Он видел, что ее сопротивление уже сломлено, и, когда его нетерпеливые руки заскользили по ее бедрам, Саманта издала долгий и страстный стон. Их сердца бились с бешеной скоростью, их тела пожирало пламя страсти, и в этом огне они горели с радостью, и жаждали все новых опаляющих ласк.
Она выгнулась, скользя напряженными сосками по его груди, и сама подставила ему левую грудь.
— Поцелуй…
Он обхватил губами сосок, нежно провел языком по его поверхности… Она тихо постанывала от удовольствия, а ее руки уже скользили по его животу и бедрам, причиняя одновременно и наслаждение, и боль. Его плоть пылала, и они оба понимали, что ни один мужчина в мире не смог бы сейчас сдерживать себя.
Рауль заскользил губами по гладкой коже ее живота, вниз, вниз, к бедрам, затем нарочито медленно потянул тонкую ткань голубых трусиков… Когда она почувствовала, как его губы и язык коснулись ее плоти, то глухо застонала и сама освободилась от остатков одежды. Он чуть приподнялся над ней, шепча бессвязные, не имеющие сейчас смысла слова, скинул невесть как задержавшуюся на нем рубашку и вновь приник к телу Саманты.
— Я хочу тебя. Сейчас, немедленно!
— О, Рауль, да! Да! Да!
Она выгнулась, словно лук в руках умелого лучника, под его горячим телом, ее ноги обвились вокруг его талии, руки, скользнув по его напряженной спине, впились в его плечи, Рауль, застонав от невыносимого, убийственного блаженства, вошел в нее, растворился в жидком серебре, и оба они потеряли счет времени.
Ничего не было вокруг, и слова были не нужны, но он все-таки произносил их, то ли кричал, то ли шептал, а Саманта отвечала ему тихим эхом. Он с некоторым раскаянием подумал, что она должна хотеть более спокойной и нежной ласки, но в ту же секунду эти мысли исчезли, и осталось лишь восторженное изумление перед тем, как они превратились в единое существо, а еще пришла спокойная уверенность, что теперь ничто в мире не способно их разъединить.
Слезы текли по его лицу, и Саманта ловила их губами, а он продолжал шептать ее имя, звать ее. Все это время их тела продолжали двигаться в едином ритме, все быстрее, быстрее, быстрее, вот уже невозможно дышать и шептать, уже нет сил, и даже плакать сил не осталось, но тела все убыстряют ритм, и под стиснутыми веками вдруг вспыхивает ослепительный взрыв, и вселенная стремительно сворачивается в маленькую пылающую точку, а затем снова расцветает огромным огненным цветком…
Он очнулся, как ни странно, все на той же грешной земле и увидел тихую умиротворенную улыбку его женщины. Самой прекрасной женщины в мире.
Наверное, ей тяжело под ним, в замешательстве подумал Рауль и сделал попытку перекатиться на бок. Саманта удержала его с легким стоном:
— Не уходи…
Что-то было не так. В груди Рауля рос снежный ком странных и необъяснимых подозрений. Что-то не так. Он все же разомкнул кольцо ее рук и сел на краю растерзанной кровати. Провел рукой по глазам. Слезы. Чьи? Его? Ее?
— Куда ты?
— Приму душ.
Жаль, что он не сделал этого раньше. Холодная вода выводила из ступора, возвращала ясность мысли. Всего одной мысли, которая к тому же была довольно неприятной: как назвать мужчину, который занимается любовью с женщиной, которую презирает?
Мерседес права. Саманта разрушила их семейный бизнес и стала причиной гибели его младшего брата. Она так или иначе ускорила смерть их отца, который был потрясен случившимся и целиком отдал свои силы работе, чего ему нельзя было делать в его возрасте. Все это сделала Саманта.
А он только что занимался с ней любовью. Страсть заставила его забыть обо всем!
— Ты простудишься, Рауль!
Только сейчас, когда она подошла и окликнула его, Рауль понял, что здорово замерз. Он вылез из-под воды и завернулся в полотенце. Брови гневно сошлись на переносице. Саманта в изумлении отступила на шаг.
— Рауль…
— Что сделано, то сделано. Ошибка совершена, и обратно не переиграть.
Он хотел ранить ее, ранить как можно сильнее, а потом оставить истекать кровью на разоренной кровати.
