Женщина снова улыбнулась:
— Ну и как бы я узнала об этом, если бы не была П. Дж. Бенсон?
Холли судорожно соображала.
— Не имею представления, — призналась она. — Я только знаю, что вы выглядите не так.
— Я вам объясню, — сказала женщина. — На это есть причина. Только поверьте мне. Пожалуйста…
Холли внимательно посмотрела на нее. Похоже, незнакомка говорила правду. Холли кивнула:
— Ну хорошо.
— Извините. — Позади них стоял портье. Он был в замешательстве.
— Извините, что беспокою вас, миссис Пейтон, — сказал он. — Что-нибудь не так?
— Пейтон? — повторила Холли.
Женщина не обратила на нее внимания.
— Нет, все в порядке, — ответила она. — Это моя племянница. Мы договорились встретиться здесь, но разминулись. Я едва застала ее, она уже уходила.
Портье улыбнулся с облегчением.
— Ну и слава богу, — произнес он, — я просто решил проверить на всякий случай.
Холли ошарашенно смотрела, как портье возвращается к своей стойке. Потом снова повернулась к подозрительной незнакомке.
— Миссис Пейтон! — воскликнула девочка.
— Я знаю, что это кажется странным, — проговорила женщина. — Но я действительно могу все объяснить. Только дайте мне возможность. А теперь пойдемте, пожалуйста, со мной. Я забронировала номер. Мы сможем поговорить там.
— Ни за что, — отрезала Холли. — Если вы хотите объяснить, можете объяснить здесь. И вот что вам скажу — объяснение должно быть убедительным.
ГЛАВА II
Отсутствующая фотография
— Хотите кофе или чего-нибудь еще?
Холли покачала головой.
Женщина направилась к столику в вестибюле.
— Вы уверены?
— Мне всего лишь нужно объяснение, — настаивала Холли. — Если вы не возражаете.
Женщина понимающе кивнула.
— Мне жаль, если я потревожила вас. Вы правы, что не церемонились со мной.
Ее глаза внимательно изучали лицо собеседницы в ожидании реакции.
Холли понимала, что женщина старается завоевать ее доверие. Но она была полна решимости не выдать себя.
— Вы уверены, что не хотите кофе? Или еще чего-нибудь попить? — В голосе женщины послышался намек на отчаяние.
Холли посмотрела на часы.
— У меня не так много времени, — заметила она. — Мне пора домой.
— Понимаю, — кивнула женщина. — Я, знаете ли, трудно схожусь с новыми людьми. Я провожу много времени в одиночестве. Это одна из сторон профессии писателя.
Холли ничего не ответила.
Женщина глубоко вздохнула:
— Итак, что бы вы хотели знать?
— Кто вы?
— П. Дж. Бенсон.
— Тогда почему портье назвал вас миссис Пейтон?
— Я зарегистрировалась под вымышленным именем. Я часто это делаю. Так удобнее. Я не люблю, когда люди знают, что я писательница.
— Понимаю. — Холли приготовилась вытащить свой козырь. — И я думаю, вы также сделали пластическую операцию. Чтобы стать не похожей на фотографии на оборотах обложек ваших книг?
Женщина с беспокойством посмотрела через плечо.
— Я буду вам признательна, если вы понизите голос, — тихо проговорила она.
— А я буду вам признательна, если вы скажете мне правду, — резко отпарировала Холли.
На какое-то мгновение женщина растерялась. Потом вдруг лицо ее осветилось улыбкой.
— Знаете, Холли, — произнесла незнакомка. — Теперь я могу понять, как вы переносите все эти приключения Детективного клуба. Вы можете постоять за себя, не так ли?
Впервые у Холли появились проблески симпатии к женщине.
— Извините. Я не хотела быть грубой, — сказала она.
Женщина махнула рукой.
— Вы правы, что не доверяете мне. Вы же меня не знаете. Мы ведь с вами, как говорится, гусей не пасли…
Холли улыбнулась.
— Вы должны быть уверены, что я та, за кого себя выдаю.
— Я рада, что вы понимаете, — сказала Холли.
