— Я не мету улицы, — ответил Алмаз.
— А чего ты тогда делаешь? — спросила она. — Ты же еще маленький для другой работы.
— Я… я не знаю, что я делаю, — смущённо произнёс мальчик. — Наверно, я ничего не делаю. Мой папа служит кучером у мистера Коулмана.
— У тебя есть папа? — она уставилась на Алмаза так, словно мальчик, у которого есть папа, был чудом природы.
— Ну да. А у тебя разве нет? — в свою очередь удивился тот.
— Нету. И мамы тоже нету. Только бабка Сал, — девочка снова заплакала.
— Может, не стоит к ней идти, если она плохо с тобой обращается? — заметил Алмаз.
— Надо же идти хоть куда-нибудь!
— Пошевеливайтесь, — раздался вдруг голос полисмена у них за спиной.
— Ну вот, я же говорила, — вздохнула девочка. — Надо идти дальше. Они всегда всех гоняют.
— Бабка Сал хотя бы не бьёт тебя?
— Дождёшься от неё…
— То есть? — озадаченно спросил Алмаз.
— Была бы мама, она бы точно прибила. Мама бы не валялась на кровати и не веселилась, когда я реву под дверью.
— Ты хочешь сказать, бабка Сал может не пустить тебя домой?
— Пустит она, как же.
— А почему ты ещё не дома, ведь уже поздно? — поинтересовался Алмаз.
— Моя улица жуть как далеко, на другом конце города.
— Давай всё-таки попробуем, а? — предложил мальчик. — Пошли.
Вдруг Алмазу показалось, что Царица Северного Ветра мелькнула и скрылась за углом. Они свернули туда же — там дуло потише, но Царицы видно не было.
— Показывай дорогу, — сказал он, взяв её за руку, — а я помогу тебе дойти.
Девчушка отняла руку — надо было вытереть слезы, а в другой руке была метла. Потом взяла Алмаза за руку и повела, улица за улицей, поворот за поворотом, пока они не остановились перед дверью, ведущей в грязный подвал. Тут девочка постучала.
— Не хотел бы я здесь жить, — произнёс мальчик.
— Захотел бы, когда больше негде, — возразила ему спутница. — Только бы она нам открыла.
— Я не пойду к ней, — сказал Алмаз.
— А куда ты пойдёшь?
— Домой.
— А где это?
— Не знаю.
— Так тебе ещё хуже, чем мне.
— Нет, что ты! Ведь Царица Северного Ветра… — начал Алмаз и вдруг осёкся.
— Чего? — переспросила девочка, в то же время прислушиваясь к звукам за дверью.
Алмаз не ответил. За дверью тоже была тишина.
— Я так и знала, — вздохнула девчушка. — Можно подумать, она спит. Слышит, небось, а ни за что не отопрёт.
— Что же нам делать? — растерялся Алмаз.
— Дальше пошли.
— Куда?
— Да куда угодно. Мне не привыкать.
— А может быть, пойдём ко мне домой?
— Ну ты сказал! Ты ж не знаешь, где живёшь. Ладно, пошли.
— Куда?
— Куда глаза глядят. Пошли, пошли.
Алмаз повиновался. Ветер почти стих. Они бродили по улицам, сворачивая то налево, то направо, пока не выбрались из жилых кварталов на какой-то пустырь. Оба к тому времени порядочно устали. Алмаз почти готов был разреветься. Вся затея уже представлялась ему большой глупостью, лучше бы он остался за спиной Царицы Северного Ветра. Если бы у него вышло хоть чем-то помочь этой девочке, тогда другое дело. А он не смог сделать ничего путного. Однако тут он сильно заблуждался: девочка была очень рада неожиданному спутнику, одной ей было бы совсем тоскливо. Да и устала она заметно меньше Алмаза.
— Давай капельку отдохнём, — попросил Алмаз.
— Поглядим, — ответила девочка. — Кажется, там железная дорога. Вдруг недалеко будет мост.
Они пошли вдоль железной дороги и, в самом деле, увидели мост, а под ним — пустую бочку.
— Вот повезло! — воскликнула девчушка. — В бочке можно славненько переночевать. Если ночуешь на улице, конечно. Вздремнём чуток, и пойдём дальше.
Она залезла внутрь, следом забрался Алмаз. Дети обнялись, и когда Алмаз согрелся, у него снова поднялось настроение.
— Здесь так здорово, — заметил он. — Мне нравится!
