Кэролайн с удовольствием смотрела на себя в зеркало. Прожив на свете двадцать шесть лет, она только сейчас поняла, как важно выбрать подходящую прическу.
— Пожелай мне удачи, Гвендолин, — взволнованно сказала она, поворачиваясь к двери.
— Удача и так с вами, леди Кэролайн. Желаю приятно провести время.
Кэролайн глубоко вздохнула, улыбнулась горничной и вышла в коридор.
За последние три недели, пока сестра Брента гостила в Мирамонте, Кэролайн не часто виделась с Брентом. Он рано вставал, завтракал в кухне и уходил из дома, еще когда она не успевала одеться. Он согласился быть на вечере, но не принимал участия в подготовке и не желал встречаться с Шарлоттой и Карлом. Сталкиваясь с ними в доме, он лишь отрывисто кивал и уходил по своим делам, не сказав ни слова. Шарлотта чувствовала себя уязвленной, а Карл был в недоумении. Кэролайн надеялась, что сегодняшний вечер растопит лед в их отношениях. Если этого не случится, Бекеры сразу же уедут из Мирамонта.
Однако отсутствие Брента не сильно огорчало Кэролайн. Пока его не было, она работала в теплице. Сначала она взломала замок — на это ушло два часа. Как только дверь открылась и она ступила за порог теплицы, сердце ее подпрыгнуло от радости. Внутри царил почти идеальный порядок. Конечно, здесь уже много лет никто ничего не сажал, но помещение было тщательно вычищено. Ей пришлось лишь уничтожить мелких жучков и вымести редкую паутину.
Всего за неделю запущенная теплица была подготовлена к выращиванию растений. Два дня она потратила на то, чтобы убрать с прилегающей территории кусты, мешавшие доступу света. Затем Кэролайн привела в порядок поддоны, наполнив их плодородной почвой. Петли верхних окон заржавели, но она смазала их маслом, и они наконец поддались, впустив внутрь свежий воздух и солнце. Теперь в ее распоряжении была действующая теплица!
Кэролайн виделась с мужем только по вечерам. Набросив халат поверх ночной сорочки, она заходила в соседнюю спальню, садилась к нему на диван, и они пили бренди. Сначала она волновалась, но скоро это стало традицией. Однако после дня ее рождения он больше не просил жену остаться на ночь, и она понимала, что причиняет ему незаслуженную обиду. Каждый раз, уходя к себе, она видела в его глазах растерянность и недоумение.
Но через шестнадцать дней ей придется уплыть в Америку. Все приготовления были закончены. Однако вместо радости она испытывала глубокую грусть. Уехав из Мирамонта, она сделает бесповоротный выбор. Ей хотелось остаться, но она думала, что никогда не будет счастлива в роли жены, если любовь к ботанике так и останется всего лишь увлечением.
Ее охватывала паника при мысли о неизбежном разговоре с Брентом. Она тянула время, не зная, с чего начать. Как объяснить ему свою одержимость?
Отбросив нелегкие мысли, она вошла в гостиную. Все гости уже собрались. Те, кто ее знал, застыли на месте от изумления.
Все, кроме Брента. Он одиноко стоял возле закрытых стеклянных дверей и смотрел во двор, прихлебывая виски. Как и следовало ожидать, он выглядел настоящим красавцем. На нем были темно-серые брюки и сюртук, сизый жилет, галстук и белая, отлично сшитая рубашка из тонкого полотна. Он откинул волосы с лица, и она заметила, как он напряжен.
Когда разговоры в комнате смолкли, он медленно повернул голову и посмотрел в ее сторону. Его рука с рюмкой застыла на полпути ко рту.
Она густо покраснела. Его непроницаемый взгляд скользнул по ее фигуре. Наконец, залпом допив виски, он поставил рюмку на боковой столик.
На несколько минут Кэролайн смешалась с гостями. Когда она разговаривала с Джейн и ее мужем, Робертом Уокстоном, Брент внезапно встал рядом и взял ее за локоть.
— Мне надо с тобой поговорить, Кэролайн, — произнес он вежливым тоном.
Она подняла на него глаза, несколько удивленная такой бесцеремонностью. Но он не стал дожидаться ответа, поспешно извинился перед гостями и вывел ее из гостиной.
Когда они зашли в его кабинет, он тихо закрыл дверь. Они смотрели друг на друга.
Сердце ее колотилось, но она не отводила глаз от его лица.