— Я понимаю, — продолжала женщина. — Я знаю, вся эта история покажется странной, но, как и многое на свете, она имеет очень простое объяснение. Видите ли, хотя я всегда хотела быть преуспевающей писательницей, я никогда не мечтала о славе. Чтобы меня узнавали на улице. Показывали на меня пальцем. Просили бы автограф. И тому подобное. Я ведь очень закрытый человек. Я люблю быть наедине с собой. Вы понимаете?
— Не совсем, — ответила Холли, а сама подумала: «Быть знаменитым писателем — это же так здорово! Или, еще лучше, знаменитым журналистом».
— Не все понимают, — вздохнула женщина. — Особенно издатели. Во всяком случае, когда вышла моя первая книжка, я сказала своему агенту, что не хочу никакой шумихи. Никаких фотографий. Никаких появлений на публике. Ничего. Сначала все было хорошо. Но когда книга стала бестселлером, люди заинтересовались моей персоной. У них появились различные теории по поводу моей замкнутости. Появились даже слухи, что в действительности я — мужчина. Это переросло в настоящую тайну. Поэтому, чтобы положить конец всем вопросам, я дала им фотографию для оборота обложки.
— Но она совсем на вас не похожа, — возмутилась Холли.
— Так это не я. Это фотография сестры моей матери, тети Хильды. Вот с тех пор я везде с ней.
— Но она не была на вашей первой книге?
— Нет.
Холли отодвинула свой стул от стола и встала.
— Думаю, я наслушалась, — сказала она.
Женщина была ошеломлена:
— А в чем дело?
— Складная история, — заметила Холли. — Очень складная история. Но в ней есть одно слабое место.
Женщина нахмурилась:
— Я не понимаю. Какое слабое место?
— У меня есть экземпляр вашей первой книги. Той, что, по вашим словам, была без фотографии. А я могу сказать вам, что на ней на обороте такая же фотография, как и на других книгах. Значит, вы только что сказали мне неправду.
Наступила тишина. Женщина посмотрела на Холли. Когда она наконец заговорила, в ее глазах появился веселый огонек:
— Знаете, Холли, у вас действительно есть задатки очень хорошего детектива. Вам только надо научиться хорошенько думать прежде, чем говорить. У вас, очевидно, более позднее издание моей первой книги. Когда ее переиздавали, издатели добавили фотографию на оборот обложки.
Холли снова поглубже уселась на стуле.
— Первые издания сейчас очень трудно встретить, — продолжала женщина. — Но я думаю, я смогу достать одну книгу. Я дам ее вам как-нибудь, если вам интересно.
Холли почувствовала, что сильно покраснела. Как она могла так оконфузиться? Все ведь так просто… А еще считала себя такой умной!
— Я — я не знаю, что сказать, — промямлила девочка.
— Пожалуйста, не извиняйтесь. Ничего нет плохого в богатом воображении. Только в жизни всегда лучше не усложнять. Не создавайте тайн там, где их нет.
Холли открыла было рот, но женщина продолжала:
— И если вы хотите знать, почему я выждала, пока вы будете уходить из гостиницы, прежде чем обратиться к вам, то у меня не было выбора. Еще одна девушка сидела в ожидании, примерно такого же возраста. Вы, наверное, заметили ее. Только когда она с кем-то ушла, я была уверена, что мне нужны вы.
Холли хмуро разглядывала стол:
— Извините, мисс Бенсон. Все так просто. Почему я этого не увидела?
Женщина потянулась и взяла ее за руку.
— Вы ищете более захватывающего объяснения, вот и все, — сказала она дружелюбно. — Между прочим, друзья называют меня просто Бенсон. А не мисс Бенсон. Вначале это звучит странно, я знаю. Но вы скоро привыкнете.
— Хорошо, Бенсон, — улыбнулась Холли.
— Так-то лучше, — ответила женщина. — А теперь, может быть, мы выпьем кофе, как я раньше предлагала.
К тому времени, когда подали кофе, девочка и писательница болтали как старые подруги. Бенсон рассказала Холли о том, как она придумала проницательную виолончелистку Пенелопу Шепард. И о попутчике в поезде, ставшем прототипом Гревилла Макуинни, раздражительного и чрезвычайно эксцентричного частного сыщика. Холли была очарована.
Постепенно Бенсон перевела разговор на Холли.
