— Успокойся, Ирина Александровна, с нами все в порядке. Но мир вокруг нас, можно сказать, сошел с ума, — признался капитан старой приятельнице. — Течение времени внезапно переменилось, и события идут в обратном направлении.
— Я ничего не понимаю в твоих звездах, — строго произнесла биолог. — Нельзя ли попроще? Разве время течет?
— Время, конечно, не движется, это привычное сочетание слов, — согласился Вегов. — Я ведь сказал, что космос изменил ход событий в обратном направлении. Мне трудно объяснить, приходится напрягать память, чтобы не забыть, о чем я говорю… Представь, что киномеханик перепутал и запустил ленту с конца, а лента эта про нас. Таким «механиком» оказалась черная дыра. Вот посмотри…
Капитан подвел гостью к бильярдному столу и взмахнул кием над пустым столом. Пятнадцать шаров выскочили из луз, прокатились по зеленому сукну и образовали в центре стола ровный треугольник, оттолкнув кий в руки резко выпрямившегося капитана. При этом не было слышно никаких ударов, потому что звуки возвратились к шарам и кию.
— Я не собиралась играть в бильярд! — фыркнула Ирина Александровна.
— Это лишь классический пример события в обратном направлении времени, — объяснил Вегов. — Но мне должны дать научные подтверждения.
И он рассказал, что сейчас телескоп корабля отыскивает в незнакомом космосе галактики, известные людям многие столетия. На снимках, сделанных в земных условиях, отчетливо виден красный след летящих звезд: эти галактики с огромной скоростью удаляются от Земли. Если же на снимках «Виктории» будет не красный, а голубой след, значит, галактики как бы приближаются к кораблю, точнее, галактики движутся в том же направлении, а «Виктория» — в обратном.
— А я приготовил всем сюрприз! — объявил во всеуслышание Мышук. — Хочу признаться, друзья, что я тоже лечу на Родительский День. В корабле из Конечного космоса летит мой сын. Я постарался сделать так, чтобы не только эта встреча, но и наше возвращение домой были благополучны. Представьте себе, я добыл пропавший Шар Пути!..
И сияющий король вынул из кармана невредимый Шар, положил его на стол.
Все замерли, а Карен вскочил, уставился на Шар.
Серая кошка, дремавшая до сих пор в кресле, беспокойно подняла голову.
Король хлопнул в ладоши, и Исиль внес в зал клетку с крысой, поставил перед королем. Крыса металась за толстыми прутьями, поглядывая на людей красными глазами.
Король поклонился. Раздались аплодисменты.
— Вы спросите, как я ее поймал? — торжествовал Мышук. — Очень просто: на кусок сала с веревкой. Древнейший способ охоты на Тутике. Крыса попалась в ловушку вместе с Шаром.
Король распахнул дверцу клетки, схватил крысу за хвост. Крыса висела мордой вниз и кривлялась. Король знал, что надо делать с пойманной крысой, но сейчас он почему-то отпустил крысу и сквозь усы тоненько крикнул: «Мяу!»
Крыса шлепнулась на стол, схватила Шар, прыгнула на пол и улизнула в открытую дверь.
Но серая Мись совершила невероятный прыжок с кресла и опередила похитительницу.
Бежали они хвостами вперед.
— Зачем вы это сделали? — крикнул Карен королю. — Зачем отпустили? Эх вы, крысолов!
Король удивленно взглянул на мальчика, пожал плечами. Он демонстрировал древний способ охоты на кусок сала, подвешенный на веревке в клетке.
Потом Исиль унес пустую клетку.
Появился стюард и спокойным голосом пригласил всех обедать.
Зазвучал колокол.
Роботы накрывали на стол.
Глава тринадцатая
в которой все встает на свои места
— Это уже слишком — обедать второй раз! — развела руками биолог.
— А я почему-то проголодался! — весело сказал капитан. — Подожди, Ирина Александровна. Время течет… И течет в привычном направлении.
