– Но я не собираюсь драться с Тимом, – решительно возразил Рори и добавил с опозданием: – Сэр.
– Конечно, нет, – наслаждался игрой в кошки?мышки капитан Спаркс. – Ни один офицер на моем корабле не посмеет ввязаться в кулачный бой с простым моряком. Ну, а если ввяжется? И предположим, что матрос окажется получше бойцом? Он станет королем на баке. А если совсем серьезно, то он нарушит закон, который гласит, что если матрос поднимет руку на офицера, то это – бунт. Да и будет ли шотландский барон драться с таким портовым отребьем, как наш Тимми. Воистину он может сделать с ним все, что угодно, но только не драться! Вот в чем была у меня загвоздка, и должен признаться, она заставила меня поволноваться еще и потому, что прошлой ночью я был слегка разочарован, а я не такой человек, чтобы не принимать всерьез разочарования.
Спаркс встал, выбрал ключ на цепочке, привязанной к поясу, снял его с кольца и вручил Тиму.
– Матрос О'Тул, отоприте шкафчик над оружейным сундуком и принесите то, что там найдете.
Тим вышел из своего транса, протянул руку, взял ключ и пошел на другую половину каюты, следуя направлению указательного пальца Спаркса. Он отпер дверку в деревянной панели над большим сундуком с медными углами, но когда открыл ее, то отшатнулся, повернулся и посмотрел на капитана, лицо его было перекошено от ужаса.
– Только не это, сэр. – Тим готов был разреветься, как маленький ребенок. – Только не это, сэр. Этого я не могу сделать. Не могу.
– Не можешь? – передразнил его голос Спаркса. – Никто и не спрашивает тебя, что ты можешь, а что не можешь, и более того, всем на это плевать. Вынь то, что там есть, принеси сюда и положи на стол.
Медленно, трясущимися руками Тим потянулся к шкафу и достал два длинных плетеных кнута, свернутых и связанных в виде толстых колец. Обращаясь с ними так осторожно, как будто это были раскаленные докрасна куски железа, он принес их к столу и положил на зеленое сукно. Палец Спаркса указал на тесемки из сыромятной кожи, которыми они были перевязаны, и Тим развязал их, после чего Спаркс развернул один из кнутов и щелкнул им, расправив во всю длину. Кнут оказался около шести футов в длину, сужаясь от рукоятки толщиной в ползапястья до кончика чуть толще шнурка. Капитан еще раз хлестнул кнутом, с большей силой на этот раз, щелчок был подобен выстрелу пистолета, а потом бросил его на пол, где тот свернулся кольцами, как змея.
– В Италии это называется duello con scodiscios. – Улыбка не сходила с его лица. – Это редчайшее зрелище. Этот пережиток, должно быть, остался еще со времен гладиаторских боев в цирке. – Он адресовал улыбку Тиму: – Жуткое зрелище, Тимми, не так ли?
– Я видел это, – Тим бросил взгляд на змеиное кольцо на полу и передернулся. – Угу, сэр, видел, когда мы два дня стояли в Гаване на пути домой. Бились Пиблс с Мартинесом. Но то было совсем другое дело. Они готовы были убить друг друга: между ними была вражда. Да, сэр. Я видел это только раз и никогда в жизни не хочу больше увидеть ничего подобного. У Пиблса глаз мотался снаружи, а Мартинес хлестал его, превращая в кровавое месиво. Но между мистером Махаундом и мною нет вражды, сэр, он вам так и сказал.
– Ага, вражда появится, Тим, обязательно появится, как только ты почувствуешь первый удар кнутом мистера Махаунда, а он – твой, вы оба забудете про свою дружбу. Тогда уж каждый будет сам за себя: убить или быть убитым, хотя, – он протестующее взмахнул рукой, – я не позволю, чтобы дело дошло до убийства. Я должен помнить, что мистер Махаунд – племянник мистера Маккаэрна, и я не могу доложить ему, что его родственник сэр Родерик был убит обыкновенным моряком. А что касается тебя, Тим, я тоже не хочу твоей смерти. Ты хороший парень, и ты мне нужен. Но все будет совершенно законно и приемлемо, если вы оба встретитесь в таком бою. Твои кулаки, Тимми, не коснутся офицера, а мистеру Махаунду не придется дотрагиваться до тебя. Так что решено; и поверьте, мне пришлось?таки поломать голову над этой задачкой. Завтра вечером, когда пробьет шесть склянок, посередине корабля. Я прикажу боцману свистать всех наверх после мессы. И так как орудия эти давненько не были в употреблении, я дам по одному каждому из вас теперь же. Кожа утратила гибкость, и я рекомендую ее смазать. Кок предоставит вам в распоряжение свиное сало для этой цели, и я никоим образом не буду возражать, если вы попрактикуетесь в обращении с кнутами после дежурства. Однако не пытайтесь потерять их, выкинув за борт. Вам это не поможет, у меня есть еще одна пара. Бери кнут и уходи, Тимми, – он повернулся в кресле и указал на дверь.
