— Проводите Уиттингтона на полубак, мистер Сьюард. И пусть кто-нибудь найдет ему место.
— Да, сэр.
Сьюард поспешил выполнять приказ. Уиттингтон последовал за ним, внимательно посмотрев на Эванджелину и недоверчиво — на Остина.
Капитан рявкнул:
— Почему вы все еще здесь, мисс Клеменс?! Хотите заработать чахотку?!
— Конечно, нет…
— Так спускайтесь вниз.
Остин развернулся на каблуках и зашагал прочь, расправив плечи. По пути он отдавал приказы, и люди разбегались по своим местам.
Эванджелина пошла на корму, уворачиваясь от матросов, которые спешили выполнять грозные приказы своего капитана. Она спустилась по лестнице, ведущей в коридор, где находится его каюта. Здесь не было ветра, и она облегченно вздохнула. Хотя на этих широтах воздух теплый, ветер все же холодил ее.
Молодой охранник, заменивший беднягу Дэвиса, приветливо улыбнулся и открыл перед ней дверь. Девушка вошла в каюту, и он закрыл за ней дверь, оставив ее одну.
По-прежнему дрожа от холода, Эванджелина подошла к иллюминатору, в котором показались огни бухты. Корабль разворачивался, и среди желтых огней города горящая тюрьма казалась похожей на адское пламя.
Нашла ли Анна Себастьяна? И сколько еще людей она уничтожила, пробираясь к нему? Эванджелина мысленно помолилась за капитана Бейнбриджа. Этот человек был виноват лишь в своей слепоте.
Фонарь под потолком качался, когда корабль совершал разворот. Другой фонарь стоял на полу, и его пламя танцевало за стеклом. Каюта была такая же, какой она ее и помнила. Мистер Сьюард собрал все ее вещи и принес их сюда по приказу капитана, когда тот впервые запер ее. Тут были ее платья, нижнее белье, чулки и молитвенник.
Мистер Сьюард, смутившись, повернулся к ней спиной, когда она снимала платье. А потом ощупал ее, одетую только в рубашку, в поисках оружия, как он сказал. Он был предельно вежлив и прикасался к ней очень деликатно.
Она знала, что ей понадобится одежда, чтобы переодеться, после того как она вымоется. Эванджелина попыталась открыть несколько шкафов, и одна дверца открылась.
И тут дверь каюты с шумом распахнулась.
Эванджелина резко обернулась, прижалась спиной к дверце. Вошел капитан. Он взглянул на нее, бросил взгляд на открытый шкаф, затем подошел к ней и захлопнул дверцу.
За ним в каюту вошел мальчик по имени Сирил, который принес миску с водой. Он поставил ее в отверстие, вырезанное в умывальнике, и исчез.
Эванджелина посмотрела в мрачные и злые глаза капитана.
— Я искала платье. Вы забрали всю мою одежду. Мне нужно что-нибудь надеть.
Капитан протянул руку, распахнул дверцу шкафа, вытащил поношенное серое платье и швырнул его на стол.
— После того как вымоетесь.
— И еще мне нужно… ммм… белье.
Он снова протянул руку и достал ее самую красивую нижнюю юбку и рубашку из тончайшей ткани с бантиками и кружевами. Она долго трудилась над отделкой, сначала — в предвкушении своей свадьбы, потом — чтобы пережить предательство Харли.
Эванджелина даже представить не могла, что какой-то мужчина будет доставать из шкафа ее белье.
Капитан положил белье поверх платья.
— Вот это.
— Но я его здесь испорчу. У меня есть более практичные вещи.
— Я хочу, чтобы вы надели это.
Эванджелина проглотила комок в горле.
— Хорошо.
Капитан вытащил из шкафа связанные из белого хлопка чулки и медленно пропустил их сквозь пальцы.
— В Бостоне есть магазин, где моя ж… — Он замолчал, глаза его утратили всякое выражение. — Они делают очень тонкие чулки. Вы сможете купить себе там подходящие.
— Боюсь, у меня нет на это средств.
— Я куплю их вам.
Он положил чулки поверх белья и платья, потом закрыл дверцу шкафа и надежно запер ее. Затем посмотрел на нее сверху вниз и вдруг спросил:
— Откуда у вас эта вещь, что на вас?
Эванджелина посмотрела на свою рваную рубашку.
