- Ты же знаешь, что от кофе я отказаться не могу, - фыркаю и беру чашку с горячим напитком. Я обожал кофе и пил его при любом случае. Любил его запах и вкус. Они казались мне необычайно приятными. Хотя кофе в столовой был не самым вкусным.
Низ живота вновь неприятно заныл, и я еле заметно нахмурился. Наверное, мне все же нужно пройти полноценный осмотр в больнице. Конечно, я был там на прошлой неделе и сдавал анализы, но это было до того как у меня начал болеть низ живота. Если эта боль не пройдет за пару дней, нужно будет сходить в больницу.
========== Это так больно… ==========
В столовой шумно, из-за чего я, немного поморщившись, пытаюсь абстрагироваться от громких разговоров. Почему-то сейчас запах столовой кажется мне противным и даже тошнотворным. А ведь раньше мне казалось, что тут пахнет лишь свежими булочками.
Пройдя в конец столовой, мы с Джером сели за дальний столик. Как раз недалеко находилось раскрытое окно, из-за чего я с облегчением вдохнул свежий воздух. Стало немного легче, хотя боль в животе все не проходила.
- Сделай лицо попроще, - хмыкнул друг, смотря на меня. – Если так сильно болит, сходи сегодня к врачу. Я тебя прикрою на уроках.
- Не пойду я к врачу только из-за того, что у меня немного крутит живот, - отрицательно качаю головой. – И вообще, Джер, мне кажется, или тот омега как-то зло посматривает на тебя? – тихо спрашиваю, немного наклонившись вперед и кидая взгляд на соседний столик, за которым сидел светловолосый омега и буквально сверлил взглядом моего Джера.
- Не обращай внимания, - качает головой Джер, вымученно улыбнувшись. – Я позавчера в ночном клубе перепил. Ну, и снял этого омегу на одну ночь. В общем, кто же знал, что мы учимся в одной школе? Оказывается, у нас тут учится больше шлюх, чем хотелось бы.
Фыркаю и отпиваю немного кофе. Пожалуй, в этом весь Джер. Он частенько по выходным ходит в ночные клубы. Как-то я пошел вместе с ним. Оказалось, что на входе стоит его знакомый охранник, благодаря чему нас без проблем пропустили внутрь. Джер тогда хорошенько оторвался, а я, не рассчитав, напился и потом мучился с похмелья. Наверное, теперь больше никогда не буду пить. Особенно коньяк.
Дальнейший разговор с другом получается немного скомканным. Живот начинает болеть еще сильнее, из-за чего сосредоточиться на собственных мыслях становится все сложнее. Так и не допив кофе, я оставил своего друга в столовой, а сам пошел в медпункт. Мне срочно нужно обезболивающее.
Как назло, врача на месте нет, и кабинет закрыт. Выругавшись в голос, я с силой ударил ладонью по деревянной двери. Мимо проходящий омега испуганно чертыхнулся, но я даже не обратил на это внимания. Вместо этого я зашел в класс и, забрав сумку, пошел прочь.
Ну его, нахрен так мучиться. Лучше пойти домой и выпить побольше обезболивающих таблеток. Может, хоть тогда станет легче. Джера по пути я так и не встретил. Наверное, он все еще сидит в столовой. Ну, и ладно. Джер не глупый и поймет, почему я ушел домой. Если что, я могу позже ему скинуть сообщение. Пока я спускался по лестнице, прозвучал звонок. В данный момент я чувствовал себя рыбой, плывущей против течения, ведь большинство учеников, в отличие от меня, поднимались по лестнице, а не спускались. Расталкивая толпу впереди себя, я тихо матерился, проклиная этот мир и ощутимую боль в животе. Не выдержав, я уже на втором этаже свернул и пошел к черному входу, который вел к пустующему коридору на первом этаже. Но и тут мне не повезло, ведь вопреки моему ожиданию коридор не пустовал.
- Сбегаешь из школы? – слышу холодный тон Дина. Поднимаю на него сердитый взгляд и глубоко вздыхаю. Ну, повезло же мне именно его встретить тут.
Дин был не один. На нем вис невысокий, но хорошо сложенный омега. И, судя по их растрепанному виду, несложно догадаться, чем они тут занимались. Черт, хотя бы закрылись в туалете. Неужели Дин дошел до того, что трахает омег в коридорах? Или они уже закончили свои извращенные делишки и теперь шли куда-то? Во всяком случае, от них разило сексом.
