Annotation
Категория: джен, Размер: Мини, Саммари: Мальчику Вовке выпал шанс исполнить три заветных желания, но...
РедкаяПрелесть
Шапка фанфика
КОНЕЦ
РедкаяПрелесть
Шапка фанфика
Пейринг:
Рейтинг:
Жанр: Adventure/Fairy-tale
Размер: Мини
Статус: Закончен
События: Магия
Саммари: Мальчику Вовке выпал шанс исполнить три заветных желания, но...
Комментарий автора: Эта сказка была написана в подарок моим дорогим ПЧелкам. В предверии Нового года, я ее распечатала, разбила на 12 частей и отправила в конвертах 12 близким друзьям. И только сегодня мы закончили собирать эту сказку-паззл про то, что чудеса случаются. Надеюсь вам понравится эта моя фантазия!
Пейринг: Вовка, Йа
Благодарности: Спасибо всем моим друзьям, которыми капризная Судьба щедро одарила мой путь.
Файл скачан с сайта Fanfics.me -
Меня зовут Вова. Мне двенадцать лет. Я очень люблю сказки и хоккей по телевизору. У меня есть папа и мама, но они много работают и я редко их вижу. Мама считает, что я уже взрослый, поэтому няню в этом году мне не наняли, зато наняли репетиторов по математике и английскому.
У меня много друзей, только они все сейчас дома, смотрят телевизор и лопают разные вкусности. Мама, уходя на работу, тоже много чего приготовила и все время извинялась, что в новогоднюю ночь не может остаться со мной. Моя мама — дежурный хирург и ее дежурство выпало на Новый год. Папа — дальнобойщик и сейчас находится в рейсе в Германии. Он звонил уже, поздравлял и тоже извинялся. Я им обоим сказал, что все нормально, что я взрослый и Новый год не такой уж большой праздник.
Конечно я обманывал. Я очень люблю Новый год еще и потому, что в этот день мы с родителями всегда были вместе. Наша небольшая семья собиралась за красивым и вкусным столом, папа разливал шампанское, а мама всегда визжала, когда хлопала пробка. А я смеялся и тоже просил шампанского. Мне наливали особенное — детское — сладкое и шипучее. У родителей шампанское было невкусное — какое-то кислое (я однажды попробовал втихаря, пока мама и папа целовались на кухне).
Родители у меня классные, только занятые очень. Но я не жалуюсь, вы не подумайте. Завтра придет с дежурства мама, а послезавтра приедет папа и привезет что-нибудь здоровское, отчего ребята в школе будут мне завидовать и просить поделиться.
Мобильник заиграл маминой мелодией.
— Вовка, ты дома?
— Конечно, а что?
— Я не смогу позвонить тебе в ближайшие пару часов. У нас тут аврал — привезли больного.
— Резать будете? — хмыкнул я.
— Конечно, а иначе для чего меня тут держат? — мама всегда шутила на такие темы. Это называлось то ли ирония, то ли сарказм. Вроде последний. Мама говорит, что у нее профессия такая, что без шуток никуда.
— Так ты чего тогда звонишь?
— Я тебя с Новым годом только во втором часу смогу поздравить. Но ты уже будешь спать. Так что, с наступающим тебя, сынок!
— Спасибо, мама. И тебя тоже. И вашего непорезанного пока еще больного поздравь.
— Скажешь тоже! Покушаешь, посуду помой, хорошо?
— Хорошо, — вздохнул я и скучающе посмотрел на накрытый для меня одного стол. Есть не хотелось совсем, особенно после того, как мама сказала про посуду. Я ненавижу ее мыть! Уж лучше с пылесосом поработать или мусорное ведро вынести.
— Ну все, пока, Вовка. Веди себя хорошо.
— Ладно. Пока, мама.
Я нажал на отбой и задумался, чем заняться. По телевизору Галкин про что-то шутил, но я его шуток не понимал. Папа говорит, что и не надо. По остальным каналам было или про «Иронию судьбы», или какие-нибудь концерты. И ни одного мультика! Детский праздник, называется! И решил я тогда сходить на улицу, пока еще не совсем поздно.
На улице было темно и снежно. Столько снега я не видел раньше никогда. Он и сейчас щедро сыпался из туч и казалось, что весь мир шуршит фантиками от конфет. Я высунул язык и закрыл глаза. Тут же на лицо и язык стали падать холодные и мокрые снежинки. Они были безвкусными и быстро таяли.
