Тугая шелковая подкладка его плаща приятно поскрипывала при каждом движении.
Если бы волшебник Алеша шел чуть быстрее или если бы у него по дороге не развязался шнурок на правом ботинке, а шнурок, как нарочно, был скользкий, шелковый и никак не хотел завязываться, то Вася Вертушинкин и волшебник Алеша непременно бы столкнулись в воротах нос к носу.
Да, теперь вы сами видите, что от этих маленьких
"если" зависит в жизни очень многое!
Глава 9
ИСТОРИЯ ПРОСТУЖЕННОГО ДЖИННА.
И ГЛАВНОЕ:
ВОЛШЕБНИК АЛЕША РЕШАЕТ, ЧТО НИЧЕГО ОСОБЕННОГО НЕ ПРОИЗОШЛО
Волшебник Алеша поднялся по лестнице и увидел, что дверь в его квартиру исчезла.
Не то чтобы приоткрыта или распахнута настежь, а её просто-напросто не имеется.
Волшебник Алеша вбежал в комнату. Так и есть!
Кота Васьки тоже нигде не видно. Удрал, разбойник, скрылся!
Но что же он успел натворить?
Волшебник Алеша в первую очередь очень внимательно оглядел старинные книги.
Он сразу же увидел на пыльной обложке круглые отпечатки кошачьих лап.
Значит, так. Значит, все-таки не послушался его кот
Васька. Сунул-таки свой любопытный нос в Волшебную
Энциклопедию. Но какое же заклинание он там разыскал?
Ничего не поделаешь, придется спросить об этом у всесильного и всеведущего джинна. Или, чтоб не тянуть волынку, приказать джинну немедленно доставить сюда этого нарисованного плута и обманщика, где бы он сейчас ни находился.
Волшебник Алеша уже положил ладонь на круглую крышку голубого термоса, но вздохнул и тяжело опустился в кресло. Облокотился о стол, обе пятерни запустил себе в волосы.
Нет, к услугам джинна можно прибегать лишь в крайних, исключительных случаях. Только выпусти его на волю, опять начнутся слезы, стенания, попреки.
Волшебник Алеша прислушался. Ему показалось, что джинн там, в глубине термоса, совсем тихо, еле слышно кашляет.
"Ну да. Остаточные явления бронхита, — подумал волшебник Алеша. Поставить ему, что ли, ещё разок на ночь горчичники? Нет, пожалуй, лучше не надо…"
Ах, волшебник Алеша, волшебник Алеша! Спутать шорох мышиного хвоста с кашлем простуженного джинна… Какая роковая ошибка!
Дело в том, что неделю назад у волшебника Алеши испортился холодильник.
Волшебник Алеша не придумал ничего лучшего, как послать своего джинна за льдом на Северный полюс.
Джинн, никогда не видавший таких бескрайних просторов, покрытых нетронутым снегом и голубыми льдами, пришел в великое изумление.
Он вступил в долгий и, надо сказать, совершенно бесплодный спор с белыми медведями. Все пытался им доказать, насколько лучше раскаленные пустыни, чем вечные, нетающие льды. Предлагал перенести в
"мгновение ока всех белых медведей в пустыню, чтобы они убедились в этом собственными глазами.
Медведи слушали его рассказы о жарких краях недоверчиво и равнодушно. Не верили ему, насмешливо пожимали косматыми плечами, некоторые даже смеялись.
От этих споров джинн разгорячился и даже вспотел, хотя и сидел на большущем айсберге.
Льда он принес столько, что завалил всю кухню, но, конечно, простудился.
Всю ночь джинн чихал так, что волшебник Алеша боялся, как бы хрупкий термос не разлетелся на куски.
Делать нечего, пришлось вызвать врача из поликлиники. Врачом оказалась молоденькая милая девушка с такими румяными щеками, как будто на улице стоял сорокаградусный мороз.
— Меня зовут Наталья Александровна, — строго сказала она. — Но можете звать меня Наташа, — добавила она ещё строже.
Волшебник Алеша, слегка заикаясь от смущения, предупредил Наташу, что пациент несколько необычный… Не надо особенно удивляться… Ну, словом, извините — джинн.
И все-таки она побледнела. Глаза её стали такими огромными, что бедный волшебник Алеша почувствовал себя вконец виноватым.
Узнав, что за последние две тысячи лет джинн ничем не болел, она вздрогнула и невольно схватила волшебника Алешу за руку. И все же Наташа мужественно вскарабкалась на табуретку и строгим голосом попросила джинна дышать поглубже.