- Отвали, ублюдок, - раздраженно кидаю ему, еле заметно скривившись оттого, как живот еще сильнее скрутило. Пытаюсь стоять ровно и не показывать, насколько мне больно, но почему-то именно в этот момент боль стала практически невыносимой.
- Ущербный, - говорит он мне в ответ, а рядом стоящий омега хитро улыбается, видно, заинтересовавшись происходящим.
В такие моменты обычно между нами возникает очередная ссора, зачастую заканчивающаяся дракой. Дин это понимает и ждет от меня очередного оскорбления. Это видно по его решительному взгляду и крепко сжатым кулакам. Но, к его огромному удивлению, я лишь ненадолго закрываю глаза, после чего молча прохожу мимо этой парочки. Сейчас мне как-то не до этого ублюдка.
Когда я уже дохожу до конца коридора, слышу голос Дина. Он кричит мне что-то, но я совершенно не понимаю его слов. Они расплываются в голове, звуча в данный момент как один сплошной поток непонятных звуков. Оказавшись на улице, начинаю часто дышать и, наконец, позволяю дать себе слабину. Немного сгибаюсь и морщусь оттого, как адски жжет низ живота. Боже, пристрелите меня. Это же невыносимо!
Чертов врач. И почему его не было в медпункте, когда мне так сильно нужны были обезболивающие? Если бы я выпил лекарства, возможно, мне бы сейчас не было так плохо.
Еле дойдя до дома, заваливаюсь в квартиру и, спотыкаясь обо все подряд, иду к себе в комнату. Без сил падаю на кровать и пытаюсь укрыться одеялом. Однако, мне было тяжело это сделать, особенно если учесть, что я как раз лежал на этом одеяле. Понимая, что не смогу встать, дабы нормально раздеться и укрыться, я просто перекатываюсь по кровати, надеясь, что так мне удастся выдернуть из-под себя одеяло. Не получается. Ну, и ладно. Мне и так нормально. Конечно, прохладно немного, но и эту проблему можно решить. Я просто покидал на себя подушки. Это, пожалуй, легче, чем пытаться выдернуть из-под себя одеяло.
Через несколько часов с работы возвращается папа. Он обеспокоенно и удивленно оглядывает меня. Чувствую, как он прикасается к моему лбу. Его пальцы холодные, но их прикосновение успокаивает. Кажется, он говорит, что я горю, и нужно срочно вызвать врача. Или он говорит что-то другое, не понимаю. И какая вообще разница? В данный момент я просто хочу спать. В принципе, этим я и занимаюсь, мгновенно погружаясь в темноту.
***
Просыпаюсь я от жары. Кто-то укрыл меня тремя одеялами, отчего я уже весь мокрый. Не самое приятное ощущение. Одежда липнет к телу, и стоит мне только приподнять одеяла, как тут же становится холодно. Хочу принять горячий душ и вылить на себя целую бутылочку геля. Ненавижу ощущение грязи на собственном теле. Скинув с себя одеяла, замечаю, что на мне другая одежда. Учитывая то, что жил я только с папой, наверное, именно он и переодел меня. А если учесть еще то, что я был выше него и шире в плечах, скорее всего, это было нелегко.
Слышу в коридоре быстрые шаги и морщусь оттого, как громко скрипнула дверь.
- Лари, ты уже проснулся? - В комнату вошел папа и включил лампу. Морщусь от внезапного яркого света и сонно киваю ему, поправляя рукой растрепанные волосы. – Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? – быстро бормочет папа, трогая мой лоб и попутно внимательно осматривая мое лицо.
- Да все нормально, - голос кажется ужасно хриплым. – Сколько часов я проспал?
- Ты провалялся в кровати практически без сознания больше трех дней, - немного помедлив, ответил он. В папином голосе я слышу беспокойство. – Тебя сильно лихорадило. Я даже вызвал на дом врача.
- Три дня? Ничего себе, - присвистываю, почесывая нос. Пожалуй, со мной такое было впервые. Я вообще болел редко и всегда быстро выздоравливал. – Наверное, я отравился тем рыбным пирогом с супермаркета. У меня ужасно болел живот.
- Лари, это было не отравление, - говорит папа, и я вижу, как в его глазах промелькнуло что-то непонятное. Неужели сомнение? Или это было что-то сродни чувству вины?