Постояв так немного, я открыл глаза и вздрогнул: прямо на меня что-то падало. Что-то яркое, переливающееся и побольше, чем снежинка. Это что-то бамкнуло мне по лбу и я упал. Хорошо, что у меня шапка была, а то сейчас рассадил себе лоб, а мама мне потом выговор в строгой форме с занесением в ременное дело вынесла бы. Она правда больше пугает, чем берется за ремень, но лишние проблемы мне ни к чему.
— Ой, — раздалось неподалеку и я завертел головой.
— Ой-ёй-ёй, — продолжал невидимый голос.
— Кто тут? — спросил я.
— Я, — ответили мне. — А ты кто?
— Я Вовка. А ты кто?
— Я же уже ответила! Я!
— Я бывают разные! — вспомнил я старый мультик.
— Зовут меня Й-а! Чего непонятного?
— А-а-а! Йа!
— Блин, Вовка, ты чего, дразнишься? Щас как дам в лоб!
— Да спасибо, мне уже откуда-то прилетело. До сих пор голова гудит, — голова не гудела, но я часто слышал как так говорил папа и мне казалось это очень смешно — гудящая, как пароход голова!
— Так вот об кого я стукнулась! Ну и крепкий же у тебя лоб! Как бы чего не сломал мне!
— Ой, — спохватился я, — а ты где? Может Скорую вызвать?
— Да вот же я. Вниз посмотри и постарайся не затоптать меня.
Я посмотрел вниз и увидел звездочку, совсем как настоящую. Ну, то есть она и была настоящая, как в мультиках рисуют: голубая, прозрачная, с острыми гранями и красивыми лучами. А еще она говорила.
— Так и будешь на меня смотреть? Не хочешь помочь даме подняться? Чему вас только учат тут?
— Математике и английскому, — ошеломленно проговорил я. — Слушай, а это точно не бред? Может я слишком сильно ударился?
— Это я слишком сильно ударилась. Об тебя. Руку, дай, невежа! — сказала Йа ворчливо и ее лучики стали розовыми.
— Ой, ты еще и так умеешь?
— Ага, а еще я сейчас посинею и совсем замерзну, пока ты будешь на меня таращиться.
Тогда я протянул руку и взял Йа за самый длинный лучик. Мне казалось, что она должна быть очень холодной, как ледышка, но звездочка была теплой, почти горячей. Странным образом ее лучик стал дрожать и меняться. Я глазом не успел моргнуть, как предо мной стояла самая обычная девчонка. Только прозрачная, как ледяная скульптура.
— Ой, — только и мог сказать я.
— А что прикажешь делать? Оставаться без средств к передвижению не хотелось. В вашем мире звезды летают только вниз.
— Так ты все равно прозрачная. Если кто увидит… Погоди! Ты сказала «в нашем мире»? Ты инопланетянка?
— Вроде того. Давай вот сейчас обойдемся без научной фантастики, ладно? Мне это уже надоедает. В какой мир не прилетишь — все одно и то же твердят.
— А зачем ты прилетела?
— У меня миссия! — сказала Йа и подняла вверх прозрачный пальчик. Она была такой важной, что я рассмеялся. — Нет, правда, меня прислали исполнить три желания.
— Ух ты! Как в «Золотой Рыбке»?
— Не знаю я как там в «Золотой Рыбке», не читала, но спорю, что там все делалось для себя, а окружающим — пшик с маслом!
— Вроде того, — опешил я. Хотя чего с нее взять — на других планетах про Пушкина вряд ли слышали.
— Так вот, я смогу исполнить три любых желания, но только не твоих. Ты просто выберешь людей, которым нужна помощь и я все устрою. Договорились?
— Хорошо. А как?
— Что? — удивилась Йа. — И не будет никаких вопросов «А почему это другим желания? А мне?!»
— Ну ты же сказала, что нельзя для себя загадывать, — удивился я. — Правила есть правила.
— Ох! Я пролетела девяносто девять миров и везде на меня обижались за то, что исполнение желаний было для других.
— Ну, значит, у тебя сегодня юбилей, — улыбнулся я. Было неожиданно приятно удивить видавшую виды Йа.
— Да-а-а… Ну, так что у тебя с благотворительностью?
