Пауль Маар
Глава первая
Загадочная находка
Когда дело доходило до по-тасовок, Мартин Пепперминт всегда пасовал. В их классе было несколько признанных силачей, а он принадлежал скорее к разряду слабаков. Строго говоря, он был не самым слабым. Слабее него был только Базилиус Мёнкенберг, который падал в обморок от одного сердитого взгляда.
Ростом Мартин Пепперминт тоже не отличался. Когда учитель физкультуры господин Кнортц выстраивал их перед началом занятия в линейку, то Мартин Пепперминт всегда оказывался четвертым от конца. А если не было Роланда Штеффенхагена, то и третьим. Роланд отсутствовал часто. Потому что его мама была большой любительницей писать объяснительные записки.
Если Роланду неохота было идти на физкультуру (а большой охоты у него никогда не было), то ему достаточно было за завтраком пару раз кашлянуть и прохрипеть:
— Знаешь, мама, я, кажется, немного простудился.
— Ай-ай-ай, вот напасть какая! — говорила мама. — Пожалуй, тебе не следует сегодня ходить на физкультуру. Сейчас напишу учителю.
С этими словами она садилась за компьютер и открывала заготовленный образец записки, озаглавленный «ФИЗРА». Текст был такой:
Прошу разрешить моему сыну Роланду Штеффенхагену не присутствовать на занятии по физкультуре в связи с…
С уважением
После «в связи с» она всякий раз вставляла какое-нибудь новое название болезни, например: «ангина», «воспаление горла», «покраснение гортани» или «поражение слизистой оболочки зева».
Все в классе завидовали Роланду. Такую маму надо поискать! Он сам очень гордился ею. И не столько потому, что она бесперебойно снабжала его объяснительными записками, которые он затем вручал учителю физкультуры, сколько потому, что она никогда не повторялась и подходила к делу с большой выдумкой. И действительно, тут было чем гордиться — только за последний год она сочинила восемнадцать записок с вариациями на тему «больное горло». А в этом году, после больших каникул, она уже успела выдать четыре штуки: новая серия состояла из «покашливания», «бронхита», «катара верхних дыхательных путей» и «хронической хрипоты».
Для Мартина Пепперминта это означало, что с начала учебного года ему четыре раза пришлось быть третьим от конца, хотя в действительности он был все-таки четвертым.
Что касается успеваемости, то тут дело обстояло несколько лучше. Мартин Пепперминт был где-то посерединке. А по немецкому даже немного впереди. Вот недавно получил пятерку за сочинение. Но это скорее случайность.
А вот в чем Мартин Пепперминт действительно превзошел всех и вся, так это в стеснительности. Он был самым робким мальчиком в классе. По этой части он уверенно занимал первое место. И как бороться с таким сомнительным достижением, он не знал. Вот почему он однажды решил поговорить об этом с папой.
— Что же мне делать? — спросил он отца. — Я всего боюсь…
— А чего — всего? — решил уточнить господин Пепперминт.
— Просто всего, — сказал Мартин и вздохнул.
— Ну, это ты не сочиняй! — попытался взбодрить его господин Пепперминт. — А кто недавно прыгнул с метровой вышки в бассейне?! Головой вниз! Ужас! Я в десять лет ни за что бы не прыгнул с такой высоты! Умер бы от страха!
— А Йенс Ульман прыгает с трехметровой! Ему тоже десять лет, между прочим! — возразил Мартин.
— С трехметровой?! Вот это да! — искренне удивился господин Пепперминт и покачал головой. — Молодец какой! Я вот только один раз в своей жизни прыгал с трехметровой вышки. Да и то уже, можно сказать, в зрелом возрасте. И… не по своей воле… Заставили…
— Кто тебя заставил? — спросил Мартин.
Господин Пепперминт замялся.
— Желание… Или, точнее, пожелание… — путано начал объяснять он. — Как бы это лучше сказать…
— Хотеть не запрещается, — перебил его Мартин. — Только что толку! Я вон сколько раз говорил и себе: «Хочу быть таким же смелым, как Иене!» — и ничего!