Рори стоял как вкопанный, ожидая, когда уйдет Тим, и когда дверь за ним закрылась, Рори вызывающе посмотрел на Спаркса:
– Я отказываюсь драться с Тимом на кнутах.
– Отказываешься и будешь проклят. – Спаркс поднялся из кресла, оперся на стол и зло посмотрел Рори прямо в глаза. – Или ты будешь драться, или женишься на дочери комендора.[1] Тебе грозит наказание, дружок, и только мы с тобой знаем за что.
– Вы имеете в виду?.. – Рори начал подозревать, что ему грозит.
– Я имею в виду то, что Карма действовала по моему указанию, когда привела тебя сюда прошлой ночью. Ага, ты думал, что я на берегу, и решил приударить за Кармой. Недолго ей пришлось тебя уговаривать. По?моему, ты даже не задал себе вопроса, понравится ли это капитану, если ты таким обманным путем побалуешься с его бабенкой. Куда там! Ты думал только об удовольствии и о том, как легко оно тебе досталось.
– Это было бессовестное обольщение. Вы знали, как бы среагировал любой мужчина.
– Именно это я и хотел выяснить, дружок. Видишь ли, я воспользовался советом очаровательной Фанни из книги, о которой тебе рассказывал. У нее был настоящий талант подглядывать. Тебе надо прочесть о том, как она шпионила за одной из служанок в доме и за ее любовником?неаполитанцем. Ах, а как она подглядывала за старой госпожой и ее здоровенным молодым караульным. Потом она подсматривала за двумя мужелюбивыми морячками в гостинице. Так что я сам превратился в любопытную варвару. В конце концов человек устает от однообразия, и очень приятно увидеть что?нибудь новенькое. Честно говоря, я был слегка разочарован: ты устроил какой?то дилетантский спектакль.
– Вы все видели? – Рори был совершенно выбит из колеи.
– А почему бы нет? Но сам факт, что я подглядывал за тобой, тебя не оправдывает. Ты пытался наставить мне рога, и тебе было плевать на меня. Я не могу тебя выпороть за прелюбодеяние, дружок, но уж я позабочусь, чтобы ты хорошенько подумал, прежде чем начать проказничать с капитанской наложницей на этом или на любом другом корабле. Я вовсе не буду разочарован, если ты вдруг ослушаешься, но прими мой совет. В следующий раз, когда будет невмоготу, не забудь погасить все огни и проверь, чтобы не было глазка в двери, – он показал на маленькое круглое отверстие в двери, которая вела в спальню Кармы.
Взгляд Рори последовал за пальцем капитана, и он увидел отверстие в двери. Его?то он и не заметил прошлой ночью, думая совершенно о другом.
– Итак, мистер Махаунд, – Спаркс поднял со стола второй кнут и дал его Рори, – хотите вы драться с Тимом или нет, не имеет никакого значения; вы будете драться, черт возьми, и я собираюсь насладиться каждой минутой этого боя.
Рори схватил кнут, подумывая о том, чтобы съездить им капитана по лицу; но за это его могли килевать или повесить. Он повернулся, чтобы уйти.
– И все же, мистер Махаунд, – сказал Спаркс, отвесив легкий поклон, – хочу сказать вам, что я в огромном долгу перед вами. Для простака, который баловался разве что только с телкой на болоте, вы прекрасно справились. Единственное, чего вам не хватает, так это утонченности. И все?таки вы заставили эту суку просить пощады. Это и у меня не всегда получается, потому что она считает, что никто в мире не может удовлетворить ее так, как ее черномазый братец в Африке. Между прочим, – он вытянул руку, как бы задерживая Рори, – если вдруг у вас появится мысль рассказать об этом незначительном эпизоде между нами своему ливерпульскому дядюшке, будьте уверены – он поверит скорее мне, чем вам. Вот и все, дружок, возвращайтесь к своим гроссбухам.
