А письмо семиклассницы Анастасии Сергеевны было ярким, потому что состояло не просто из слов, а из картинок. Но нарисованных не красками или цветными карандашами, а словами. Писательница и сама любит такие картинки про жизнь людей. Читатели тоже их любят, картинки про жизнь других людей. Настя описала, будто нарисовала. Пришли две девочки в новую школу, жмутся друг к дружке, все вокруг чужие. Эти чужие здесь уже пятый год, с кем-то дружат, с кем-то не очень. А новеньких не любят, дразнят и отвергают, выискивают недостатки, существующие и выдуманные. Одна из девочек старается, чтобы скорее приняли ее в компанию. И другая хочет того же. Но одна начинает наговаривать на подругу, чтобы понравиться чужим. А подруге в глаза льстит. Пока разберешься, наплачешься. Но наша Анастасия в конце концов все поняла, отвергла предательницу. У многих были в жизни подобные случаи. Потому и читать это письмо интересно: девочка пишет про себя, а ты читаешь про свое. И про Олю, про Агату, про Сережу. Они тоже не сразу нашли друзей.
И еще хорошая картинка. Дом. Спит бабушка, рядышком пристроилась маленькая Пелагея. Дед тоже почти отсутствует – уткнулся в телевизор. Тихо, тепло, не одиноко, и никто не мешает. И Анастасия сидит, лампа светит на листок бумаги, она пишет откровенное письмо. Значит, доверяет писательнице. Каждый ценит откровенность и доверие и в разговорах, и в письмах. Писательница тоже ценит. Любимые персонажи ее книг тоже иногда грубоваты, иногда ехидничают, ругаются, изменяют друзьям, дерутся. Иногда. А в целом прекрасные люди – Агата, Оля, Варвара, Леха – все замечательные. И Анастасия Сергеевна тоже хороший человек. Она научится не говорить взрослым «привет», а будет здороваться по-человечески. Она легко поймет то, что важно понять в новой повести «Самый умный в 6 «Б». Может быть, прочитает о себе, обрадуется, наверное. А пока красные линии, волнистые и прямые. И в конце приписка: «Ответьте на мое письмо». Без «пожалуйста». Но ладно, отвечу. Привет, Анастасия Сергеевна.
Писательница сама не заметила, что улыбается, представляя себе картинки из жизни Анастасии – ссору, подружек. Степа смотрит внимательными коричневыми глазами:
– Улыбка тебя, писательница, красит, так говорит про тебя мой друг Харя. Просьба: включи телевизор, буду смотреть мультики. Мой любимый «Ну, погоди!».
– Работаю, Степа, не отвлекай. Ведь договорились раз навсегда.
– Ты письмо читаешь и улыбаешься, это разве работа?
– Степа! Разве ты самый умный? Больше всех знаешь? – нагрубила псу интеллигентная писательница, но телевизор включила и краем глаза следила за пройдохой зайцем и балдой-волком. А сама написала ответ на письмо. Лучше ответить сразу, человек ждет.
«Здравствуй, Анастасия Сергеевна! Рада за тебя, что обзавелась ты подругами. Хорошо, что не побоялась оставаться порядочным человеком, не стала подлизываться к девочкам. Рада, что ты написала мне письмо. В следующий раз пиши без ошибок, так будет красивее. Писательница».
* * *
Лидка рысью пробежала до середины Лунного бульвара и оказалась на дорожке неожиданных встреч. И встреча произошла! Она увидела его! Он сидел на лавочке и смотрел на Лидку. Он сказал:
– Наконец-то ты пришла, Лида!
– Я давно к тебе бегу, только не знаю, где ты.
– А я вот он, ничего особенного.
– Я тебя нашла!
– Это я тебя нашел, – смеется он и берет ее за руку. И она садится с ним рядом, и она полностью счастлива. Высокий, спортивный, красивый сидит с ней. Только одно мешает полному счастью: не видят их сейчас девчонки из шестого «Б». И мальчишки не видят. Они ни за что не поверят, когда Лидка расскажет об этой встрече. Конечно, это тревожит и расстраивает Лидку. Никто не поверит. Сфинкс скажет: «Врешь», Агата скажет: «Мечты красивые», Оля скажет: «Выдумать можно и получше, я бы смогла». Барбосов скажет: «Достала со своими байками».
А он говорит:
– Лида, я тебя вспоминал. Часто.