Джинн, надо признаться, вел себя просто отвратительно. Ворчал, капризничал, ныл. Заявил, что у него болит поясница и он не может разогнуться, что стетоскоп слишком холодный…
Наташа посоветовала не выходить на улицу, пить аспирин и поставить на ночь горчичники.
Нет, кто не ставил джинну горчичники, тому этого не понять!
Джинн душераздирающе стонал, охал, утверждал, что горчичники жгут его несчастное тело, как раскаленное железо.
— Я все понял, — наконец, рыдая, проговорил он.
Ты решил бросить волшебство и стать врачом с румяными щеками. Но сначала хочешь уморить меня.
Конечно, я тебе в тягость, я связал тебе руки. Лучший
способ избавиться от старого, никому не нужного джинна — это сжечь его горчичниками, чтоб от него осталась только жалкая горстка пепла!
— Нет, с джинном лучше не связываться. Как вы считаете? О, несомненно! — в который раз сам себе сказал волшебник Алеша.
Что касается кота Васьки, то, пожалуй, волноваться особенно нечего. Скорее всего, ему надоело сидеть одному взаперти в пустой квартире и он решил прогуляться. Это вполне соответствует его кошачьей натуре.
А поскольку ему мешала дверь, то он и подыскал какое-нибудь подходящее заклинание, чтобы от неё избавиться.
Кстати, нечего далеко ходить. Вот, пожалуйста, на странице триста тридцать третьей чудесное заклинание, как превратить дверь снова в дерево, которым она была когда-то.
И скорее всего, да-да, скорее всего, это именно так, и его дверь, зеленая и веселая, шелестит всеми листиками под ветром где-нибудь у себя на родной опушке или в чаще леса. А знакомые птицы и белки спрашивают, где это дерево так долго пропадало.
Дерево рассказывает им удивительные истории про холодную каменную лестницу, лифт и электрический звонок.
Белки слушают, часто вздрагивая, чутко поглядывая по сторонам, а деревья кругом стоят, погруженные в свое таинственное зеленое молчание.
Ну а кот Васька никуда не денется. Никто его во дворе не обидит. Нагуляется вволю и вернется.
Все это^ показалось волшебнику Алеше вполне убедительным. Он успокоился, завесил дверь старым клетчатым пледом и пошел на кухню кипятить чай.
Но тут он вспомнил, что по дороге домой опять забыл купить сахар, досадливо поморщился и махнул рукой. Не будем скрывать, волшебник Алеша, как многие ученые, музыканты и поэты, был очень рассеянным человеком.
Глава 10
МЫ УЗНАЕМ, ГДЕ НАДО ВЫБРАСЫВАТЬ КОТОВ.
И ГЛАВНОЕ:
ВЕЛИКИЙ ПОЗОР ВАСИ ВЕРТУШИНКИНА
До зоопарка бьыо всего четыре остановки на троллейбусе. Но пока Вася Вертушинкин проехал эти четыре остановки, он думал, что у него все волосы поседеют. Он даже несколько раз поглядел в зеркальное стекло троллейбуса остался ли у него хоть один коричневый волосок на голове.
Пассажиры в троллейбусе, словно они котов никогда в жизни не видели, все, как один, принялись разглядывать волшебника Алешу.
Со всех сторон к нему тянулись руки. Одни старались погладить его по спинке, другие почесать за ухом или хотя бы потрогать.
Вася Вертушинкин как мог загородил волшебника
Алешу, растопырив локти, словно курица-наседка крылья.
— Вот такие коты, простые, не пушистые, — самые умные, — солидно заметил молодой человек с усиками.
— И смотрите, как сидит. В окошко смотрит так разумно, словно человек! — подхватила девушка с длинными волосами, похожая на русалку.
"А как ему глядеть прикажете? — сердито подумал
Вася Вертушинкин. — И чего только привязались?
Вдруг ему надоест всю эту ерунду слушать, и он…"
Но пассажиры не успокаивались.
— У нашего соседа точь-в-точь такая кошка. Это твоя кошка, мальчик?
— Сколько этому коту лет?
— На вид не старый еще.
— Как его зовут? Барсик, наверно. Барсик! Барсик!
Ишь ты, и ухом не ведет. Значит, не Барсик.
— Не трогайте его. Видите? Ушко больное, — серьезно сказала Катя. Она протянула руку, загораживая волшебника Алешу.
Катька — вот это настоящий человек. Ничего не знает, а все-все понимает.
