— Пароль надо помнить точно: «Зеленый остров — наш!».
Глава девятая
Световое письмо
Наступала вторая ночь похода, а ребятам так и не удалось посидеть у костра. В первую ночь гроза загнала всех в помещение, а сегодня пришли поздно. Пока строили шатры, купались, запасали на всю ночь дрова, уже и вечер наступил. В густом лесу темнеть начинает рано.
Ольга Алексеевна, Вася и Павел вернулись в сумерках. Примерно в километре от лагеря они обнаружили возвышенность. Все леса на западе лежали ниже ее, и в бинокль был виден город, освещенный лучами заходящего солнца. На самой вершине этого высокого холма росло несколько сосен. Особенно удобной оказалась сосна с раздвоенным стволом. С нее можно было без всяких помех «послать» световое письмо.
Ольга Алексеевна решила сегодня немного нарушить установленный режим дня и доставить ребятам удовольствие. Они ждали, что сейчас прозвучит горн, потом Ольга Алексеевна, подгоняя любителей поболтать, хлопнет в ладоши и крикнет: «Спать! Спать!», но вместо этого старшая пионервожатая сказала:
— Ребята! Мы ляжем на два часа позже обычного. Я приглашаю вас пойти со мной на передачу светового письма.
Что тут началось! Девочки бросились обнимать и целовать Ольгу Алексеевну. Мальчики от радости стали прыгать через костер, тормошить и толкать друг друга. Поднялся невероятный шум.
Ольга Алексеевна смеялась, радуясь их бурному веселью.
— Но… — сказала она, — у нас есть «но», ребята! Кто-то должен остаться в лагере дежурным. Не тащить же нам с собой все вещи. Мы устали…
Услышав это, Мухин тотчас спрятался за дерево. Как бы его не оставили! Одно дело — дежурить, когда лагерь полон людей, а другое — остаться в темном, страшном лесу.
Павел дал команду пионерам построиться и сам встал на правом фланге.
Семен и Аринка хотели встать в общий строй, но Ольга Алексеевна остановила их:
— Вы на меня не обижайтесь! Я знаю, что вы смелые и сознательные ребята, но сейчас мне нужны опытные туристы, которые хорошо знают все наши походные порядки.
Семен, помрачнев, отошел в сторону.
— Кто хочет пойти на передачу светового письма? — спросила Ольга Алексеевна. — Шаг вперед!
Шеренга в семь человек шагнула вперед.
Семен снова оживился. Он подумал, что Ольга Алексеевна рассердится на ребят за такую несознательность, и тогда вперед выйдет он, Семен, и как бы невзначай скажет:
«Пожалуйста, идите все. А я останусь в лесу и стану один сторожить имущество. Я ничего не боюсь! На то я и Семен Быстрое — бесстрашный капитан!»
Он обрадовался тому, что это может произойти, и с надеждой взглянул на Ольгу Алексеевну, но на ее обычно спокойном и веселом лице не появилось и тени смущения, досады или недовольства.
— Понятно, — сказала она. — А кто из вас, ребята, может остаться в лагере? Нужны два добровольца. Шаг вперед.
Шеренга снова дружно сделала шаг вперед.
— Вот это да! — воскликнул Семен и в восхищении взъерошил волосы. — Ты что-нибудь понимаешь, Муха?
— Еще бы, — сказал тот смущенно и вышел из-за дерева. — Когда вызывают добровольцев, стыдно оставаться на месте.
Дежурными Ольга Алексеевна назначила Петра и Мишу Чогура.
Через полчаса отряд сигнальщиков, освещая дорогу карманными фонариками, уже пробирался по лесу и скоро вышел к раздвоенной сосне.
Коля и Павел влезли на один из стволов и удобно устроились на его толстых ветвях. Затем спустили канатик, по которому им были поданы наверх автомобильный фонарь с аккумуляторами. Аппаратуру стали прочно укреплять на дереве. Вася со второго ствола всё время подсвечивал двумя фонариками. Внизу, в густой темноте, раздавались голоса:
— Сеня! Ты где? Я самого себя не вижу!
— Рядом, Муха!
— Ребята! — позвала Ольга Алексеевна. — Обойдите сосну, и вы увидите город!
Голоса в темноте живо откликнулись:
— Где, где? Куда идти? Ничего не видно!
— Сюда, — позвала Женя. — Я уже вижу.
— Ой, сколько огоньков! — воскликнула Лида. — Как красиво!
Аринка пыталась разыскать свой железнодорожный поселок. Мухин очень волновался:
— Где мой дом? Я живу рядом с клубом… Сеня, пропал мой дом!