— А мне уже всё равно, — отозвалась девочка. — Привыкла, наверно. Я только не могу понять, что такой малыш, как ты, делает ночью один на улице.
Она назвала его малышом, хотя сама была одного с ним возраста. Но ей приходилось зарабатывать себе на хлеб, а это делает людей взрослее.
— Я бы и не оказался на улице, если бы не спустился помочь тебе, — объяснил Алмаз. — Царица Северного Ветра давно уже улетела домой.
— А ты часом не из сумасшедшего дома удрал? — спросила девочка. — Ты уже болтал что-то про северный ветер, я ничего понять не смогла.
Пришлось Алмазу всё ей рассказать, но она не поверила ни единому слову. Не такая она простофиля, чтобы верить всякой чепухе! При этих её словах сильный порыв ветра ворвался под мост, и бочка покатилась по земле. Детям пришлось быстро выбираться наружу, им вовсе не хотелось вертеться в бочке, как селёдкам в консервной банке, падая друг на друга.
— Я думал, хорошо бы нам поспать, — произнёс Алмаз, — но мне уже расхотелось. Пошли дальше?
Дети снова отправились бродить по улицам. Иногда они садились отдохнуть на ступеньках перед чьей-нибудь дверью, потом снова продолжали путь.
В какой-то момент они поднялись на холм, откуда дорога шла круто вниз. У подножия холма лежал пустырь, рядом с ним шёл неровный забор с несколькими калитками. На пустыре валялся всякий мусор: сломанные газонокосилки, разбитые цветочные горшки, пустые бутылки. Когда дети очутились на самой вершине холма, неожиданно налетел ветер и погнал их вниз. Им пришлось бежать так быстро, что Алмаз не смог остановиться перед забором и со всей силы налетел на калитку. К его ужасу она распахнулась. Отдышавшись, дети заглянули внутрь. Калитка вела в сад.
— Ага, — почти сразу закричал Алмаз, — так я и думал! Царица Северного Ветра никогда не обманывает. Это же сад нашего хозяина! Вот что, проделай дырку в стене у бабки Сал, и попроси через дырку: «Царица Северного Ветра, пожалуйста, возьми меня с собой». Увидишь, что тогда будет.
— Ещё чего! Мне и так вечно холодно от ветра, не хватает ещё куда-то с ним проситься.
— Я же сказал с Царицей, а не с ветром.
— Это одно и то же.
— Нет, не одно.
— Нет, одно.
— Я лучше знаю.
— Нет, я. И вообще сейчас как стукну, — заявила девочка.
Алмаз разозлился не на шутку. Пусть только попробует!
Он всё равно не станет с ней драться — ведь она девочка, а драться с девчонкой, даже с невоспитанной, нехорошо. Лучше он просто от неё уйдёт. Он повернулся и вошёл в калитку.
— Ну и иди себе, пожалуйста, — донеслось ему вслед.
Тут Алмаз одумался.
— Прости меня, — попросил он. — Пойдём ко мне, мама накормит нас завтраком.
— Нет, спасибо. Мне пора на свою улицу. Уже утро.
— Мне так тебя жалко, — сказал Алмаз.
— Да уж, весёлого мало: и бабка Сал вреднющая, и башмаки у меня дырявые.
— Как у тебя получается не унывать? Я бы давно прыгнул в реку.
— Нет, что ты! Когда я про это думаю, мне становится любопытно, а что случится дальше, и я всегда решаю подождать. Что ж! Наверно, где-то на свете есть счастливые люди. Но уж никак не те, что ездят в каретах. У этих иногда такой вид, скажу я тебе, — прямо съесть тебя готовы! Ну ладно, пока!
Она побежала и вскоре скрылась за холмом. Алмаз плотно притворил калитку и быстро пошел через сад к конюшне. Какое же блаженство снова забраться в свою любимую кровать!
лмаз не стал рассказывать маме о своих приключения. Он был почти уверен, что Царица Северного Ветра с ней дружит, и пусть даже мама знает далеко не все, вряд ли она будет против их путешествий. В то же время он боялся показаться фантазёром. При свете дня ему и самому с трудом верилось, что всё произошло наяву. Правда, стоило сгуститься сумеркам, сомнения Алмаза рассеивались, по крайней мере, несколько первых дней после путешествия. Однако девочка, подметавшая улицу, отказалась ему поверить. Наконец, он решил, что, будь на то её воля, Царица сама велела бы ему всё рассказать.