Тим ждал Рори внизу, спрятавшись за грудой бочек в трюме. Там они оба уселись на корточки в темноте.
– Мы вынуждены драться, Рори.
– Похоже на то, Тим. Не могу сказать, что я на тебя злобу затаил, это как раз меня и убивает. Ударить человека со злости – это одно, но ударить человека хладнокровно – это совсем другое.
– Я тоже не хочу бить тебя, Рори. Но помни об одном. Не хлещи меня по глазам. Бей по плечам, по спине, по заднице, если хочешь, или по ногам, но смотри не задень лицо и не ослепи меня. И не покушайся на мою гордость и утеху, а я точно так же буду щадить тебя.
– Мы сделаем еще лучше, Тим. Ты ведь видел такой бой? Сколько он длится?
– Пока один не упадет, а другой хлещет его, пока тот не сдается.
– Тогда вот что я тебе скажу. Один из нас поскользнется, а другой станет победителем. Если хочешь, давай побежденным буду я.
– Нет, Рори, ты же больше меня. Правдоподобнее будет, если ты победишь. Сначала поваляем дурака немного, лотом несколько раз полоснем друг друга как следует, чтобы выглядело правдоподобно, думаю, и этих ударов нам будет много, даже если мы будем осторожны. Этот кнут рассекает тело как нож, потому что в него вплетены стальные жилы. Затем я начну пятиться и как бы подверну ногу. Ты опять ударишь меня раз или два, а я вскрикну от боли, и на этом все будет кончено. Мы уж постараемся не исполосовать друг дружку, и помни: береги глаза и губы.
– Будь спокоен, Тим. Не принимай близко к сердцу, если я сделаю тебе больно, и я точно так же на тебя зла держать не буду. Мы разыграем спектакль для Старика Бастинадо, он ведь этого и хочет. Ори во все горло, когда я тебя ударю, и я буду делать то же самое. Кто знает, дружище Тимми, может, после всего этого наша дружба станет еще крепче.
– Обязательно станет, Рори. Мы будем настоящими закадычными друзьями. Я уж потерплю эту боль от тебя.
Он сделал пол?оборота и пошарил рукой позади себя, нашел то, что искал, и достал большую оловянную кружку.
– Отличная мадера. Давай пока не пойдем на работу, Рори. Посидим здесь в темноте и выпьем. Напиться не напьемся, а все равно на душе полегчает.
Рори протянул руку к кружке.
– За тебя, Тим. Как это сказал Старик Бастонада? Ах да. За тебя, моя любовница!
Глава VII
Солнце медленно садилось в море, кривой огненный шар касался вдалеке горизонта и висел в воздухе довольно долго, прежде чем вода поглотила его. Зеленые, розово?лиловые и багровые облака медленно превращались в перламутрово?серые, а голубая вода стала свинцовой с металлическим отблеском. Корабельный колокол ударил шесть раз, и, когда он затих, пронзительные звуки боцманского свистка собрали на палубе всю команду – чумазых, потных матросов в серо?коричневой, потерявшей цвет одежде. И как бы в противовес этой серости шканечный леер неожиданно расцвел яркими красками, когда появился капитан Спаркс в великолепном кафтане из красного генуэзского тисненого бархата, сверкающем золотыми галунами, в бриджах из белого тончайшего коленкора и в белых шелковых чулках. Черная треугольная шляпа, из которой торчало огромное желтое страусовое перо, восседала на его белом парике, который заканчивался сзади черной тафтяной лентой. Пара отделанных серебром пистолетов крепилась у голубого пояса, обтягивающего талию, а сбоку свисал кортик. За капитаном следовал Лизи, волоча за собой кресло из каюты Спаркса, которое он и поставил за леером.
Когда Спаркс удобно устроился в нем, подошел Мэттьюз, первый помощник капитана, и стал сбоку. Изысканным жестом Спаркс предложил ему свою глазурованную табакерку, затем, щелкнув пальцами, приказал Лизи принести графин новой мадеры и бокалы для себя и своего первого офицера.