— Вот человек, — сказала Женя, — ну как тут в такой дали по огонькам можно найти свой дом?
— Можно, можно! — убежденно твердил Мухин. — У нас в комнате синий абажур.
Ребята засмеялись:
— Ну вот и не найдешь!
— Почему?
— Потому что синий цвет поглощается в темноте.
Сверху позвали Ольгу Алексеевну. Вася посветил фонариком, и она очень ловко и быстро влезла на ствол. В руках у нее белела бумажка, на которой была записана вся передача. Осветив бумажку и взглянув на часы, Ольга Алексеевна прокричала вниз:
— Ребята! Нужна полная тишина! Коля! Передай в город условный сигнал. Пусть там приготовятся.
— Есть, передать сигнал!
В густой темноте ярко вспыхнул сильный фонарь. Большой луч света, как прожектор, протянулся к западу и сразу же погас. Потом он зажегся еще несколько раз.
— Хватит! — сказала Ольга Алексеевна. Минут пять молча ждали в темноте.
И вот далеко на западе, чередуясь друг с другом, часто замелькали огоньки: зеленый и красный.
— Школа сообщает, что видит нас, — перевел Коля.
— Ура! Школа видит! — зашумели ребята. — Добрый вечер! Привет всем!
— Ти-ши-на! — захлопала Ольга Алексеевна в ладоши. — Начинаем передачу.
И стала диктовать осветителям:
— Внимание! Внимание! Говорит Зеленый остров! Говорит Зеленый остров!
Коля повторял за ней слова, включая и выключая фонарь. Короткая вспышка света — точка; погорит подольше фонарь — тире. Так, буква за буквой, слово за словом, полетело через холмы, долины и лесные чащи световое письмо.
Ольга Алексеевна диктовала:
«Отряд пионеров-разведчиков четвертой школы-десятилетки находится на Зеленом острове. Стоим лагерем в расположении лесного озера, на юго-востоке Синьковского бора, в одном километре от его центра.
Все здоровы!
В первый день похода перед грозой встретили в лесу двух мальчиков и девочку. Передаем фамилии: Мухин Юрий и Быстров Семен. Советская, двадцать четыре, ученики второй заводской школы. Девочка — Аринка Белова. Вокзальный переулок, один — ученица железнодорожной школы. Все трое здоровы. Взяты отрядом в поход. Вернутся в город вместе с нами, двадцать седьмого, в четверг, вечером. Сообщите родителям.
С пионерским приветом!
Старшая пионервожатая — Ольга Алексеевна. Командир группы — Павел Кантышев».
Передача продолжалась около часа. Наконец фонарь мигнул в последний раз, — и наступила долгая темнота.
— Передал, — сказал Коля.
— Это всё? — спросил Семен Лиду.
— Нет еще, — ответила она. — Сейчас будет ответ.
— Какой ответ? — заинтересовался Мухин. — Увидишь!
Несколько минут помолчали, ожидая. И вдруг высоко над всеми городскими огоньками в темное небо, взлетела зеленая ракета.
— Вот это и есть ответ! — сказала Лида. — Ребята приняли нашу телеграмму и пустили зеленую ракету в знак того, что всё поняли и сделают, как нужно. А уж они сделают, будьте спокойны!
Придя в лагерь, ребята сразу легли спать.
У всех теперь была одна мечта и одна надежда — найти дубовую рощу! «Что-то будет завтра!» — думали разведчики. С этой мыслью они и уснули.
Но Семен долго не мог заснуть, всё ворочался и думал. В чем дело? Почему у него до сих пор не было интересных друзей? В школе, где он учился прежде, ребята тоже занимались какими-то делами, часто оставались после занятий, что-то строили, мастерили, изобретали. Ходили в походы. Почему это его не интересовало? Теперь, пожалуй, в новой школе он на всё это посмотрит иначе. Семену всё больше нравились ребята-разведчики, с которыми неожиданный случай свел его в лесу. Нравилась Ольга Алексеевна. Увлекали дела отряда.
