СФЕРА НЕБЕСНАЯ
Полярной ночью над вмерзшим в лед судном висят звезды. Они висят крупные, как фонари. На корабельный мостик выходит штурман и, подняв к глазам измерительный прибор — секстан, определяет место судна.
Звезды медленно движутся между мачтами. Они опускаются к югу и снова начинают ползти вверх. Звезды движутся все вместе, словно огромная черная сфера с прикрепленными к ней огнями поворачивается над судном.
Это обман зрения — звезды неподвижны, вращается сама Земля. Так объясняют даже в школе.
Но есть люди, для которых небо по-прежнему вращается вокруг неподвижной Земли — моряки. Их учит этому наука — мореходная астрономия.
Почему?
Так проще. Морякам не нужны космические трассы, не нужно знать расстояния между звездами. Им достаточно неба, каким оно видится с судна, достаточно знать только высоту каждой звезды над горизонтом.
Ведь высота Полярной звезды — это широта места.
Высоты трех или двух звезд — сразу и широта и долгота.
…Ночью на мостики кораблей выходят штурманы. Они поднимают к глазам секстаны и, направив их на звезды, записывают высоты:
— Арктур — двадцать пять градусов!
— Вега — сорок градусов пятнадцать минут двадцать семь секунд!
— Денеб — тридцать три градуса!
Арктур, Вега, Денеб — звезды. Сейчас они скажут штурману: «Вы находитесь у Новой Земли!»
ЗВЕЗДНОЕ НЕБО
Звездное небо дрожит ночью над головой. Горят знаки созвездий. Они похожи сразу и на старинные гербы, и на чертежи математиков.
Штурманам их надо знать наизусть. За одну минуту должен штурман выбрать из тысячи звезд нужную, навести без ошибки на нее секстан, измерить высоту, записать отсчет времени.
Попросите моряка рассказать вам про звездное небо. Он не станет дожидаться ночи, разложит на столе лист бумаги и нарисует небо. Все штурмана могут сделать это. И все они рисуют небо в одном и том же порядке.
Сначала штурман нарисует Большую Медведицу.
— Это самое приметное и самое яркое созвездие северного неба, — скажет он. — Это та печка, от которой надо танцевать. Проведите через две крайние звезды ковша Медведицы прямую линию, и вы придете к Полярной звезде. Ею кончается ручка другого звездного ковша — Малой Медведицы. Этот ковш поменьше, и звезды его побледнее. На протяжении той же линии лежит звездный квадрат Пегаса. Рядом, в виде буквы «М», созвездие Кассиопеи. Вернемся к Большой Медведице. На продолжении изогнутой линии ее ручки — красная звезда Арктур в созвездии Волопаса. Внутри дуги — Гончие псы. Рядом — Северная корона и звездная кучка Плеяд, из созвездия Тельца.
Далее штурман нарисует вам треугольник Лира—Лебедь — Орел, начертит огромного Дракона, покажет Орион, похожий на паука, яркий его пояс, а на продолжении пояса Ориона — красивейшую звезду ночного неба, Сириус…
Ниже — те же созвездия на старинной карте.
КРУГ НЕЗАХОДЯЩИХ ЗВЕЗД
Станьте у мачты, запрокиньте голову, стойте неподвижно. Всмотритесь в звезды. У каждой — свой цвет. Арктур—красноват, Сириус — чисто голубой, Ригель — крайняя звезда в созвездии Ориона — светит спокойным зеленоватым огнем.
Все звезды движутся. Медленно поворачивается небесная чаша, унося за горизонт одни звезды, поднимая другие. Только Полярная звезда, как блестящее острие спицы, в которую упирается чаша, остается неподвижной.
Пронаблюдайте вечер, второй, и вы заметите — есть звезды незаходящие. Они описывают небольшие круги вокруг Полярной, не касаясь горизонта.
Круг на сфере небесной, отсекающий их от остальных светил, — круг незаходящих звезд. Станьте на полюсе, и круг обнимет все небо.
В плавании я каждую ночь выхожу на крыло мостика и смотрю в небо. В нем много старых знакомых: Арктур, Ригель, Сириус… Когда мы были курсантами, по ночам мы чуть не плакали, исписывая десятки страниц колонками цифр. Мы рассчитывали по этим звездам место корабля. Корабль шел вне видимости берегов. Незаходящие звезды освещали его путь.
В ЛЕДЯНОЙ ПУСТЫНЕ
Ну какая, право, в пустыне жизнь? Пустыня и есть пустыня. Пусто в ней.
Не во всякой. Выйдите на палубу. Присмотритесь, прислушайтесь.
Вот вспорхнула на поручень черно-белая птичка. Это пуночка. Она залетела к нам с берега из желтой болотистой тундры.
Вдали на льдине черные дольки. Это лежат отдыхают тюлени. Солнце пригрело—лежебокам тепло. Лежит тюлень, глаза закрыл, а круглые неприметные уши настороже — все слышат. Чуть что, по-змеиному шевельнул телом — и кувырк в воду.