Вегов указал на экран. Там было два снимка одной и той же галактики. Снимок с голубым следом движения звезд, объяснил капитан, сделан полчаса назад, а с привычным красным — минуту назад. Красный след означал, что пространство и время, в котором летела сейчас «Виктория», мир внутри самого корабля снова стали по-земному привычными.
— Стрела времени, — тихо сказал Вегов штурману, — вновь нацелена в наше будущее. Скоро начнется облет дыры…
Капитан пригласил всех к столу. Обедали пассажиры с аппетитом, весело и шумно, вспоминая события прошедшего странного часа. Один Карен мрачно поглядывал на Мышука.
Капитан встал из-за стола и, проходя мимо бильярда, не удержался, ловко разбил кием треугольник шаров. Хотя капитан редко играл в бильярд, все пятнадцать шаров брызнули в разные стороны и угодили в лузы.
— Я буду учиться у вас играть в бильярд, — согласилась биолог.
— Ну что вы, такое везение бывает раз в сто лет, — улыбнулся капитан. — Не грусти, — сказал он Карену. — Я подозреваю, что наш уважаемый король в самом деле нашел Шар Пути.
— Честное королевское, — закричал Мышук, — я ее поймал перед самым обедом!
Король полез в карман и достал Шар Пути.
— Вот он! — произнесла в тишине Алька.
Король вручил Шар капитану. Все вскочили, зааплодировали. Король поклонился. В это время распахнулась дверь, Исиль внес клетку с пойманной крысой.
— Что я говорил! — ликовал Мышук.
Но никто не заинтересовался пленницей. Лишь кошка подошла к клетке, фыркнула и отвернулась.
— Извините, я не понял, что вы ненарочно, что все было наоборот, — сказал Карен Мышуку. — Вы здорово выручили меня… Вы настоящий король!
— Удачливый охотник, — улыбнулся Мышук.
— Значит, можно готовиться к Родительскому Дню? — выпалила Алька.
Вегов взглянул на свой хронометр, объявил:
— Прошу всех к экранам. Вы увидите своих близких. Правда, пока что по телевидению. Но «Альфа» недалеко, она следует за нами!
— Ура! — крикнули ребята. — А скоро? Скоро все это?
— Скоро, — сказал капитан, и лицо его стало строгим. — Вы, как и ваши родители, увидите передачу с Земли. Прошу вас: запоминайте все! Людей, которые промелькнут на экране, вам не придется встретить никогда.
— Почему?
— Пройдут роковые полчаса, — пробормотал король, — и мы будем сжаты в точку? Так, капитан?
Вегов повернулся к нему.
— Я не объявлял о посадке в черную дыру!.. Но пока мы будем облетать ее за полчаса или час, на Земле случатся важные события. — Капитан оглядел притихших спутников. — Возможно там пройдут сотни лет, тысячелетия… Я еще не знаю точно. Объявлю позже…
Взволнованные и печальные, не понимая еще, какое будущее ждет их, возвращались пассажиры в каюты.
Глава четырнадцатая
в которой проходят тысячелетия
Земля знала все. Земля держала прямую связь с «Викторией» и «Альфой». Впервые космические корабли были у порога черной дыры.
Ученые Земли рассчитали траекторию полета двух кораблей, и ответ был тот же: «Виктории» и «Альфе» удастся вырваться из плена притяжения, включив на всю мощность свои двигатели.
Момент этот был определен.
Но чем ближе подлетали «Виктория» и «Альфа» к дыре, тем больше отличались наблюдения земных диспетчеров и команд кораблей. Противоположное течение времени было сразу же разгадано учеными Земли, и как ни казались нелепыми поступки и речь пассажиров, они были вполне естественны в этих необычных условиях.
Дальше все было сложнее…
Сигналы с «Виктории» и «Альфы» поступали на планету около трех тысяч лет. Их принимали десятки поколений диспетчеров. Сигналы из космоса приходили с большим опозданием, а самые последние не достигли Земли. Это значило, что корабли почти вплотную приблизились к мертвой звезде и их сигналы, как и свет далеких звезд, метеоры, газовые облака, провалились в дыру. Позже, когда корабли ушли в открытый космос, связь возобновилась.
