— Наконец-то! — кинулась она ко мне. — Нашла?
— Да! А мама не выходила?
— Нет!
Я глянула на часы — прошло всего пять минут, но мне они, как пишут в книгах, по-
Казались вечностью. Тут я увидела, что со стороны главного входа к машине не спеша направляется Федор. Я бросилась ему наперерез.
— Вы Федор? — на всякий случай спросила я.
— Федор! Точно! — рассмеялся он. — А в чем дело?
— Федор! Не подходите к машине!
— Это ещё что за новости?
— Там бомба!
— Бомба? Ну и шуточки у вас!
— Какие шутки! Феликс Михайлович уже знает, а мы тут вас караулим!
— Правда, что ль?
— Конечно, мы сами видели… И я опять повторила историю про присевшего парня.
— А может, он просто так присел, может, уронил чего…
— Но ведь лучше проверить, не рисковать! — рассердилась я. Какие-то непуганые идиоты! Что хозяин, что шофер. Пока до них дойдет!
— Ася! Иди сюда! — окликнула меня Мотька. В дверях показалась мама. Я бегом кинулась к ней.
— Аська, ты, говорят, меня уже искала? Зачем?
— Да ни за чем, мне просто срочно в сортир понадобилось, вот я и сказала, что мне к маме надо. А папа не приедет! Они на даче задерживаются, так что Мотька пойдет по его билету.
Кажется, мама здорово огорчилась, что лавы не будет.
— Ладно, девочки, после спектакля не ждите меня, тут ещё банкет намечается. Ну пока!
— Ни пуха, мамуля!
— К черту!
Мама убежала, а я вернулась к Мотьке, которая мертвой хваткой вцепилась в Федора.
— Да ты чего, ненормальная? Я же только поглядеть хочу!
— Глядел один такой! Ты в бомбах-то разбираешься? Не пущу тебя, хоть режь!
— Слушай, — обратился он ко мне. — Уйми свою подружку, бешеная какая-то.
— И права! Это вы какие-то ненормальные, Мало, что ли, по телевизору показывают, как банкиров взрывают, а вам хоть бы хны, да? — уже почти вопила я. Но тут из-за угла выехала милицейская машина. Оттуда, как горох, посыпались милиционеры и оцепили «Мерседес». Народ у подъезда заволновался,
— Смотри-ка, сколько менты!
— Машину зачем-то оцепили!
— Небось хозяина арестовать собираются!
— Да мало ли, сейчас обстановка такая, не приведи Господь. —
Федор вдруг разом, стряхнул с себя Мотьку и шагнула к милиционеру. Тот что-то сказал, Федор достал документы и протянул ему.
— Ну вперед Матильда, мы свое дело сделали, пошли в театр!
— А нас как свидетелей не будут допрашивать?
— Думаю, что нет.
— Почему?
— Феликс, наверное, не скажет, что это мы его предупредили. Ведь тогда мама обязательно узнает. А он не захочет её волновать.
— А тебе не кажется, что он в твою маму влюблен?
— Да ну тебя, Мотька, вечно у тебя все во всех влюблены. Просто он её поклонник, он сам сказал. Поклонник её таланта.
— Понятно!
Было уже без трех минут семь. Мы со всех ног бросились к главному входу.
— Не волнуйся, в Москве ничего не начинают вовремя! — в очередной раз продемонстрировала знание жизни Мотька.
И в самом деле, мы не опоздали. Сдав куртки в гардероб, мы подошли к зеркалу «причепуриться», как говорит тетя Липа, и в зеркало увидели, что через вестибюль стремительно идет Феликс, а за ним, с трудом поспевая, семенит администратор по прозвищу Крошка Цахес.
— Феликс Михайлович, постойте! Куда же вы? — Я вернусь через полчаса! — бросил Феликс и вышел из театра.
— Аська, а если там нет бомбы?
— Нет, и слава Богу.
— А на нас не наедут за ложную тревогу?
— Еще чего! Береженого Бог бережет!
— Так-то оно так…
Вечер получился замечательный. Мы хохотали от души над выдумками и шутками знаменитых артистов. Юбиляр сидел в кресле на сцене в окружении товарищей по театру. Среди них была и мама в длинном вечернем платье, красивая до невозможности. Дома, когда я вижу её в потертых джинсах и любимом сереньком свитерочке, без косметики, с затянутыми в хвост роскошными светлыми волосами, я как-то забываю, насколько она красива, моя мама.