— А какие условия? Можно загадать мир во всем мире? Или бесплатную Кока-Колу для всех?
— Нет, к сожалению этого нельзя, — огорчилась Йа. — Мои желания исполняются только в частном порядке. Сожалею.
— Ну ладно. В частном, так в частном. Как говорит бабушка: частное есть целое, только маленькое.
— Ты о чем?
— Ладно, не обращай внимания. Это мне пытались дроби объяснить.
— Так ты еще и двоечник? — заулыбалась Йа.
— Эй! Я был им! Теперь я хорошист! Иван Сергеевич очень хорошо меня поднатаскал.
— А кто это — Иван Сергеевич?
— Это мой репетитор. Он еще молодой совсем, заканчивает ВУЗ, но очень умный! — мне показалось важным подчеркнуть, что на нашей планете есть такие таланты, которые из двоечников, вроде меня, за три месяца могут сделать уверенных хорошистов.
— Может ему чего-то пожелаем? — предложила Йа.
— А давай!
Йа взяла меня за руку и я сначала поморщился, ожидая, что ее ладонь будет ледяной под стать прозрачности, но она была теплой.
— Куда лететь-то?
— Что? — я посмотрел вниз и понял, что мы с ней висим в воздухе, а под нами расстилался весь наш город, от залитого ярким светом центра до полутемных окраин. — Ой!
— Не бойся, пока мы держимся за руки, ты не упадешь.
— Утешила, — буркнул я и представил, что будет, если Йа сейчас передумает и отпустит меня. Рука сама собой сжалась сильнее.
— Ты потише там, — прошипела Йа. — Мне больно.
— Извини, — сказал я и постарался не смотреть вниз.
— Представь дом, где живет твой учитель и мы там окажемся. — Сказала Йа. — Все, можешь открывать глаза.
Мы стояли перед домом, куда я регулярно приходил заниматься математикой. А в соседний подъезд — английским. Нонна Ростиславовна тоже жила в этом доме. Я почему-то только сейчас задумался о том, что они оба жили рядом и не были знакомы. Надо же! Я вот всех соседей знаю в своем доме. И в пяти соседних. А в нашем квартале — детей, с которыми учусь в одной школе.
— Эй, ты чего? Я вижу все твои мысли, пока ты держишь меня за руку, — сказала Йа. А я покраснел и вырвал у нее ладонь. Еще чего не хватало, чтобы она подсмотрела мои мысли про Светку из соседнего подъезда!
— Извини, — сказал я и уставился на окно на втором этаже. Там горел свет, значит Иван Сергеевич дома.
— А почему ты извиняешься?
— Папа говорит, — ответил я, подумав, — что если женщина не права, мужчина должен извиниться. Может поэтому они с мамой редко ссорятся?
— Угу, значит это я сейчас была не права? — надулась Йа.
— Да ладно тебе. Сама же спросила. Что я, врать должен?
— Так, что там с твоим Иваном?
— Сергеевичем, — поправил я. — Не знаю. Мы можем сами ему придумать желание или можно как-то подсмотреть, что ему надо?
— Можем и так, и так.
— Тогда подсмотрим. Я его не настолько хорошо знаю.
Йа снова взяла меня за руку, а я старался думать про уроки, только бы не про Светку. Когда мы оказались в квартире Ивана Сергеевича, все мысли сразу вылетели у меня из головы.
— Ты чего творишь! — зашептал я. — Он же нас застукает! Что я ему скажу?
— Не шепчи, я тебя плохо слышу. Ай! — вскрикнула Йа, когда я дернул ее за прозрачную косичку. — Ты чего? Он нас все равно не видит и не слышит. А будешь драться — в лоб дам!
— Спасибо, уже получил по полной, — прошипел я. — Чего ты такая вредная? Одно слово — девчонка!
— На себя посмотри, — показала мне язык Йа. — Ну, и чего мы тут имеем?
Вдруг перед нами возник экран. Я такой видел в каком-то фильме. Там Том Круз водил руками и разные картинки так и этак мелькали перед ним. Вот и сейчас передо мной мелькала вся жизнь Ивана Сергеевича.
Он рос тихим и скромным мальчиком, носил очки, за что его постоянно обижали задиры. Я засопел, вспомнив своего тезку Вовочку из параллельного класса. Его обожали учителя и ненавидели одноклассники. Да я и сам пару раз, случалось, толкал его. Меня бесило, что он мой тезка и его все называли Вовочкой. Как в анекдоте.