Под впечатлением событий, которые произошли за то время, когда он пошел с отрядом в поход, как-то потускнели его «увлекательные дела». Недавно он гордился ими, а теперь они казались какими-то мелкими и ненужными. Дневник по-прежнему лежал в его кармане, но не хотелось туда даже заглядывать. «Дрянь и чепуху какую-то писали! — подумал Семен. — Ерундой занимались, бесполезной ерундой. Просто бездельничали… Ну, уж это я хватил через край!» — старался он тут же утешить себя. Вспомнил о том, как развивал ловкость, силу, бесстрашие, стремился стать отважным исследователем, капитаном, географом. Мечтал об открытиях… «Мечтал? Хорош географ! Из леса сам выйти не мог, — девочку на помощь позвали… Стыд какой! В картах и компасе ничего не смыслим. Гранит от мрамора не могли бы отличить, а гадюку от ужа… Вот так исследователи!» — издевался Семен над собой, и горькое чувство обиды лишало его сна и спокойствия.
Чем больше он перебирал в памяти всё, тем яснее ему становились былые ошибки и заблуждения. Он еще не сознавал, что это и было самое интересное открытие, которое неожиданно подарил ему Зеленый остров.
«Эх, не разобраться мне во всем одному! — досадовал Семен. — Поговорить бы с кем-нибудь из ребят — с Колей, Петром или Мишей Чогуром… А лучше всего с самим командиром. Павел — вот настоящий парень!» Вспомнил Семен, что в старой школе, в его классе были такие ребята. Почему он не дружил с ними?..
Рядом крепко спал Мухин. Семен прислушался к ровному дыханию друга и стал толкать его в бок. Ему хотелось поделиться с приятелем новыми мыслями, но тот ничего не понимал спросонья. Так и не удалось Семену излить душу, а скоро он и сам уснул, не додумав свою думу.
В это же время в соседнем шатре, тоже потревоженный раздумьем, бодрствовал следопыт Вася Брызгалов. Но ему не спалось совсем по другой причине. Разведчики поручили Васе нести матросскую бескозырку. Он положил ее в свой походный ранец. Вернувшись в лагерь, после передачи светового письма, Вася решил перезарядить карманный фонарик. Доставая из ранца запасную батарею, он сунул наугад руку, и вдруг пальцы его нечаянно попали за обшлаг бескозырки. Удивительное дело: там была какая-то бумажка! Вася достал ее и осмотрел.
На обрывке пожелтевшего листочка был нарисован химическим карандашом план. Кое-где знаки стерлись, но хорошо сохранились озерцо и прямоугольник в правом углу бумажки, где был обозначен лиственный лес.
Вася сразу же показал этот план Ольге Алексеевне и Павлу. При свете костра они его осмотрели, но, конечно, ничего не смогли определить.
Ольга Алексеевна заметила, что таких «самодеятельных» планов, по каждому поводу и от случая к случаю, у партизан бывало много. Обозначенный прямоугольник является каким-то объектом. Весьма вероятно, что цель плана — дать ориентировку для нахождения этого объекта.
— Уже поздно и темно, — сказала в заключение вожатая. — Завтра попытаемся разобраться в этой бумажке.
Сейчас, лежа в шатре, Вася, неожиданно для себя, установил сходство в контурах озерца на плане с очертаниями лесного озера, у которого разведчики разбили свой ночной лагерь. Больше того: следопыту показалось, что один участок пути в юго-восточном направлении от «Заветного берега» поразительно напоминает характер местности, изображенной на плане Федора Горбаченко.
Вот почему не спалось следопыту.
Ничто не нарушало ночного покоя, разве только хрустнет иногда ветка под ногами бдительного часового-дежурного или летучая мышь, скользнув над головой, чуть слышно прошуршит по воздуху. Постреливают еловые сучки в огне костра. Он горит неугасимо всю ночь. И языки пламени полощутся, отражаясь в воде, как золотые рыбки, поднявшиеся из темных озерных глубин.
Глава десятая
Таинственный «серый шар»
Когда взору рыболова-любителя открывается тихая речная заводь или озерная гладь в камышах, чуть подернутая легкой дымкой испарений, сердце его начинает биться учащенно и нетерпеливо. Поэтому Петр так торопливо собирал рыболовные принадлежности, поглядывая на неподвижные воды лесного озера. Затененное громадой леса, оно было еще темным и блеклым, но кое-где уже появились голубоватые тона отраженного неба.
Вахту у Петра принял сам командир. Узнав, что за время дежурства никаких событий не произошло, Павел стал обходить лагерь и невдалеке за шатрами увидел Семена. Надев Васины туфли-верхолазы, он безуспешно пытался подняться на гладкий ствол сосны. Тайная надежда самому найти дубовую рощу и поразить путешественников своим открытием не покидала его. Вот он и выбрал самое высокое дерево, рассчитывая с высоты его просмотреть всю местность.
— Что, не получается? — спросил Павел, видя бесплодность его усилий.
Не ожидав появления командира, Семен смутился, но ненадолго.
