Линдрот ответил не сразу, он отвел глаза и посмотрел на огонь.
— А тебе, Юнас? — тихо спросил он.
— Думаю, да! Жалко, меня не было с вами сегодня, когда вы с Анникой спускались в крипту!
Линдрот взглянул на Юнаса.
— Почему?
Они посмотрели друг на друга. Линдрот был сильно взволнован.
— Потому что тогда я бы попробовал немного качнуть гроб, — осторожно проговорил Юнас.
— То есть, ты хочешь сказать?.. Знаешь, Юнас, я сам еле удержался и чуть было не сделал то же самое! — воскликнул Линдрот.
— Может быть, еще не поздно? — многозначительно произнес Юнас.
Линдрот посмотрел на часы, но ничего не ответил.
— Что, если нам?.. — осторожно продолжал Юнас.
— Но… — Линдрот взглянул на часы. — Скоро десять…
— Просто чуть-чуть качнем? — предложил Юнас.
— Ага… чтобы по звуку определить… — Линдрот взял ключи от церкви. — А что, если Сванте?.. — начал было он, но не договорил.
Дорога до церкви заняла всего минуты две. Было темно, дул ветер, но Линдрот взял с собой штормовой фонарь. Он сказал, что у него везде висят штормовые фонари — ведь у них такой приятный свет.
— Могу понести! — предложил Юнас.
— Можешь взять, когда будем спускаться, внизу нет электричества. Я не раз заводил об этом речь в правлении коммуны, но там сидят такие скупердяи…
— Наверху горит свет! — сказал Юнас.
— Это Сванте Стенфельдт. Он ночами напролет возится с этой хоровой сюитой…
— А вдруг он нас увидит? — забеспокоился Юнас.
— Да нет, он сейчас вообще ничего не видит и не слышит, — заверил Юнаса Линдрот и отпер дверь в сакристию.
Навстречу им полилась музыка. Линдрот остановился и прислушался.
— Это ларго, — сказал он. — Сванте сочинил тут одну небольшую мелодию, очень трогательную… и я должен написать к ней слова, но у меня никак не получается.
— Ничего, получится, — подбодрил его Юнас.
— Думаешь? — вздохнул Линдрот. — Это совсем непросто. Эти слова, они все время прячутся от меня… понимаешь, они есть, но прячутся в музыке…
Линдрот грустно покачал головой. Из шкафа в сакристии он достал еще один штормовой фонарь и зажег его.
— Теперь у нас два фонаря. Пригодится, там внизу кромешная тьма, — Линдрот протянул Юнасу фонарь. — Ты готов, Юнас? Идем?
Юнас радостно кивнул. Линдрот открыл железную дверь.
— Смотри, не упади, спускайся осторожно!
— Не волнуйтесь! — сказал Юнас.
Линдрот пошел впереди, но посередине лестницы остановился.
— Нет ли у тебя еще такой горькой конфетки? Очень бодрит.
Юнас поспешно достал коробочку с «салмиаком»:
— Возьмите две!
— Благодарю! Большое спасибо…
Они спускались все ниже и ниже в темноту. Юнас поднял свой фонарь и посветил вокруг.
— Сколько гробов, — сказал он.
— Да, это старая церковь, — ответил Линдрот. — Пригнись! Потолок здесь не особенно высокий… Да-а, Юнас… скоро мы узнаем, верно ли наше маленькое предположение…
Прямо под ногами у Юнаса юркнула крыса. Не то чтобы он испугался, но приятного в этом было мало. Тут и там раздавался испуганный шорох. Юнас пожалел, что не взял с собой магнитофон. Какой получился бы репортаж!
— Так, посмотрим! — послышался голос Линдрота. — Вот гроб Эмилии. «Эмилия Браксе, урожденная Селандер».
— Как хорошо сохранился, — со знанием дела заметил Юнас, подошел к гробу и поставил фонарь на его крышку.
— Первоклассная древесина, — ответил Линдрот, постучав по крышке. — Ну что, приступим?
Юнас кивнул. Они отставили фонари в сторону. Линдрот потер руки.
— Придется поднатужиться, — сказал он. — Будет нелегко. Но попробовать можно…
Линдрот взялся за изголовье гроба, а Юнас обхватил другой конец. Но поднять гроб оказалось не так просто. Он был как будто из свинца и не двигался с места. Линдрот почесал затылок.
— Ты подумай, какой тяжелый!