А вот и звук долетел. Тяжело кто-то за бортом вздохнул. Вздохнул, фыркнул и со всплеском снова ушел на глубину. Это клыкастый морж.
Хорошо в Арктике тюленям и моржам, а могло быть еще лучше. Все портит мишка — белый медведь. Нет страшнее врага. Пробовали тюлени от него подальше в море уходить. Куда там! Чуть не до Северного полюса добирается по льдинам белый бродяга. Правда, мало медведей сейчас осталось в Арктике. Недаром охота на них запрещена. Теперь всякая встреча с медведем — редкость. Встретился — смотри во все глаза.
РЫБА И МЕДВЕДЬ
Работали на берегу полярного моря инженеры-топографы, искали место для завода.
Работали месяц, работали два. Подошла зима.
Забило море льдом.
Пошел один инженер со льда рыбу ловить. Взял удочки, ружье на всякий случай прихватил.
Выбрался на лед, от берега отошел, видит — у полыньи медведь. Большой, желтый, головастый.
Стал инженер подкрадываться. Никогда он белого медведя вблизи не видел,
А медведь то подойдет к полынье, то отойдет. То подойдет, то отойдет.
«Что такое?»
Зашел человек за ледяную скалу — торос, лег на живот и пополз.
Выглянул из-за тороса.
«Вот оно что!»
В полынье рыба. Медведь подойдет — она на другую сторону. Медведь отойдет — она вернется. Так стаей и ходит.
«Молодец рыба! — думает инженер. — Голова меньше мишкиной, а промаха не дает. Не поймать ее медведю!»
Посмотрел вниз — под торосом во льду щель. Мелкая — голубое дно видно.
Походил медведь взад-вперед, сел на лед. Чешет в затылке лапой, думает.
Думал, думал — и надумал.
Обошел полынью кругом, зацепился передними лапами за лед, слез задом в воду и поплыл.
Интересно инженеру: что медведь дальше будет делать? Пополз инженер вверх по торосу, На самую макушку забрался, смотрит.
А медведь плывет, медленно лапами загребает, гонит перед собой рыбу.
Гнал, гнал — и загнал ее в щель.
Влез в нее сам и давай по воде лапищами бухать: бумм! Бумм!
Оглушит рыбину, зацепит ее пятерней — и в пасть. Всю до одной съел.
«Ах ты хитрец! — думает инженер. — Мне не оставил. Дай я тебя попугаю… Стоп, а где ружье?»
Пошарил рукой, а ружья-то и нет — под торосом забыл! А ну как медведь сюда придет!
Скорей за ружьем!
Пока за ружьем лазал, медведь ушел.
Идет инженер домой без рыбы, а довольный: редкую штуку — медведя-рыбака — подсмотрел.
ПОДВОДНЫЙ ПАХАРЬ
А эта история случилась с другим моим знакомым, когда он плавал на гидрографическом судне, изучал с помощью телевизора морское дно.
Опустили они однажды свою камеру под воду. Медленно плывет судно, медленно плывет на экране изображение дна. Ил… песок… редкие кустики водорослей. Ни рыб, ни животных… Скука!
Вдруг смотрят — на дне появились борозды. Одна, вторая, третья…
Ряд за рядом. Да такие аккуратные — будто кто-то нарочно перекопал ил, разрыхлил его, потрудился на совесть.
Только откуда быть на дне пахарю?
В это время судно остановилось.
Все ушли, а мой приятель остался у телевизора. «Авось, — думает, — увижу этого земледельца».
И дождался.
Мелькнула на экране тень, медленно проплыла мимо камеры здоровенная туша. Круглая голова, затылок в складках, ласты к бокам прижаты, плоский хвост вверх-вниз колышется. Повернулась голова — усы, два клыка-бивня вниз торчат. Морж!
Опустился зверюга на дно и давай клыками ил ковырять. Гребков десять сделал — грядку вскопал. Назад плывет — мордой в перепаханный ил тычет.
Э-э! Да это же он из борозды раковины выбирает! Жители их — моллюски — народ хитрый, от врагов всегда в ил закапываются.
Здорово придумали, а морж — не хуже. Плывет, губами толстыми шевелит, раковину за раковиной раскусывает.
Чем не морской пахарь?
Неподвижная стамуха
Летел один журналист на Север.
Когда собирался лететь, друзья предупредили:
— Будешь в Арктике, с моряками о льдах не разговаривай — не показывай свою морскую неграмотность.
И вот самолет в воздухе. Под крылом — Арктика.
Сосед журналиста — капитан ледокола. Летят, молчат. Капитан читает газету.
Посмотрел журналист вниз, видит — вдоль всего берега светлая ледяная полоса. «Надо, — думает, — с человеком разговор завести. Мерзлая вода как раз по его части».
— Ишь какой ледок! — говорит.
Капитан покосился в окно:
— Заберег!
И снова умолк.