Кружева, прежде украшавшие ее, свисали теперь клочьями.
— Они не позволили мне одеться.
— Я имею в виду бушлат.
— Капитан Бейнбридж велел одному из своих людей отдать его мне. Это был невысокий парень, очень худой. — Она посмотрела на рукава, дважды подвернутые. — Но все равно он мне велик, правда?
Капитан издал какой-то неопределенный звук. Эванджелина с удивлением посмотрела на него, но он повернулся к ней спиной и подошел к столу.
— Расскажите мне о капитане Бейнбридже, Почему он решил оставить вас у себя?
— На самом деле он ничего не решал. Просто он не знал, что со мной делать. Он любил Анну. И пришел ей на помощь, чтобы она смогла…
— Идиот, — перебил Остин.
Эванджелина покачала головой:
— Он ничего не мог поделать с собой. Я заметила, что джентльмены теряют голову, оказавшись рядом с ней. За исключением вас, конечно. Почему вы смогли устоять перед ней, если другие не смогли?
Капитан прислонился к столу и скрестил на груди руки.
— Мисс, вы мне не ответили. Чего хотел от вас капитан Бейнбридж?
— От меня? Ничего. Он хотел Анну. На меня он смотрел как на помеху. Как и вы.
— Помеха? Да, я сказал бы, вы были помехой.
— Тогда вам не следовало отправляться за нами. Вы, должно быть, выбились из графика, на много миль отклонившись от курса.
— Да, верно.
— Почему вы на это пошли? Или мой сводный брат просил вас найти меня?
— Я не спрашивал мнения вашего сводного брата.
— С ним все в порядке? Я могу его увидеть?
— Позже. — Он отошел от стола. — После того как вы приведете себя в порядок.
Эванджелина посмотрела в зеркало и вздохнула. Она была вся серая от пороха — он покрывал ее руки, ключицы и даже округлости грудей.
Тут вдруг послышался какой-то тихий звук, похожий на стон. Эванджелина подняла глаза на капитана. Он смотрел на нее, стиснув зубы, и она пробормотала:
— Я ничего не могла поделать. Анна заставила меня тащить бочонок, и я вымокла, когда выбиралась на берег.
Корабль неожиданно дал крен. Спокойные воды залива остались позади — они вышли в открытое море. Потеряв равновесие, Эванджелина упала.
— Проклятие! Эванджелина!.. — Капитан подхватил ее и поставил перед собой. Затем открыл фонарь, стоявший на полу, и погасил пламя.
— Зачем вы это сделали? — спросила девушка.
— Вы вся в порохе. И едва не ткнулись головой в фонарь. Почему вы улыбаетесь? Находите это смешным?
— Нет. Просто вы назвали меня по имени. Вы назвали меня Эванджелиной.
Он помолчал.
— И что из того?
— Мне понравилось, как вы это произнесли. Как будто вы обращались… ко мне, а не к какой-то старой деве.
— Но вы не старая дева.
— Мне нравится ваше имя. Остин Блэкуэлл. Прекрасное имя.
Глаза его вновь утратили выражение.
— Ах, не надо, моя маленькая сирена. Ваш соблазняющий взгляд на сей раз на меня не подействует. Расскажите, что произошло на английском судне. Начните с того момента, когда вы решили бежать, и закончите тем, когда я встретил вас в порту.
— Что за соблазняющий взгляд?
— Расскажите о фрегате, мисс Клеменс.
Она поморгала.
— Там было довольно скучно. Правда, не для Анны и капитана. И не для двух матросов.
— Что за матросы?!
— Те, которых она подкупила и уговорила доставить нас на берег. Она пообещала им много денег, беднягам. Надеюсь, они сейчас в безопасности.
— Мне плевать, что с ними стало.
— Они не виноваты. Просто поддались на уговоры мисс Адамс. Вы не должны винить их за это.
— Могу и буду. Ну а теперь начните, пожалуйста, с самого начала.
Эванджелина вздохнула:
— Ах, я только сейчас осознала, что была в Гаване…
Глаза его блеснули весельем.
— Неужели?
— Но я ничего там не увидела — только берег. И тюрьму в темноте.
— Вы ожидали, что вам устроят экскурсию?
— Вам хорошо смеяться. Вы объездили весь мир. А я знаю только Глостершир и Ливерпуль, где была за день до того, как села на ваш корабль. Ах, я была в Гаване — и не увидела ее.
