Утром позвонила детектив и сообщила, что после ночного допроса Соня Рихтер рассказала о своей принадлежности к диссидентской секте «Сестер Христовых». Спросонья Моргана все не могла понять кто такая Соня Рихтер и причем тут «Сестры Христовы».
- Так вы будете присутствовать при аресте «Сестер Христовых», как представитель УВП? - уточнила утомленная ночным допросом следователь.
- Конечно, - ответила, уже полностью пришедшая в себя Моргана.
ГЛАВА 30
Безумный Сол тщедушный мужчина с впалой грудью, острым личиком, под громоздкими очками, остановился и поманил к себе Долли. Та, растянув накрашенный рот в вымученной улыбке и неосмысленным жестом, поправив локон платинового парика, подошла к нему, дернув за цепь, прикрепленную к металлическому ошейнику изможденной девки в лохмотьях, что тащилась за ней. Когда Долли подобострастно склонившись, поприветствовала главу Орды, он ласково осведомился, придирчиво разглядывая сквозь выпуклые линзы, своих невозможных очков, спутницу Долли:
- Это та бабенка, которую, как я слышал, ты привел с собой?
- Да, почтенный Сол, - закланялся заискивающе хихикая Долли. – Я ведь как раз вел ее к тебе, господин.
- Хорошая девочка, - оценивающе оглядел пленницу еще раз Сол. Голос его умильно дрожал.
Старый трансвестит вздрогнул было, решив, что комплимент относится к нему, но перевел дух, когда Безумный Сол, не обращая ни на кого внимания, протянул скрюченные пальцы к девице, что вынуждена подошла к нему вслед за Долли. Странно было уже то, что красотка разгуливала себе по Орде вполне безнаказанно к тому же будучи на цепи. Безумный Сол прищурился на Долли.
- И как же она попала к тебе, не расскажешь?
- Я… уговорил ее бежать со мной в Орду. Хотел преподнести ее тебе в подарок. Ты ведь по-прежнему нуждаешься в подобном материале, господин, - и Долли дернула цепь-поводок, заставляя пленницу упасть на колени. – Ее зовут Флёр…
- Флёр… - задумчиво повторил Дикий Сол, цепко ухватил девушку за подбородок, подняв к себе ее лицо.
- Так, так, так, - бормотал он, придирчиво вглядываясь в нее. – А она миленькая, - попытался он поймать блуждающий взгляд пленницы. – Вижу, с ней хорошо позабавились, - проворчал он, заметив следы уколов на сгибах ее рук. – И ты предлагаешь мне уже подержанный товар? Слышал, она побывала в палатках каждого шафт-генерала. Так ведь мои верные соратники? – насмешливо бросил он в сторону своей свиты.
Долли побледнела. Шафт-генералы мрачно переглянулись.
- Попортили такой материал, так что придется этот подарочек отдать Рагулу. А то мой мальчик уже устал от мутантов.
Долли, держась за сердце, начал тяжело хватать ртом воздух. Щеки трансвестита побелели, лицо опало.
- Но она еще пригодиться, - пролепетал он, мечтая, чтобы ему побыстрее накапали сердечных капель. – Она тут за дозу болтала, что бежала с офицером УВП.
- Это правда? – ласково переспросил Дикий Сол с явно читавшимся недоверием на лисьем личике.
Тяжело сглотнув, Долли торопливо закивал и, указав на девку, что стояла на коленях, бессильно свесив руки и опустив голову на грудь, начал уверять:
- Она может привести офицера УВП. Та ей полностью доверяет. Только прикажите, за глоток Лианы все сделает …
- А я вот не понимаю! - вдруг затопал ногами Ученый, потрясая кулачками. – Почему ты сразу не привел ее ко мне? Теперь-то мне какой прок от попорченой шкуры? Ты, - ткнул он пальцем в Долли, - вернешься в Префектуры и от ее имени приведешь мне не абы кого, а Моргану Фрид, за которую особо хлопотали передо мной. А эту бросьте Регулу.
- Зачем тебе офицер УВП? И кто это похлопотал о ней перед тобой? - недовольно поинтересовался шафт-генерал с кожаной повязкой на глазу.
- Тебя, пёс, это не должно заботить! – сорвался на визг Сол и, посмотрев на Флёр, уверенно произнес: - Эта Фрид точно придет за тобой, крошка. Обязательно придет, я знаю.