Посмотрел журналист: все шире становится полоса, край ее далеко уже от берега отошел.
Решил и он щегольнуть морским словечком:
— Вон уже какой широкий заберег стал!
Капитан снова в окно взглянул и буркнул:
— Припай!
Фу ты, пропасть! Снова невпопад. Выждал журналист.
А самолет всё летит вдоль берега. Под ним мелкая вода — дно видно. Мели желтеют. Среди мелей — здоровенная льдина. «Ну, с этой-то просто, — думает, — здесь в галошу не сядешь. Льдина и льдина!»
Пригляделся к ней, состроил серьезную физиономию и говорит:
— Вот так льдина! Такая на корабль налетит — не обрадуешься!
Капитан на льдину еле взглянул и отвечает:
— Стамуха!
Отвернулся и снова нос в газету. Такую, видно, тоску на него эти разговоры нагнали.
И журналист замолчал.
Только потом, у летчиков, он узнал: заберег и припай — лед, примерзший к берегу, а стамуха — неподвижная льдина, сидящая на мели. Где уж ей с кораблями сталкиваться!
Подвели его льды.
О них с полярниками лучше не разговаривать. Для каждой льдинки у них свое название есть.
— Я смотрю, по морям плавать — день и ночь учиться надо!
— А ты как думал! Как из порта выйти — свое правило есть. Как в него войти — свое. Как судам в море расходиться — целая книжечка написана.
— Зачем же столько правил?
— Чтобы корабли правильно плавали!
— Глуп тюлень, глуп! Хвостом от лунки всегда лежит. Усы в воде — ничего не видит! Сзади подкрадись, цоп за хвост — и нет его, попался.
— Не успеешь! Лежит-то он так нарочно! Ему бежать — даже шевелиться не надо: голову в лунку опустил, пузом по льду скользнул, и поминай как звали!
— Знаете, какой случай с нами был? Плавали мы в районе Новой Земли. Проходим однажды мимо льдины, смотрим — в середке что-то темнеет. Подошли, давай топорами рубить. Дорубились, а там — мамонт. Замерз тысячи лет назад, со льдом в море сполз, так и плавает.
— Ну и что?
— Мы его, конечно, на палубу. Привязали к мачте, чтобы за борт не упал, и повезли в Мурманск. Приходим — в Мурманске тепло. Оттаял наш мамонт, на ноги встал, мачту выдернул — и на берег. Только его и видели!
— Ужасная история!
— Конечно, ужасная: теперь без мачты плаваем!
— Это что! Вот мы опростоволосились. Подошли раз к острову, высадились на него, построили дом. Лето настало. Слышим, что-то наш дом скрипит…
— Сохнуть стал?
— Проваливаться. В один прекрасный день — ух! — и в воду. Остров-то ледяным оказался!
Один моряк был в плавании. Сначала он побывал на севере, ходил на Землю Франца-Иосифа, плавал у Новой Земли. Затем его корабль послали к берегам Африки, в Египет. В плавании моряк сделал два рисунка ночного неба, но какой из них сделан на севере, какой на юге — забыл.
Помогите моряку.
Загадочный рисунок
Переставлены местами названия островов Диксон и Медвежий.
Викторина
1. В сторону магнитного Северного полюса, то есть на юг.
2. Колюшка.
3. Норвежское.
4. Нет.
5. Есть, они называются шпангоуты.
БЕРИНГОВО МОРЕ
МОРЕ КОТИКОВЫХ СТАД
ЧТО ГОВОРЯТ МОРЯКИ
Зимой Берингово море почти все покрыто льдами, неподвижными и плавающими. Летом льды уходят, над прохладной тяжелой водой полосами лежит туман, ползут над морем слоистые облака, часто идет дождь или снег.
Над морем вьются птицы. Черные обрывистые берега Алеутских и Командорских островов, как дым, обволакивают птичьи стаи. Тысячи птиц с пронзительным криком носятся над скалами. Тишина здесь — редкая гостья. Замолкнут на минуту обитатели каменных стен, перестанут мельтешить и носиться—вдруг далекий гудок или грохот сорвавшегося вниз камня, и словно белое облако дыма оторвалось от скалы, изогнулось, струей взметнулось вверх. Крик, гам — снова ожил, зазвенел птичий базар. Внизу, у подножия скал, белая пена. Дальше — опять острова. На них галечные каменистые пляжи. Тут тоже крик и возня. Словно пришли в движение продолговатые, обточенные водой камни — шевелятся, движутся котики. Жалобно блеют собранные в «детские сады» малыши. Ласково хрюкают, покусывая детенышей, матери. Хрипло, зло лают громадные секачи-отцы.
Холодные воды моря богаты жизнью. В воде кишат малюсенькие, свободно плавающие рачки—это планктон. На бескрайние поля планктона приходят пастись стаи рыб: сельдь, треска, пикша, дальневосточный лосось. В туманной мгле слышатся тяжелые вздохи — следом за рыбой идут киты.