ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Выслушав короткий, буквально в пару слов,доклад Листика, Рогожин кивнул и спросил:
- Родители девушки в порядке?
- Почти. Накосячил я, командир, - повинился Антон.
- Что такое?
- Да я когда их нашел они, как зомби были. Слышали, как дочка кричит... Я им говорю, сидите сейчас принесу... - замолчав, понуро опустил голову и тяжело вздохнул.
- Ну! Листик, не тяни кота за хвост! Что случилось?
- Девчонку на руки беру, поворачиваюсь, стоят в проходе! А тут сами видите! Короче: женщина в обморок упала!
- Эк, ты... Не услышал?
- Да, о девушке этой думал, как она жить то теперь будет, а? Дай бог, если нормально все! А если удумает чего?
- Антошка, ты это... - смутился командир. - Ну, тяжело конечно, но не смертельно. Переживет... - а потом не хорошо так усмехнулся. - Там у нас где-то, командир этих ублюдков был!?
- Командир, это... - Листик запнулся и, отведя глаза, продолжил: - В больничку ее надо, у нее низ живота в крови. Или повредили чего, или...
- Черт! - выругался Рогожин. - Вот тебе и первая любовь. Ну, суки! Ладно, я сейчас пойду вопрос решать, а Хасана чуть позже кастрируем!
И замерев на мгновение скомандовал:
- Мажер, берешь Листика, и проводите заложников наверх: в гостиную, - и припустил к выходу, бубня на ходу. - Яйца отрежу, и сожрать заставлю, и подстилку эту французкую... - тут голос командира затих.
Что-то железного капитана накрыло, вон как разошелся! А я что? Я ничего! Ножик там поточить, или наоборот, лучше тупым пилить? Надо, на кухне столовый поискать... Право слово, не командиру же этим заниматься! Вот я и подсуечусь...
Поднялись наверх: в гостиную. Девушку пришлось нести отцу, так как при нашем приближение она в страхе скукоживалась. Ну да понятное дело: пережить такое, врагу не пожелаешь...
Сидим, ждем, а командира все нет! А вот и он: злой как черт и явно жизнью не довольный. За ним Димка-Маркони со своей рацией... Вот ведь интересно: живем в век высоких технологий, а радист таскает на спине дуру - в двадцать килограмм весом?! Да еще запасные аккумуляторы! Абсурд какой-то!
- Мажор, за мной. Маркони, с Листиком.
Ох, вот чего не люблю, так это злого командира... Он тогда превращается в натурального Джина: дымится и так же непредсказуем. Выходим, на улицу. Там уже сидит на крылечке Степаныч и задумчивый Марат. А у нас, похоже, военный совет? Рогожин всегда по возможности подтягивает нас с Маратом - учит думать! Мы же младшие командиры?! Вот и приобщает к таинству.
- Степаныч, хлопцы все целы? - командир интересуется состоянием пленных - рабов.
- Да как тебе сказать, Иваныч... - прапорщикдостает из кармана пачку сигарет, тяжко вздыхает, - состояние паршивое, да и с головой у ребят, того... - крутит пальцем в воздухе и наконец, прикуривает сигарету. Выдохнув дым продолжает: - Один на меня кинулся. Ох-хо-хох... Связал их на всякий случай. Один побит сильно: это, которого сегодня видели. Остальные истощены. Ну и били, конечно... В больничку бы их. Не ходоки.
- Я так и думал, - Рогожин покачал головой. - Короче: будет вертолет, отправим всех в больницу. Но! За это мы не убьем Хасана... - было видно, как этот факт расстраивает командира.
- Как же это? - не выдерживаю и влезаю в разговор старших. - Джинн, гляди, какой я ножик на кухне нашел! Совсем тупой! Нельзя его отпускать...
- Цыц! Его никто не отпускает - засветились мы. Понимать должен, что на руках мы всех не упрем, да и молчать они не будут! Вот я с Васильевым и связался. Он теперь хочет сделать из нашей самодеятельности - законную операцию. Тут же всего навалом: дело сшить раз плюнуть. Нужен только приказ! Вот он и ищет того, кто его отдал!
- Как это ищет? Мы же сами! - заинтересовался Марат.
- Молча. Если захотеть, то из всего этого можно такую конфетку сделать, что и награды и звания не заставят себя ждать. Вот Васильев и ищет кого-нибудь, кому звезда на погон требуется. А таких пол штаба, как минимум. Так что ждем! Но самое главное: нужен тот, кого можно судить...
