— Что ты почувствовала, когда тебе сказали, что у тебя рак?
— Честно? Почти ничего. Это как последний гвоздь в крышке гроба. Я просто впала в депрессию и плакала целыми днями.
— Ты боялась смерти?
— Я боялась не увидеть Кончиту. Единственное, чего я вообще в жизни боялась! Больше мне нечего было терять. Тогда-то я и решила, что пройду огонь и воду, сбегу из ада, но найду ее и попытаюсь вернуть. Для этого надо было выздороветь. Я это сделала. Теперь ты знаешь, почему я здесь и почему я так настойчива.
— Она узнает, что ты ее мать, клянусь! Подожди здесь.
— Куда ты?
— Мы должны это отпраздновать.
— Что именно?
— Твою новую жизнь!
Рауль исчез прежде, чем Саманта успела сказать хоть слово. Он стремительно сбежал по ступеням вниз, захватил на кухне шампанское и два фужера и быстро направился в спальню. Теперь он точно знал, чего хочет. Он хочет, чтобы Саманта навсегда осталась с ним, он любил и хотел ее.
Пробка вылетела с громким хлопком, и Саманта взвизгнула, счастливо смеясь. Шампанское вылилось прямо на нее, и в тот же момент Рауль оказался рядом, торопливо скидывая халат. Его глаза потемнели от страсти, и он начал медленно слизывать шампанское с ее золотистой кожи. Возбуждение, охватившее их обоих, было так велико, что он не успел добраться и до ее колена, как она уже обхватила его бедра и тихо застонала от желания.
На этот раз он любил ее медленно и нежно. Страсть не стала меньше, чувства были так же горячи, но теперь хотелось дарить блаженство, а не получать его. Хотелось прижать ее к себе, убаюкать, раствориться в ее нежности. Он словно возвращался домой из долгого и трудного путешествия.
— Я люблю тебя…
— Я люблю тебя…
Два тела стали одним, два прерывистых дыхания слились воедино, каждый вздох одного эхом отзывался из уст другого, даже сердца их стучали в одном ритме.
Страсть нарастала, и в голове Рауля метались мысли, одна другой безумнее. Так будет всегда. Она останется с ним. Ему плевать на ее прошлое. Он любит ее! Саманта!..
Все исчезло, утонув в ослепительной вспышке и затем в полной темноте. Эта темнота, подобно огромному черному океану, тихо покачивала их опустошенные и горячие тела на своих волнах, вынося их обратно в реальный мир.
Рауль с нежностью смотрел на заснувшую Саманту, слушал ее ровное дыхание, и мрачная решимость наполняла его. Он должен узнать все до конца, должен убедиться в ее невиновности. Но как?
Они были вместе уже три недели. Для маленькой девочки это целая жизнь. Саманта с улыбкой думала об этом, идя по аллее сада вместе с Раулем и Кончитой, державшейся за их руки и без конца раскачивающейся на этих сильных и любящих руках, как на качелях. Они шли в деревню.
— Раз, два, три — ап! Еще!!!
— Сладкая моя, мы уже пришли в кафе, а здесь нельзя баловаться.
Хозяин кафе и его жена всплеснули руками при виде новых посетителей:
— Ай! Какой добрый вечер, какая прекрасная маленькая сеньорина!
Хозяин церемонно проводил Кончиту за лучший столик, и Саманта усмехнулась. Везде их с малышкой встречали восхищение, улыбки и пожелания счастья и здоровья, а этот ресторанчик они особенно любили за радушие хозяев и хорошую кухню. Официант принес им меню, а Кончите — бумажную птичку. На некоторое время девочка занялась игрушкой, а когда растерзанная птичка упала на пол, Кончита немедленно получила следующую.
Когда принесли мороженое для Кончиты, она в полном восхищении уставилась на маленький бенгальский огонь, воткнутый рядом с игрушечным зонтиком и вишенкой поверх одного из шоколадных шариков.
Сколько радости могут дарить простые вещи, думала Саманта. Кончите — бенгальский огонь, мне — улыбка дочери.
Домой они возвращались по берегу моря, идя рука об руку, и Саманта в который раз подумала, что все идет совсем как раньше, в те невозможные, немыслимые, далекие времена… только теперь на плечах Рауля подпрыгивает неугомонная Кончита.