Но сейчас, рассматривая книжное детство Ивана Сергеевича мне стало стыдно. Мальчишки не хотели с ним играть. Девчонки дразнили его за очки и начитанность. А он, между прочим, строил прекрасные модели самолетов и отлично играл в шахматы. С ним могло бы быть интересно, если бы кто-нибудь удосужился с ним подружиться. Я задумался, а был ли наш Вовочка таким же интересным? И решил, что обязательно это выясню и стану с ним дружить. У меня много друзей, но еще один точно лишним не будет. К тому же пацаны перестанут его дразнить, если я буду рядом.
Я уже нарисовал себе целую жизнь в компании с Вовочкой, когда Йа сказала:
— Понятно. Все ясно. Типичный одинокий человек. Знал бы ты, сколько таких раскидано по Вселенной. В некоторых мирах Вынужденное Одиночество теперь вне закона. Какие будут предложения?
— Может ему собаку подарить? Он же хотел в детстве собаку.
— А кто в детстве не хотел собаку? Я вот, до сих пор хочу. Но собака не решает вопрос одиночества. Она, конечно, друг, но с ней не поговоришь. А говорящую собаку, — продолжила Йа, видя, что я открыл рот, — я не имею права ему подарить. Это будет нарушением всех законов. И да, говорящие собаки бывают.
— А почему наши не разговаривают?
— Потому что иначе люди бы узнали о себе много непривлекательного. Зачем вам лишние стрессы? Вот станете более цивилизованными, вот тогда и заговорят у вас и собаки, и кошки, и рыбки.
— Рыбки тоже?
— А чем они хуже?
— Вот здорово! — я представил, какой гвалт будет стоять на планете первое время, пока все животные смогут выговориться за долгие годы вынужденного молчания.
— Так, вернемся к твоему учителю. Собака отпадает. Что остается?
— Друг?
— Правильно мыслишь. Только не просто друг, а подруга. Девушка, понимаешь? — пояснила Йа, видя мое озадаченное лицо. — Ну, помнишь, каждой твари по паре и все такое.
— Фу! — скривился я. — Уж лучше собаку! От девчонок одни проблемы!
— Вот если бы твой папа так же думал, то я бы сейчас с другим балбесом разговаривала.
— Ну так это же папа и мама! Ну ты и загнула!
— Ох, ну как есть ребенок.
— Ладно, девчонку, так девчонку. Хотя я бы предпочел собаку.
— Это ты сейчас так говоришь, — заулыбалась Йа и я впервые разглядел, что у нее на щеках ямочки. Прозрачные, как и сами щеки. — Посмотрим на тебя через пять-шесть лет.
— Не надо. Я сам как-нибудь. Кстати, у меня есть идея. Мой репетитор английского живет в этом же доме в соседнем подъезде, но они не знакомы. Может, познакомим их?
— Ага, и через полгода ты будешь ходить сразу и на английский, и на математику в одну квартиру.
— Да ну тебя! — обиделся я, ведь ни о чем таком я и не думал!
— Как зовут претендентку на счастье?
— Нонна Ростиславовна.
— Это вот эта что ли? — Йа снова развернула экран и показала мне Нонну, гуляющую со своей таксой Ходжой по двору. Иван Сергеевич, оказывается давно заметил ее, только стеснялся подойти. — А она ничего так, — сказала Йа, рассматривая невысокую темноволосую Нонну. Я посмотрел и согласился, что у нее красивые и добрые глаза, и приятная улыбка.
— И как мы это сделаем?
— Один момент!
В коридоре раздалось пиликанье телефона и Иван Сергеевич вздрогнул, оторвавшись от экрана монитора. Он нашарил ногами тапки и вышел.
— Странно, что он такой неуверенный. Могу точно назвать его симпатичным. Ему даже очки идут, хотя без них все же лучше. А может подобрать другую оправу…
— Ты о чем вообще? — недоумевал я. Когда девчонки начинали трещать про стиль и тряпки, я терялся и не понимал ни слова.
— А вот о чем! — Йа дотронулась пальчиком до больших роговых очков Ивана Сергеевича и они превратились в легкие, почти невидимые очочки.