— Ты поступил нетактично, Брент, — заявила она, пряча свое замешательство.
Усмехнувшись, он привалился к двери.
— Что ты сделала со своими волосами?
Она нервно потерла руки в перчатках.
— Твоя сестра заставила меня постричься. Он презрительно вскинул бровь.
— Вот как? Она что, приставила дуло револьвера к твоему виску, Кэролайн? Или села на тебя верхом, чтобы ты не дергалась, и отрезала тебе челку?
Кэролайн вскипела.
— Я не хотела стричься, но Шарлотта по своей наивности решила, будто так мне будет лучше. Теперь я понимаю, что она ошиблась…
Он схватил ее за руку и привлек к себе.
— Ты знаешь, о чем я подумал, когда ты вошла в гостиную?
Она одарила его ироническим взглядом.
— Трудно поверить, что человек, у которого мозги не больше тараканьих, способен думать.
Брент усмехнулся, прищурив темно-зеленые глаза.
Не успела она понять, что происходит, как он прижал ее грудь к своему крепкому торсу и припал к ее губам в страстном поцелуе. Она невольно закинула руки ему на шею и провела пальцами по его волосам. Одна его рука блуждала по ее спине, другая поглаживала ягодицы. У Кэролайн захватило дух.
Наконец Брент отпустил жену, медленно поднял голову и заглянул ей в глаза.
— Наверное, ты права, Кэролайн, — хрипло признался он. — У меня тараканьи мозги. Я женился на тебе около четырех месяцев назад и только сегодня вечером, когда ты вошла в гостиную, окончательно понял, что моя жена — роскошная красавица.
Она удивленно смотрела на него.
— Этот цвет тебе очень идет, — добавил Брент.
— Это платье Шарлотты, — пробормотала она, сама не понимая зачем.
Брент улыбнулся шире.
— Она блондинка, и вишневой цвет подчеркнул бы ее бледность. — Он взглянул на ее бюст. — К тому же я уверен, что на ней это платье не сидело бы так красиво, как на тебе.
Она вспыхнула, точно маков цвет.
— Не говори гадостей про свою сестру!
Брент озорно усмехнулся и постарался прикрыть ее грудь тканью.
— Слишком глубокий вырез. Кэролайн взглянула на него с вызовом.
— Я не собираюсь переодеваться.
— Смотри, как бы твои прелести не вывалились наружу.
— Пожалуй, нам пора вернуться к гостям, — произнесла она дрожащим голосом
Брент глубоко вздохнул и приложил ладонь к ее пылающей щеке.
— Я лишь хотел прояснить ситуацию, чтобы не было никаких недоразумений. Не каждый мужчина воспринимает свадебные клятвы так буквально, как я. Сегодня вечером ты наверняка станешь центром мужского внимания, но я прошу тебя не забывать, чья ты жена.
Он взял ее под локоток и открыл дверь.
— А сейчас, моя милая, пойдем ужинать. Я проголодался.
Одно блюдо сменялось другим, и вся церемония ужина растянулась на два часа. Брент сидел на другом конце стола, что позволяло ему наблюдать за Кэролайн. Она разговаривала в основном со Стефани, которая сидела рядом. Они обсуждали предстоящую свадьбу с виконтом Джеймсоном. Вдруг в комнате стало тихо. Чарлз Грейсон обратился к Бренту:
— Ты отлично поработал в поместье, Уэймерт. Брент посмотрел в глаза старику.
— Да. И все это благодаря вашей дочери.
— Ты чудесно украсила дом, Кэролайн, — сказала Джейн, намазывая масло на хлеб. — В Мирамонте такие прекрасные комнаты!
— Украсить дом может каждая женщина, — небрежно бросил Брент, откидываясь на спинку стула и покручивая в пальцах ножку своей рюмки. — Я говорю про финансы.
Услышав эти слова, все присутствующие перестали есть, повернули головы и во все глаза уставились на Брента.
На какие-то пару секунд в комнате воцарилась гробовая тишина, потом Гэвин, муж ее сестры Шарлотты, покачал головой и спросил:
— Что может женщина понимать в финансах, Уэймерт? Брент улыбнулся:
— Я не говорю про всех женщин, но моя жена сильна в математике. Она куда лучше, чем я, ведет бухгалтерию. Кстати, она нашла несколько тысяч фунтов стерлингов, которые я ухитрился потерять на бумаге. То, на что у меня уходят часы, она делает за считанные минуты.