— Йенс это Йенс, а ты это ты! Все люди разные, — сказал господин Пепперминт, — и с этим приходится как-то мириться.
Но Мартин совершенно не хотел мириться с такими объяснениями и пошел за советом к маме.
— Ну, пусть я не буду таким, как Йенс, ладно! — заявил Мартин. — Но хотя бы просто как другие мальчики в классе. Взять, например, Роланда. Он у нас почти самый маленький, а не боится. Может запросто подойти к какой-нибудь девочке из параллельного класса и заговорить с ней!
— А ты что, тоже хотел бы пообщаться с девочками из параллельного класса? — спросила мама.
— Нет, со всеми не хотел бы. Только с одной, — признался Мартин.
— И с кем же это? Я ее знаю? — оживилась мама.
— Как же ты можешь ее знать, если я сам даже не знаю, как ее зовут? — с горечью ответил Мартин. — Могу только сказать, что у нее темные волосы. Она их завязывает в хвостик красной лентой. А живет она на улице Шуберта, дом двенадцать. И у нее есть собака.
Мама открыла рот от удивления.
— Откуда тебе известно, где она живет, если ты с ней даже не разговаривал? — спросила она.
— А я один раз пошел за ней и дошел до самого дома, — объяснил Мартин. — Хотя какое это имеет значение, мы же о другом говорим.
Но мама, похоже, была иного мнения.
— Когда же ты успел познакомиться с ее собакой? Ты ее видел? — допытывалась мама.
— Нет, не видел, — хмуро ответил Мартин. — Просто на воротах у них табличка висит с каким-то волкодавом. Ну, знаешь, такие вешают, с рисунком, чтобы отвадить непрошеных гостей. Я-то точно побоюсь даже в щель заглянуть. А вот Йенс, так он запросто открыл бы калитку, ввалился во двор да еще бы сам порычал на их собаку, — сказал Мартин, переводя разговор на больную тему. — И что мне с этим делать?
— С собакой? Или с собой? — спросила мама.
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю! — обиделся Мартин. — Я хочу быть храбрым и смелым, а не мямлей-тютей!
— Не всё сразу, — попыталась утешить его мама и погладила по голове. — Некоторым нужно время, чтобы набраться храбрости… Я вот, например, терпеть не могу всяких задавак, которые считают себя эдакими храбрецами, а посмотришь на них — так просто глупые нахалы… Мне гораздо больше нравятся такие мягкие, скромные люди, как твой папа.
— А мне нет, — буркнул Мартин и пошел к себе в комнату.
Он плюхнулся на кровать и уставился в потолок, собираясь отдаться во власть мрачных мыслей, но тут пришел папа и сказал:
— Страшные новости для нашего страшно трусливого Мартина! В ближайшее время ожидается нашествие диких зверей: зайцев, попугаев, хомяков и парочки особо хищных белых мышей!
— К нам что, Понеделькусы собираются?! — радостно воскликнул Мартин и подскочил на кровати.
— Угадал, — сказал господин Пепперминт. — Только что звонил дядя Антон. Завтра днем он зайдет к нам в гости. Со всем семейством, разумеется. Включая некоторых четвероногих.
Господин Понеделькус, которого Мартин называл «дядя Антон», был старым другом господина Пепперминта.
Его жена, тетя Аннемари, была хозяйкой той квартиры, в которой господин Пепперминт когда-то снимал комнату. (В те годы она еще носила фамилию Брюкман.) У Понеделькусов была дочка, на два года младше Мартина, и звали ее Хельга.
— А Хельга тоже придет? — с некоторой тревогой спросил Мартин.
— Конечно, — ответил господин Пепперминт. — Или ты думаешь, ее оставят дома присматривать за зверинцем? Вряд ли. Ведь Антон притащит всю компанию, так что присматривать будет не за кем.
В комнату заглянула госпожа Пепперминт.
— Я не ослышалась? — спросила она. — Антон придет? Со всеми зверями?
— Да, мы как раз обсуждаем его зоосад, — сказал господин Пепперминт.