— Я по деревьям хорошо лазаю! — сказал он хвастливо. — Тут ствол больно широкий. Наверно, и сам следопыт спасовал бы.
— Нет, почему же, — возразил Павел. — Это не так трудно. — Он взял висевший у шатра аварийный канатик с крючком и гирькой на конце и метко перебросил его два раза между ветвями, опоясав ствол. Подтягиваясь на руках, Павел в несколько приемов оказался на первой ветке. Дальше уже не требовалось никаких приспособлений. Ловко спустившись по канатику вниз, он сказал Семену:
— Хорошая гимнастика! Потренируйся!
«Вот подходящая минута для разговора с командиром», — подумал Семен. Вчерашние мысли не давали ему покоя.
— Ладно! — сказал он. — Спасибо! Я потренируюсь. Переступив с ноги на ногу, он, наконец, решился начать разговор.
— Ты хорошо сделал командир, что вступился тогда за Муху. Женя слишком много о себе думает. Ишь, важная какая персона! Да кто она, в самом деле, — вожатая что ли? Критику навела!
Семену показалось, что Павел сделал нетерпеливое движение, и он поспешил заметить:
— Да я за Муху не заступаюсь. Он тоже хорош! Верно: пугливый и ленивый… А иногда киснет так, будто в него кто уксусу налил…
Павел прервал его:
— Подожди, Сеня, ты меня не так понял. Я тебе сейчас всё объясню. Вот Ольга Алексеевна, например… Она учит нас говорить друг другу правду в глаза, откровенно и честно. Пусть это будет хоть самый близкий друг, всё равно! Никаких его ошибок и недостатков не скрывать и не замалчивать, — понимаешь? Мы обязаны критиковать друг друга, но не ругаться. Ругань считаем позором. Я бы за Мухина и не вступился вовсе, если бы Женя не стала придумывать обидные клички. А вот ты, Сеня, совсем уже не имеешь никакого права обвинять своего друга.
— Почему это? — удивился Семен.
— Очень просто… Потому, что ты сам от него недалеко ушел.
— Как же это так? — спросил Семен, совершенно растерянный.
— А вот так… Ты недоволен своим другом? Ну, а скажи, пожалуйста, какая разница между Мухиным и тобой? Вот возьмем вчерашний случай с челноком. Если бы это происходило в других, более серьезных условиях… Ты помнишь, почему погиб Чапаев?
— Конечно! Я пять раз смотрел в кино.
— Ну?
— Два бойца уснули в дозоре и…
— И?
— Да я же не уснул у челнока! Я… — закричал Семен рассерженно и сразу осекся, закусил губу.
— Понял? — тихо спросил Павел. — Вот в том-то и дело! Конечно, — продолжал он, — ты можешь быть недоволен своим другом. Но в таком случае ты должен сделать всё, чтобы твой друг стал другим. Что ты сделал для Мухина? Чему полезному ты научил его?
Вопрос был неожиданным, Семен не знал, что на него и ответить. Вместо этого он спросил явно обиженным тоном:
— Если я недалеко от Мухина ушел и между нами нет никакой разницы, так чему ж тут учить-то! Ведь, по-твоему, выходит, что я такой же, как он: поджилки у меня трясутся по всякому поводу, за мамочкину юбку держусь, как маленький…
— Не в этом дело!
— А в чем?
— У тебя много других недостатков.
— Какие это, например?
Семен забыл о том, что сам вызвал Павла на этот неприятный для себя разговор, и насупился, как бывало, готовясь к отпору.
— Ерундой разной занимаешься, — сказал Павел. — А если что и делаешь, то всё напоказ: «Смотрите, какой я ловкий, сильный и умелый!». И всё норовишь в одиночку сделать, чтобы одного тебя похвалили: «Ах, какой замечательный этот Семен Быстров, полюбуйтесь только!». А ты и доволен! Ну, разве не правда, говори?
Не в силах выдержать взгляда командира, Семен потупил глаза.
— И знаний у тебя маловато, — продолжал Павел. — Я вот второй день за тобой наблюдаю и скажу: трудно поверить, что ты в седьмой класс перешел. Как ты учишься? Скажи откровенно, по-дружески.
Семен от смущения пробормотал что-то неразборчивое.
— Что, что? — не расслышал Павел.
— Неважно учусь, верно! — вырвалось с досадой у Семена.
— Почему это? Ты что — ленивый или неспособный? Может, здоровье не позволяет?
— Да не потому, — совсем помрачнел Семен. — Я люблю одну географию, а другие предметы…