Он с удовольствием отпил вина, давая своим слушателям возможность переварить сказанное, и продолжил:
— Если бы не Кэролайн, мы бы сейчас ели на полу деревянными ложками.
Все потрясенно смотрели на него. Наконец Шарлотта Бекер нарушила тишину.
— Браво, Брент! — выпалила она со смехом и взглянула на брата озорными голубыми глазами, полными восхищения.
Кэролайн опустила ресницы, порозовев от смущения. Ее поразило нахальство Брента, но в глубине души она ликовала. Дрожащей рукой она взяла свою рюмку с вином и сделала три больших глотка.
— Молодец, мальчик, — буркнул барон Сизефорд и снова взялся за вилку.
— Ты нас разыгрываешь, Уэймерт, — сказал Роберт. — Неужели ты думаешь, мы поверим, будто твоя жена ведет твою бухгалтерию?
Джейн сердито взглянула на мужа:
— Я много лет твердила тебе о талантах Кэролайн, Роберт. Ну почему ты такой упрямый?
Он посмотрел на нее как на слабоумную.
— Потому что, милая, женщины не способны на такие вещи. Вполне достаточно того, что они пишут стишки, нянчатся с детьми и занимаются благотворительностью. — Он похлопал ее по руке. — Ты сама прекрасно знаешь, что даме из высшего света не подобает изучать математику.
просто неприлично.
Кэролайн так разозлилась, что готова была запустить в него тарелкой.
— Я не разделяю вашего мнения, Уокстон, — протянул Карл, задумчиво глядя в свою рюмку. — Если бы моя жена Шарлотта была талантлива в какой-нибудь традиционно мужской сфере, я был бы только рад. Пусть использует свои знания как может. — Он поднял глаза и пожал плечами. — Какой от этого вред?
Роберт побагровел. Гэвин беззвучно открыл рот, а Брент взглянул на отца Кэролайн, поглощавшего еду Шарлотта Бекер просияла и с нескрываемым обожанием посмотрела на мужа. Остальные дамы и их респектабельные мужья выглядели совершенно растерянными.
Кэролайн чуть не расхохоталась, настолько абсурдным был этот спор.
— Какой от этого вред? — наконец повторил Гэвин, хлопнув ладонью по столу, — Я потеряю все до последнего пенса, если позволю женщине вести мою бухгалтерию! — Он слегка понизил голос: — Не обижайся, Уэймерт, но я просто не могу поверить в то, что Кэролайн хорошо счита ет. Да, математика — традиционно мужское дело, она просто не согласуется с женской природой. Брент прищурился.
— Неужели? — Он подался вперед. — Вот ты, например, можешь умножить триста двенадцать, скажем, на… девяносто семь, Гэвин?
От неожиданности Гэвин замолчал, но быстро взял себя в руки.
— Конечно. Дай мне перо…
— Нет, я хочу, чтобы ты сосчитал в уме. — Он с улыбкой обернулся к жене: — Кэролайн?
Она судорожно сглотнула.
— Прошу прощения?
Все смотрели на Кэролайн, кроме ее отца, который продолжал есть.
— Ты можешь умножить триста двенадцать на девяносто семь?
— Конечно, может, — воскликнула Стефани. — Скажи им, Кэролайн.
Она с тревогой взглянула на мужа:
— Мне кажется…
— Кэролайн, — прервал ее Брент, — ты можешь умножить триста двенадцать на девяносто семь?
— Да, — наконец пробормотала она.
— Это просто, — заявил Роберт, бросая салфетку на стол. — Если вы дадите мне время, я подумаю и скажу ответ. — Он одарил Кэролайн надменной улыбкой. — Ты можешь умножить четыреста семьдесят шесть на сто тридцать два, милая Кэролайн?
158
В душе ее поднималась волна гнева. Она терпеть не могла мужчин, которые подобным образом обращаются с женщинами, унижая их в присутствии других людей. Ей захотелось поставить на место этого самодовольного умника.
Она усмехнулась.
— Будет шестьдесят две тысячи восемьсот тридцать два,
милый Роберт.
— Ничего себе! — хмыкнул Гэвин, пододвигая к себе жареную утку.
Карл медленно встал.
— Давайте проверим,
— Возьмите перо в моем кабинете, — небрежно сказал Брент. Это были первые слова, которые он сказал мужу своей сестры.