— Так что это за Детективный клуб, — спросила писательница, когда девочка закончила рассказ о своих родителях и Джейми. — Звучит солидно.
— О да! — кивнула Холли. — Это самое лучшее, что я сделала. Я организовала его, как только приехала сюда из Лондона. Я очень скучала по своим друзьям в Лондоне, Миранде и Питере. У нас было множество приключений. Поэтому я подумала, что, организуя Детективный клуб, можно будет найти новых друзей.
— И получилось? — спросила Бенсон.
— Еще как. Трейси и Белинда — две самые лучшие подруги на свете!
— И вы любите детективы?
— Тайны — и точка. Особенно тайны из настоящей жизни.
— Да, — засмеялась Бенсон. — Вы описали мне в письме пару своих приключений. Кажется, вы притягиваете их, разве нет?
— С тех пор были и другие, — сказала Холли. — Если вам интересно.
— Я бы очень хотела послушать о них, — Бенсон посмотрела на часы и встала. — Но, боюсь, это придется сделать в другой раз. Через несколько минут у меня встреча. Это интервью.
Холли нахмурилась.
— Но я думала… — начала она, но писательница перебила ее.
— Я знаю, — согласилась она. — Вы думали, что я не даю интервью. Я и не даю — по крайней мере, не давала. Но не сейчас. Я согласилась дать интервью одному радиорепортеру.
Бенсон, очевидно, была не в восторге от этого:
— Это своего рода компромисс с моими издателями. Они хотят, чтобы я что-нибудь сделала для газет и телевидения, но это означает давать фотографии. А фотографии не годятся по определенным причинам. Во всяком случае, радиорепортер связался с моими издателями и сказал, что возьмет у меня интервью, а потом пустит это интервью по всем местным станциям. Ну, я подумала и согласилась.
Холли постаралась скрыть свое разочарование.
— Тогда вам лучше идти, — заметила она.
Но Бенсон не двигалась. Вместо этого она сказала:
— У меня идея. Почему бы вам не пойти и не послушать это интервью? Оно может оказаться интересным для вас.
Холли замялась в нерешительности. Ей было интересно увидеть, как работает радиожурналист, но она не хотела мешать.
— Ничего страшного, — угадала ее мысли Бенсон. — Вы не будете мешать. Нужно лишь подняться наверх.
— Наверх?
— Как я уже объяснила, я забронировала номер на день. Я не хочу, чтобы какой-нибудь репортер узнал, где я живу.
Холли посмотрела на часы. Было уже поздно. У нее упало сердце.
— Жаль, что я не смогу, — сказала она. — Я боюсь опоздать на автобус.
— Не волнуйтесь, — успокоила ее писательница. — На улице стоит моя машина. Я вас подвезу.
— В таком случае, — обрадовалась Холли, — я с удовольствием пойду!
ГЛАВА III
Странное поведение
— Извините меня, я вас ненадолго покину, — сказала Бенсон, исчезая в ванной с маленькой дорожной сумочкой в руках. — Только приведу себя в порядок. Чувствуйте себя как дома.
Холли огляделась. В голове у нее все перепуталось. Она была здесь, в гостиничном номере со своей любимой писательницей, которая обращалась с ней, как с подругой после давней разлуки. Трейси и Белинда так и попадают!
Холли села на краешек кровати. Рядом стояла маленькая тумбочка. На ней лежал экземпляр последней книги П. Дж. Бенсон. Девочка взяла его и пролистала.
На титульном листе кто-то сделал надпись толстым черным фломастером. Она гласила:
— Эйнсли Джеймсу с наилучшими пожеланиями от П. Дж. Бенсон.
Фамилия была сначала написана как «Джоунс», а потом исправлена на «Джеймс».
Было ясно, что, кто бы ни был этот Эйнсли Джеймс, Бенсон не слишком хорошо его знала. И она не слишком беспокоилась о том, чтобы произвести на него хорошее впечатление, иначе она не перепутала бы его фамилию.
Холли аккуратно положила книгу на место. Она снова покраснела при мысли о том, какие скоропалительные выводы она сделала о П. Дж. Бенсон. Удивительно, что писательница сразу не выгнала ее. Хороший урок на будущее — не усматривать тайн там, где их нет.