Три тысячелетия диспетчеры видели на экранах одни и те же лица пассажиров и команд. Этих людей можно было бы назвать бессмертными с точки зрения землян, но бессмертия, как известно, нет Люди в кораблях ничуть не менялись потому, что их время бесконечно замедлилось и растянулось, почти остановилось, и они прожили там всего несколько часов.
Но за эти часы пассажиры «Виктории» и «Альфы» узнали о Вселенной больше, чем многие поколения землян.
Планета с нетерпением ждала возвращения из космоса старинных кораблей.
Первые минуты сеанса связи были очень радостными: ребята увидели родителей, а родители — своих детей.
Родительский День начался!
Во весь экран — такие знакомые, близкие лица, глаза, улыбки Град вопросов и ответов впопад и невпопад Несколько минут потребовалось для того, чтобы убедиться: в Ближнем и Конечном космосе целый год прошел нормально, все живы и здоровы, дети немного выросли, поумнели, повзрослели, у каждого из них свои успехи.
— А когда мы наконец будем вместе? — строго спросила Алька свою мать.
— Не знаю, — ответила астроном Фролова. — Надеюсь, через несколько часов. Ты меня понимаешь?
— Понимаю…
— Сейчас не это самое существенное, Алька, — улыбнулась мать, заметив, как Алька прикусила губу. — Мы отключаемся от вас, но следуем за вами.
Смотри Землю и все запоминай. Ты проживешь самые важные минуты в своей жизни.
— Ты хочешь сказать, что я никогда больше не увижу наш класс? — почти вскрикнула Алька. — И Наташу, и Верочку, и Кирку Селезневу?
— Ты их увидишь? — ответила Фролова, и твердые складки обозначились в углах ее губ. — Они проживут счастливую жизнь, как и все, кого мы знаем. Главное — не забыть их… Космос дает свои уроки. Постарайся понять их, хотя у тебя и каникулы.
— Постараюсь… — всхлипнула Алька.
— Ты увидишь прошлое и будущее почти одновременно. Не бойся, моя девочка. Выше нос, улыбнись Земле!
И «Альфа» отключилась от «Виктории».
Теперь они сидели втроем в креслах — Алька, Олег, Карен. Совсем рядом, плечом к плечу. И не отрываясь смотрели на экран.
Пап замер за спинами ребят.
— Говорит Земля! Говорит Земля! — раздался громкий дикторский голос. — Смотрите и слушайте нас, «Виктория» и «Альфа»!
Знакомый с детства глобус Земли медленно вращается перед глазами, показывая проступающие сквозь облака материки и океаны. Глобус окружен бездонным космосом с неподвижными звездами, и в уголке экрана вспыхивает дата этой необычной передачи с Земли — середина третьего тысячелетия. Меньше секунды светится дата на экране, а дальше числа начинают стремительно увеличиваться, и глаз не успевает фиксировать их быстрый бег. Голоса больше не слышно, радист «Виктории» отключил его, потому что все звуки слились в непривычное гудение.
Кадры, которые показывал экран, можно было назвать мгновенными фотографиями. Они мелькали очень быстро, требовали предельного внимания.
Сначала ребята увидели классную комнату со взрослыми людьми за партами, которые махали в объектив руками. Конечно, ни Наташу, ни Верочку, ни Кирку Селезневу в этой группе взрослых, собравшихся по традиции в своем классе, Алька не нашла, но почти одновременно с мальчишками узнала седого веселого старика и огорчилась: неужели это Николай Семенович Лукин, директор их школы?
Только сейчас, увидев Николая Семеновича на кафедре, в мантии почетного академика старейшей в Европе академии, поняли ребята, что детство, школа, одноклассники безвозвратно ушли в прошлое. Но они еще не осознали, что кадры на экране настоящие, кадры из жизни, а не из фильма, не почувствовали глубоко и остро, как ценна каждая минута в быстротекущей жизни человека.
Минута — и начались прожитые людьми годы, десятилетия, столетия. Ребята и штурман смотрели эти кадры с вниманием и волнением.
