Роберт Зиновьевич Святополк?Мирский
Рука Москвы, или Собирание земли – 3
Роберт Святополк?Мирский
РУКА МОСКВЫ
ИЛИ
СОБИРАНИЕ ЗЕМЛИ
ИСТОРИЧЕСКАЯ ХРОНИКА
XV–XVII столетий,
которая, рассказав понемногу о великих князьях, боярах и вельможах московских и литовских, о королях Запада и ханах Востока, о служителях церкви и еретиках, о тайных заговорах и открытых войнах, о славных победах и горьких поражениях, о мирных делах и великих смутах, словом, о разных лицах и событиях, хорошо известных по летописям и документам, главным образом повествует о множестве
НЕОБЫЧАЙНЫХ ПРИКЛЮЧЕНИЙ И УДИВИТЕЛЬНЫХ ПОДВИГОВ
дворянина Василия Медведева и его потомков,
а также многих других
ОБЫКНОВЕННЫХ ЛЮДЕЙ,
чьи жизнеописания не вошли ни в одну летопись, чьих имен невозможно отыскать в исторических сочинениях, но
ЧЬИ ДЕЛА,
слившись воедино с делами миллионов таких же простых смертных грешников,
вольно или невольно для них самих, но неизменно по воле Господа нашего
ТВОРИЛИ ИСТОРИЮ.
Смерти, дети, не бойтесь, ни войны, ни зверя, дело исполняйте мужское, как вам Бог пошлёт.
Поучение Владимира Мономаха.
Посвящается моим друзьям
Владиславу Попову,
Владимиру Кукуне,
а также
Сергею Цецко
и Валерию Романюку («Роме»),
которые всегда в меня верили.
Древний трон находился в руках у Ахмат?хана из Большой орды. Его владения простирались от Волги до Днепра.
Москва перестала платить дань татарам, и Ахмат стал готовить новое наступление, чтобы сокрушить Русь.
Обстановка, казалось бы, благоприятствовала осуществлению его планов.
Против России ополчились все ее соседи.
Король Казимир грозил нанести удар с запада.
Войска ливонского ордена напали на Псков.
В довершение бед в стране началась смута.
Удельные князья Андрей Большой и Борис подняли мятеж…
Р. Г. Скрынников
«У истоков самодержавия»
ПРОЛОГ,
где описаны события, которые произошли в разных концах земли 8 октября 1479 года в ту минуту, когда дворянин московский Василий Медведев вел под венец дворянку московскую Анну Бартеневу в храме имения Медведевка, что на берегу Угры, на рубеже двух великих княжеств, перед лицом посаженных отцов: со стороны жениха – дворянина московского Федора Картымазова, со стороны невесты – дворянина московского Филиппа Бартенева, а также свидетелей – дворян литовских князя Андрея Святополка?Мирского и Леваша Копыто.
ВОЛОК ЛАМСКИЙ.
ДВОР КНЯЗЯ БОРИСА ВОЛОЦКОГО
Борис Васильевич, князь Волоцкий принимает своего старшего брата Андрея Васильевича Большого, князя Углицкого.
Еще недавно у великого князя московского Ивана Васильевича четыре младших брата было, да вдруг умер семь лет назад Юрий – а ведь всего на год младше его, и вот теперь только трое остались – Борис да два Андрея – Большой и Молодой. Ну, тот, самый младший – ничего, спокойный, а эти двое – глаз да глаз за ними нужен… Великий князь даже повелел, чтоб не встречались меж собой без его ведома, – а ну заговор какой затеют…
Обед уже подходит к концу, и тут внезапно появляется слегка взволнованный дворецкий князя Бориса и докладывает:
– Посланец от великого князя московского, государь!
Братья, умолкнув, переглядываются.
– О волке речь – а он уж тут! – улыбается Андрей.
– Слушай, может Ивану не стоит знать, что мы встретились, не сообщив ему… – осторожно говорит Борис.
– Ну, вот еще! – вспыхивает Андрей. – Не хватало, чтоб мы при слугах свой страх перед ним показывали!
Андрей горячий и вспыльчивый – не зря еще с детства прилипла к нему кличка – «Горяй».
Дворецкий, оглядываясь и понизив голос, сообщает:
– С ним шестеро вооруженных людей и крытая повозка…
Братья снова переглядываются.
Борис приказывает дворецкому:
– Вели страже запереть ворота и не спускать глаз с московитов, а посланца зови сюда!