- Или договариваться! - сказал и прикусил язык. Рогожин и так как пороховая бочка, а тут я!
- Или договариваться! - сверкнув в мою сторону глазами, командир сплюнул и душевно выматерился.
- Соскочит, как есть соскочит! - стискиваю кулаки: обидно до слез!
- Мажор, ты кто?
- А?
- Я спрашиваю: какая у тебя профессия?
- Диверсант.
- А специализация?
- Э-э-э... Разведка?
- Угу. Это понятно. А поконкретней? Расширенно так сказать!
"А гори оно все огнем! Один черт не могу понять, что он от меня хочет!" - и я решил приколоться. А что? Если и получать по шапке, то хоть за дело!
- Незаметное проникновение и удовлетворение потребностей врага в суициде!
Вместо гневной тирады, Рогожин хрюкнул и начал смеяться. К нему тут же присоединился Степаныч. Ну и мы с Ханом до кучи. Отходняк, однако!
- Вот проникнешь и удовлетворишь, если что... - сквозь смех выдавил из себя командир. - Незаметно! Ты главное баб удовлетворяй - заметно! -продолжило веселиться начальство.
- Командир, - смахивая набежавшую от смеха слезу, пытаюсь говорить серьезно, - давай, хоть руку ему сломаем!
- Кхм... - Рогожин даже смеяться перестал, - руку, говоришь? Интересная мысль... - и старательно почесав затылок, вынес вердикт: - Левую, чтоб бумаги подписывать смог!
Не убуду углубляться в подробности, скажу только: руку мы Хасану сломали. Точнее не руку, а только кисть, но зато качественно - в щебень! А как вы хотели? Если уронить на эту самою лапу комод, стоящий у стенки в спальне, предварительно положив ее на что-то твердое, например, на пол - что будет? Правильно! Хреново ему будет! Жалко только три раза, но мы ведь типа случайно! Мы ж не звери какие - специально людей калечить!
После того, как Балагур с Тихоней утащили скулящего бандита, приступили к разговору с наемницей - слегка офигевшей от произошедшего, но, тем не менее, не в павшей в истерику. Железная дама, сразу видно профи! А как она нас разводила! Но по порядку...
Вот лежит эта дамочка на кровати, голенькая и со связанными ручками. Все как полагается, психологический эффект: обнаженный человек завсегда в проигрышном состоянии перед одетым. Ага! Щаз!
Вначале-то парни ее прикрыли покрывальцем, чтоб значит не отвлекаться... И все было нормально. Пока мы, значит, в психологов играть не начали. Мы - это я, Рогожин и Степаныч. Стянули покрывальце и приступили к допросу. Вот какой... умный человек сказал, что голая баба перед мужиками в невыгодном положении? А если эти мужики голых баб уже... Короче давно не видели? И кто тут в этом самом? А она типа застеснялась со связанными ручками, вроде как прикрывается! И ножками сучит... Так чтоб рассмотрели. И титьками мотает! Аркх...
И невинные глазки строит, и то, что она журналистка рассказывает, и то, что она невинная жертва, и документики вон лежат, и вообще она мягкая и пушистая... И все это под показ женских прелестей, а мозг кипит, гормон попер! Тут Степаныч и спрашивает:
- Я не понял, она что, нас совращает?
- Могу спросить! - я ж единственный, кто понимает, что она там лопочет.
- А ты спроси, - по виду Рогожина уже видно, что он ни в чем не уверен. Может и журналистка! А ведь попадалово! Мы же, только что, на ее глазах человека покалечили! Спросил, конечно, куда я денусь. А дамочка в слезы, и давай значит, на жалость давить: и про испуг, и про то, что больно, и то, что жить хочет, и молчать будет, и никому не скажет. И что если нам очень надо, то мы можем ее... Только не убивайте.
Перевожу синхронно, а сам закипаю. У меня последнее время аллергия на женские слезы... Говорят, что это самое страшное женское оружие. Не спорю и сам раньше велся, но меня вылечили: жестко, больно, зато надежно! Но об этом я позже расскажу... Мужики-то уже в сомнениях. Нет, не по поводу попользовать, а всего остального! Того и гляди утешать начнут. А у меня паранойя разыгралась. Гляди, как старается, и ведь не забывает позы по эффектней занять. И плечиками поводит. Плечиками!