— Не будем сдаваться, — ответил Юнас.
— Может, объединим наши усилия и попробуем вместе с одного конца? — предложил Линдрот.
Они вместе взялись за изголовье, и дело пошло на лад.
— Давай попробуем осторожно качнуть его, — сказал Линдрот. — Раз, два, три!
Они изрядно вспотели, прежде чем им, наконец, удалось немного качнуть гроб. Внутри раздался глухой стук.
— Слышите? — возбужденно прошептал Юнас. От удивления они выпустили гроб из рук. И радостно переглянулись. Глаза Линдрота сияли.
— Видишь, Юнас? Видишь? Не такие уж мы с тобой простаки! Этот звук… как бы выразиться… человеческие останки не могут издавать такой звук… потому что после стольких лет остаются только кости да труха. Поэтому можно считать, что… что…
Линдрот от возбуждения стал заикаться, и Юнас договорил за него:
— Что в этом гробу лежит статуя. Вы совершенно правы!
— Да, похоже на то… Ну надо же, Юнас!
— И как мы ее отсюда вытащим? — спросил Юнас, готовый сразу же приступить к работе.
Но Линдрот сказал, что надо подождать. Жаль, конечно, но не стоит спешить… Пастор казался обеспокоенным.
— Да, очень жаль, — повторил он. — Но надо сначала выяснить, как это делается, потом все грамотно организовать. И как можно скорее! Затягивать нельзя… и нельзя допустить никаких бумажных проволочек. Я против!
— Я тоже! — решительно заявил Юнас. — На это мы не пойдем!
— Слушай, Юнас, интересно, а как ты догадался? — спросил Линдрот.
Юнас важно ответил, что на него снизошло озарение. Ему показалось, что Петрус Виик проговорился, когда упомянул о «тяжелом предмете»! Если бы речь шла о камне, например, он бы наверняка сказал об этом прямо. Но Петрус Виик хитрил — он написал, что поступил со статуей как-то «иначе», но не рассказал как. Вот Юнас и догадался
— Ловко! — похвалил Линдрот Юнаса.
— Ну а вы? Как вы догадались?
Линдрот объяснил, что поставил себя на место Петруса Виика, попытался представить, что он чувствовал и как рассуждал. «Нельзя безнаказанно присваивать себе то, что было предано земле», — писал Виик. Вспомним, что статуя тоже однажды была предана земле. Что же получается?
— То, что пришло из могилы, пусть в нее и вернется! Вот как я подумал, — сказал Линдрот. — Видимо, так же думал бедный страдалец Петрус Виик и положил эту злосчастную находку в гроб Эмилии, чтобы статуя снова обрела покой. Вот как я рассуждал!
— Гениально! — похвалил его Юнас.
— Да, Юнас, не такие уж мы с тобой простофили. Они радостно переглянулись — оба были довольны друг другом. Юнас еще раз покосился на гроб.
— Может, качнем еще раз? — предложил он.
Они снова взялись за гроб и, приподняв, качнули. Никаких сомнений! Внутри со стуком перекатывался какой-то тяжелый предмет.
— Ну что ж! Теперь остается только договориться о вскрытии склепа! — с энтузиазмом сказал Линдрот. — А нет ли у тебя еще такой горькой конфетки? Они как-то удивительно бодрят.
В ЦЕНТРЕ СОБЫТИЙ
— А по-моему, нам не стоит высовываться, — сказал Давид. — Ведь пока что мы еще ничего не знаем наверняка.
— Вот если бы ты был тогда с нами! — нетерпеливо ответил Юнас. — Сам бы услышал! И Линдрот со мной полностью согласен. Это вовсе не было похоже на грохот старых костей! Там внутри тяжелый предмет! Это я тебе точно говорю!
— Да, я, конечно, очень доверяю Линдроту, — сказала Анника, — но…
Она замолчала. Ребята ехали на автобусе в Йончепинг, чтобы дать интервью на «Смоландском радио». Средства массовой информации теперь только об этом и говорили. Утренние газеты поместили новость о египетской статуе на первой полосе, крупным шрифтом. Анника, покачав головой, свернула газету. В прессе слишком много писали о них, особенно о Юнасе, которого называли «живым», «сообразительным» и «удивительно развитым». Конечно, это правда, в сообразительности ему не откажешь, но все-таки…
Как-то нехорошо все это. Подумаешь, какая-то старая статуя — пустая безделица! А как же судьбы людей, которые за ней стоят? О них — ни слова. Ведь эти люди жили, смеялись, плакали, умирали. Чего нельзя сказать о статуе. Почему же она оказалась важнее? Разумеется, потому, что она ценная. Или «бесценная», как писали во всех газетах.