Не совсем все. Тонкая черная тень между ними — ее мнимое преступление. Маленькая стеночка недоверия, недоговоренности, неуверенности. Стена. И эту стену надо разрушить как можно скорее.
По дороге им попалась детская площадка, и Саманта вместе с Кончитой с визгом кинулись к горке. Рауль сначала снисходительно улыбался, но уже через несколько минут вопил и хохотал вместе с ними, такой же чумазый и счастливый.
В машине Рауль, удивленный необычной тишиной, оглянулся назад и тихо рассмеялся:
— Небывалый случай! Кончита заснула! Кстати, давай поужинаем завтра вдвоем?
— Ты просто хочешь покататься с горки без Кончиты, которая визжит тебе в ухо!
— Нет, я подумывал о чем-нибудь пошикарнее, чем наш поселок. А ты бы могла завтра надеть то зеленое платье, от которого у меня пересыхает горло и трясутся колени?
— Тогда придется избегать острых блюд.
— Нет, я смогу дотерпеть. До машины.
— Я уже слишком стара для заднего сиденья авто!
— У меня в машине откидывается переднее сиденье! Вылезай, дорогая. Мы дома.
Дома… Они вместе поднялись по ступеням и вошли в дом.
Весь следующий день Рауль, Саманта и Кончита провели на пляже в поисках крабов под прибрежными камнями. Это занятие девочке не надоедало никогда.
Донна Роса, новая экономка, успела подружиться с Кончитой и без уговоров согласилась посидеть с малышкой вечером. Саманта и Рауль зашли к Кончите почитать на ночь и пожелать приятных снов, и девочка благоговейно вздохнула при виде Саманты:
— Ох, какая ты красивая!
— Спасибо, конфетка, а как насчет Рауля? Он тоже красивый!
Рауль, в белом пиджаке, белой рубашке и кремовых брюках, неожиданно слегка покраснел и стал торопливо выбирать книжку, но Саманта заметила, что ее дочь смотрит на них обоих как-то необычно, серьезно и задумчиво.
Когда они вышли из комнаты, Рауль осторожно погладил Саманту по плечу.
— Ты что такая тихая?
— Я просто думаю, какая я счастливая. Ты даже не представляешь, как я рада быть с тобой и Кончитой.
Он прекрасно себе это представлял. С каждым днем их жизнь все больше напоминала жизнь счастливой семьи, но к этому примешивалась легкая горечь. Он больше всего на свете хотел убедиться раз и навсегда в невиновности Саманты. Только тогда семья и друзья смогут принять и простить ее, только тогда она сама сможет быть по-настоящему счастлива.
Ресторан на высоком берегу моря Рауль хорошо знал и очень любил. Они с Самантой прошли на открытую террасу, увитую виноградом, и сели, глядя на раскинувшийся внизу курортный городок, сверкавший и переливавшийся огнями, подобно громадному бриллианту на черной бархатной подушке ночи.
В полутьме невысокий смуглый мужчина на маленькой эстраде негромко пел печальную и страстную песню, гимн любви. Саманта была прекрасна, прекраснее всех на свете, прекраснее, чем когда-либо раньше. Рауль не мог отвести от нее глаз. Они сидели, взявшись за руки, и огонь любви пожирал их, не причиняя никакого вреда, а, напротив, даря блаженство.
Рауль легко коснулся губами ее руки:
— Бренди, портвейн или кофе?
— Поедем лучше домой…
Ее лицо, освещенное свечами, было прекрасным и немного грустным. Рауль не мог больше этого выносить. Сам он давно убедился, что она невиновна, слишком честна она была для этого, но для всего остального мира его Саманта оставалась мошенницей.
Они вышли и медленно пошли к машине.
— Погоди, Сэмми. Я хочу побыстрее покончить с этой историей. Расскажи мне все-таки, в чем заключалась твоя работа в качестве финансового директора. Помоги мне, Саманта. Я должен в этом разобраться.
Улыбку словно стерли с ее лица. Губы Саманты дрогнули, и она начала очень тихим и напряженным голосом:
— После свадьбы я работала финансовым консультантом в небольшой страховой компании. Карлос сказал, что хочет сделать меня финансовым директором банка ди Аройя, а я сказала, что это невозможно. Он засмеялся и сказал, что я буду только получать большие деньги, а делать ничего не придется, потому что он сам все сделает. Обычное соглашение между мужем и женой… так он сказал. Он принес мне на подпись документ — я его внимательно прочитала, все казалось в порядке. У меня не было причин не верить ему.