— А ты добилась, чего хотела, да? Лишь слегка потеряла контроль над собой, но это ерунда.
В глазах женщины отразилась бездна. И без того бледное лицо ее стало белым, словно погребальный саван. Голос Саманты прозвучал совершенно безжизненно:
— Одевайся и уходи.
Он хлопнул дверью, мельком подумав, что надо бы остаться и взглянуть, как она. Нет, не надо. Она уже большая девочка и вполне может позаботиться о себе сама.
Побродив в смятении по дому и не найдя некоторых вещей, он вернулся в спальню. Саманта лежала, свернувшись клубочком — точно так же всегда спала Кончита.
— Ты лежишь на моей одежде.
Она не ответила, даже не пошевелилась, и ему пришлось самому вытаскивать из-под нее свою рубашку. Все ее тело сотрясала сильная дрожь.
— Саманта?
— Убирайся!
— Тебе что-нибудь нужно? Лекарство…
Она села и уставилась на него лихорадочно блестящими глазами.
— Да. Мне нужно. Мне нужна любовь. Мне нужен мужчина, который не будет использовать меня как подстилку. Ты хоть понимаешь, что сделал, Рауль?
— Да, я понимаю. А ты сама понимаешь, что и ты виновата в том, что случилось? Посмотри на меня!
Лучше бы он этого не требовал. Из глаз Саманты на него смотрела вся преисподняя. Мука и боль такой силы, что он отшатнулся, прикрываясь руками. Отвел глаза. Заговорил глухо и страшно.
— Мы убиваем друг друга. Мы можем быть либо вместе, либо врозь, третьего не дано. Либо ты в моей постели, либо ты уезжаешь из страны…
— Я не могу уехать! Кончита…
— Я найду способ и дам Кончите то, чего ей так не хватает. Мать. Не знаю как, не знаю когда, но найду. Забирай своего Колмана и уезжай!
— Что тебе сделал Колман?! Ты что, ревнуешь?
— Да, я ревную. Я не могу даже думать о том, что ты с другим мужчиной занимаешься любовью, что он целует тебя, просто прикасается к тебе! И еще — я слишком сильно хочу тебя. Это меня унижает…
— А если я невиновна?
— Но ты виновна.
— Если?!
Он упорно избегал ее горящего взгляда. Встал, сгорбившись, пошел к дверям. Обернулся, и его голос прозвучал сухо и отчетливо:
— Это больше не обсуждается. Я хочу, чтобы утром ты уехала. Собирай вещи.
Его тело не хотело уходить. Ноги прирастали к полу, и каждая клеточка молила «Остановись! Вернись!». В мозгу звучал отчаянный голос Саманты, женщины, которую он так страстно желал:
«А если я невиновна?!»
11
ПЛАН КОЛМАНА
Саманта лежала неподвижно, отдыхая. Ей нужно собраться с силами. Она должна доказать свою невиновность и вернуть дочь, все остальное не имеет значения. Она готова отказаться от всего остального, хотя… ревность Рауля дает ей некоторую надежду — как бы дико это не звучало.
Из этого дома придется уехать — потому что очередной вспышки всех этих испанских страстей она просто не переживет. Ничего. Гостиница, маленький тихий номер, кондиционер… Фил будет привозить ее сюда каждый день, и она будет проводить время с Кончитой, а Рауль, если ему так неймется, может работать надсмотрщиком. Она возьмет себя в руки и просто не будет обращать на него внимание.
Надо прекращать это безумие. Звонить Филу. Фил ее не подведет…
Добрый, старый Фил Колман…
Позже она позвонила доброму старому Филу Колману, и он, разумеется, тут же приехал. Они отправились в деревню и уселись за столиком в небольшом кафе.
Фил казался очень довольным тем обстоятельством, что она, наконец, уезжает из дома Рауля, и вызвался помочь собрать вещи. Однако вся его радость испарилась, когда Саманта твердо заявила, что собирается вести осаду Рауля до тех пор, пока он не позволит ей нормально видеться с дочерью. Недовольно пожевав губами, Фил предложил самый радикальный выход:
— Похитим ее и отправимся в Штаты! Сэм, мы же собирались так сделать, ты что — забыла?
— Я не могу, Фил, действительно не могу. Она едва знакома со мной, только начала привыкать, она испугается до смерти…
— Ерунда, привыкнет через пару дней! Это же ребенок. Дашь ей конфетку — и она забудет про все на свете.
