Там, судя по всему, допрашивали соседа. Реплики его выдавали в нем исконно русского человека: «Знать ничего не знаю, ведать не ведаю, не видел, не слышал, не заметил». Нет, он знал, что квартира обитаема, но свою соседку, то есть меня, сегодня увидел первый раз в жизни.
Когда я вышла в гостиную со своими двумя сумками, там как раз происходила интересная процедура снятия отпечатков пальцев: у Алексея и у соседа. Тот полицейский, который у них был за главного, как-то нерешительно посмотрел на меня, а потом перевел взгляд на Исмаил-бея и что-то подобострастно у него спросил. Тот повернулся ко мне:
— Виктория-ханум, вы позволите снять и ваши отпечатки. Никто вас, конечно ни в чем не подозревает, но…
— Но это нужно, чтобы не было лишних неопознанных отпечатков, — подхватила я. — Позволю, конечно, тем более что за прошедшие сутки я тут перетрогала все, что можно, и даже то, что трогать не рекомендуется.
— Например? — с детским любопытством спросил Исмаил-бей.
— Например, кондиционер. Работает себе и работает, зачем его трогать? Но мне было интересно…
Молоденький полицейский моментально «откатал» мои пальчики и даже дал специальную салфетку, чтобы стереть с них краску. Ну вот, теперь попаду в турецкий каталог. Хорошо хоть, фото в фас и профиль не сделали.
— Мы можем идти, Виктория-ханум, — сказал Исмаил-бей. — Вы тут больше не нужны, я — тем более.
По общей лестнице мы спустились на первый этаж, а потом какими-то хитрыми переходами прошли в небольшой дворик. Среди цветов была калитка, а за ней угадывалась близость моря. Ну, и дальше что?
Дальше была совершенно неприметная дверь в стене, которую Исмаил-бей открыл небольшим плоским ключом. Точнее, вставил этот ключ в какое-то отверстие, после чего дверь бесшумно уехала в сторону, а за ней оказалась кабина лифта. Вполне комфортабельная: с зеркалом и даже банкеткой для отдыха. Только кнопок на панельке было всего три: зеленая, синяя и красная.
— Зеленая — вниз, — прочитал мои мысли Исмаил-бей, — синяя — вверх, а красная — для вызова охраны, если что-то случится.
И мы вознеслись с помощью синей кнопки. Когда лифт остановился, дверь снова отъехала и я шагнула… Нет, нормальными словами описать это помещение просто невозможно, рядом с ним мерк любой современный гостиничный люкс, даже те, которые я видела в кино. Справедливости ради следует сказать, что в реальной жизни мне такое видеть не приходилось никогда и нигде. Даже во сне не мерещилось.
И это была только гостиная! А ведь была еще спальня — как у голливудской кинозвезды: с круглой кроватью и пологом, была еще совершенно уж непотребно-роскошная ванная, даже не ванная, а мини-бассейн с десятками кнопок и рукояток, со шкафчиками, битком набитыми всякими бутылочками и баночками. Правда, купальная роскошь вызвала у меня грустную мысль, что до конца отдыха мне придется довольствоваться умывальником и биде, с ними я по крайней мере была знакома практически, а не теоретически.
— Вон там небольшая кухонька, — прервал мои размышления Исмаил-бей, — но вам совершенно необязательно утруждать себя готовкой. Позвоните по внутреннему телефону на мою кухню, закажите, что угодно, вам тут же доставят.
— Я ведь не говорю по-турецки, — пожала я плечами. — А ваши повара вряд ли знают английский. Так что уж лучше я сама.
— Хорошо, это мы уладим, так сказать, в процессе. А сейчас вам нужно отдохнуть, день был напряженным. Выспитесь, а завтра на яхте забудете обо всех сегодняшних неприятностях.
— Вам-то это зачем все нужно, Исмаил-бей? — спросила я в лоб. — Зачем вам вся эта возня со мной?
— Считайте это капризом, — усмехнулся он. — К счастью, я могу себе позволить практически любую прихоть. А вообще давайте поговорим завтра. Море, солнце, тишина…
Ну что ж, я спросила — он от ответа ушел.