Нет, об Андреасе Виике, конечно, тоже упоминали — ведь это он привез сокровище в Швецию, а к тому же был учеником Линнея, но Эмилия, на чью долю выпало столько страданий, — она была забыта.
Хотя с другой стороны — ей-то уже все равно. Даже если бы о ней сейчас и вспомнили, это бы никак не изменило ее печальную судьбу.
— Я не понимаю Андреаса, — вдруг заговорила Анника. — Как он мог так просто взять и уехать? Ведь он же знал, что уезжает на три года!
— Не знаю, он думал, наверное, что Эмилии лучше выйти замуж за этого Браксе, как хотел ее отец, и решил не мешать… — сказал Давид.
— Только мужчины могут так рассуждать, — ответила Анника. — Неужели Андреас не понимал, что она не хочет выходить за Браксе. Он думал только о своей карьере. Потому что был эгоистом.
— Это неизвестно, Анника, — возразил Давид. — Ведь, может, без карьеры он и мечтать не мог об Эмилии?
— Ну все, хватит уже! — вмешался Юнас. — Надоело — только и рассуждаете об этой старой любовной истории! Подумайте лучше о статуе! Сейчас это важнее. Кстати, надо решить, кто будет говорить, чтобы не тараторить всем одновременно.
— Пусть Давид рассказывает, — предложила Анника. — Я ничего говорить не буду.
— Зачем ты тогда едешь? — спросил Юнас.
— Я тоже лучше помолчу, — сказал Давид.
— Ладно, придется все взять на себя! — заключил Юнас. — Кстати, там будет еще Лёв, наш старый учитель. Интересно, что он скажет?
— Ну и отлично, пусть он и говорит, — сказал Давид, — ведь он любитель поболтать.
— Ну уж нет! — возмутился Юнас. — Лучше бы вместо него поехал Линдрот… Мы так отлично сработались! С Левом у меня так никогда не получалось.
Однако на самом деле, когда было надо, Юнас отлично сходился с Левом, это знали все.
Когда передавали «Смоландские новости», на улице не было ни души. Рингарюд словно опустел.
Учителя Антона Лёва из деревни Рингарюд в студии не было. Ему позвонили в Фалькенберг, где он проводил отпуск, и задали вопросы по телефону.
— Скажите, господин Лёв, наверное, одно удовольствие быть учителем в наши дни — с такими-то незаурядными детьми? — спросила ведущая.
Лёв был с ней полностью согласен. Он сказал, что все это «просто потрясающе». Не каждый день такое случается. Это приятная новость для всего Рингарюда, подчеркнул он.
— Да, у меня учились все трое, в разных классах, так что я хорошо их знаю, и все они по-своему неординарны. Давид всегда интересовался историей, Аннику я знаю, как очень умную и одаренную девочку, за которую можно не волноваться. А Юнас — Юнас еще тот хитрец, за ним нужен глаз да глаз… ха-ха-ха… он далеко пойдет, это можно было предвидеть, и я ничуть не удивлен…
Лёв вошел во вкус, и было ясно, что ему еще многое хотелось сказать, но ведущая обратилась к ребятам. Она спросила, с чего все началось, и Юнас ответил:
— Дело в том, что мы включились в эту историю давно, намного раньше Британского музея, и с самого начала ни на минуту не сомневались, что рано или поздно наткнемся на что-то сенсационное.
— Да ладно! Ты серьезно, Юнас? Раньше Британского музея? — закричал Антон Лёв по телефону из студии в Фалькенберге.
— Интересно, — сказала ведущая. — Но как это произошло?
— Ну, нам пришлось преодолеть довольно большие трудности, — ответил Юнас. — Но, несмотря на скудные ресурсы, нам удавалось продвигаться дальше. Ну, и конечно же, мы использовали некоторое техническое оборудование.
— Да, и какое?
— Кроме магнитофона, который, разумеется, входит в базовое оборудование, у нас были рации для обеспечения связи, а также некоторые сигнализационные устройства для защиты…
— Для защиты? Вам угрожала опасность? Послышался треск, но на самом деле это Анника громко зашикала на Юнаса, испугавшись, что он наговорит лишнего.
Ведущая нервно засмеялась.