Андрей шепчет на ухо своему слуге:
– Ступай во двор да скажи нашим людям, чтоб держали оружие наготове.
– Боюсь, Иван решил окончательно поссорится с нами, – говорит Борис.
– Он хочет нас извести, но мы легко не дадимся! – сквозь зубы отвечает Андрей.
Входит посланец и, низко поклонившись, протягивает верительную грамоту. Борис читает и слегка насмешливо говорит Андрею:
– Наш любезный старший брат и государь великий князь Иван Васильевич посылает ко мне слугу своего Якова Татищева, а что он станет говорить, чтоб я тому верил, ибо то государевы слова.… Ну, что ж, Татищев, говори, мы тебя слушаем.
– Государь наш Иван Васильевич, великий князь московский, владимирский, новгородский…
Пока посланец перечисляет титулы, Борис демонстративно зевает, берет из серебряной вазы большое яблоко, с хрустом надкусывает его, будто удивляется, что оно такое вкусное и жестом предлагает Андрею отведать.
Татищев невозмутимо продолжает:
– … велел говорить так: «Жаловались нам жители Великих Лук и Ржевы на нашего наместника князя Ивана Владимировича Оболенского?Лыко, что он без нашей на то воли стал самолично расправу над ними чинить, многих людей безвинно убил, дома их пожег, а имущество на себя взял. Когда же послали мы за князем, чтоб суд над ним учинить, он изменным обычаем нарушил крестное целование и бежал, укрывшись при дворе брата нашего младшего Бориса, князя Волоцкого. Проведав о том, повелеваем боярскому сыну Якову Татищеву схватить изменника там, где он его найдет, и немедля в Москву доставить, а брата нашего Бориса просим в деле том Татищеву не препятствовать, дабы воля наша государева была надлежаще исполнена».
Князь Борис опускает огрызок яблока в подставленную стольником чашу, вытирает руки углом льняной скатерти, и любезно улыбаясь, говорит:
– Слово государя и брата старшего – закон для нас. Да только, сдается мне, – напутал ты что?то, Яков Татищев. Князь Оболенский?Лыко написал грамоту, в которой снял с себя крестное целование великому князю. Грамоту эту государь получил в свои руки, и мне о том доподлинно ведомо. Испокон веков в земле нашей было у бояр право оставлять службу у одного господина и переходить к другому. Боярин Оболенский?Лыко присягнул служить мне. А великий князь и любимый брат наш хорошо знает и чтит старые обычаи – с особым сарказмом произносит Борис, – так что никак не мог он дать тебе такого наказа. Если у жителей Лук и Ржевы до князя Лыко дело есть – пусть ко мне обращаются – отныне я на него суд да управа. Так и передай государю. Ступай.
Татищев слегка бледнеет.
– Но князь…
– Я сказал – ступай вон! – Обрывает его Борис и тут же мягко добавляет. – Да не забудь передать великому князю мой братский привет и нижайший поклон.
Посланник низко кланяется и выходит, а Борис начинает закипать:
– Нет, ты видал, что делается?! Уже никому нельзя отъехать к нам! Мы ему все смолчали: брат Юрий умер – князю великому все его земли достались – нам ничего из них не дал, нарушая обычай предков, – Новгород Великий с нами взял – все себе забрал! А теперь вот кто от него к нам отъедет – хочет брать как у себя дома! Да он что – братию свою ниже бояр считает?! Завещание отца забыл – как ему с нами жить приказано?!
Андрей не успевает ответить. Со двора слышны крики и звон оружия. В горницу вбегает дворецкий:
– Государь! Какой позор! Прямо посреди нашего двора при всем честном народе московские люди схватили князя Оболенского?Лыко!
Обычно сдержанный и спокойный Борис взрывается:
– Что?? Да как посмели?! Всю стражу на них! Князя освободить – москвичей порубить насмерть – всех до единого!!
Дворецкий выбегает.
Вспыльчивый Андрей, напротив, берет себя в руки:
– Борис, опомнись! Если ты побьешь москвичей… Ивану только и нужен повод…
– Плевать на него!
– Еще не время! Останови их!
Борис уступает.
– Ты прав, брат…
Они выходят вовремя.
Посреди двора шестеро москвичей под командой Татищева пытаются тащить к повозке князя Лыко. Князь могуч и силен, он прекрасный борец, и ему удается сбросить повисших на нем людей, но они снова яростно бросаются на него, как свора собак на затравленного зверя, – и хотя их шестеро, а он один, лишь с огромным трудом удается повалить его, однако тут дюжина стражников Бориса с обнаженными саблями и десяток воинов Андрея с пиками наперевес подбегают к ним.