— Я оставляю вас, Виктория-ханум, отдыхайте. Будьте готовы завтра к девяти утра. Успеете?
— А будильник здесь имеется? — уточнила я.
— Будильник? Зачем?
— Чтобы не проспать.
— Не волнуйтесь. Сколько времени вам нужно с утра на сборы?
— Ну… час.
— Значит в восемь утра вам принесут завтрак. Заодно и разбудят. Скажите, чтобы вы хотели?
— Кофе, — уже откровенно наглея, сказала я. — Кофе с молоком и круассаны.
— Любите Францию? — проявил он незаурядную догадливость.
— Обожаю.
— Тогда спокойной ночи, Виктория-ханум. До завтра.
— До завтра, — не без облегчения отозвалась я.
До последней минуты копошилось у меня в черепушке сомнение относительно его намерений. И если бы он пожелал разделить со мной роскошное ложе, я бы оказалась в довольно затруднительном положении: при таком уровне гостеприимства трудно в чем-то отказывать. Но Исмаил-бей избавил меня от моральных страданий: оставил на столике возле входной двери ключ от лифта и откланялся. Да и то пора было: почти час ночи.
По уму-то, конечно, нужно было немедленно ложиться спать. Тем более что даже постель уже была приготовлена чьими-то заботливыми руками, и бутылочка минеральной воды со стаканом стояли на ночном столике, и пачка сигарет лежала там же рядом со сверкающей пепельницей и довольно массивной зажигалкой. Но мне больше всего хотелось на свободе «обнюхать» все уголки своего нового помещения.
Господи, я же совершенно забыла о том, что Олег велел посмотреть электронную почту.
Письмо было коротким, минимально нежным и максимально информативным. Мне предлагалось в ближайшее время, точнее завтра, отнести посылку по определенному адресу и определенному человеку. После чего я могу наслаждаться отдыхом… но скорее всего одна. Сформулировано было немного витиевато, но суть была предельно жесткой: Олег прилететь почти наверняка не сможет, обстоятельства такие, но и оставлять меня одну на полном соблазнов курорте ему не хотелось. Короче, передай посылку и отваливай домой.
Рассердить меня довольно трудно, я женщина скорее спокойная, чем истеричная. Но тут я просто разозлилась. Да что же это за ситуация в конце концов складывается? Исполнила роль курьера — и ступай на все четыре стороны? В принципе, сам факт передачи меня не особо напрягал: надо, так надо, невелика барыня. Но вот предложение выметаться, не успев толком распробовать отдых на море…
Конечно, мягкосердечие и сочувствие к людям в список добродетелей моего драгоценного не входили. Но и до откровенного хамства он все-таки еще никогда не опускался. Интересно, если я выполню его распоряжение, какими глазами он посмотрит на меня в Москве при встрече? И как будет объясняться? Это при условии, что такая встреча состоится, конечно, а у меня на этот счет появились некоторые сомнения.
Я отыскала в гостиной бар, который, как и полагала, был под завязку набит всевозможным спиртным, и, подумав немного, налила себе излюбленного джина с тоником. На меня этот напиток действует, как ни странно, отрезвляюще, да к тому же подстегивает процесс размышлений, если, конечно, приходится размышлять. А в данном случае — безусловно, надо было.
Сигареты, пепельницы и зажигалки тут были расставлены и разложены повсюду, так что я, не особо сомневаясь, пошла на веранду. Действительно, рядом с роскошным шезлонгом стоял очень красивый столик со всеми курительными принадлежностями. Ночь была волшебная, совершенно сумасшедшей красоты ночь, но мне почему-то расхотелось ею любоваться. Мне нужно было подумать.
Что, собственно, связывало нас с Олегом, кроме постельных забав? Грустно, конечно, но приходилось признать: ничего. О любви он не говорил никогда, последнее время подарков не делал, даже паршивого цветочка ни разу не принес, и никуда не водил, чтобы девушка, так сказать, проветрилась. Поздно, но я все-таки сообразила: ему было удобно иметь в Москве постоянную и нетребовательную любовницу. Даже не любовницу. А… Ну, ладно, себя ругать — последнее дело, особенно задним числом.