— Нет. Я не стану мучить мою дочь. Как ты можешь предлагать такое?!
— Я хочу помочь тебе, только и всего. Саманта, бедняжка, тебе пришлось столько вынести за прошедшие дни! — Фил нежно коснулся ее руки. — Должно быть, ты совершенно разбита…
— Не надо делать из меня несчастную жертву, Фил! Я нормально себя чувствую. И насчет дочери… Я тебе благодарна, ты знаешь об этом, но… Я все решу сама.
Неожиданно она почувствовала, что ей неприятно его прикосновение. Почему она никогда не обращала внимания, какие у него холодные и влажные руки? Как он может быть таким бесчувственным по отношению к Кончите?
Не догадывающийся о ее мыслях Фил наклонился к ней, перегнувшись через столик.
— Послушай, Саманта, неужели ты считаешь, что вы с девочкой сможете сблизиться, если ты будешь жить в шалаше и тайно рассматривать ее через забор?
— Оставь свой сарказм. Рауль никогда не пойдет на скандал, который неминуемо разразится, если вдова его брата усядется на ступенях его дома и не сойдет с места.
— Я полагал, что могу дать тебе совет, но…
Теперь она отчетливо понимала, что его советы ей не нужны, да никогда и не были нужны, однако все еще медлила, не решаясь порвать с человеком, выручившим ее в трудную минуту. Да и не было поводов — порвать…
— Послушай меня, Саманта. Ты приехала и обнаружила, что за три года твоя дочь выросла в другой семье и вполне счастлива. Она не нуждается в тебе, Саманта. Я знаю, это больно, но… на твоем месте я бы сдался. Ничего нельзя сделать, так бывает в жизни. Возвращайся в Штаты и начни новую жизнь. Позволь мне позаботиться о тебе. Я все сделаю ради тебя! Ты никогда не задумывалась, почему я был с тобой рядом все эти годы? Никогда не думала, что именно мною движет?!
Глаза тощего адвоката разгорелись, как у кота. Фил Колман выглядел возбужденным и слегка рассерженным.
Саманта невольно отшатнулась, почти испуганная его видом.
Рауль был прав! Фил врал ей с самого начала, ему вовсе не хотелось, чтобы Кончита вернулась к матери. Саманта судорожно огляделась по сторонам — и застыла на месте. В дальнем углу таверны сидел Рауль.
Ну, разумеется. Он ведь обещал, что будет следить за ней, если почувствует, что она угрожает семье ди Аройя.
Фил Колман проследил ее взгляд и тоже заметил Рауля. Его глаза сузились.
— Что ж, такую возможность я не могу упустить. Пойду, скажу ему пару слов.
— О чем ты собираешься с ним говорить?
— О том, что ты уезжаешь с виллы и все такое. Подожди меня, я быстро.
Разговор между мужчинами затянулся, и она почти расправилась с шоколадным мороженым и фруктовым пудингом, когда Фил вернулся.
— Ну, ты готова?
— Да, конечно. Заберем вещи и поедем в гостиницу. У меня была бессонная ночь.
Стараясь не смотреть на Рауля, Саманта молча вышла вслед за Филом Колманом из кафе.
И все стало яснее ясного. Когда они приехали на виллу, Фил немедленно попытался обнять ее, прямо на пороге дома, когда она отпирала дверь. Саманта в ужасе отшатнулась, но он не отставал.
— Нет, Фил! Что ты делаешь? Ради бога…
— Ну же, Саманта, не ломайся. Увидишь, тебе понравится. Да ведь ты однажды уже была в моих объятиях.
— Ради бога, Фил!
Она отступала в панике, узнав выражение лица Фила. Она уже видела такое выражение на лице мужчины. Перед ней был второй Карлос, ее муж, грубый и похотливый. Ужас обессиливал ее, и она почти теряла сознание от страха и отвращения, когда неожиданно прозвучал негромкий и очень спокойный голос:
— Оставь ее в покое, Колман!
— Не лезь не в свое дело!
— Я сказал, оставь эту женщину, или ты очнешься в самолете, в компании бригады реаниматоров.
Колман, пятясь, отступил к машине, выругался сквозь зубы и стремительно покинул место так и не состоявшегося сражения. Рауль обернулся к Саманте и так же спокойно спросил:
— Все в порядке, Сэмми?