– И я тебя часто, – и кладет голову ему на плечо, как Бомбина самому умному Грише. Он мурлычет песенку, полное исполнение мечты. Но Лидке так хочется сбегать на пересечение дорожки важных тусовок с аллеей ученых собак. Там как раз сейчас болтают девчонки шестого «Б», обсуждают всякие важные дела – моду на юбки, стрижки, ссоры влюбленных и новые песни новых групп. Лидка бы влетела в самую середину и закричала бы: «Скорее! Пошли! Он скучал! Он пришел! Он сидит со мной! Нашел меня! А я его!» Лидка сообщит это громко, все кинутся за ней, и мальчишки тоже, у них любопытства не меньше, чем у девочек. Даже больше.
Но как убежать Лидке, когда он вот он, а она вот она? И голова на его широком спокойном плече. Лидка шепчет:
– Теперь все увидят, поверят, обзавидуются. Нашелся мой дежа вю. А они смеялись и не верили!
– Ваши девочки? Вот какие они. А что такое дежа вю? Кажется, это слово из песни.
– Дежа вю – мнимая память, – назидательно объясняет Лидка, – с каждым может случиться: вроде ты помнишь место, или человека, или случай, а этого не было в твоей жизни. Память обманывает. Интересно?
– Да. А ты разве меня не помнишь по-настоящему? Разве я мнимый?
– Нет, конечно. Ты не мнимый, а самый настоящий. Это такое шутливое прозвище. У тебя есть чувство юмора? У меня есть, а иногда нет.
– Лида, успокойся, все нормально.
Но она не успокоилась. Взглянула на него – красивый, волосы светлые, глаза зеленоватые с веселыми желтыми точечками. Рот насмешливый. Даже шарф знакомый.
– Послушай, выполни важную просьбу! Посиди здесь и не уходи. Я только сбегаю за девчонками и сразу назад! Какое счастье, что ты нашелся! Пусть они увидят! – Она кинулась по дорожке, остановилась, хотела вернуться, но не вернулась. Крикнула, – не убегай! И умчалась. Никогда еще Лидка не бегала с такой, скоростью.
– Лида! Что случилось? – всполошилась Суворовна.
– Беда? Радость? – кричала ее сестра Кутузовна.
Лидка не потратила энергию на ответы, только махнула рукой в смысле: «Отстаньте». И полетела дальше. Вот за поворотом пересечение дорожки веселых тусовок с аллеей умных собак. И Лидка увидела: Оля, Агата, Сфинкс, мальчишки Леха и Сергей, а также Барбосов и Сизов из СИЗО. Все там! Все обернулись к ней, Лидке Князевой. Почувствовали: случилось что-то важное.
– Школа загорелась? – предположил без трагедии в голосе Сизов.
– Мать денег не дает? – Барбосов знает, какие бывают несчастья. В «Ватрушке» появился новый диск группы Клякса-Плакса, а Лидке не на что купить.
– Я знаю, – Агата присмотрелась повнимательнее к Лидке, – она ищет свою любовь, почти нашла своего дежа вю. Да, Князева?
– Все вы лохи и дураки! Я его нашла! И он меня нашел! Ага, утерлись?
– Врешь!
– Опять мечта!
– Где же он? Почему не прилетел с тобой?
– Вы же неразлучная парочка!
Лидка пошла на них, руки в боки, в глазах злое ехидство:
– Он сидит на нашей очень любимой скамейке! Он ждет меня! А вы можете сами пойти и посмотреть! Вон там он! – И она кинулась туда, откуда только что прибежала. Она знала: все кинутся за ней. И она была права – побежали!
Впереди всех – самый умный Гриша. За ним Леха. Мальчишки быстро бегают. Но и девочки не отставали – их подгоняло любопытство. Они с трудом поверили Лидке, очень хотелось посмотреть, кто сидит там, на скамейке.
– Наверное тот плакса и мамкин сынок! – догадывалась Оля.
– Нет, наверное, ворюга Богдан! – это Агата.
– А может по дурости скина разыскала? Умные люди от них подальше держатся, а ты и в такого влюбишься!
Тут показалась та самая скамейка, которую Лидка полчаса назад решила считать любимой. Одной Лидке не так уж нужна любимая лавочка, а сидеть со своим драгоценным мальчишкой – другое дело.
– Вон скамейка! – кричала она и показывала пальцем. И все смотрели. Остановились недалеко и молчали. Скамейка была пуста.
– Где же главная любовь сезона? – первой спросила Надя-Сфинкс.