Но больше всех волновалась острая старушка с колючими локтями. На голове у неё была пушистая серая шапочка, связанная, как показалось Васе Вертушинкину, из толстой паутины. Голос у старушки был тоже острый и пронзительный.
— Если ты его выкинуть хочешь, мальчик, то я научу тебя, где его выкидывать. Около моего дома ты не выкидывай — я его все равно не подберу. И не проси.
Нет, нет, нет. Потому что я этих всяких кошек терпеть не могу. А ты его выкинь возле дома моей сестры Тонечки. Тонечка — она кошек просто обожает.
Вот увидишь, она его подберет и будет воспитывать.
Я тебе и адрес дам, где его воспитывать. То есть где его выкидывать. То есть где моя сестра Тонечка живет… Нет, никогда в жизни не видала таких бестолковых мальчишек. Это для кота будет просто счастье, если ты его 'там выкинешь!
Старушка, очень волнуясь и то и дело поправляя свою шапочку из густой паутины, что-то быстро нацарапала острым карандашиком на клочке бумаги.
И сколько Вася Вертушинкин ни пробовал втолковать ей, что он вовсе не собирается выкидывать этого кота, старушка все равно сунула ему в руку бумажку с адресом.
Но вот за стеклом замелькали яркие лаковые афиши зоопарка. Оскаленная морда льва. Длинная пасть крокодила, похожая на футляр для какого-то диковинного музыкального инструмента.
Вася Вертушинкин вылез из троллейбуса и с облегчением перевел дух. Доехали-таки!.. Ох, руки заняты, даже пот со лба не вытрешь.
Все двинулись вдоль забора зоопарка вслед за
Сашкой Междупрочим.
Он шел медленно, внимательно оглядывая каждую доску, каждый гвоздь.
Сердце у Васи Вертушинкина так и замирало. Конечно, он полностью доверял волшебнику Алеше, ничуть не
сомневался. Не будет же взрослый человек, да ещё волшебник, его обманывать. Ну зачем? И все-таки…
Наконец Сашка разыскал знакомую доску, всю захватанную ребячьими руками. Доска и вправду болталась на одном гвозде. Сашка отвел её в сторону, и
Вася Вертушинкин неловко, стараясь не придавить волшебника Алешу, не прищемить ему хвост, пролез в щель.
Они одиноко пошли по пустынным дорожкам.
Из клеток на них с молчаливым интересом смотрели разные зайчики-кролики. Настроив чуткие уши, их провожали глазами лисицы с красивыми черно-бурыми хвостами.
— Сюда, сюда, — сказал Сашка Между прочим.
Он посторонился, пропуская вперед Васю Вертушинкина.
И Вася Вертушинкин очутился прямо перед клеткой льва.
Это произошло как-то сразу, вдруг, и Вася Вертушинкин даже не успел подготовиться к этому, собраться с духом. Он почувствовал только кислую слабость в коленках, а по спине сверху вниз пробежали ледяные мурашки, будто кто-то провел по спине пачкой с мороженым.
Лев, был большой и золотистый. Положив тяжелую голову на вытянутые лапы, он привалился боком к решетке, и железные прутья вдавились в его гладкое, сильное тело.
Две черные бархатные пантеры повернули головы и посмотрели на Васю Вертушинкина холодными желтыми глазами. А на песке бесшумно и гибко зашевелились ещё две черные пантеры — это были их тени.
Тут взволнованно затрубил слон, вскинув хобот. Маленькие его глазки в складках сморщенной кожи смотрели на детей растроганно, с умильным восторгом.
В ответ неодобрительно забулькал крокодил, по самые глаза лежавший в воде.
Катя как-то странно поглядела на Васю Вертушинкина — не то с сочувствием, не то с укором и вдруг сказала:
— Ну все, пошли назад. Я уже поверила.
— А я, между прочим, нет! — усмехнулся Сашка.
Вася Вертушинкин незаметно скосил глаза на волшебника Алешу, который как-то странно притих у него на руках, тесно прижавшись к его груди. Да нет, наверно, просто задумался. Мало ли у волшебника забот?
— Дядя Алеш… — Вася Вертушинкин слегка тряхнул кота.
Волшебник Алеша вздрогнул. Жесткие его усы пощекотали ухо Васи Вертушинкина.
— Ладно, — прошептал он, — сейчас я с ними потолкую. То есть поколдую…
Вася Вертушинкин осторожно опустил кота на землю. Кот лениво, барственно зевнул, вытянул сначала передние лапы, потом задние.