После очередного номера, когда ещё гремели аплодисменты, в проходе вдруг появился Феликс и быстро сел на свое место во втором ряду. Интересно: нашли бомбу или нет?
Наконец объявили мамин выход. Она встала, взяла гитару и подошла к микрофону — вечер записывался для телевидения. И вот она запела. Голос у мамы не оперный, но очень теплый, низкий, и романсы она поет просто замечательно. Сегодня она пела любимые романсы юбиляра: «Не уходи, побудь со мною», «Ночь светла» и «Нищая».
А потом ещё на бис спела «Утро туманное». Когда мама раскланивалась, Феликс вдруг встал и преподнес ей громадный букет хризантем. Откуда он знает, что это мамины любимые цветы?
— Видала? — спросила Мотька.
— Ну и что? Актрисам всегда цветы дарят!
— Вообще-то да…
Под конец вечера, когда юбиляру стали преподносить подарки от разных организаций и спонсоров, на сцену вынесли ту самую корзину роз, которую мы видели на улице, а потом вышел Феликс и преподнес юбиляру ключи от новых «Жигулей».
— Он просто до неприличия красив! — шепнула своему соседу сидевшая впереди меня известная киноактриса.
Я была с нею согласна.
Глава VI
СКАЗАТЬ ПО ПРАВДЕ
Наконец дали занавес, аплодисменты стихли, и мы одними из последних направились к выходу из зала. Вдруг к нам подошел Федор.
— Девчата, пошли со мной!
— Куда?
— К администратору.
— Зачем? — Как зачем? Бомбу же нашли. Вы должны дать показания. Вот тебе и раз!
— Кому?
— Как кому? Милиции, ясное дело.
У Мотьки заблестели глаза.
При виде следователя мы разочарованно переглянулись. Если попытаться определить его одним словом, то слово это — тюха. Не чета нашему капитану Шадрину. Пожилой, толстый и весь какой-то расхристанный.
— Вот они, товарищ майор! Прибыли в ваше распоряжение! — доложил Федор.
— Господи, я думал, и вправду девушки, а они совсем соплячки. Ох, грехи наши тяжкие! — вздохнул майор, которого я про себя уже окрестила Тюхой. — Ну что ж делать, садитесь. Имя, отчество, фамилия, год рождения? — обратился он ко мне.
— Монахова, Анастасия Юрьевна, а год рождения у женщин не спрашивают! И вообще, разве я обвиняемая?
Тюха рассмеялся.
— Вот они, нынешние девки! Им палец в рот не клади! Нет, вы не обвиняемая, вы свидетельница. Ладно, скрывайте свой возраст, напишем просто несовершеннолетняя. Годится?
— Годится.
— А вы? — обратился он к Мотьке. — Тоже просто несовершеннолетняя?
— Конечно!
— А звать-то вас как?
— Корбут, Матильда Валерьевна.
— Так-таки и Матильда?
— Не понимаю…
— Кто может сравниться с Матильдой моей! — нестерпимо фальшиво пропел майор.
— Вот наказание! — вздохнула Мотька. — Буду паспорт получать — поменяю имя!
— Что так?
— Да стоит мне сказать его, как все, без исключения, поют «кто может сравниться с Матильдой моей»! А хорошо поет один её дедушка.
— А кто у нас дедушка?
— Игорь Васильевич Потоцкий, народный артист. Слыхали? — не без яда спросила Мотька. Похоже, она невзлюбила майора с первого взгляда.
— Потоцкий? Как же, слыхал. А ты меня уела! Ох, даже и спеть нельзя! Ну, ладно, к делу! Почему вы обратили внимание на эту машину?
— Потому что это машина нашего соседа! — ответила я.
— А чем привлек ваше внимание этот парень?
— Странным поведением. Он явно чего-то боялся.
Я в который уже раз за этот вечер рассказала про парня, присевшего на мгновение за «Мерседесом «.
— А почему вы решили, что он подложил бомбу? — Да по телику каждый день такие штуки показывают. По всем программам.
— А описать вы его сможете?
— Описать? Ну, лица я не разглядела, но он не очень высокий… — Я растерянно глянула на Матильду. Она пожала плечами.
— Не очень высокий. А как одет был?
— В куртке и джинсах. Куртка бордовая, вроде пуховика. На голове — шапка вязаная, черная.
— Молодец, Анастасия Юрьевна. Еще что заметили?