— Может быть, ты, Анника, хочешь что-нибудь сказать об этом?
— Не-ет, — испуганно ответила Анника, — не знаю…
— А Давид?
— Нет, думаю, ничего…
— Хорошо, тогда давайте я объясню! — предложил Юнас. — Просто мы, разумеется, все время помнили о том, какую невосполнимую ценность представляет эта древняя статуя, и должны были действовать крайне осторожно и каждую минуту быть начеку.
Время передачи подходило к концу, и ведущая снова обратилась в Давиду, но он, как мы знаем, решил помалкивать, и сказал только, что добавить ему нечего. Зато Антону Лёву было что добавить. Он сообщил, что собирается прервать свой отпуск и немедленно выезжает в Рингарюд, чтобы находиться в центре событий. Ведь от него может быть какая-то польза. Все-таки он их учитель.
— Что ж, спасибо вам большое, и удачи во вскрытии захоронения — ведь этого события ждет весь Рингарюд. Надеюсь, мы еще вернемся к этой теме и расскажем нашим слушателям, как выглядит египетская статуя. Спасибо вам за то, что пришли в студию! Как вы догадываетесь, в Краеведческом музее Йончепинга кипит бурная деятельность. Вчера, после заявления, сделанного рингарюдским священником, пастором Линдротом, об уникальной находке в старой рингарюдской церкви, на государственном уровне было принято сенсационное решение о вскрытии захоронения. Участвовать в нем приглашены профессор древней истории Стокгольмского музея Средиземноморья Цезарь Хальд и специалист по краеведческой истории Герберт Ульсон из Йончепинга. Только что нам сообщили о том, что Каирский музей выразил заинтересованность находкой и внимательно следит за развитием событий в Смоланде.
ВСКРЫТИЕ ЗАХОРОНЕНИЯ
Когда-то в Рингарюде была поляна для гуляний. Она находилась рядом со стрельбищем. Организацией праздников занимались рингарюдское Общество стрельбы, Спортивный клуб, Управление добровольного военного образования и Краеведческое общество. Но как-то в конце шестидесятых годов хулиганы затеяли там драку. С тех пор на поляне боялись устраивать праздники, и она заросла.
Многие с грустью вспоминали рингарюдские гуляния. И неудивительно, что традицию захотели возродить. Устроители были людьми бывалыми, они знали, как организовать народный праздник, так что никаких проблем возникнуть не должно было.
Конечно, на сей раз речь шла не о каком-нибудь обычном развлечении. Это был незаурядный праздник. Торжество преследовало серьезную цель — жителям Рингарюда предстояло стать свидетелями исторического события. Однако, как пошутил Харальд Йерпе из «Смоландского курьера», не стоило относиться к этому с «могильной серьезностью».
Пусть все будет как можно веселей, но в разумных пределах. И хорошо, что не надо опасаться хулиганов, — вряд ли их заинтересуют могильные раскопки. А у полиции и так дел хватит.
Танцев, конечно, не будет. Слишком много веселья и шума ни к чему. И потом, старая танцевальная площадка все равно заросла, поэтому все будет происходить у церкви, поближе к месту событий, и как можно торжественнее. Повсюду будут угощать кофе, сосисками, мороженым и, конечно же, свежеиспеченными вафлями с клубничным вареньем.
А еще для детей будут продаваться шарики! В последнюю минуту удалось достать огромную партию шариков с изображением египетского сфинкса на фоне маленькой пирамиды.
Какой-то предприимчивый человек выпустил серию футболок с портретом Нефертити. Их можно будет купить в магазине Берглундов. В честь события Юнас сам ходил в такой футболке.
Да, помогали все в округе. Люди предлагали самую неожиданную помощь, и все уладилось в рекордное время. Как всегда, опасались плохой погоды — сколько праздников пришлось отменить из-за дождя! Но на этот раз природа была милостива. В день вскрытия склепа над Рингарюдом светило солнце. Успех был гарантирован.
Подъезжали нагруженные до отказа автобусы, одна за другой парковались машины, повсюду слышались возгласы и смех, лопались и взмывали в небо воздушные шары, кричали дети, лаяли собаки. Куда ни глянь — везде жизнь и движение. Шары и футболки разошлись мгновенно.
Повсюду звучали музыка и песни. Выступали местные дарования, но в основном крутили граммофонные записи, так как из-за плохой акустики и толчеи по достоинству оценить выступления было бы сложно.