Они наблюдали города будущего, устремленные под самые облака или опущенные на океанское дно, и жителей тех городов в непривычной, часто меняющейся одежде, в зависимости от того, где были эти люди: в рабочих помещениях или квартирах, в транспорте или на отдыхе. Все было интересно, словно ты сам ходил по многоярусным мостам или летал как птица с вышины одного зеленого дерева на другое…
Вознеслась на экране древняя башня, и Пап пояснил, что это восстановлена Вавилонская башня.
За городом небо вспыхнуло в веселой пляске огней, создавших разные картины, и Пап высказал предположение о новейшей живописи. А многие другие многоярусные строения Пап не смог определить.
Тысячи и тысячи разных лиц землян видели ребята, — все они были прекрасны. Проходили на Земле столетия, сменялись эпохи, развивалась цивилизация, но люди помнили о потерянных в космосе кораблях. Они подбадривали попавших в беду товарищей, приветствовали их энергичными жестами, улыбались им.
— Спасибо вам! — сказал негромко Карен, и его «спасибо» услышала с телеэкранов вся планета.
Два простых слова, произнесенные десятилетним мальчиком, оторванным надолго от родной планеты, вошли во все учебники космонавтики.
Это и был последний сигнал с «Виктории», принятый Землей перед возвращением кораблей.
Глава пятнадцатая
в которой будущее продолжает прошлое
И все же каждый из пассажиров в бесконечных кадрах выбирал то, что было дорого ему. И каждый переживал увиденное по-своему.
Полчаса тянулись очень медленно. Казалось, что воздух в каюте стал вязким и текучим, словно жидкость, и отгородил зрителей одного от другого. Сгустилась темнота, и раздвинулись стены…
…Олег сидел на деревянном табурете в каменном подвале, под тяжелыми низкими сводами, а перед ним был старый мастер с бородой, в богатой одежде и бархатной шапочке. На фоне распахнутого окна, из которого лился солнечный свет, старик был очень живописен.
«Я давно жду тебя, человек будущего, — медленно и спокойно говорил старик Олегу, — и представлял тебя именно юношей. Кому, как не юности, передают люди нажитую мудрость? Подойди ко мне».
Олег сделал несколько шагов и оказался перед мольбертом. Мастер был рядом.
«Я открыл силу человеческого сердца, аппаратов воздухоплавания и бронированных колесниц, укрепленных фортов и крепостей, подводных кораблей и приземляемых систем — многое из того, что века спустя может пригодиться людям, но сам себя я считаю прежде всего художником. Смотри».
И он открыл холст.
Таинственное лицо женщины смотрело на Олега. Мальчик замер перед знаменитым портретом. Улыбка Джоконды тянула его к себе.
«Я очень хочу стать художником, — с трудом шевеля губами, сказал Олег. — Но никогда не буду таким великим, как вы».
«Люди исследовали состав моих красок, — услышал он тяжелый голос художника, — не понимая, как можно обычными мазками передать саму жизнь. А секрет прост: запомни навсегда любимого человека и постарайся рассказать о нем другим…»
Темнота сгустилась, и Олег, напрягая зрение, с трудом различал застывшую навечно улыбку портрета…
Карен очутился в палатке. Загорелый до черноты человек в одних трусах стоял перед ним и весело спрашивал:
«А где Прилипала?»
Карен пожал плечами, не понимая, что с ним произошло. За стеной палатки что-то грозно вздыхало, и по равномерному шуму мальчик понял, что это море.
«Как же так! — взмахнул руками веселый человек. — Именно тебя, мальчик будущего, и должна увидеть моя Прилипала… А то она не поверит, что космос освоен людьми как собственный дом!..»
Человек улыбнулся, и лицо его стало озорным, очень знакомым. Карен даже попятился: неужели первый космонавт?!
«Понимаешь, — азартно говорил человек, жестом усаживая Карена прямо на пол и садясь по-турецки возле него. — Прилипала потому и Прилипала, что от нее ни минуты нет покоя. В море она мне мешает плавать, в мертвый час закидывает вопросами, а про космос не верит: хочет увидеть сама. Очень вредная Прилипала!»