— Больше ничего.
— А вы, Матильда Валерьевна?
— Я тоже ничего больше вроде не заметила. Хотя, постойте… Да, он когда убегал по переулку, то слегка прихрамывал.
— Прихрамывал? Это уже интересно. На какую ногу?
— Не помню.
— А вы постарайтесь. Закройте глаза и представьте себе эту картину. Кстати, Анастасия Юрьевна, а вы не обратили внимание на его хромоту?
— Нет, не обратила.
Мотька послушно закрыла глаза, пытаясь вспомнить, как бандит убегал.
— Кажется, на левую, — проговорила она с закрытыми глазами. — Да, на левую.
— Вы уверены?
— Не знаю, кажется, на левую, но поручиться не смогу.
— Ладно. Запишем, предположительно хромает на левую ногу. Так, девушки, сейчас уже поздно, вам пора домой, но может случиться, что вы ещё нам понадобитесь. В случае чего сумеете опознать парня?
— Не знаю, наверное, сумеем, если он будет одет так же. — сказала я. — Лицо его я не помню. Да там темно было.
— Спасибо вам, девушки. Вы, сказать по правде, большие молодчины. Благодаря вам спасены как минимум две человеческие жизни. Как минимум! Сказать по правде, если бы эта штука рванула, вполне могли бы ещё люди погибнуть — случайные прохожие.
В этот момент дверь распахнулась, и в комнату буквально ворвался папа.
— Что здесь, черт побери, происходит? Ася, что случилось? С тобой все в порядке? Вы можете объяснить мне, почему задержали девочек?
— А вы кто такой? — поинтересовался Тюха.
— Я отец этой девочки! — патетически воскликнул папа, кладя руки мне на плечи.
— В таком случае поздравляю вас!
— Что за издевательство! — нервно выкрикнул папа.
— Папа, успокойся! Ничего страшного.
— Кто мне, в конце концов, объяснит, в чем дело?!
— Гражданин, сядьте и успокойтесь. Гаврилов, подай воды! Молоденький милиционер налил воды из графина и подал стакан папе.
Папа залпом выпил воду. — Так вот, Юрий… как вас по батюшке?
— Борисович, — машинально ответил папа.
— Отлично! Юрий Борисович, ваша дочка и вот эта девушка, по имени Матильда, они, сказать по правде, спасли жизнь по меньшей мере двум людям. По меньшей мере!
— Что вы имеете в виду?
— Сказать по правде, они обнаружили бомбу!
— Что? — схватился за сердце папа.
— Не волнуйтесь, они её не столько обнаружили, сколько, сказать по правде, заподозрили, и их подозрения, сказать по правде, оказались… не беспочвенными.
— Ничего не понимаю!
— Папа, все просто, — вмешалась я, а то Тюха, со своим «сказать по правде», долго ещё тянул бы резину. — Мы увидели, как какой-то парень присел возле машины Феликса.
— Кто такой Феликс?
— Наш сосед с пятого этажа, он спонсор этого театра.
— Убей меня Бог, если я что-нибудь понимаю. Кошмар какой-то! Бомба, спонсоры, соседи! Что за чушь! Почему вас держат тут?
— Юрий Борисович, я же пытаюсь все вам объяснить, но вы, сказать по правде, все время меня перебиваете.
— Хорошо, молчу и внимательно вас слушаю!
— Так вот, эти девочки заметили, сказать по правде, как бандит поставил бомбу на днище «Мерседеса», принадлежащего некоему Феликсу Михайловичу Ключевскому, хозяину «Ключ-банка», который является спонсором этого театра. Девочки, сказать по правде, оказались очень толковые — одна осталась сторожить шофера, а вторая, сказать по правде, побежала искать Ключевского. Тот позвонил в милицию, и оказалось, что тревога, сказать по правде, не была ложной. Бомбу действительно обнаружили. Короче, пока суд да дело, надо было снять с них свидетельские показания, они ведь этого бандита видели… Но мы собирались отвезти их домой, вы не думайте, сказать по правде…
— Они видели бандита? А он их, спрашивается, тоже видел?
— Нет, папа, он нас не видел! Там толпа стояла, а мы в толпе были. Не волнуйся!
— Господи, что за времена! — воскликнул папа и поднес к губам пустой стакан.
Гаврилов тут же подскочил к нему с графином.
— Благодарю вас! А моя жена знает об этом?