- Мы не в том положении, что бы цапаться с Префектурами, если откроется, что мы причастны к похищению офицера УВП, - возразил низким трубным голосом здоровенный шафт-генерал, поддерживая Одноглазого.
- А кто собирается цапаться? Мы по-тихому пошлем этого дурака, - кивнул Сол на Долли. – И та выведет Фрид за Купол.
В это время ассистент Безумного Сола снимающий цепь с ошейника Флёр, не знал как быть, надевать все таки на нее толстые браслеты оков или нет. Этого забитого и униженного человека в Орде привыкли не замечать. Он был всего лишь тенью Великого Безумца. Теперь он озадаченно поднял взгляд от стиснутых кулаков девицы на ее лицо: на обозначившиеся на нем желваки, поджатые полные губы и неуступчиво напряженный взгляд. Косарь растеряно огляделся: неужели никто вокруг, не видит, что это вовсе не девка, а такой же отмороженный как и они, косари. Но шафт-генералы и Безумный Сол были заняты, пререкаясь между собой, им было не до обреченной.
- Пойдет… пойдет… - лепетал заискивающе кивая Долли, понимая, что спасен и в тайне радуясь своему возвращению в Префектуры, куда уже рвался всей своей порочной душонкой.
- Но Регул не насытиться худосочным куском мяса, - возразил один из шафт-генералов с окладистой спутанной бородой. – А мы все знаем, что это такое, когда Регул недоволен. Стоит ли тревожить его из-за какой-то единственной потаскухи. Может, подождем, когда приведут еще пленниц.
- А я хочу бросить ее сейчас, - капризно взвизгнул Сол, топнув ногой. – Почему ты мне все время перечишь, Соломон? Сейчас же выведите Регула, а ее закуйте!
- А может не заковывать? Так она продержится дольше, - предложил Одноглазый шафт-генерал, которого звали Ганом. – Регул не сразу сожрет ее, а мы растянем удовольствие.
- Сожрет, так сожрет, - пожал плечами Безумец. – К тому времени Регулу, сам знаешь, что-нибудь перепадет с трибун. Поехали. И передайте уже, чтобы разбудили моего мальчика.
- Лучше бы отдал девку мне, - не выдержал Одноглазый Ган, когда Безумный Сол и его свита загрузившись во внедорожник, двинулась в сторону котлована, служившего в Орде ареной. Флёр усадили на заднем сидении между двумя шафт-генералами Тигром Пустыни и Одноглазым Ганом.
- И чтобы ты с ней делал? – осведомился Безумный Сол, обернувшись к Одноглазому с переднего сидения, в пренебрежении сморщив лисье личико.
- Любовался, - огрызнулся тот. – Теперь вот пропадет добро за просто так.
Безумный Сол метнул взгляд за толстыми телескопическими линзами очков к невозмутимому Соломону. Одноглазый Ган произнес кощунственную вещь, посмев пожалеть «мясо» для самого Регула – идола Орды и всех без исключения косарей. Именно для него был вырыт котлован - арена в котором давали «поиграться» Регулу. Никто во внедорожнике не обратил внимания на, нагонявшего их на байке, отставшего шафт-генерала. Соломон вождь шафта Псаломщиков задержался. Дав Безумцу и остальной свите отъехать, он, выдернув из-за пояса нож, развернувшись с силой метнул его вслед уходящей Долли, радующегося, что отделался так легко. Нож по рукоять вошел в спину трансвеститу и тот, по-бабьи охнув, упал в песок, раскинув руки.
- Лучше бы ты вообще не возвращался, - проворчал Соломон, подходя, выдергивая свой нож и вытирая его о свою штанину.
Орда, раскинувшаяся лагерем в пустыне, пришла в волнение. Четыре оазиса были постоянным и уже обжитым ее местом. Никто не рисковал соваться сюда, хотя бы потому, что пески вокруг изобиловали всяческими ловушками, на изобретение которых был так щедр гений Безумного Сола. Весть о том, что собираются выводить Регула, в один миг облетела Орду. Все боялись это создание, и хоть он являлся постоянной угрозой и им самим, не представляли своего существования без него. Когда Регул был голоден, его выводили на арену, чтобы «покормить», а это всегда обещало кровавое и ужасающее зрелище от которого порой тряслись поджилки, но именно поэтому для этой твари не жалели ничего.