— Д-да…
Она уронила сумку, все содержимое которой рассыпалось, и они оба наклонились, чтобы подобрать вещи. Лицо Рауля оказалось совсем близко, его голос прозвучал встревоженно и заботливо:
— Ты правда в порядке?
— Я испугана, я унижена, я не знаю, что делать дальше, но ты меня здорово выручил, и я тебе очень благодарна.
Он обнял ее за плечи, открывая дверь.
— Мне уйти, или ты предпочтешь, чтобы я посидел с тобой?
— Я буду в порядке, как только успокоюсь. Просто… со мной уже случалось такое, но тогда все кончилось не так удачно.
Он кивнул и ушел, махнув ей на прощание рукой.
Утром Саманта проснулась пораньше и убрала весь дом, затем написала короткую записку своему адвокату — вероятнее всего, уже бывшему — о том, что свяжется с ним позднее. Это было ни к чему, но сейчас думать об этом не хотелось. Она шла к Раулю.
У самого дома она вспомнила, что на сегодня у него назначен важный разговор с Мерседес, и решила подождать в саду.
Абрикосы, миндаль, фиговые деревья и вишни цвели, источая умопомрачительный аромат, а между ними повсюду росли розы. Она вышла к огородам, где на длинных ухоженных грядках наливались соком и витаминами овощи, и с улыбкой встретила «цыплятов», которые бродили в поисках червяков по рыхлой земле.
Устав, она присела в тени раскидистой оливы и задумалась. Саманте нравилось на острове. Она изо всех сил пыталась найти хоть что-то, абсолютно неприемлемое здесь для нее самой и ее дочери, но не могла. Здесь был рай, а рай не может быть плохим.
Чужой язык, чужая культура. Смогла бы она жить на острове? Сердце Саманты забилось сильнее, когда она подумала об этом. Кончита счастлива в этом земном раю, но и Саманта не согласна быть ее мамой по выходным дням.
Было и еще кое-что. Рауль. Она любила его и желала, хотя и понимала, что он способен воспринимать ее только как сексуального партнера. Пока, во всяком случае.
Если бы он выслушал ее объяснения, ее рассказ о Карлосе! Впрочем, и тогда он воспримет это как еще одно оскорбление семьи ди Аройя и не поверит ни единому слову.
Саманта нахмурилась и поднялась с земли. Собирался дождь, и она поспешила к дому.
Дверь открыл Рауль, не Химена.
— Да?
— Я пришла повидать Кончиту.
— Не сегодня.
— Хорошо.
Он закрыл дверь, а она уселась на ступеньки и приготовилась ждать. Немного погодя дверь, вновь открылась.
— Что ты здесь делаешь, хотел бы я знать?
— Жду, когда ты переменишь свое решение.
— Дождь на улице.
— Я заметила.
Дверь закрылась. Саманта шепотом обругала местных богов за то, что именно сегодня небеса вздумали пролиться дождем, и положила на голову свой рюкзачок. Дождь разошелся не на шутку, а неожиданный удар грома заставил ее подскочить на месте.
Сверкнула молния, и Саманта пожалела, что была так непочтительна к богам. Те, судя по всему, решили провести генеральную уборку острова, и дождь превратился в настоящую стену воды.
Неожиданно она почувствовала, что на нее вода больше не попадает. Огромный зонтик раскрылся над ее головой, и Рауль хмуро буркнул:
— Иди в дом. Интересно, почему это, как только я принимаю какое-то решение, являешься ты и все переворачиваешь с ног на голову. Иди наверх, прими ванну и согрейся.
— Просто не знаю, как тебя благодарить за гостеприимство!
— Не смешно.
Вода лила с нее ручьями, и Рауль все с тем же недовольным видом удалился куда-то, а затем вернулся и принес громадных размеров махровое полотенце, в которое и завернул ее, как в кокон. После этого он сопроводил ее в роскошную ванную комнату, обложенную голубой плиткой, и ушел со словами:
— Пойду, найду какую-нибудь одежду. Положу в спальне. Будешь готова — спускайся.
Огромная ванна, в которой вполне могли поместиться и два человека, наполнялась горячей водой, душистая пена поднималась над ней шапкой, и Саманту немедленно потянуло в сон. Если она заснет сейчас, Раулю придется выломать дверь…