Потом он приносил другие бумаги, говорил, что это чистая формальность, и я их подписывала, иногда даже не читая. Знаю, это глупо, я должна была их читать, но Карлос был так убедителен, а потом родилась Кончита, и мне стало и вовсе не до того. Я верила ему. Это же ваш семейный бизнес.
— Но ни одного свидетеля у тебя не было?
— Нет, и потому моя защита ничего не смогла сделать.
— Должны же были остаться счета, папки, документы…
— После банкротства ничего не нашли. Рауль, я знаю, тебе неприятно это выслушивать, но, мне кажется, Карлос знал, что у него неприятности, и намеренно уничтожил все улики. Накануне нашей ссоры он напился и был в ярости. Тогда-то я и сказала, что подам на развод. Он ушел, его не было всю ночь. Наверное, сжег документы или бросил их в реку. А за неделю до банкротства его нашли мертвым, как ты знаешь.
— Он звонил мне за несколько дней до смерти. Сказал о разводе, сказал, что оставляет свой пост и возвращается домой, просил меня…
Рауль резко замолчал. Дурак, проклятый дурак! Ведь контейнер с вещами Карлоса, прибывший домой накануне того, что случилось, до сих пор стоит в доме… Рауль выругался и резко нажал на газ. Саманта испуганно воскликнула:
— Рауль! Что ты делаешь?
— Извини. Просто я — идиот. Вещи Карлоса были в доме все это время. И бумаги тоже!
Она сразу поняла, что он имеет в виду. Оба замолчали. Рауль излишне резко вывернул руль, придорожный кустарник заскрежетал ветвями по дверцам.
Рауль пытался сосредоточиться на дороге, но это удавалось с трудом. Он давил на газ, словно все псы преисподней гнались за ними. Возле дома машина с визгом затормозила, и он кинулся наверх, на бегу бросив Саманте:
— Скажи донне Росе, что мы дома!
Сердце его билось так, словно хотело выпрыгнуть изо рта. Все эти годы отгадка была рядом. Господи, сделай так, чтобы это оказалось правдой! Рауль ворвался в комнату Карлоса, в которую никто не входил с тех пор, как один из приятелей Карлоса разгрузил там привезенный из Алькоя контейнер.
Пещера Аладдина, а не комната! Антикварная мебель, шелковые шторы, сваленные в беспорядке картины и дорогие безделушки, старинные часы, дорогая одежда, техника, видеоаппаратура, украшения… Его брат жил хорошо. Слишком хорошо.
Рауль молчал. Если бы он хоть раз зашел в эту комнату, то уже знал бы, возможно, ответы на все вопросы. Например, откуда у Карлоса все это взялось?
Прямо напротив, у стены, стояла большая коробка с бумагами и папками. Секунду Рауль промедлил, не в, силах поверить в такую наглость собственного брата, а затем бросился вперед, расшвыривая дорогие пиджаки и норковые шубы. За спиной он услышал вскрик Саманты:
— О боже, Рауль!
— Что?! Кончита?
— Нет-нет, с ней все в порядке. Позволь, я помогу…
Он бормотал бессвязные проклятия, роясь в коробке, а затем заметил ее взгляд и замер, не в силах понять, почему так светятся ее глаза.
— Рауль… ты беспокоишься… ты хочешь, чтобы я оказалась невиновной?
— Естественно, хочу!
— Но почему?
— Потому что люблю тебя, почему же еще!
Он замер. Неужели он это сказал? Неужели он не говорил этого раньше?
Она замерла. Неужели он это сказал…
Рауль перевел дыхание и повторил уже спокойно:
— Я люблю тебя, Саманта!
Она неожиданно улыбнулась.
— А почему ты выглядишь таким удивленным? Ладно, давай разбираться дальше.
Они долго и тщательно просматривали документы и нашли, наконец, то, что искали. Утраченные счета. Письма Карлоса. Его личную чековую книжку, на которой было денег больше, чем он смог бы заработать за всю свою жизнь.
Рауль молчал, потрясенный, раздавленный подлостью брата. Ни один из документов не подтверждал причастности Саманты к чему бы то ни было. Только Карлос…
Пыльный, грязный, дрожащий от ненависти и стыда, Рауль, шатаясь как пьяный, вышел из комнаты. Его брат стал причиной неимоверных и незаслуженных страданий женщины, которую он любил.