— Хоть бы он своих белых зайцев дома оставил! — вздохнула госпожа Пепперминт. — А то в прошлый раз они обгрызли нам кресло и повытаскивали из обивки всю требуху!
Госпожа Пепперминт села к Мартину на кровать.
— Будем надеяться, что Аннемари запрёт его зайцев, — сказала мама. — Она их тоже не очень жалует.
Хорошо бы она заперла заодно и этого старого попугая. Как его там зовут?
— Кулес, — подсказал Мартин. — По мне, так пусть приводят хоть зайцев, хоть попугая, хоть слона, лишь бы они свою Хельгу заперли куда-нибудь подальше.
— Что это за новости такие? — удивился господин Пепперминт. — Она же тебе вроде нравилась. Сам говорил, что она вполне сносная.
— Говорил, — отозвался Мартин. — Просто мне с такими маленькими неинтересно. И к тому же она все время жует своих марципановых свинок, а я марципан терпеть не могу! Во что я буду с ней играть? Ей только прятки подавай! Всё прятки да прятки… Тоска зеленая!
— Предложи ей тогда сыграть во что-нибудь другое, — посоветовал господин Пепперминт.
— Во что, например? — ехидно спросил Мартин.
— В овощное лото, — предложила госпожа Пепперминт.
— Да эго вообще детский сад! — возмутился Мартин. — Уж лучше тогда в прятки!
На следующий день Мартин уже забыл, что не хотел видеть Хельгу. Во всяком случае, когда семейство Понеделькусов в полном составе, включая трех зайцев, одного золотого хомяка, одну золотую рыбку, двух морских свинок, дрессированную белку и попугая, пожаловало к Пепперминтам, Мартин сразу отправился с Хельгой на чердак, где, по их общему мнению, лучше всего было играть в те самые прятки.
При этих обстоятельствах Мартин натолкнулся на одну странную штуку, которая весьма озадачила его. После обеда он попытался осторожно выведать у папы, что это за объект пылится там на чердаке, но папа ловко уклонился от объяснений, и Мартин почуял: здесь скрывается какая-то тайна! Нужно было срочно посоветоваться с Роландом Штеффенхагеном. Но срочно посоветоваться не получалось. При гостях родители ни за что не отпустили бы его к Роланду. Ничего не оставалось, как ждать понедельника.
Мартин очень любил воскресенье, однако в тот день он, как никогда, мечтал, чтобы воскресенье поскорее закончилось.
Мартин Пепперминт и Роланд Штеффенхаген не только стояли рядом на физкультурной линейке, они еще и сидели за одной партой на всех остальных уроках.
Нельзя сказать, что они были закадычными друзьями, но их объединяли две вещи: оба они восхищались Йенсом Ульманом и одинаково не любили Леандра Громмеля.
Леандер Громмель (кличка Громила-Горилла) сидел сразу за ними и постоянно их задирал: он называл приятелей «мелочью пузатой», дергал за волосы, щипался, а однажды стащил у Роланда тетрадь по математике и сунул ее в мусорную корзину. Мартин же из-за него опозорился однажды на весь класс — на географии плюхнулся со всего размаху на пол, потому что Громила умудрился вытянуть из-под него стул в тот момент, когда Мартин собирался сесть. Смеху было — на пол-урока!
Леандер Громмель был самым высоким в классе и потому стоял на физкультурной линейке первым. С короткой толстой шеей, длинными руками, которые у него всегда висели плетью, он выглядел довольно неуклюжим, ходил ссутулившись, изрядно косолапя.
Он явно стеснялся своего роста и пухлой комплекции, но старался не показывать виду. Во всяком случае, когда одноклассники кричали ему: «Эй, Громила-Горилла!» — он делал вид, что ему все нипочем, и с вымученной улыбкой принимался изображать Бада Спенсера, итальянского актера-толстяка, у которого в нескольких фильмах тоже была кличка Громила.
Леандер вставал в боксерскую стойку и зычно кричал: «Эй, амигос! Кто сразится с Громилой? Кто хочет попробовать его знаменитый удар левой?» Был у него и другой номер: сожмет кулачище, согнет руку в локте и давай зазывать: «Подходите, амигос! Пощупайте бицепсы у Громилы! Всего за один доллар! Не хотите? В ухо дам!»