Среди членов команды уже разнеслись слухи о дуэли, и все от бака до вант поспешили столпиться на средней палубе. Все предвкушали увидеть захватывающее кровавое зрелище, которое притягивало их грубые, жестокие души; никто не хотел пропустить представления, когда белая хорошенькая задница дружища Тима покроется красными рубцами, а этот Махаунд получит по заслугам, обязательно получит, потому что Тимми – не дурак подраться, заводила на баке. Это положение он завоевал собственными кулаками, и все знали о его способностях. Рори был бойцом неизвестным, и, хотя он выглядел здоровяком, все ставки делались на Тима.
За исключением второго помощника, рулевого и впередсмотрящего, в «вороньем гнезде» на мачте, все до единого собрались посмотреть схватку. Даже старик Стоут проспался и был тут как тут, ощущая небольшую слабость в коленях, но передвигаясь без посторонней помощи.
Рори, безукоризненно одетый в чистые белые парусиновые панталоны и свой синий жакет, шагнул с трапа, ведущего на шканцы, и стал по стойке «смирно». Все взоры обратились на него, пока толпа не расступилась и не появился Тим со стороны бака. Его приветствовали громкими возгласами, которых, естественно, не было слышно при появлении Рори. Тим ведь был одним из членов команды. И только Спаркс мог бы приветствовать Рори, но капитан был не в том расположении духа, чтобы приветствовать своего суперкарго.
Решетка люка над главной палубой была покрыта парусиной, чтобы получилось возвышение наподобие ринга, вокруг которого был натянут пеньковый канат, пропущенный через пиллерсы. Кузнечный горн вытащили из кузницы на палубу, Рори так и не смог понять зачем, и два длинных прута, раскаленных докрасна, лежали на углях горна. Споттсвуд и Стингер, два бородатых гиганта, отвечавших за невольничью палубу на обратном пути в Индию, стояли в противоположных углах окруженной канатами палубы, ухмыляясь толпе внизу, предвкушая интересное зрелище. Стингер сделал Рори знак подойти, и когда Рори запрыгнул на возвышение, Стингер угодливо поднял для него канат, чтобы он мог под ним пролезть. Тиму пришлось пролезать под канатом самому. Тим и Рори стояли на ринге в полном одиночестве, слушая комментарии команды. Слышались многочисленные выкрики в поддержку Тима вперемежку со свистом и насмешками в адрес Рори. Нельзя сказать, чтобы он был не популярен, но он был офицером, и этот поединок был не просто состязанием между Рори и Тимом, а противоборством между шканцами и баком. Спаркс дал команде накричаться всласть, и, когда наконец все затихло, он поднялся и оперся лениво одной рукой о леер, играя другой одним из пистолетов. Слова он произносил медленно, даже как?то отрешенно, но вся команда знала, что видимое безразличие указывало на самое раздраженное его настроение.
– Ядреные мои, – начал он с апатичным жестом в их сторону, – если я когда?нибудь и видел более великолепный букет задниц или шайку хулиганов с более вороватыми глазами, чем вы, то хотелось бы знать, где можно такое лицезреть, кроме как в страшных глубинах ада. Ни один из вас, ублюдков, все равно не уйдет от палача, и я не сомневаюсь, что каждый из вас отдаст концы с пеньковым галстуком на шее, дрыгая ногами в воздухе, вися на нок?рее. Вы все этого заслуживаете. Но сейчас вы находитесь на «Ариадне», которая направляется в Африку, и пока у меня есть вот это, – вяло взмахнул он пистолетом, – а у вас нет ничего, кроме ваших грязных голых рук, я знаю, что все вы, гомосеки вонючие, боитесь меня. И, черт возьми, правильно делаете. А не то я вздерну вас за ноги и сниму шкуру с ваших грязных спин, если только посмеете взглянуть на меня не так, как полагается. За все это плавание пока еще никого не пороли, и очень жаль, но первый, кто нарушит порядок, будет распластан на решетке люка и отведает «кошки». Понятно вам, блудливым псам и подонкам?
– Ура капитану! – Такую брань они понимали и любили. Спаркс сделал паузу, перед тем как продолжить, одарив всех сардонической улыбкой и одновременно вертя пистолетом.
– А теперь, макаки вшивые, мы собираемся уладить маленькую ссору между двумя моими людьми. Если бы они оба были погаными тварями вроде вас, я бы дал им волю, а там пусть черт их рассудит. Могли бы пустить в ход хоть зубы, хоть когти, все приемы разрешены, выдавливайте друг другу глаза или отгрызайте яйца. Но один из этих двоих – мой суперкарго.