Стук в дверь вернул Холли к действительности.
— Холли! Открой, пожалуйста! — прокричала Бенсон из ванной.
Девочка вскочила и открыла дверь. Высокий мужчина в темно-синем плаще смотрел на Холли, широко улыбаясь.
— Конечно, это лишь догадка, — проговорил он. — Но я почему-то думаю, что вы не П. Дж. Бенсон.
— Нет, — ответила Холли. — Но это номер П. Дж. Бенсон.
— Просто повезло, — засмеялся мужчина. — Я очень плохо ориентируюсь. Обычно я попадаю, куда мне нужно, только с третьей попытки. Меня зовут Эйнсли Джеймс, кстати, я пришел, чтобы получить интервью у знаменитого автора детективов. Можно войти?
— Да, конечно, — Холли отошла от двери, и Эйнсли Джеймс вошел. У него были темные вьющиеся волосы и темно-карие глаза. Но самым примечательным в нем была его удивительная улыбка, которая заставляла почувствовать, что он хочет быть только с вами. Она завораживала, и Холли не могла оторвать от репортера глаз.
— Что-нибудь не так? — спросил мужчина, расстегивая плащ.
Холли почувствовала, что снова краснеет.
— Нет, — ответила она. — Извините, я просто подумала о другом.
— Я не самая обворожительная личность на свете, — пошутил журналист. — Но обычно мне удается задерживать внимание людей больше, чем на пятнадцать секунд.
— Извините, — повторила Холли. — Бенсон, я хочу сказать мисс Бенсон, выйдет к вам через минуту.
— Прекрасно, — ответил Джеймс. — Это даст мне время подготовить технику. — Он уже расстегивал кнопки черной кожаной сумки, которая висела у него на плече. — И время, чтобы, конечно, познакомиться с вами.
Он снова обратил свою улыбку на Холли. Несмотря на замешательство, девочка не могла отвести взгляд. Она была прикована к месту, как кролик, ослепленный светом автомобильных фар.
— Вы не поняли моего намека, — усмехнулся репортер. — Я надеялся, что вы назовете мне свои имя.
— Простите, — снова извинилась Холли. — Меня зовут Холли. Холли Адамс.
Эйнсли Джеймс стал привычно готовиться к интервью: расставил стулья, подключил микрофон, перемотал новую пленку, проверил батарейки. Колдуя над аппаратурой, он задал Холли великое множество вопросов. Но сделал это так легко, что у них получился чрезвычайно естественный разговор.
Когда все было установлено, Холли рассказала репортеру о том, что ее семья перебралась из Лондона, что ее мать работает в банке, что отец принялся за новую работу и стал изготавливать мебель, а ее брат помешался на компьютерных играх. Она уже собиралась рассказать о Детективном клубе, когда дверь ванной открылась, и появилась П. Дж. Бенсон.
На мгновение Холли была ошеломлена тем, что увидела. Писательница полностью изменила свою внешность! Серебристо-седой парик прикрыл ее короткие темные волосы, круглые очки в роговой оправе совершенно изменили форму ее лица. Это не было лицо женщины с обложки книги, но оно очень даже напоминало его.
Бенсон немедленно оценила обстановку.
— Должно быть, вы мистер Джеймс, — заметила она, протягивая репортеру руку. — Извините, что заставила вас ждать.
Эйнсли Джеймс поколебался всего лишь одно мгновение, потом пожал руку.
— Счастлив познакомиться с вами, — сказал он. — Я ваш большой поклонник. Очень большой поклонник.
— Спасибо. Вы ведь понимаете, что я не готова отвечать на все вопросы о моей личной жизни, верно?
Улыбка репортера работала вовсю.
— Я прекрасно понимаю, — продолжал он. — И я нисколько не виню вас. В жизни большинства людей есть вещи, о которых они предпочитают молчать. Семейные тайны. Тайны, которые создадут массу неприятностей, если станут известны. Я не хочу сказать, что в вашей семье есть такие тайны.
Казалось, Бенсон не знает, что ответить.
— Рада слышать это, — наконец вымолвила она. — А теперь, может быть, начнем? У меня не так много времени.
Репортер понимающе кивнул:
— Конечно. Если вы сядете вот сюда, сейчас прямо и начнем.