Едва закрытый контейнер на колесах покатил к пологому спуску в котлован, как все обитатели Орды начали поспешно разворачивать транспорт каким владели будь то машина, байк или броневик в ту сторону, где ясно обозначив сосредоточие Орды, находилось ее сосредоточие - арена. Этот центр стягивал к себе все силы, все внимание и чаяние Орды, что теперь потекла к нему хаотичным валом, собираясь вокруг арены, окружая ее сердце единым организмом. «Жертва!» - воодушевленно орали косари, на всех парах несясь к котловану, перегоняя друг друга, сталкивая с пути, сшибаясь в безумной гонке, поднимая тучи серого, похожего на пепел песка, только для того, чтобы занять лучшие, пусть и опасные места на краю трибуны.
Жертва! Если ее уже сбросили в котлован, то их ждет долгожданное кровавое зрелище. Регула никогда не тревожили зря, а все уже видели возвышающийся над толпой огромный стальной контейнер, медленно двигающийся к арене. На этот раз жертвой оказалась белокурая красотка, принадлежащая Долли. Кто только не пытался купить ее, но старый скряга все ждал, кто предложит больше. Вот и дождался старая жаба, что милашка стала кормом Регулу. Ну и не жалко! Жалели лишь о том, что Регул разделается с девкой мгновенно, как до этого с другими жертвами. Но в Орде это было не проблемой: кто-нибудь в азарте выпадет сам или его скинут с края трибуны, откуда все было отлично видно. Так уже не раз бывало, что с первых рядов кто-то в пылу азарта срывался вниз. Некоторые считали благословенной смерть от острых зубов Регула. И теперь полные арены и свесившиеся с края трибун «счастливчики» с первых рядов в предвкушении наблюдали за девкой, скинутой на дно котлована. Она не металась в поисках спасения, не взывала к жалости зрителей, протягивая к ним руки истошно моля о помощи, вызывая ответный смех. Порой в особо назойливых жертв, не желающих смиряться со своей участью и в жажде спасения пытающихся вскарабкаться по песчаной стене, летело то, что зрителям подворачивалось под руку, сбрасывая обреченных обратно. Но нынешняя жертва, поднявшись на ноги, отряхнулась, внимательно оглядевшись, и взгляд ее при этом не был взглядом сломленного человека.
На утоптанной площадке арены валялись камни, палки кости, даже чья-то изодранная обувь и металлический штырь от какой-то арматуры, который никому из жертв, судя по всему, так и не помог. Случалось, что обреченным для потехи кидали оружие куда серьезнее, зная, что оно не сгодиться, но жертва получала проблеск надежды остаться в живых. На этот раз Флёр никто ничего не кинул. Все равно не поможет, руки-то у нее скованы. До нее обреченные на съедение, если им попадало оружие, от страха не могли, как следует воспользоваться им и заканчивалось все тем, что в панике они бросали его, пытаясь убежать. Вот была потеха! А эта девка не истерила, не бросалась на стены из прессованного песка, а потирая ушибленное бедро, время от времени взглядывала вверх на край трибуны, где у единственного ограждения из сваренных металлических труб, стоял Безумный Сол с шафт-генералами. За шафт-генералами в свою очередь держались их ординарцы. Безумец что-то сунул в руку одному из шафт-генералов и тот, подойдя к ограде, размахнувшись, кинул это в сторону Флёр. К ее ногам упала клипса с прикрепленным к нему на гибком шарнире микрофоном.
- Подними! - послышался усиленный запущенным над ареной динамиком, приказ Безумного Сола. - Моли о пощаде и может быть, спасешься. Я милостив и потому скинул тебе этот прибор. Используй данный шанс, не разочаруй нас и доставь удовольствие своими предсмертными визгами.
Трибуны воплями поддержали слова Безумца. Жертва посмотрела на валявшийся у ее ног микрофон и, наступив, с хрустом раздавила его, не обращая внимания на посыпавшиеся со всех сторон оскорбления, угрозы и проклятия.
ГЛАВА 31
Федор уже был наслышан о непобедимости кумира косарей, которого выпускали на арену, чтобы покормить. Косари даже не делали ставок, зная, что те, кто встречался с Регулом уже обречен. В остальное время кровожадный Регул пребывал в спячке. Наконец возмущенные крики сменились приветственно нетерпеливыми, когда заслонка контейнера из толстой клепаной стали поднялась вверх и из темного смрадного нутра с утробным урчанием вывались нечто, не поддающееся описанию. Федор нахмурился, пытаясь дать определение увиденному.