Он чувствует на себе мой взгляд и отворачивается к окну, словно увидел там что-то интересное. Но это движение было каким-то скованным и быстрым. Будто папа отвернулся специально, не желая в данный момент смотреть на меня.
- Не отравление? – удивленно приподнимаю бровь. – Тогда что это было?
- Давай об этом поговорим попозже. Наверное, сейчас тебе очень сильно хочется есть, - мягко ответил мне папа, успокаивающе улыбнувшись. – За эти три дня ты практически ничего не ел.
Он был прав, есть мне хотелось просто невероятно, но больше чем желание поесть, меня сейчас охватило желание узнать, что скрывается за странным поведением папы. Хмурюсь и прикусываю губу. Что-то у меня плохое предчувствие.
- Неужели что-то серьезное? – делаю предположение, приподнимая бровь. – Но я сейчас чувствую себя намного лучше.
Папа некоторое время молчит и явно над чем-то размышляет. Кажется, его что-то терзает, но все же, тяжело вздохнув, он вновь поворачивается ко мне и говорит:
- Лари, ты же знаешь, что твое развитие немного запоздало, - начал он, нервно сминая в руке край домашней кофты. Папа всегда так делал, когда волновался. – Так вот это все было лишь последствием того, что, наконец, проявилась твоя сущность.
- Правда? – даже радуюсь тому, что моя сущность, наконец, проявилась, и я перестану быть «недоальфой». Чувствую воодушевление и хочу улыбнуться, но, видя в лице родителя беспокойство, вновь начинаю хмуриться.
- Ем… Лари, я хочу тебе кое-что рассказать, - сказал папа, опустив голову и посмотрев на ковер. – Помнишь, в пятом классе тебя отстранили от уроков физкультуры до тех пор, пока твоя сущность не проявится, из-за чего мы пошли к врачу?
- Конечно, помню, - киваю, садясь на кровати и облокачиваясь на подушки. – Тогда врачи еще сказали, что я альфа, и когда-нибудь моя сущность проявится.
Я только недавно вспоминал эти события, поэтому, когда папа сказал об этом, без проблем вновь прокрутил эти воспоминания в голове. Накинув на себя одно одеяло, я два остальных откинул в ноги. Тут все еще было прохладно, а через открытую дверь в комнате сквозило. Наверное, открыты форточка и окно на кухне.
- Лари, тогда все было иначе, - покачал головой омега, виновато посмотрев на меня. – Понимаешь, несмотря на то что ты прошел полное обследование, врачи так и не смогли понять, что с тобой такое. И они так и не смогли определить твой пол.
- Но как же?.. – я даже не успел договорить. Видно, папа знал, что я хочу спросить.
- Я дал одному врачу денег, и он написал справку, в которой говорилось, что ты альфа, но с поздним развитием, - перебил меня папа, после чего ненадолго прикусил нижнюю губу. – Просто я был уверен, что ты пробудишься именно как альфа… Лари, обследование показало, что ты полностью здоров физически. Но из-за позднего развития некоторые врачи хотели забрать тебя в стационар и обследовать тебя, как какую-то подопытную мышь. В тот момент я просто не видел другого выхода.
- То есть ты хочешь сказать, что тогда врачи не сказали, что я буду альфой? – говорю, чувствуя, как в горле появляется горький ком.
- Нет, тогда они вообще ничего сказать не могли. Такое в их практике случилось впервые, - сказав это, папа впервые обернулся и посмотрел на меня. – Но твоя сущность все же раскрылась. Только не та, которую все ожидали.
Папа пока что не сказал главного, но после этих слов я уже понимал, к чему он ведет. Хотя до последнего я надеялся на то, что ошибаюсь. За время нашего короткого разговора я испытал множество разнообразных эмоций, но все они блекли перед тем, что я ощутил, услышав следующие слова папы.
- Лари, ты омега, - тихо произнес он, по-прежнему не отводя от меня взгляда.
Внутри все похолодело и сжалось. На некоторое время я даже перестал дышать и думать. В голове звучала только одна фраза. Та, которую только что сказал папа. Казалось, все тело пробила мелкая дрожь, и холод сменился жаром. Перед глазами промелькнуло множество мыслей и картинок, которые мгновенно меняли мое мировоззрение. Я не был готов к такому повороту событий, из-за чего в данный момент меня преодолевали сплошные противоречия. Казалось, что весь мой привычный мир рушится, а вместо него, словно мозаика, складывается что-то новое и непонятное. То, к чему я не был готов. То, от чего я бы хотел отказаться, дабы сейчас ощутить себя прежним.