Карл ушел. Минуты тянулись томительно медленно. Все молча ели, делая вид, что ничего не произошло. Когда он наконец вернулся, в воздухе повисло почти осязаемое напряжение.
Карл улыбнулся и подмигнул Кэролайн, кладя на стол листок бумаги.
— Мне понадобилось чуть больше времени, чтобы умножить четыреста семьдесят шесть на сто тридцать два. Но, похоже, она дала верный ответ, джентльмены. Какое у тебя получилось число, Кэролайн?
Она откашлялась.
— Шестьдесят две тысячи восемьсот тридцать два.
— Я доверил бы ей свою бухгалтерию, — заявил Карл, садясь на прежнее место.
Кэролайн весело улыбнулась, потом набралась смелости и опять посмотрела на мужа. Взгляд, которым он ее наградил, был полон восхищения и гордости. У нее внезапно появилось неуместное желание — подойти к нему, обхватить его лицо ладонями и поцеловать в губы, вложив в этот поцелуй всю свою затаенную страсть.
— Кажется, уже десять? — слишком громко спросила Джейн. — Я готова к десерту.
Все присутствующие словно очнулись и разом загалдели.
Шарлотта знала, что надо делать. Она видела, как ее брат смотрит на свою жену с другого конца стола, и сумела прочитать этот взгляд. Сердце Шарлотты щемило от сочувствия и понимания.
Для наблюдательной Шарлотты не составило труда понять, что их отношения зашли в тупик. Шарлотта любила брата и чувствовала себя обязанной подтолкнуть упрямца, заставить его перейти к решительным действиям. А для этого годились любые средства.
Гости разъехались. Карл отправился отдыхать, предоставив жене возможность поговорить с братом наедине. Ей понадобилось несколько минут, чтобы его найти. Он стоял у стеклянных дверей и, положив руки на перила, смотрел на ясное звездное небо. Сад был подернут ноябрьским морозцем.
Запахнув шаль, Шарлотта вышла на террасу и тихо встала рядом с братом. Он медленно вздохнул, но не проронил ни слова и даже не сдвинулся с места.
— Вечер был интересным, Брент.
— Мэм, — кратко отозвался он.
Она повернулась и посмотрела на его застывшую фигуру.
— Я уверена, что ты не забыл мое имя.
Он промолчал, продолжая смотреть на звезды. Наконец ее терпение лопнуло, и она сказала:
— Кэролайн — чудесная женщина. Ты правильно сделал, что похвалил ее способности.
Он шумно выдохнул, опустив глаза на темнеющий сад.
— Ее родные должны понять, что я женился на умной элегантной даме, а не на старой деве, которая умеет лишь выращивать цветы.
Шарлотта тоже взглянула на сад.
— Кэролайн проделала огромную работу. Здесь так красиво! — Она посмотрела на свои голубые атласные туфельки. — Я думаю, у нее больше талантов, чем было у нашей мамы…
— Конечно, — резко перебил он, — это совершенно очевидно.
Она повернулась к нему и смягчила тон:
— Ты очень дорожишь своей женой, не так ли?
Брент ничего не ответил. Шарлотте захотелось чем-нибудь стукнуть своего упрямого братца. Она пошла в наступление:
— Ты хоть знаешь, куда она ходит по утрам?
Этот вопрос его явно смутил. Впервые с тех пор, как Шарлотта приехала в Мирамонт, брат удостоил ее прямым взглядом. Она молча ждала ответа.
Он выпрямился.
— По утрам Кэролайн занимается с Розалин и ухаживает за садом.
— Ну что ж, — небрежно бросила она, опять посмотрев на свои туфли, — может быть, она делала это до нашего приезда, но в последнее время она каждый день тайком уходит из дома после завтрака, а появляется, когда ленч давно закончен.
Она осторожно подняла глаза и заметила, как посуровело его лицо.
— На что ты намекаешь? — грозно спросил он.
— Ни на что. Я просто думала, ты знаешь, где она проводит эти шесть-семь часов.
Он медленно отвернулся, сжав перила обеими руками, и опять уставился в темноту.
— Если тебе что-то известно, выкладывай. Хватит ходить вокруг да около.
Она передернула плечами.
— Мне ничего не известно.
Это была ложь. Шарлотта знала, что Кэролайн нашла заброшенную теплицу, но почему-то не хочет никому говорить об этом своем открытии.
Она положила руку в перчатке на его рукав. Он вздрогнул, но не отпрянул, и это вселило в Шарлотту надежду.