– Это меня устраивает. У вас еда получше. Кроме того, не буду видеть, как Макнаб отбивает чечетку, – согласилась Пибоди.
– Ты узнала адрес Лизбет Кук? Следи, чтобы мы успели вовремя свернуть. Я не хочу объезжать весь этот квартал.
– Есть, сэр. Нам как раз по пути. Может, позвонить ей и договориться о встрече?
– Нет, нагрянем неожиданно.
Так оно и получилось: было видно, что Лизбет не готова к сюрпризам. Однако присутствия духа она не потеряла.
– Я не буду разговаривать с вами без своего адвоката, – заявила она, открыв дверь.
– Позовите его, если вам есть что скрывать, – ответила Ева.
– Мне нечего скрывать. Я дала вам показания, прошла беседу в офисе обвинителя, подписала заявление. Я не обязана больше отвечать ни на какие вопросы.
– Раз все в законном порядке, вам не стоит беспокоиться по поводу разговора со мной. Если, конечно, то, что вы изложили в показаниях, не ложь, – спокойно произнесла Ева.
Глаза Лизбет вспыхнули, подбородок чуть выдвинулся. Ева поняла, что самолюбие этой женщины оказалось верной мишенью.
– Я не лгу! И всегда настаиваю на честности по отношению ко мне. Честность, верность и уважительность!
– В противном случае вы убиваете. Мы это уже установили.
Во взгляде Лизбет что-то дрогнуло, но она тут же сжала губы, и глаза ее вновь стали холодными.
– Что вам нужно?
– Всего несколько вопросов. Мне нужно закрыть ваш файл, а я привыкла всегда быть аккуратной. Вы включаете аккуратность в ваш список необходимых достоинств?
Лизбет отступила назад, пропуская их в квартиру.
– Предупреждаю: если вы начнете задавать не относящиеся к делу вопросы, я вызову своего представителя и выдвину обвинение в преследовании.
– Пибоди, возьми себе на заметку. Никаких преследований мисс Кук.
– Отметила, лейтенант.
– Ты мне что-то не нравишься, Пибоди.
– Ну, можно сказать, что вы оскорбили мои чувства, лейтенант. К сожалению, это нельзя квалифицировать как преследование.
Ева изучающе оглядела жилье Лизбет. Абсолютный порядок, безукоризненный вкус. Еве пришлось внутренне признать, что у этой женщины свой стиль во всем, и она даже поймала себя на мысли, что восхищается им. В гостиной, куда Лизбет их провела, стояли сдвоенные обтекаемые диваны темно-зеленого цвета с синими полосами, которые даже на вид казались очень удобными. Стиль отражался и в выборе элегантных столов из дымчатого стекла, и в морских пейзажах. Ева увидела шкаф с книгами в выцветших кожаных переплетах и вспомнила о Рорке: ему, при его страсти к старине, это наверняка бы понравилось. Из окна открывался великолепный вид на город.
– У вас очень приятно, – заметила Ева и обернулась, чтобы внимательнее разглядеть прекрасно ухоженную женщину в домашних темно-желтых слаксах и тунике.
– Думаю, вы пришли сюда не для того, чтобы обсуждать мастерство моего дизайнера?
– Кларенс помогал вам в составлении интерьера?
– Нет. Диапазон вкуса Кларенса находился где-то между нелепицей и вульгарностью.
Ева решила больше не дожидаться приглашения и уселась на диван, вытянув ноги.
– Создается впечатление, что у вас с ним было мало общего.
– Напротив, нам обоим нравились очень многие вещи. А главное – я верила, что у него горячее, щедрое и честное сердце. Но я ошиблась.
– Не знаю, как вам, а со стороны двести пятьдесят тысяч в квартал кажутся потрясающим проявлением щедрости.
Лизбет подошла к встроенному холодильнику, достала оттуда бутылку воды, налила себе в большой граненый стакан и ответила не сразу, как бы взвешивая замечание Евы:
– Я говорила не о деньгах, а о душе. Но на деньги он был действительно щедр.
– Он платил вам за то, что вы спали с ним?
Раздался звон стекла – Лизбет со стуком поставила стакан.
– Нет! Совершенно определенно – нет. Финансовые дела – это другой, отдельный, сугубо личный вопрос, который был оговорен нами с самого начала. Нам так было удобнее.