Остин сжал кулаки.
— Я не собираюсь разворачивать корабль, чтобы вы могли пройтись по магазинам на рыночной площади.
— Но разве это было бы не прекрасно? Там теплый воздух и всевозможные товары, которых я никогда не видела. «Ты самым непростительным образом упустила возможность», — сказала бы мисс Пейн.
Остин в недоумении посмотрел на нее:
— Мисс Пейн?..
— Из академии для юных леди. Благодаря ее подготовке я могу предложить свои услуги в качестве гувернантки.
— Эванджелина, какого черта?! Вы никогда не станете гувернанткой!
— Но я должна…
— Вы носились по морю в своей сорочке и в морском бушлате! Жили на английском фрегате и штурмовали тюрьму! Да еще и бегали с этим полуодетым англичанином…
— И я показывала вам свою грудь.
— И это тоже.
— И вы целовали меня.
— Да, на палубе. На глазах у всей команды.
Лицо ее вспыхнуло.
— О Господи!
— Мне на это наплевать. Но все это положило конец вашей карьере гувернантки.
— Увы, до того как она началась. Полагаю, теперь вы сдадите меня властям. И у меня будет возможность наблюдать за собственным наказанием. — Она проглотила комок в горле. — Но я не смогу никому рассказать об этом.
Корабль снова закачался на большой волне. Фонарь тоже закачался и заскрипел; в его свете во влажных волосах капитана вспыхнули огненные пряди.
— Я решил не передавать вас властям города. Я хочу вернуть вас домой. В Англию.
— Я не хочу обратно в Англию.
— Предпочитаете встретиться с городскими властями?
— Конечно, нет…
— Тогда я верну вас домой.
С позором. Ее мать и отчим не захотят принять ее. Они, возможно, даже не впустят ее в дом. У Эванджелины промелькнула мысль: «Не лучше ли умереть на виселице, чем медленно умирать, как никому не нужная старая дева, одинокая и до смерти жаждущая снова увидеть то, что ей довелось увидеть только мельком».
По ее щеке медленно скатилась слезинка, за ней — еще одна. Девушка поморгала, стараясь сдержать слезы.
— О Господи…
— Эванджелина, вам удалось проскользнуть мимо кораблей, изо всех сил старавшихся подстрелить друг друга. Потом вы штурмовали тюрьму, освободили человека и выбрались на свободу, причем с вашей головы и волосок не упал. А при мысли о возвращении домой вы начинаете плакать?
Слезы капали ей на руки, обжигая шершавую кожу.
— Все говорили, что я обуза для своего отчима. Он и моя мать были рады избавиться от меня. Могу вообразить, что они сказали бы при моем возвращении…
Волна ударила в корпус, забрызгав иллюминатор. И тотчас же капитан шагнул к Эванджелине, и его горячее дыхание коснулось ее щеки.
— Не плачь, мой воробышек.
— Я не могу… сдержаться.
Он обнял ее.
— Шшш…
Она прижалась к его груди. От него пахло морским ветром и дымом. И еще она чувствовала какой-то очень приятный запах, свойственный только ему. Он такой большой и сильный… Властный, отважный, ловкий…
Временами немного раздражительный, но это из-за груза ответственности, лежавшего на его плечах.
Эванджелина провела руками по его спине и по широким плечам. Его мышцы напряглись под ее пальцами. Корабль качало на волнах, но Остин Блэкуэлл стоял как бастион, охраняя ее от нападок моря. Она слышала, как сильно и ровно билось его сердце.
— Вы собираетесь поцеловать меня? — прошептала она.
Он приподнял ее лицо. И сейчас она не видела ничего, кроме его темных глаз.
— Да, собираюсь. Не могу устоять против твоего зова, моя сирена.
Глава 10
Ее запах окутал его. Ее сладкое дыхание коснулось его рта, когда он наклонился, чтобы поцеловать ее красные спелые губы.
Он понял, что всегда хотел ее, и не мог побороть свое желание. Оно терзало его и заставляло становиться на вахту среди ночи, радуясь холодным брызгам, охлаждавшим разгоряченное лицо. Оно заставило его развернуть судно и последовать за ней в западную Атлантику, забыв о своей миссии.