– Умотал!
– Свинтил!
– Исчез!
– Или его не было, Лидка?
– И ты нас развела?
Лидка не отвечала, она ныряла по кустам, заглянула даже под скамейку, хотя такой большой парень ни за что не поместился бы там. Она звала его:
– Вернись! Где ты? Обещал подождать!
Никакого ответа. Все посмеялись, подразнили Лидку и стали расходиться. Какой интерес ждать и звать того, кого, может, и нет?
– Есть он! Есть! – кипятилась расстроенная Лидка, она еле сдерживала слезы, – может, он за мороженым побежал? Может, решил купить шоколадку! Мою любимую, с орехами!
– Ага, жди! На обертке белочка! Да?
– Да, да. – Лидка звала: – Вернись! Мне не надо мороженого! И шоколадки не надо!
Но он не вернулся. Вернулась Агата. Она сочувственно посмотрела на Лидку:
– Я тебе верю, он был и отошел ненадолго. Хочешь, с тобой посижу? Вместе подождем твоего дежа вю.
– Давай, – без энтузиазма согласилась Лидка. Она уже не верила, что он вернется. – Почему я такая невезучая? Во всем, во всем.
– Ну почему – во всем? В чем-то везет, в чем-то нет, как всем людям. Ладно тебе ныть, Лидка. Улыбайся, будет лучше жить.
– Вернись! – без всякой уверенности крикнула Лидка. Не отозвался.
Агата делала вид, что она сдержанно ждет, а сама сгорала от любопытства. Наконец не выдержала:
– Лида, скажи, как его зовут. Ну скажи! – Что тебе жалко, что ли? – Агата даже вспрыгнула коленками на скамейку и заглядывала Лидке в глаза. Глаза были грустные, но характер вредный оставался.
– Не скажу, – тихо, но твердо ответила Лидка Князева, – моя тайная тайна. Вот так!
Агата убежала к палатке «Полярная метель», она купила мороженое «Сугроб».
А Лидка осталась в одиночестве. Одиночество – грустное слово.
* * *
Агата и Леха давно не ссорились, дня три или три с половиной.
– Приятно смотреть на дружных детей, – умиляется Суворовна, а сама коварно думает: «Ссоры раз в сто интереснее, чем эти дурацкие мирные тю-тю-тю. Хорошо, что этих мирных лепетаний ненадолго хватает».
А они сидят на скамейке и слушают песню:
Дымом или паром нынче веют чародеи,
Лед или вода на неподвижной реке,
Грей да согревай – пальцы мигом коченеют,
Ручка замерзает да на каждой на строке.
Бархатное небо, ледяные магистрали,
Вереницы фар на дороге кольцевой,
То ли больно так,
Что только с другом мы расстались,
То ли оттого, что так запутан путь домой.
– Группа Чародеи – моя любимая, – говорит Леха.
– И моя, – Агата сегодня не спорит, Леха удивленно поднял одну бровь. Он задумался и спросил:
– Ты сегодня какая-то мирная, на себя не похожа.
– Я всегда мирная, это ты агрессивный, на людей кидаешься. А почему? Знаю. Сказать?
Он сердито засопел, выдвинул подбородок для грозности.
– Ну скажи.
– Потому что ты ребенок. Вырастешь, будешь согласным и неагрессивным.
– Ты, Агата, всегда готова человека задеть, зацепить. Ну какой ребенок, двенадцать лет?! В такие годы только дебил бывает ребенком. – И отвернулся. Пусть она не думает, что Леха любуется ее неземной красотой. Не такая уж у нее и красота – рот большой, глаза серые, ну большие, ну прозрачные. Глаза как глаза.
– Леха, смотри, кто идет! Степа идет – наш дорогой.
– Привет, Агата! Привет, Леха! – и улегся в ногах, заулыбался.
Потом пришли Артем с Олей, прибежала Василиса прекрасная.
– Степа, расскажи анекдот, – просит Оля.
– Расскажи, Степочка, – Агата всегда ласкова со Степой.
Тут появляется хозяин Степы Харя:
– Степан! Что за привычка шататься, как бродячий пес? Я тебя ищу, зову, а ты вон где.
– Анекдот, – объявляет Степа, уходя от прямого ответа. «Пропасть глубокая, сидит человек, и ноги в пропасть свесил. Мимо идет судьба: «Упадешь, а будешь на меня обижаться». Почему все хохочут? Долгий смех не смолкает даже, когда к ним подходит Юсуп, а с ним одна Аня.