– Лизбет, вы обдирали парня на миллион в год!
– Я не обдирала его ни на сколько. У нас существовала договоренность – в том числе и о денежных выплатах. Такие договоры часто заключаются в случаях, когда одна сторона имеет существенное финансовое преимущество над другой.
– Теперь, когда он мертв, существенное финансовое преимущество имеете вы.
– Мне об этом сообщили. – Она снова подняла стакан и поверх него посмотрела на Еву. – Раньше я не знала об условиях его завещания.
– В это трудно поверить. У вас были интимные отношения, давние интимные отношения, которые включали, как вы сами признаете, регулярные денежные выплаты. А вы, получается, никогда не обсуждали вопрос о том, что произошло бы в случае его смерти?
– Он был крепким, здоровым мужчиной… – Лизбет пожала плечами – Мы не говорили о его смерти, просто не заостряли на этом внимание. Он говорил, что никогда не оставит меня, и я верила ему.
Она опустила стакан, и ее глаза наполнились яростью.
– Я верила ему, верила в него. А он предал меня самым оскорбительным способом! Ну пришел бы, сказал бы мне, что хочет прервать наши отношения… Да, это сделало бы меня несчастной. Да, я рассердилась бы. Но я приняла бы это.
– Так запросто? – Ева подняла бровь. – И вам было бы безразлично, что больше не будет ни выплат, ни фантастических путешествий, ни дорогих подарков? И потом, вам ведь, наверное, льстило положение тени босса?
– Как вы смеете?! Как вы смеете опошлять то, что у нас с ним было?! Вы ведь ничего, ничего не знаете о наших отношениях!
Лизбет скрестила руки на груди, ее дыхание стало прерывистым.
– Вы видите только то, что лежит на поверхности, лейтенант! Наверное, это потому, что вы сами – тень. Тень Рорка. Вы вынудили Рорка жениться на вас. Сколько «фантастических путешествий и дорогих подарков» вы гребете себе, лейтенант? Сколько миллионов в год идет вам в карман?
Ева с трудом удержалась, чтобы не вскочить с дивана, а Лизбет уже не владела собой. Ее лицо стало багровым, глаза превратились в раскаленное стекло. Сейчас она выглядела вполне способной воткнуть включенную дрель в сердце человека.
– Я ведь не убивала Рорка, – холодно ответила Ева. – Ну, уж раз вы об этом заговорили, почему же вы не вынудили Кларенса жениться на вас?
Лизбет ответила мгновенно:
– Я не хотела этого. Я вообще не верю в институт брака. В этом вопросе наши мнения расходились, но он уважал мое право на свою точку зрения. Он уважал мои чувства! И когда вы, со своими грязными обвинениями…
Сжав кулаки, она сделала три больших шага к Еве, но ее остановила Пибоди. Лизбет трясло, ее суставы побелели от напряжения; однако спустя мгновение кровь отлила от ее лица, она обмякла и послушно опустилась в кресло.
– Очевидно, сейчас у вас именно то состояние, которое привело вас к убийству? – спокойно спросила Ева.
– Да. Мое заявление о непреднамеренности было принято с одним условием: я обязалась пройти курс профилактики приступов гнева. Этот курс начнется со следующей недели.
Ева немного помолчала, потом вернулась к разговору:
– Что ж, лучше поздно, чем никогда. Итак, вы утверждаете, что такой приступ произошел, когда вы узнали, что Кларенс обманывал вас. Однако никто не знает о какой-либо другой женщине в его жизни, кроме вас. Заместитель Кларенса, например, готов поклясться в этом.
– Он ошибается. Кларенс обманывал его так же, как и меня. Или Крис лжет. Ради Кларенса он готов был дать отрезать себе руку, поэтому в данном случае ложь для него ничто, – ответила Лизбет, пожав плечами.
– Но почему Кларенс солгал? Зачем обманывать, если, как вы говорите, ему достаточно было прийти к вам и расторгнуть ваши договоренности?
– Не знаю! – Лизбет возбужденно провела рукой по волосам, разрушив идеальную укладку. – Я не знаю… Может, в конце концов ему, как большинству мужчин, нравилось обманывать?
– Вы не очень-то любите мужчин?
– В целом – нет.
– А как вы узнали о той, другой женщине? Кто она? Где она? Почему больше никто не знал о ней?