То, что надвигалось на него, скрипя металлическими сочленениями суставов под немалой массой бесформенного тела, имело отдаленный человеческий облик схожим с ним лишь тем, что ходило на двух слоноподобных ногах. Тем не менее, это существо двигалось довольно быстро. Как сумел разглядеть Федор, тряская лязгающая массивность тела Регула имела местами живую плоть, перемежающейся с вживленными металлическими пластинами, словно наложенные на нее заплаты. Приплюснутая головка с жабьей бородавчатой мордой смотрела широко расставленными маленькими глазками. Нос не имел переносицы и был обозначен лишь дырами ноздрей над выступающими мощными челюстями с частыми острыми зубами. Минуту другую тварь глазела на свою будущую трапезу цепким плотоядным взглядом. И вдруг раскрыв широкую пасть, облизала мясистым синюшним неожиданно длинным языком выпяченную толстую губу, что свисала, скрывая скошенный подбородок, и нетерпеливо пошлепало вперед. Оно шло вразвалку переваливаясь, своей бочкообразной колыхающейся тушей, на которой ходуном ходили металлические пластины-заплаты. Длинные мощные передние конечности болтались вдоль бесформенного тела. Весь вид Регула говорил о его неповоротливости и неуклюжести, тем неожиданнее была его стремительность, когда он, опираясь на руки, вдруг бросил свое громоздкое тело вперед, выказав необычайную быстроту.
- Это венец моего творения! – раздавались над ареной слова Безумного ученого полные неуемного горделивого торжества. – Это самое совершенное детище, которое знал и знает мир и оно… непобедимо! Это…
- … бред больного психа, - хмыкнул Федор, быстро отступая назад. – Как и полное отсутствие вкуса.
Он не убегал, а именно отступал, собранно, без паники. Регул остановился. Он не чуял такого привычного страха жертвы. Пока Регул усердно принюхивался, раздувая отверстия ноздрей, Федор приглядывался к нему. Эта тварь обладала чутким обонянием и тонким слухом, в отличие от зрения которое было явно слабовато, к тому же не обладало интеллектом, который, видимо, полностью заменили кровожадные инстинкты. Это странное пугающее существо не знало ни страха, ни осторожности лишь потому, что ни кто никогда не давал ему отпора или оказывал хоть какое-то сопротивление, и в этом была его слабость. Когда Федор сделал шаг назад, невольно отступая перед этой машиной убийств, Регул тут же отреагировал на скрип гравия под его ногами, а не на видимое движение. Чуть склонив уродливую башку в сторону Федора, потянул носом воздух, словно прислушиваясь.
- Вперед, мой мальчик! – в упоении напутствовал свое кошмарное недоразумение Безумный Сол, которого распирало от восторга. – Тебя ждет лакомство, только не ленись!
Значит мальчик. Услышав «родительский» голос, Регул отреагировал, подняв башку. И в это время Федор со всей быстротой на какую был способен, рванулся к твари. Трибуны взорвались азартными воплями: жертва сама бежала навстречу своей гибели. С самого начала было ясно, что у девки как и у других до нее не было ни единого шанса уцелеть, но она держалась на удивление стойко, что было само по себе необычно, потому что при виде Регула мало у кого выдерживали нервы. Только вот на этот раз жертва, похоже, не потеряла присутствия духа, не впала в истерику, не металась с визгами по арене, пытаясь спастись от неизбежного. Для зрителей это значило лишь одно – она продержится дольше минуты на две-три. Тварь же снова отвлеклась на рев трибун, который на этот раз звучал для нее по-другому: без предвкушения и как-то тревожно. Рагул только головой вертел, оглядывая трибуны злобными глазками, не понимая, чем вызвана подобная тревога. Это дало Федору необходимую минуту, для сближения с ним. Не сбавляя бега, Федор подхватил двумя скованными руками валявшийся ржавый, но достаточно длинный штырь. Когда Регул наконец вспомнил о своей еде, и то только потому, что его чуткий слух различил рядом внизу звяканье цепей, он с удивлением почувствовал непонятную пронизывающую боль. Именно в это время штырь вошел под складки свисающего брюха, прямо в деформированные неразвитые детородные органы, прорвав их до ануса. Взревев от нестерпимой боли Регул шлепнулся больным местом на землю, пытаясь унять боль и заодно раздавить назойливую тварь, причинившую ему страдание. Трибуны неистовствовали, перекрывая страдальческий рев Регула, под которым натекала зеленовато бурая кровь.
- Ты что это делаешь?! – несся над ареной недоуменный визг Безумного Сола.