– Расскажите, почему так дружно смеетесь. Мы на ваш смех от самого метро шли, – Юсуп – большой ценитель анекдотов. Аня склонила голову набок, заранее улыбается. Степа с удовольствием повторил анекдот, Юсуп захохотал, Аня – за ним. И вдруг сказала:
– Трагическая история, а смешно. Почему? Мы не жестокие люди.
– Черный юмор, ничего особенного, – вдруг объяснил Степа, – обычный черный юмор.
Это тоже было довольно весело – Степа был прав, иногда и правота смешит. А иногда, наоборот, вгоняет в тоску. Все зависит от настроения.
– Юсуп, сыграем в крестики-нолики? – предлагает Аня и достает из сумочки лист в клеточку.
И вот они сидят и рисуют крестики-нолики, а шестой «Б» окружил их и болеет. Аня хорошенькая, а они все – за Юсупа.
– Такие продвинутые компьютерные люди, – задумчиво говорит самый умный Гриша, – а все равно играют в крестики-нолики.
– Каждому иногда надо быть не самым умным, – высказывает умную мысль Леха.
– Игра для любого на первом месте, – сурово замечает Юсуп, – и в школе, и в университете. Ходи, Анька.
Анька медлит. Она играет неважно, а проигрывать не любит.
– Юсуп, а почему ты сделал такой ход? Ловушка?
– Не анализируй, играй, – сурово отвечает он, потому что строгость – его защита.
Аня предалась воспоминаниям:
– У нас в давние времена у всего класса были прозвища: Балалайка, Лапша, Чучело. Юра, а теперь как мне пойти? А то проиграю, – беспомощно смотрит, а сама веселая.
Агата думает: «Анька женственная, она победит ту Аньку, Юсуп выберет ее».
Анька жалобно смотрит на Юсупа:
– Скажи, Юсупчик, как мне теперь ходить? – грустно смотрит, а сама лукавая. Агате не видно, что Анька немного похожа на нее, Агату – веселая, грустная, хорошенькая, озорная.
– Ходи, как хочешь, и поскорее, нам пора в школу, Вадимыч не любит опозданий.
– «Как хочешь!» Но я же проиграю! Помоги мне.
Он смеется:
– Я же твой противник, Анька!
– Ну какой же ты, Юсуп, противник? Противник – противный, а ты нисколько. А у меня в школе было прозвище очень даже обидное.
– На прозвище обижаться глупо. Еще больше будут доставать обиженного.
– Они меня звали Носяра. Ну разве я носатая?
– Ну-ка повернись в профиль, – серьезно просит Юсуп. Он присмотрелся к ее аккуратненькому носику, – ни грамма лишнего носа.
– Вот и я им говорила, а они все равно. Откуда берутся эти дурацкие прозвища?
– Творческий подход. У нас в группе был студент Лифанов. Его звали Лифчик. Орал, дрался, одного крепко замочил, а тот на полу валяется, пыхтит и орет: «Лифчик!»
Тут к ним прибежала запыхавшаяся другая Анька.
Юсуп быстро выиграл в крестики-нолики, и они втроем ушли в школу, помогать Вадимычу.
Шестой «Б» продолжал тусоваться на Лунном бульваре. Лидка сказала:
– А в параллельном классе новенький. Такой приятный парень!
– Лидка! Уймись! Неужели и на этого глаз положила? – это Варвара.
– А ты, Варвара, мне не гувернантка и не мама! – огрызается Лидка. Она злится потому, что Варвара права, Лидке нравится новенький ашник.
– Как его зовут? Наверное, скрывает? Или ты, Лидка, все выяснила?
– Имени пока не знаю. А прозвище – Косой.
– Правда, что ли, косой? – Барбосов сам косоватый, но совсем немного, почти незаметно.
– Нет, глаза ровные, а фамилия Сысоев, – Сысой-Косой, лохи.
– Ашники вообще глупее бэшников, то есть нас.
– Почему?
– Так уж получилось, – Гриша говорит авторитетно. И все ему верят.
– А у нас летом в лагере здоровья, – вдруг вспомнила Варвара, – была Нина Шувалова, а прозвище – Тряпка. Из школы с собой привезла прозвище, а почему она Тряпка, не говорила. Догадаться невозможно. А может, бесхарактерная?
– Катька Майорова из восьмого – Генеральша.
– Почему не Майорша? – всем смешно.