- Лари, быть омегой тоже хорошо, - мягко улыбнулся папа, но я услышал в его голосе непонятные мне нотки.
На его дальнейшие слова я не реагировал. Кажется, я вообще ушел глубоко в себя, погружаясь сознанием в море собственных необъяснимых чувств. Все это так внезапно навалилось на меня, что я просто не мог уловить одну мысль среди множества других.
Омега? Я? Омега? Я ЧЕРТОВА ОМЕГА?
Это шутка? Или издевательство? Вот как?! Как я могу быть омегой?! Ладно, про характер, увлечение и поведение я промолчу. Редко, но встречаются омеги, которые ведут себя как альфы. Но как же мое тело, которое несвойственно слабому полу?
- Ты же шутишь? – тихо спрашиваю у папы и обреченно замечаю, как он отрицательно мотает головой. В глубине души я понимал, что папа не будет шутить на такую тему, но, черт, как бы хотелось, чтобы все это оказалось нелепой шуткой.
Глубоко дышу. Закрываю глаза и прикусываю нижнюю губу чуть не до крови.
- А может, ты все же шутишь? – вновь переспрашиваю со вселенской надеждой в голосе, но ответ вновь отрицательный.
Черт-черт-черт… Да это все ложь. Ну, не могу я быть омегой.
***
В кабинете у врача тихо, и я физически чувствую напряжение, повисшее в помещении. Диван, на котором я сижу, сейчас напоминает твердый камень. Откидываюсь на спинку и, засунув руки в карманы толстовки, смотрю на врача. Он в данный момент держал в руках результаты моих анализов и заметно хмурился.
Папа настоял на том, чтобы мы как можно быстрее пошли к врачу, который когда-то написал ту справку. Я все еще чувствовал слабость в теле, но все равно покорно согласился. Почему-то, выходя из дома, понял, что меня жутко раздражают взгляды посторонних людей, из-за чего я надел на голову капюшон толстовки и до сих пор не желал его снимать.
Этим врачом оказался пожилой альфа с седыми волосами и тощим телосложением. Я несколько раз заходил к нему за справками, но до сих пор не знал, какую роль этот мужчина сыграл в моей жизни. Вплоть до сегодня этот альфа был для меня лишь одним из множества врачей. А оказалось, что мой папа каждый раз приплачивал ему, чтобы мужчина немного изменял результаты анализов, дабы ложь не раскрылась.
Кажется, последний раз я заходил к нему в кабинет чуть больше месяца назад. Тогда мне нужно было забрать описание кардиограммы. В тот день я зашел к нему только на несколько минут. Мы практически не разговаривали, ограничившись лишь приветствием и объяснением повода моего визита. Он был для меня совершенно чужим человеком, но сегодня я узнал, что этот альфа уже много лет помогает моему папе скрывать то, что я все никак не пробуждался и вообще являлся бесполым подростком.
К слову, узнав, что я пробудился как омега, этот альфа не обрадовался. Я даже заметил в его глазах страх, но только спустя несколько долгих минут я понял, в чем дело.
Мой папа так же, как и этот врач, посчитал, что я позже пробужусь как альфа, из-за чего и провернули эту аферу. Но они судили только по моему внешнему виду, а внешность часто бывает обманчивой. Как бы печально это ни звучало, но я тому прямое доказательство.
И так как я пробудился как омега, их обман может раскрыться. Вот только сокрытие настоящего пола ребенка является противозаконным, из-за чего легко можно догадаться, чем это грозит моему папе и этому врачу. Я не силен в законодательстве, но, кажется, за такое могут дать несколько лет тюрьмы или приличный штраф.
Еще раз просмотрев результаты анализов, врач вздохнул и посмотрел на меня. Он видел лишь один выход из этой ситуации: просто скрыть то, что моя сущность раскрылась. Хотя бы до окончания школы. Таким образом, можно избежать громких скандалов и разбирательств. А потом, если я поступлю в университет, где меня никто не будет знать, можно подменить некоторые документы и скрыть тот факт, что несколько лет я жил как альфа. Конечно, это может пройти, только если я потом оборву все связи с жизнью, в которой меня знали как альфу. И придется дать еще несколько взяток другим людям, дабы подмена документов прошла без проблем, ведь этот врач не имел никакого влияния в той сфере.