Его брат! Его родной брат!
13
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Саманта взяла его за руку и отвела в ванную комнату. Там она нежно и быстро раздела его, разделась сама. Вода смывала пыль и грязь с их тел, смывала обиды и боль, горькие воспоминания.
— Ты когда-нибудь сможешь простить меня?
— Виноват был Карлос, не ты…
— Но я тебе не верил…
— Он и меня поначалу провел. Ты же был в сотнях миль от него, откуда тебе было знать, как ненависть и ревность изменили его душу. Он всегда говорил, что хочет стать богаче тебя. Что ж, он нашел способ. Я единственная, на кого могло пасть подозрение. На него ничего не указывало, потому я и растерялась. Я не смогла доказать свою невиновность. Он был очень умен.
Рауль казался раздавленным, уничтоженным чувством собственной вины перед ней. Он извинялся и проклинал себя за страдания, которые ей довелось пережить. Она долго успокаивала его, затем отвела в спальню, уложила в постель. Он мрачно уставился в потолок, все его тело внезапно напряглось.
— Ты, будучи совершенно невинной, потеряла все: репутацию, здоровье, свободу и дочь…
Саманта осторожно гладила его плечо, улыбаясь своим мыслям. Как давно это было. Сколько воды утекло… Целая жизнь… и еще одна, и еще…
Ей было дано несколько попыток. Пусть некоторые были неудачными — но разве это не счастье: иметь возможность упасть, чтобы понять, найти в себе силы встать — и идти дальше?
— В итоге я получила много больше. Все, что потеряла, и кое-что еще.
Она поцеловала его плечо. Рауль застонал.
— Я не прощу себя никогда!
— Если уж простила я, простишь и ты. Я счастлива, Рауль. Ты любишь меня. Мне нечего больше хотеть. Еще только одно…
Он повернулся к ней, и в глазах у него блеснули слезы, которые он немедленно скрыл шуткой.
— Чашечку чая?
Она улыбнулась, провела рукой по его подбородку.
— У Кончиты научился? Нет, мне нужно кое-что другое…
Он поцеловал ее. С каждым следующим поцелуем его страсть становилась все яростнее, женщина же была нежной и податливой, осторожной и чуткой, и тогда мужчина тоже смягчился и немного успокоился. Совсем немного.
— Я люблю тебя.
— Я люблю тебя.
Ее голос стал эхом его голоса, затем он прервался. Рауль обнял ее, прижал к себе, и она отдалась ему, полная любви и счастья.
Они очень тщательно готовились к тому, чтобы сказать Кончите о том, что Саманта ее настоящая мама. Сейчас они сидели все вместе на диване и смотрели старый любительский фильм.
— Это Саманта. Ты узнаешь ее? Я ее знаю очень давно. Она уже тогда была моим лучшим другом, и я ее очень любил.
Кончита внимательно следила за происходящим на экране. Особенно нравилась ей сцена падения Саманты в пруд. Девочка заливалась смехом и требовала показать еще раз.
Рауль перемотал пленку и осторожно наклонился к девочке.
— Маленькая, тебе нравится Саманта?
— Очень-очень нравится!
На милом личике расцвела широчайшая улыбка. Саманта затаила дыхание. Рауль тоже нервничал, но, наконец, набрался мужества.
— Ты уже большая девочка, и я должен сказать тебе что-то особенное… Это очень важная тайна. И я решил ее открыть тебе.
Малышка вытаращила глаза, а Саманта прикрыла свои. Сердце глухо бухало в груди.
— Сладкая моя, ты теперь будешь самой счастливой девочкой в мире. — Он нежно поцеловал румяную щечку. — Саманта… она твоя мама!
Девочка посмотрела на Рауля, затем на Саманту. В глазах взрослых блестели слезы.
— Я твоя мама, маленькая.
Рауль расцепил руки, и малышка съехала по его ногам, как по горке, прямо на ковер. Саманта распахнула девочке объятия, но та неожиданно нахмурилась, повернулась и убежала в сад.
Саманта не могла вымолвить ни звука. Она словно превратилась в ледяную статую. Рауль прошел к двери в сад, и его шаги отдались у нее в мозгу гулко и мрачно. Она смотрела прямо перед собой, не видя ничего.