Прошло некоторое время, прежде чем Царица Северного Ветра появилась снова. Целую неделю Алмаз жил без всяких приключений, но тут пришло время подковать старого Алмаза. Отец вывел коня из стойла, вскочил на него и уже собирался отправиться в кузницу, когда у водяной помпы он заметил сына, с завистью провожавшего их взглядом. Тогда он вынул ногу из стремени, соскочил с коня, подошёл к сыну, поднял его и усадил верхом, наказав держаться в седле прямо. После этого он взял лошадь под уздцы и неторопливо повёл обоих Алмазов вперёд.
У маленького всадника сердце замирало от страха, когда при каждом шаге под ним вздымались огромные мышцы коня. Инстинктивно Алмаз прижался к холке, ухватившись за гриву, но тут отец обернулся и снова наказал: «Алмаз, сиди прямо». Мальчик отпустил гриву и выпрямился, уже не обращая внимания на то, что конь зашагал быстрее, решив, вероятно, что это ему хозяин велел: «Алмаз, иди прямо», — ведь оба Алмаза были на редкость послушны. Скоро мальчик понял, что конь слушается его так же легко, как он сам слушается отца. Ещё через некоторое время маленький наездник осмелился сам взяться за поводья. Отец, заметив, как сын натянул поводья, улыбнулся и отпустил их, позволив маленькому Алмазу управлять старым Алмазом. У сына неплохо получалось. А каким удовольствием было для мальчика управлять таким громадным конём! Потом Алмаз сделал новое открытие: оказалось, чтобы конь слушался, надо самому слушаться коня. Его тело должно было двигаться в такт лошади, иначе ничего не получалось.
Кузнец жил довольно далеко, почти в центре Лондона. Вскоре Алмаз уже вполне освоился на своем ходячем троне и с лёгкой гордостью поглядывал по сторонам. Когда они пересекали площадь, мальчик заметил маленькую девочку, торопливо подметавшую улицу перед какой-то леди. Леди оказалась миссис Коулман, а девочка была той самой, ради которой Алмаз оставил своё убежище за спиной Царицы Северного Ветра. Он натянул поводья, сгорая от желания узнать, упадёт ли в её протянутую ручку монетка. Но миссис Коулман уже раздала мелочь на других улицах, и девочка снова взялась за метлу. Алмаз не мог этого так оставить. У него в кармане лежала монетка, подаренная миссис Коулман накануне, и он шлёпнулся с коня, чтобы отдать пенни девочке. Я сказал «шлёпнулся», потому что он и вправду упал, когда спрыгнул на землю, но тут же вскочил на ноги и подбежал к ней, шаря по карманам. Она озадаченно посмотрела на Алмаза, когда тот протянул ей монетку, но всё-таки сделала реверанс. Первой её мыслью было: «В конце концов он путешествовал с Царицей Северного Ветра!», но, оглянувшись на звук цокавших по мостовой копыт, она решила про себя: «Так вот, кто такая Царица Северного Ветра! Это просто лошадь его отца! Чего было выдумывать?» И раздумала брать его пенни. Но он улыбнулся так приветливо, что девочка не только взяла монетку, но засунула ее за щёку и произнесла:
— Благодарю. Тебя, небось, тогда здорово поколотили?
— Нет, что ты! — ответил Алмаз. — Мама с папой никогда меня не бьют.
— Ну и дела! — только и смогла произнести девочка.
Тем временем отец Алмаза обернулся, и увидев лошадь без седока, похолодел от страха, но уже в следующую минуту он заметил мальчика, взял его на руки и усадил обратно в седло со словами:
— Не делай так больше, Алмаз. Лошадь может на тебя случайно наступить.
— Хорошо, папа, — ответил сын и величественно продолжил путь.
Приближалось лето, тёплое и прекрасное. Мисс Коулман чувствовала себя гораздо лучше и часто подолгу сидела в саду. Однажды она заметила, как Алмаз заглядывает в сад сквозь кустарник, и позвала его. Малыш был с ней таким искренним, что потом она часто за ним посылала, и в конце концов он получил позволение играть в саду, когда захочет. Он никогда не рвал цветы и не ломал ветки, не то, что многие мальчишки, которые не могут любоваться красотой и не разломать все на кусочки так, что после них любоваться уже нечем.
Целая неделя — немалый срок в жизни ребёнка, и вот уже снова Царица Северного Ветра стала казаться мальчику далёким сном.