— Не думаю. У них там сейчас банкет! — мечтательно произнес Тюха. — Кстати, Ключевский просил сохранить все в строгой тайне, что, сказать по правде, отвечает нашим общим интересам. Между прочим, Юрий Борисович, откуда вам стало известно, что девочки здесь?
— Я вернулся домой с дачи около девяти. В половине одиннадцатого я уже начал волноваться, но решил, что девочки, вероятно, остались на банкет, и подумал, что не худо бы их встретить. Мой друг на машине подвез меня, а в дверях я столкнулся с администратором, который сразу сказал, что девочки в его кабинете, их допрашивает милиция.
— Понятно! Сказать по правде, я предупреждал администратора, чтоб держал язык за зубами.
— Но ведь я отец, сказать по правде! — Папа, похоже, заразился от Тюхи.
— Что верно, то верно! Знаете что, Юрий Борисович, сделаем так — мы доставим девочек домой, а вы поднимитесь наверх, к жене, как будто вы за ней приехали, и пресекайте, по возможности, разговоры об этом инциденте. Согласны?
— Доставлять девочек не нужно. Мой друг ждет меня в машине, он их и отвезет.
— Еще лучше! А если разговоры уже идут, скажите всем, что девочки, сказать по правде, обнаружили в туалете женщину без сознания. Кстати, это чистейший факт, я имею в виду: в туалете и вправду нашли женщину в обмороке.
— А что, если обнаружишь где-нибудь
Женщину в обмороке, то за это в милицию забирают? — спросила вдруг Матильда.
— Ну, детки! Ну, молодежь! — с восхищением произнес Тюха. — Довожу до вашего сведения: вас никто не забирал! Вас — пригласили! Чувствуете разницу? А если, к примеру, женщина вошла в туалет не одна, а потом её нашли без сознания, кто может поручиться, что её, сказать по правде, не отравили? Девочки, предположим, видели, с кем она туда входила, и описали нам её спутницу. Всего и делов! Договорились?
— Да, ну и работка у вас! — с сочувствием сказал папа. — Мало того, что дела надо распутывать, так ещё сочинительством заниматься!
— Что верно, то верно!
Глава VII
ПЕРВОЕ ДЕЛО «КВАРТЕТА»
Папа проводил нас до машины, о чем-то пошептался с Сережей и убежал обратно в театр.
— Матильда, сперва тебя завезем? — спросил Сережа.
— Нет, Сереженька, Мотя сегодня у меня ночует.
Сережа довез нас до дома и потом, несмотря на наши возражения, поднялся наверх — сдать нас с рук на руки тете Липе.
А нам так не терпелось остаться вдвоем. Но где там!
— Время — первый час! — ворчала тетя Липа. — Сколько можно праздновать! Есть хотите? Или на банкете наелись?
— Да какой банкет? Мы не на банкете были, а в милиции показания давали.
— Опять в милиции? Кого вы теперь изловили? Вот девки, угомона на вас нет!
— Тетя Липочка, мы никого не ловили, — затараторила Мотька, большая мастерица на всякие выдумки, — просто в туалете какая-то женщина в обморок упала.
— Ну и что с того?
— Мы выскочили позвать на помощь, а там милиционер у выхода стоял.
— У выхода из туалета?
— Да нет, у выхода из вестибюля. Мы к нему. Он «Скорую» вызвал, а нас повел к администратору, велел подождать, а потом явился какой-то майор и стал нас расспрашивать, что да как, не видали ли мы, с кем эта женщина была, словом — не отравил ли её кто. Уж не знаю, почему они это заподозрили, нам ничего не сказали. Вот и все.
На мой взгляд, звучало это не слишком убедительно, и сама Матильда наверняка могла бы придумать более стройную версию, чем Тюха, но теперь уже было поздно. Однако тетя Липа приняла все за чистую монету.
— Надо же! Пошли, покормлю вас, бедолаги! Да, Асенька, дедушка звонил. Через десять дней приезжает.
— Ура! Один приезжает?
— Да я не спросила, неловко как-то, а он ничего не сказал.
— Интересно!
— Да что тебе интересно?
— Как что? Интересно: какая она, эта его парижанка!
— Очень интересно! — возмутилась тетя Липа. — Поглядим, что ты запоешь, когда он на ней женится и она все к рукам приберет! Интересно ей, видите ли! Ладно, вы тут поешьте, посуду в раковину поставьте и ступайте спать! Спокойной ночи!