Возможно, она и в самом деле английская шпионка, которая завлекла его в свои сети, пробудив в нем это желание, а затем сбежала, чтобы он преследовал ее, подвергая опасности документы. А возможно, что ее цель — спасти этого английского лорда, которого она притащила на корабль. И очень может быть, что она сделала его, Остина, игрушкой в своих нежных ручках.
Нет-нет, она невинная девушка. И она целовала его так нежно, а ее ласки были столь неловкими и неумелыми… Однако она прижималась к нему бедрами. Невинная девушка, которая знает, как соблазнять?.. Кто же научил ее издавать эти тихие вздохи? Кто научил так проводить по мужским рукам кончиками пальцев?
Если он, Остин, найдет его, то убьет.
Он провел губами по ее щекам, осушая слезы. Затем поцеловал прикрытые веки, пытаясь ее успокоить.
Ее сорочка свисала клочьями, ленточки порвались. Он раздвинул тонкую ткань и остатки кружева. Белая кожа, потемневшая от пороха, манила его. Он рисовал пальцем узоры на ее ключицах, стирая серый порошок.
Рубашка соскользнула с нее вместе с бушлатом. Ее шелковистые груди приподнялись навстречу его рукам, и он, снова поцеловав ее в губы, прошептал:
— Ты меня поражаешь, Эванджелина. Ты делаешь это намеренно?
— Мм… — Она закрыла глаза.
Он прикусил мочку ее уха и, просунув руки ей под рубашку, скользнул ладонями по ее спине, затем по округлым бедрам. Она что-то пробормотала, прижимаясь к его восставшей плоти.
На койке им вдвоем было бы тесно. Но был еще и стол… Он подумал о такой возможности еще в ту ночь, когда она пришла соблазнять его. Он мог бы усадить ее на стол и…
Она со стоном пробормотала:
— Остин, пожалуйста, поцелуй меня еще.
— Да, конечно. Всю ночь, моя сирена. Всегда.
Она раскрыла губы, и он впился в них поцелуем.
За дверью послышался резкий голос Олбрайта:
— К вам первый лейтенант Сьюард, сэр!
Холодная реальность настигла его. Он поднял голову и перевел дыхание.
Господи, она опять ускользнула! И обвела его вокруг пальца, раздразнив так, что он забыл, кто он такой и что делает.
Наверное, это все ее очки… Они в первый раз ввели его в заблуждение, заставили увидеть в ней невинную девушку, которая ничего не знает о своем очаровании. Они заставили его забыть ее ложь и полуправду, а также откровенные увертки.
Остин натянул рубашку ей на грудь и запахнул полы бушлата.
— Войдите, — процедил он сквозь зубы.
Сьюард вошел в каюту.
— Сэр, я подумал, что мисс Клеменс понадобится мыло, а также чистые полотенца.
Эванджелина кивнула:
— Да, конечно, мистер Сьюард. Спасибо.
Он улыбнулся ей:
— Я рад, что вы вернулись, мисс. Надеюсь, мисс Адамс справедливо наказана за то, что попыталась забрать вас от нас.
— Так вы полагаете, что она меня похитила?
Лейтенант с удивлением посмотрел на Остина:
— Конечно. А вы — нет, сэр?
— Вы закончили, Сьюард?
Сьюард посмотрел на полотенца, которые принес.
— Да, сэр. — Он бросил полотенца на стол.
— Тогда оставим ее. Пусть моется. Пошли.
Сьюард снова посмотрел на Остина, потом — на девушку.
— Да, сэр.
Уходя, Сьюард придержал дверь и опять посмотрел на капитана.
— Сэр, ужин будет подан через полчаса в кают-компании.
— Да, знаю, — кивнул Остин. — А вы, мисс… Опоздаете — останетесь без ужина.
Она взглянула на него с удивлением:
— Так вы не запрете меня в каюте?
— Посмотрим. Если вы снова украдете мою шлюпку или кого-нибудь из лейтенантов… Или если вы с этим англичанином что-нибудь устроите, то окажетесь в тюрьме вместе с мятежниками.
— Уверяю вас, капитан, я не доставлю вам неприятностей. Вы и представить не можете, как я рада, что снова оказалась на «Авроре». Знаю, мое спасение не входило в ваши планы, но я очень благодарна вам за то, что позволили мне находиться на борту вашего корабля, хоть я для вас и обуза.