– Брать живыми! – кричит князь Борис.
И вот москвичи схвачены и обезоружены.
Борис подходит к Татищеву, которого крепко держат двое стражников.
– Прости князь, – выплевывает выбитый зуб Татищев. – Я получил приказ и должен был его выполнить. Я сделал все, что мог.
– Это верно, – подтвердил Борис, – и любого другого я велел бы тотчас посадить на кол за такую дерзость. Только из почтения к великому князю, моему старшему брату и государю я отпускаю тебя и твоих людей живыми. Не забудь напомнить ему об этом, когда будешь передавать мой ответ.
Борис приказал отпустить москвичей, и вот они с Андреем снова одни в горнице.
– Надо что?то делать, – говорит Андрей. – Так дальше быть не может.
– Надо, – соглашается Борис.
– Я?то как раз и приехал, чтобы поговорить об этом. Послушай. Мне передали тайную весть – в Новгороде готовится восстание. Они приглашают меня на княжение.
– Это несерьезно. Иван бросит туда свое огромное войско и город, как всегда, сдастся.
– А если кто?то отвлечет это войско совсем в другую сторону?
– Кто и в какую?
– Хан Ахмат – на юг. Москва давно не возит дань в орду. Ахмат в бешенстве.
– Да, но мы не можем иметь ничего общего с врагами всего русского народа.… Вот иное дело – король Казимир… – задумчиво говорит Борис, – Отец завещал обращаться к нему за помощью, если Иван начнет притеснять нас…
– Конечно! – подхватил Андрей. – Ахмат с юга, король с запада, а если еще вдруг Ливония зашевелится.… Тогда Ивану без нас – никуда. Вот тут?то мы ему и припомним все обиды. И либо он выполнит все наши справедливые требования, либо…
– Ну что ж… Придумано неплохо.… Только король сейчас в Польше…
– Он должен скоро вернуться. Литвины очень его торопят.… Срок?то давно прошел…[1].
Ларя, присутствующий на церемонии, подал Филиппу мешочек из красного бархата с кожаными, затяжными шнурками.
– Ларя сообщит, когда государь изволит принять тебя, – сказал на прощанье Патрикеев.
Филипп, сияя от счастья, еще раз поклонился и вышел.
– Ну, как? – с нетерпением воскликнул ожидающий его с лошадьми Данилка, – Получили?
– Вот он! – Гордо сказал Филипп и вынул из мешочка рубль.
– Ух, ты! – восхитился Данилка, – Я еще никогда такого не видал.
– Я тоже, – признался Филипп.
– Ну, так что – на торг за конями?
– Нет, сейчас уже не успеем, – Филипп глянул на небо, жмурясь от солнца, – Скоро полдень – нас Алеша ждать будет.
Алеша снова был в образе девочки?подростка.
– Привет вам от Василия Ивановича! – весело сказал он. – Только что был у него.
– За привет спасибо, но ты главное дело говори – нашел ты этого Власа Большихина?
– Найти?то нашел, да только не хочет он ни в какую возвращаться, потому как боится, что повесят его в войске за трусость и дезертирство. И он прав – стоит ему показаться на глаза сотнику Дубине и тот его если и не повесит, то засечет до смерти – точно.
– Гм, что же делать? – наморщил лоб Филипп.
– Я только что спрашивал совета у Василия Ивановича, но он сказал так: «Раз здесь Филипп, я за свою судьбу спокоен! Слушайся его во всем, а он придумает, что надо делать!»
– Так он сказал? – поразился Филипп.
– Да, это его подлинные слова!
– Йо?ххо! – Слегка растерялся Филипп. – Нет я, конечно, это… Я конечно могу, да только… я это… как его… О! – Я ведь совсем не знаю Новгорода – как утопающий за соломинку, ухватился Филипп за первый же аргумент, который пришел ему в голову.
– Я уже хорошо изучил город – невозмутимо сказал Алеша, – и могу провести вас куда угодно даже с закрытыми глазами!
– Вы же так ловко поймали Оболенского, – вставил Данилка. – Сами тогда говорили – мол, Медведев бы лучше не придумал!
– А ты чего в разговор встреваешь, когда хозяин тебя не спрашивает? – рассердился Филипп. – А ну давай сюда остатки денег, что нам Образец дал!