Как-то летним вечером Алмаз сидел вместе с молодой хозяйкой — так они называли мисс Коулман — в небольшой беседке, в дальнем углу сада. Мальчик считал это место удивительно красивым, потому что боковое окно было из цветного стекла. Смеркалось, подул прохладный ветерок, и юная леди ушла в дом, оставив Алмаза одного любоваться тюльпанами на клумбе. Цветы уже закрыли лепестки на ночь, но пока не могли заснуть, их раскачивал лёгкий ветерок. Неожиданно из одного цветка вылетел большой полосатый шмель.
— Ну вот! Наконец-то получилось! — послышался нежный детский голос. — А я уж думала, бедолаге придётся ночевать внутри.
Алмаз не смог бы сказать, близко или далеко раздаётся голос, потому что он был тоненький, но необыкновенно звонкий. Он никогда раньше не видел фей, но слышал про них и стал оглядываться. И точно — по стебельку тюльпана спускалось крошечное создание!
— Ты фея пчёл? — поинтересовался мальчик. Он вышел из беседки и опустился на коленки рядом с клумбой.
— Я не фея, — раздалось в ответ.
— Откуда ты знаешь?
— Ты бы лучше спросил, откуда ты можешь узнать, что я не фея.
— Ты сама мне только что сказала.
— Что пользы, когда тебе говорят, а сам узнать не можешь?
— Тогда как же мне узнать, что ты не фея? Ты очень похожа на них.
— Во-первых, феи гораздо больше.
— Правда? — задумчиво протянул Алмаз, — А я всегда думал, что они крошечные.
— Феи намного выше меня, но не очень большие. Я и сама могу быть раз в десять выше, но не слишком высокой. К тому же феи не умеют становиться то маленькими, то большими по собственному желанию. В детских стишках у них это получается, но мне-то лучше знать. Так ты всё ещё меня не узнаёшь, глупыш?
При этих её словах порыв ветра пригнул тюльпаны почти до земли, и Алмаз тут же узнал Царицу Северного Ветра.
— Ой, какой я, и правда, глупый! — воскликнул он. — Но я никогда не видел тебя такой маленькой, даже когда ты ухаживала за первоцветом.
— Неужели тебе надо увидеть все мои обличья прежде, чем ты научишься меня узнавать?
— Но откуда же я мог знать, что ты помогаешь большому неповоротливому шмелю?
— Как раз потому, что он неповоротливый, ему и нужна помощь. Он сильно замешкался, собирая мёд, и уже не мог открыть цветок. Представляешь, что подумало бы солнце, заглянув утром в сердце тюльпана и увидев, что внутри лежит это мохнатое создание с крыльями?
— Как у тебя хватает времени заботиться о пчёлах?
— Я не забочусь о пчёлах, но этому шмелю я должна была помочь, хотя это нелегко.
— Нелегко?! Ты же можешь запросто свалить трубу с крыши или… или сбросить кепку с головы мальчишки, — удивился Алмаз.
— И то и другое гораздо легче, чем заставить цветок раскрыть лепестки. Вообще-то для меня нет большой разницы между лёгкой и тяжёлой работой. Я всегда могу сделать то, что нужно. Когда работа появляется, я тотчас за неё принимаюсь — вот и всё. Но хватит разговоров. Мне ещё предстоит потопить корабль сегодня ночью.
— Потопить корабль?! Со всеми людьми?
— Да, со всеми, кто на нём плывёт.
— Какой ужас! Лучше бы ты этого не говорила.
— Согласна, дело неприятное. Но это моя работа, и я должна её сделать.
— Надеюсь, ты не станешь звать меня с собой.
— Нет, звать я не стану. Ты пойдёшь со мной сам.
— Я не пойду.
— Ты уверен? — тут Царица превратилась в высокую даму, ласково заглянула Алмазу в глаза, и тот произнёс:
— Пожалуйста, возьми меня с собой. Ведь ты не можешь поступить жестоко.
— Ты прав, жестокой я быть не могу, однако иногда приходится делать то, что для многих выглядит жестоким. Они просто не понимают, что происходит на самом деле. Говорят, например, что из-за меня тонут люди, а я всего лишь забираю их к себе… в страну… в страну Северного Ветра, — так её называли много лет назад, хотя сама я никогда её не видела.
— Как же ты можешь уносить людей туда, где не была сама?