Вид у него был такой, как будто ему все безразлично, никуда он не торопится, и вообще мир устроен так, что нечего особенно суетиться и беспокоиться.
Но Васе Вертушинкину почему-то почудилось, что волшебник Алеша волнуется и даже нарочно хочет оттянуть время и поэтому так долго, старательно зевает и потягивается.
Волшебник Алеша медленно пошел по дорожке.
У Васи Вертушинкина невольно сжалось сердце.
Волшебник Алеша казался таким крошечным, таким
хрупким по сравнению с огромными хищниками. Вася Вертушинкин почти со страхом следил, как он идет прямо к опасным клеткам и его легкие лапы даже не оставляют следов на свежепосыпанном, ещё не утоптанном песке.
"А может быть, он сейчас в кого-нибудь ка-ак превратится… — с отчаянной надеждой подумал Вася Вер тушинкин. — В кого-нибудь такого, что и представить себе нельзя…"
Но нет, волшебник Алеша по-прежнему оставался котом, и было похоже, вовсе не собирался ни в кого превращаться.
Он осторожно, как-то боком подобрался к львиной клетке. Что-то жалобно, словно извиняясь, мяукнул.
Лев повернул свою тяжелую голову, с холодным недоумением посмотрел на маленького взъерошенного кота.
Но волшебник Алеша не стал задерживаться возле его клетки. Он тут же бегом бросился к пантерам. Торопливо пропищал что-то тонким голоском. Затем метнулся к слону, потом к крокодилу. И, сделав такой круг, со всех ног помчался назад, к Васе Вертушинкину.
Кот вскарабкался по нему, как по дереву, пустив в ход когти, и Вася Вертушинкин почувствовал, что он весь дрожит до кончиков лап, к которым прилип мокрый песок.
— Теперь все будет у нас мур-мур! — жарко прошептал он. — Я им сказал, что ты самый-самый-самый замечательный посетитель зоопарка…
— Ну зачем вы так, дяденька волшебник — засмущался Вася Вертушинкин, косясь на Сашку Междупрочим, который от любопытства так вытянул шею, что ещё немного — и мог распрощаться с головой.
— Я им сказал, что ты сейчас войдешь к ним в клетки, — уже чуть спокойней добавил волшебник Алеша. — Ну, они, конечно, "милости просим", "добро пожаловать", "заходите, не стесняйтесь, мы дома" и всякое такое. До смерти рады…
Вася Вертушинкин с сомнением посмотрел на зверей. Может, они и вправду рады, только виду не показывают. Кто их разберет…
Вася Вертушинкин невольно покрепче прижал к себе волшебника Алешу и решительно двинулся прямо к железным клеткам.
Послышалось настороженное и угрожающее рычание.
— Не пускают… — упавшим голосом сказал Вася
Вертушинкин и остановился.
— Это они так, для виду! — Волшебник Алеша ободряюще похлопал холодной лапкой Васю по шее.
Вася Вертушинкин, спиной чувствуя Катин взгляд, зажмурился и шагнул к львиной клетке.
Жаркое тяжелое рычание ударило ему в лицо. Чтото взвилось в воздух, прыгнуло, сотрясая решетки.
Лев припал головой к передним лапам, грива его вздыбилась круглым воротником, дрожа и колеблясь.
Гневно и обиженно топал ногами огромный слон.
Вода прямо-таки кипела вокруг пасти крокодила. Гибко и яростно прыгали в клетках бархатные пантеры.
Вася Вертушинкин невольно отшатнулся назад, попятился и налетел на Сашку Междупрочим.
— Ха-ха-ха! — самодовольно рассмеялся Сашка.
Так я и знал… Нахвастал! А ещё говорил — бабушкапрабабушка!..
— А ты вообще… А ты вообще!.. — вдруг отчаянно напустилась на Сашку Катя. — Не человек, а не знаю что… «Междупрочим» какое-то…
Она повернулась и пошла по дорожке, так ничего и не сказав Васе, даже не поглядев на него, не оглянувшись.
Сашка присвистнул, сунул руки в карманы и, победно расправив плечи, зашагал вслед за Катей.
Вот как все получилось! Хуже и не придумаешь.
Катя шла опустив голову. Даже спина у неё была какой-то обиженной и несчастной. Острые лопатки сложенными крылышками проступили сквозь школьную форму. Бант на затылке, всегда такой бодрый и свежий, как-то поник, словно завял.