Данилка смущенно вынул мешочек и показал, что он пуст:
– Давно уже нету, а как вы хотите? Коней и сбрую покупали? Покупали. Кушать надо было? Надо. А вы, между прочим, два раза сами целого барана съели и один раз – теленка! Так что – нет денег – вышли все.
Филипп угрюмо посмотрел на него.
– Так. Ну?ка слезай с коня.
– Зачем? – испугался Данилка.
– Слезай, говорю! – прикрикнул Филипп, и Данилку из седла, как ветром выдуло.
Филипп взял коня под уздцы и сказал Данилке:
– А теперь ступай домой, в шатер, и жди меня там – да чтоб носу никуда не высовывал, понял?
– Понял, понял, только не кричите так, а то люди сбегутся! И к тому же…
Данилка хотел еще что?то добавить, но Филипп поднял коня на дыбы и щелкнул нагайкой.
Данилка мгновенно исчез за углом.
– А теперь, – сказал Филипп Алеше, – веди меня к сотнику Дубине!
… – Уважаемый господин сотник, – поклонился уже переодетый в свое мужское платье Алеша, – Позволь представить тебе дворянина московского Филиппа Алексеева сына Бартенева, соседа, близкого друга и шурина Василия Медведева. – он поднялся на цыпочки и шепнул сотнику на ухо. – Очень богатый!
– Восхищен! – воскликнул Дубина, – Мне бы десять воинов такого роста и сложения – цены сотне бы той не было! Чем могу служить?
– Позволь мне выразить взаимное восхищение твоей мудростью и воинской славой, о которой Василий целыми вечерами рассказывал нам на Угре.
Дубина зарделся от удовольствия и хотел что?то сказать, но Филипп продолжал:
– И позволь мне в знак симпатии и по случаю нашего знакомства сделать тебе маленький скромный подарок, – он протянул Дубине повод коня, на котором еще недавно сидел Данилка.
– Мне? – поразился Дубина. – Такого коня? Нет, что ты, что ты, я не могу принять такой дорогой подарок, – возразил он, охотно принимая уздечку из рук Филиппа.
– Э?э?э, пустяки, – небрежно сказал Филипп, – у меня этих коней больше чем у тебя воинов!
И громко расхохотавшись своей шутке, так хлопнул Дубину по спине, что тот чуть не упал.
– Благодарю за поистине царский подарок, – растрогался Дубина. – Я всегда любил Медведева и как только увидел его, сразу сказал всем – попомните мое слово, этот парень далеко пойдет!
– Чтоб мне с коня упасть, это точно сказано! – воскликнул Филипп. – Да вот только, кто?то остановить его хочет! Ты ведь знаешь, что он сейчас под стражей.
– Да?да, конечно и если бы я мог что?нибудь для него сделать…
– Йо?ххо! – перебил Филипп. – Клянусь тарпаном – можешь.
– А что же я могу? – слегка растерялся Дубина.
– Послушай меня! – воскликнул Филипп. – Я тебе сейчас все объясню!
… Через час Филипп и Алеша тихонько стучали условным стуком в дверь тихого дома, притаившегося в самом конце маленькой Северной улицы.
Им открыла молодая беременная женщина и, испуганно крестясь, уставилась на Алешу:
– Свят! Свят! Свят! – Что это с тобой? Ты зачем в мужское переоделась?
– Извини, Пелагея, – сказал Алеша, – это до сих пор я переодетым был, а на самом деле я Алексей, человек того самого Василия Медведева.
– Да?да я тебя вспомнил – вышел в прихожую Влас, – ты был вместе с ним и еще один молодой парень, кажется, его ранило…
– Все верно, это Ивашко, он и сейчас еще не оправился от той раны.
– Ну что ж, заходите, коль пришли, – в горницу прошу.
Алеша рассказал Власу о Филиппе, и Филипп обратился к Власу:
– А теперь выслушай меня внимательно, парень. Василий Медведев – человек честный и справедливый. Я говорю так не потому, что он мне друг и шурин. Я говорю так, потому что это могут подтвердить десятки живых людей и даже десятки мертвых, если бы они смогли говорить. Ты – единственный из людей сотника Дубины, что напали на Василия тогда, на купеческом дворе. Ты сам видел, какой Медведев воин, – он не против десяти, он недавно против пятидесяти один стоял и победил. Если бы Василий был таким, каким его теперь хотят представить, ты никогда бы не ушел оттуда живым… Согласись, что ему ничего не стоило тебя убить, но он этого не сделал.