– Кое-кто знал, – медленно произнесла Лизбет. – Кое-кто прислал мне фотографии, где они сняты вместе – Кларенс и она, – а также записи разговоров. Эти разговоры касались меня – они насмехались надо мной! О боже, я бы убила его еще раз!
Лизбет вскочила с кресла, подошла к шкафу и вынула оттуда большой пакет.
– Вот, это копии. Оригиналы мы отдали обвинителю. Посмотрите.
Ева выложила содержимое пакета на стол. Первая пачка фотографий имела хорошее качество. Мужчина на снимках был явно Кларенсом Брэнсоном. На одной из фотографий он был снят на скамье в парке вместе с молоденькой блондинкой в короткой юбочке. Его рука покоилась на ее бедре. На следующем фото они целовались с видимой страстью, а его рука была уже под ее юбочкой.
В другой пачке оказались снимки похуже качеством: они были зернистыми, словно их перепечатали с видеопленки. То, что было запечатлено на снимках, происходило, по всей видимости, в одной из интимных комнат какого-то клуба. Ева подумала, что этот клуб потерял бы больше половины своих членов, если было бы обнаружено, что там велась подобная съемка.
Зернистые или нет, но снимки достаточно отчетливо показывали Кларенса и блондинку в самых разных энергичных сексуальных позах.
– И когда вы получили это? – спросила Ева.
– Все сведения я представила обвинителю.
Ева про себя чертыхнулась, решив непременно выяснить, почему сотрудники офиса обвинителя не потрудились передать материал предварительному следствию.
– Думаю, вам не повредит, если вы дадите их мне, – заметила она.
Лизбет пожала плечами.
– Я достала пакет из своего почтового ящика, когда пришла домой с работы. Просмотрела его и сразу пошла к Кларенсу, чтобы выяснить отношения. Он все отрицал. Он просто стоял и все отрицал! Сказал, что это подделка, что он никогда не видел этой женщины… Это было оскорбительно! Я потеряла самообладание, как бы ослепла от ярости, схватила эту дрель и…
Она немного помолчала, стараясь взять себя в руки, – очевидно, вспомнила наставления адвоката.
– Должно быть, я потеряла рассудок. Не могу вспомнить, о чем я думала, что делала в тот момент. Затем я вызвала полицию.
– Вы знаете эту женщину?
– Раньше я ее не встречала. Молодая, не правда ли? – Губы Лизбет дрогнули. – Очень молодая и очень… подвижная.
Ева сложила все обратно в пакет и спросила:
– Зачем вы держите это у себя?
– В напоминание о том, что все прожитое нами с Кларенсом было ложью. – Лизбет убрала пакет в шкаф. – И в напоминание о том, что я должна наслаждаться каждым центом из тех денег, которые он мне оставил. – Она подняла стакан, словно произносила тост. – Каждым проклятым центом!
Ева села в машину, хлопнув дверцей, и угрюмо задумалась
– Черт возьми, а ведь так оно и могло быть на самом деле! – Она стукнула по баранке. – Не нравится мне все это…
– Можно прогнать через идентификационную систему фото той женщины. Авось что-нибудь выскочит, – робко предложила Пибоди.
– Да, попробуй, когда будет время и когда мы наконец получим эти проклятые фотографии. – Расстроенная, Ева стала выводить машину со стоянки. – Никак не докажешь, что Лизбет знала о содержании завещания или что это было для нее мотивом. И, черт побери, после того, как я увидела ее, что называется, в действии, я начинаю склоняться к тому, чтобы поверить в ее версию.
– Я уж было подумала, что она собирается вцепиться вам в лицо.
– Она и собиралась, – вздохнула Ева. – «Курс профилактики приступов гнева»… Очень своевременно.
ГЛАВА 8
– Сплошной бег с препятствиями, – проворчала Ева, положив трубку и вставая из-за стола. – В офисе обвинителя утверждают, что посылали нам фото и диски. А не получили мы их только потому, что у нас допотопный компьютер, мать его… Я всегда говорила, что SOS в наше время равняется мешку с дерьмом!
Услышав смешок, Ева подозрительно взглянула на Пибоди:
– Чему ты улыбаешься?
– Вашим словам, сэр. Я просто балдею от того, как вы выражаетесь.
Ева вновь опустилась на стул.
– Пибоди, мы достаточно долго работаем вместе, чтобы я понимала, когда ты начинаешь мне безбожно льстить.