- Ах ты, сука! - честно говоря, едва успел. "Надо, надо верить себе и своей паранойе!"
Схватив за волосы: рванул вперед, пригибая голову к коленям. Вот ведь! Почти перепилила ремешок! Вырвав из рук нож, швырнул ее на пол. И отбросив подушку в сторону - офигел. Там лежала граната.
- Охренеть, она даже трахается с арсеналом под подушкой! - и душевно так вытянул берцем в бочину. Аж перекосило всю...
Мужиков уже нет, остались только злые, как черти, солдаты. А дамочка-то, вдруг взвилась вверх, ремешок в процессе падения лопнул, и попыталась воткнуть Рогожину в глаза пальцы. Наивная! Хруст, сопровождающий перелом шаловливой ручки, прозвучал в ушах как музыка! После чего командир просто впечатал тварюшку в пол.
- Гранату! - требовательно протянутая рука. И команда: - За дверь!
Пока мы со Степанычем шустро выметались из спальни:капитан, надавив на челюсть, заставил наемницу открыть рот и просто вбил в рот, вместе с зубами, безоболочечную гранату, найденную мной под подушкой.
Выскочив вслед за нами, прижался к стене и, открыв рот, заткнул уши. Вот в таких позах мы и встретили взрыв.
- Ик... Джинн, а можно, не я пойду проверять? - с надеждой в голосе поинтересовался я.
- И не я! - отрезал Степаныч.
Рогожин усмехнувшись, приоткрыл дверь и сразу закрыл.
- А не хрен там проверять... - и потирая грудь, добавил: - Не блевануть бы...
- Да уж... - прапорщик усмехнулся в усы, - облажались мы. А молодой молодец, не повелся на титьки... Пора! Пора - старшого давать.
- Повелся я, Дед, повелся. Только: как слезу пустила, меня аж колотить начало, знаешь ведь мою историю. У меня с тех пор иммунитет на слезы...
- Вот! И от дурости есть польза, - усмехнулся пришедший в себя капитан. - Так что походи пока сержантом!
Пришлось изображать разочарование. А что!? Пусть начальство думает, что мне оно надо. Глядишь, и других наказаний придумывать не будет.
- Здесь Джинн. Все в порядке! - выкрикнул Рогожин стаду носорогов, летящему по лестнице.
Носорогов изображали: Пепел, Балагур и Тихоня. Ну, это понятно: сидишь никого не трогаешь, а тут бабах! Вот и прибежали - кони. Сейчас огребутся... И огреблись, по полной! С нарядами, все как полагается. Спросите за что? А вот за топот и появление скопом! Ну, это я так объясняю... У Рогожина оно красочней получилось. Хотя в последний момент командир передумал и отменил Балагуру кухню:
- Тебе я персональное наказание придумаю!
- За что?
- За пререкание!
Поняв, что спорить бесполезно, Вовка покаянно опустил голову и засопел. И тут капитан объяснил для народа свой поступок:
- Есть у меня подозрение, что твоя наглая морда на кухне себя очень хорошо чувствует. Вот обрюхатишь повариху, и что?
- Я да ни в жизнь! - начал долбить себя пяткой в грудь это прохиндей. - Я ж аккуратно, со всеми предохранениями...
- От молодец! - Рогожин, довольно улыбаясь, пару раз хлопнул в ладоши. - И сразу раскололся! Все! Нет больше нарядов на кухню! А то я его наказываю, а он и рад стараться.
Тут-то до Вовки и дошло, что он сам себя подставил. И тяжко вздохнув, поинтересовался:
- Что хоть тут случилось?
- Ты слышал, что спички детям не игрушка? - менторским тоном спросил командир.
- Как бы, да.
- Не как бы, а так точно!
- Так точно! - выпучив глаза и вытянувшись по стойке смирно, гаркнул этот балбес.
- Вот... А солдатам - граната! Понял?
- Так точно! А что случилось?
- Тьфу ты. Иди, посмотри...
Когда зеленый Вова вывалился из бывшей спальни, добрый Рогожин, постановил:
- Будем считать, что наряд ты отработал.