Но как бы он ни хорохорился, выглядело это как-то не очень убедительно. Чувствовалось, что это он так, больше для куража. Во всяком случае, всерьез его угрозы мало кто воспринимал. Бывало, начнет он из себя силача строить, а кто-нибудь из мальчишек возьмет да и скажет: «Да какие это бицепсы! Жир один! Где тут у тебя мускулы? В микроскоп не разглядишь!»
Девчонки, конечно, хихикать, а Леандер покраснеет и выскочит из класса, чтобы никто не увидел у него слез на глазах. Ну а как вернется, давай шпынять тех, кто послабее. А кто самый маленький в классе? Мартин и Роланд. Вот им и доставалось от Леандера больше всех, хотя они не дразнили его Громилой-Гориллой и даже не смеялись, когда другие потешались над ним.
Вполне понятно, что Мартин с Роландом не жаловали Леандера. Более того, они его просто терпеть не могли.
В тот день, когда Мартин надеялся по дороге из школы домой обсудить с Роландом свою таинственную находку, Леандер как назло увязался за ними. Он то пихал Мартина в спину, то норовил подставить подножку Роланду и всячески мешал.
— Отстань ты от нас, чего привязался? — попытался урезонить его Мартин и потянул Роланда на другую сторону улицы.
— Что ты пристал, как банный лист! Мы же тебя не трогаем! — крикнул Роланд, расхрабрившись.
— Ха-ха-ха! — загоготал Леандер. — А ты попробуй меня тронуть!
— А вот и попробую! — крикнул Роланд, рассердившись не на шутку.
— Так чего ж ты не идешь? — поддел его Леандер. — Идите сюда, я из вас котлету сделаю!
— Сам иди сюда! — ответил Роланд и погрозил кулаком. — Мы тебе покажем!
— Ой, не могу! — закатился смехом Леандер. — Уморил! Люди добрые! — заголосил он, сложив руки рупором. — Помогите! Карету скорой помощи двум буйнопомешанным клопам!
Это уже было слишком!
Чтобы не остаться в долгу, Мартин с Роландом хором запели:
Посмотрите на Громилу,
Ходит он большой гориллой!
Кинг-Конг, дедушка его,
Окочурился давно!
Леандер, конечно, такого стерпеть не мог. С разъяренной физиономией он бросился к обидчикам.
Мартин с Роландом пустились наутек.
— Встретимся у тебя после обеда! — крикнул Мартин на ходу, сворачивая в свой переулок.
— В три у меня! — отозвался Роланд и помчался во все лопатки дальше, надеясь успеть добежать до спасительной зеленой калитки, за которой виднелся его дом, до того, как Леандер сцапает его.
Ровно в три Мартин позвонил к Роланду в дверь. Открыл сам Роланд. Мамы не было дома. Она работала в Городском управлении системой водоснабжения и раньше пяти не возвращалась.
— Заходи! — сказал Роланд. — Я посадил коммандера Кина на летающую платформу, чтобы на него не напали роботы, пока я тут с тобой разбираюсь.
Роланд поспешил назад к компьютеру. Обычно Мартин садился рядом. На кнопки он не нажимал, этим занимался Роланд, зато Мартин давал советы, и часто очень даже толковые. Оба они любили компьютерные игры, причем такие, в которых нужно было не просто прыгать, бегать и стрелять, но еще и соображать. Так, например, Мартин однажды предложил, чтобы коммандер Кин катапультировался с ледяной пушки и таким образом перелетел через высокую стену. Идея оказалась блестящей! Потому что Кин приземлился на скрытом уровне и сразу получил тысячу очков.
Сегодня, однако, Мартину было не до игры. Ему нужно было поговорить с Роландом. Мартин подсел к компьютеру и стал наблюдать за тем, как Роланд проводит коммандера через хрустальный дворец, минуя все опасности и ловушки, возле которых притаились прыгающие грибы и безжалостные роботы.