– А достаточно ли долго, чтобы оценить наше взаимопонимание?
– Нет.
Пытаясь на время отвлечься от вопроса о Брэнсоне, Ева стиснула голову руками и заговорила о другом:
– Так. Вернемся к первоочередным проблемам. Давай прочесывай фургоны, а я пока позвоню Макнабу – узнаю, удалось ли ему докопаться до сведений об армейской службе Наладчика. А почему у меня нет кофе?
– Я только что задалась тем же вопросом.
Пибоди поспешила на кухню, а Ева снова взялась за телефон. Макнаб подошел сразу.
– Вы сегодня работаете дома? А почему я не там? – обиженно протянул он, узнав по определителю номер.
– Потому что ты, слава богу, здесь не живешь. Ну, давай, что у тебя?
– Я все потом перегоню на ваш домашний компьютер, а вкратце пока могу пересказать следующее. Говард Бэсси, полковник в отставке, прошел офицерскую подготовку с хорошими показателями и получил звание лейтенанта. Служил в ВСП – войсках специальной подготовки. Далее – должности в элитных специальных подразделениях. Это я буду смотреть подробнее. Пока поощрения… Полным-полно. Есть особые отметки по поводу навыков в электронике и взрывных устройствах. Участвовал в военных кампаниях, повышаясь в звании. Через девять лет стал капитаном. Получил полковника во время войны во Вьетнаме.
– В каких местах он служил? Нью-Йорк?
– Да. Потом был переведен в штат Вашингтон. Подал рапорт с просьбой о переводе туда семьи. В то время большинство военных не имело права брать с собой свои семьи.
– Семья? – Ева замерла от неожиданности. – Какая семья?
– Судя по полученным данным, у него была жена Нэнси и двое детей. Он получил разрешение, поскольку его жена работала репортером и могла служить связующим звеном между военными и средствами массовой информации.
– Черт! – Ева потерла глаза. – Макнаб, пройдись по данным о жене и детях.
– Я уже наметил себе это на ближайшее время.
– Нет, сделай это прямо сейчас! Там наверняка есть номера удостоверений личности. – Ева подняла глаза на Пибоди, которая осторожно несла кофе. – Быстренько взгляни на даты смерти, Макнаб.
– Дьявол! – пробормотал он, видимо, пробегая глазами по записям. – Так и есть. Все смерти отмечены одним числом и одним местом.
– Графство Арлингтон, штат Виржиния? – опередила его Ева.
– Да. Видимо, они все погибли при взрыве. Одному ребенку было всего шесть, другому – восемь.
– Теперь понятно, почему Наладчик бросил службу.
Про себя Ева подумала, что стало понятно и то, почему он пытался скрыться: разве он мог чувствовать себя в безопасности в своей маленькой крепости, если ему противостояли люди, способные стереть с лица земли самое охраняемое военное сооружение в стране?
– Продолжай поиск, Макнаб. Посмотри, нет ли там кого-то, с кем он служил, кто оставил службу и еще может находиться где-то здесь. Может, есть кто-нибудь, кого переводили вместе с Наладчиком в одно и то же подразделение. Нельзя исключать, что такой человек в каком-то качестве мог сталкиваться с «Аполлоном».
– Я посмотрю… Если там с вами Пибоди, передайте ей привет!
– Задница, – проворчала Пибоди, разливая кофе по чашкам.
Ева отключила связь.
– Где данные по фургонам?
Пибоди вставила в компьютер диск.
– Данные здесь. Я уже прогнала их. Если брать те фургоны, в которых электрошоковая защита была установлена еще на заводе, то их пятьдесят четыре. Если же учитывать также те, на которых такую защиту устанавливали частным образом, это число будет в три раза больше.
– Начнем с большей цифры. Нужно посмотреть, не была ли какая-нибудь из этих машин заявлена в угон в пределах двух суток вокруг даты убийства. Если в этом перечне ничего не найдется, исключим семейные фургоны. Не могу себе представить, чтобы днем какая-то мамаша отвозила детей на тренировку, а ночью папаша в ту же машину загружал трупы. Просмотри регистрацию за организациями и за мужчинами. Если ничего не получится, пройдемся и по женщинам. Используй этот компьютер: тот, который стоит в другой комнате, мне сейчас понадобится.