Дальше было не интересно: прилетело два вертолета: на них генерал-майор с сопровождением и взводом десантников. Ах да! Еще был майор Васильев, который быстренько состыковал Рогожина и генерала - небольшие переговоры и мы свалили... А что? Нас же тут не было! А прилетевшие приступили к освоению найденных богатств! Среди которых нашлось много интересного и забавного: на пару пожизненных точно! Кстати: по старой, доброй традиции мы опять затарились гранатами и патронами. А что? Запас карман не тянет и неучтено нигде. Чувствуете перспективу?
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Фух! Хорошо-то как! Все-таки, горячий душ это что-то! Правда, комплект: сауна, бассейн и пару симпатичных массажисток - было бы куда лучше. Но не до жиру... А теперь спать!
Вот только выспаться мне не дали! Степаныч, будь он не ладен, разбудил меня часов в восемь, а уснулито в четыре. Вот приползли, после того, как сбагрили домик Хасана генералу, помылись и спать. А тут прапор трясет и чего-то шепотом вещает:
- Егор, Егор!
- Степаныч, что случилось? - так же шепотом интересуюсь у этого "врага".
- Да все путем. Егор, мне надо отлучиться по делам...
- Степаныч, охренеть! Ты мне-то чего докладываешься?
- Дык, Рогожин то свинтил. Как Васильев позвонил, так и умотал. Будет только завтра!
- Ну, а я-то при чем? - спросонок никак не могу понять, чего ему нужно.
- Ну, я же за старшего, а мне очень надо! Тут такое дело... Короче выручай!
- Степаныч, ты же знаешь я для тебя, что угодно! Но ты можешь по-русски объяснить, что ты от меня хочешь?
- Тьфу, ты, - чертыхнувшись, прапорщик замялся и выдал. - Ну, если что, ты за старшего, а я просто отлучился!
- Ну, для этого меня будить не нужно было и так понятно!
- Что тебе понятно? Иди в каптерку спать! Если кто ломиться будет, услышишь. А там отошел, скоро будет. Только не спались, если Руслан узнает, прибьет!
- За что? - вскрикиваю с возмущением.
- Тихо ты, - зажимает мне рот, - не тебя, меня!
- Дед, ты охренел? - до меня наконец-то дошло, что происходит. - А если спалят?
- Цыть, молодой, не отросла еще такая палилка, чтоб прапорщика Иванова застукать.
- Да ну? А как тебя командир поймал?
- Ну, на то он и командир, у него нюх как у собаки. А в части кто? Правильно никто? Ну что, прикроешь старика?
- Да куда я денусь! Слушай, признайся, - во мне проснулся нездоровый интерес, - ну что в этой бабе такого? Ну, базара нет - симпатичная, но не стоит забывать, кто ее муж?
- Вот именно муж! Терпеть не могу замполитов, а я ему такие шикарные рога помогаю отращивать... - Степаныч мечтательно закатил глаза. - Слушай, такой шанс, Руслана нет, и замполит уехал! А баба, небось, тоскует... Ты ж понимаешь, настоящий гусар...
- Ты не гусар!
- Тем более! Настоящий десантник, всегда готов помочь даме! А если он еще и настоящий диверсант... - прапор ехидно усмехнулся, - то его еще и никто не спалит.
- Особенно если его другой диверсант прикроет! - хохотнул я, пробираясь к каптерке.
Нет! Ну что за фигня! Только снова уснул, как приперся Балагур и давай будить.
- Егор, Егор! Проснись, дело есть!
- Что тебе, собака страшная!
- Я счас обижусь! - Вовка надул губы.
- Не по уставу.
- А по уставу, друга собакой называть?
- Тоже верно. Извини. Давай я снова лягу, а когда ты меня позовешь, как другу дам в глаз?
- Собака, так собака, - неожиданно согласился Балагур. - В конце концов, ефрейтор я или нет?
- Ладно, проехали. Чего не спишь?
- Говорю, дело есть.
- Да хрен с тобой, рассказывай! - поняв, что поспать он мне не даст, сажусь на кровати и прикуриваю сигарету. Потихоньку фигею, от Вовиной деятельности.
- Короче, когда уже спать легли, мне в туалет приспичило. Иду и слышу, как Дед с Джинном разговаривают. В общем: командира сегодня не будет, такой фарт! Я на кухню к Таньке, договориться, чтоб вечером задержалась. Ну, ты понимаешь, чайку попить там... - хихикнул Вован, - в общем, такое дело!
- Балагур, ты от меня чего хочешь? Свечку подержать? Или может у нее подруга нарисовалась?