– Предсказал ли кто-нибудь этому мальчику еще в колыбели: «Ты умрешь на троне Франции!», – воскликнул писатель.
Через несколько дней Андерсен описал эту поэтическую историю в письме на родину. Но на этом интерес к судьбе юного героя не закончился. Захотелось узнать, где похоронен парижский мальчуган. Тот же спутник привел его на кладбище. Был день памяти погибших. На улицах раздавались звуки хоральной музыки, а на стенах домов развевались траурные полотнища и знамена. На маленьком кладбище каждому, кто проходил мимо, давали пригоршню букетиков желтых бессмертников, обвитых крепом, с тем, чтобы бросать их на могилы.
Перед одной из них на коленях стояла старая женщина с бледным лицом. От нее нельзя было отвести взгляда. Первое предположение, возникшее при виде этой безутешной, убитой горем старухи, превратилось в уверенность: она склонилась перед могилой того самого мальчика.
Громадный человеческий поток двигался в удивительном молчании мимо. На всех могилах горели голубые огни. Глубокая тишина производила необыкновенное впечатление. Андерсен положил свой букет на могилу, спрятав из него только один цветок. «Он напоминает мне, – писал Андерсен, – о юношеском сердце, которое разорвалось в борьбе за отечество и свободу».
Отважный и благородный малыш заживет второй жизнью не только на полотнах французских мастеров и в рассказе Андерсена, но и на страницах многих других произведений искусства, в том числе и литературных. В том же 1836 году, когда в журнале «Ирис» был опубликован рассказ Г. X. Андерсена, на парижской площади Звезды завершили сооружение Триумфальной арки. На одной из скульптурных групп, украсивших ее, были изображены «Волонтеры 1792 года». Современники назвали эту поэму в камне Франсуа Рюда, посвященную народному восстанию, – «Марсельеза». В центре группы – подросток, почти мальчик. Прильнув к плечу воина, он сжимал рукоятку меча Вся его фигура, взгляд полны решимости драться до победы.
Встретим мы его под разными именами и в произведениях Виктора Гюго – в романе «Собор Парижской богоматери», в «Истории одного преступления», во многих стихах, в том числе и в стихотворении «На баррикаде». И, наконец, как наиболее яркий образ он предстанет перед нами под именем Гавроша на страницах огромной социальной фрески «Отверженные».
Нам неизвестно имя мальчика, о котором рассказал Г. X. Андерсен, мы не знаем, кого изобразил на своей картине Делакруа. Но несомненно, что материал для их произведений дала жизнь. Из жизни на страницы книги пришел и Гаврош – бесстрашный парижский гамен.
…Гюго снова берет в руки перо. Почти машинально чертит на бумаге контуры мальчишеской фигурки. Таким Гюго представляет себе своего Гавроша. Сквозь свист пуль и грохот канонады, сквозь ружейную пальбу слышится веселый голосок. Это поет его Гаврош.
С задорной песенкой на устах малыш отправляется на войну. В руках у него старый седельный пистолет, «экспроприированный» им у торговки хламом. Но он мечтает о большом, настоящем ружье, таком, какое было у него в 1830-м, в Июльские дни, когда французы поспорили с королем Карлом X. Гаврош – ветеран народной борьбы, ему не впервой воевать. И он получит свое ружье, чтобы драться наравне со взрослыми…
10. Капитан Немо
Под флагом страны Жюля Верна
Страсть к морю, путешествиям проявилась у будущего романиста еще в детстве, когда Жюль решил бежать в сказочную Индию. Мальчика сняли с борта едва не отплывшего корабля…
На палубе шхуны «Сен-Мишель» капитан Верн всматривается в даль. Высокий, крепкого телосложения, в зубах зажата трубка, он походил на потомственного моряка. Никому и в голову не пришло бы, что капитан Берн и знаменитый писатель Жюль Верн – одно и то же лицо.
На мачте шхуны реял трехцветный, со звездой флаг «страны Жюля Верна». Ее владения к тому времени уже охватывали огромные пространства и простирались от северных до южных широт. А подданные этой страны – литературные персонажи – совершали дерзкие путешествия по ее необъятным просторам, проникали в неизведанные уголки, пускались в рискованные плавания. Они побывали в дебрях Центральной Америки, объехали вокруг света, пробились к Северному полюсу, спустились к центру Земли и успешно облетели нашу ближайшую соседку в космосе. Имена смельчаков, отважно ринувшихся в неизвестное, пустившихся в опасные приключения, были на устах не только у французских читателей. Путешествие на воздушном шаре доктора Фергюсона, поход капитана Гаттераса, приключения на море и суше тех, кто отправился на поиски капитана Гранта, полет отважных космонавтов Барбикена, Никола и Мастона, спуск в преисподнюю профессора Лиденброка – волновали сердца читателей многих стран. И часто книги Жюля Верна повторяли маршруты его героев…
За кормой бурлили серые волны Ла-Манша. На палубе у руля стоит капитан Верн. О чем думает прославленный писатель в эти мгновения? Может быть, в его воображении возникали неведомые глубины? Не тогда ли вспомнились ему строки из письма Жорж Санд, восторженной его почитательницы, надеявшейся на то, что он скоро увлечет читателей в пучину моря и заставит своих героев совершить путешествие в подводной лодке, которую усовершенствуют его, Жюля Верна, знания и воображение. Слова эти, как позже признавался писатель, действительно подсказали ему замысел романа о путешествии под водой. Закончил он его в 1868 году. И назвал «Двадцать тысяч лье под водой».
Начальные строки романа читаются как хроника тех дней. И это не случайно. Жюль Верн никогда не поддавался соблазну чистой выдумки. Иначе говоря, трамплином для полета его писательской фантазии служили подлинные факты, реальные достижения инженерной мысли и научные гипотезы.
Было ли грозное «чудовище», разбойничавшее на морских путях, только лишь плодом воображения писателя? Не использовал ли Жюль Верн странные сообщения, появлявшиеся время от времени в шестидесятые годы прошлого столетия в газетах многих стран? В них говорилось о внезапной гибели торговых и пассажирских судов в результате полученной пробоины. Паника охватила пароходные компании, моряков, пассажиров. Газеты «Морнинг стар» в 1860 году, «Глэзгоу ньюс» в 1861 году, «Нью-Йорк тайме» в 1863 году высказывали в связи с таинственными событиями на море самые невероятные предположения и догадки. На поиски «морского разбойника» вышел фрегат американского военно-морского флота «Авраам Линкольн».
Долгое время о нем не было никаких известий. А с 1870 года он числился в списках без вести пропавшим.
…Охота за морским животным кончается трагически. Фрегат «Авраам Линкольн» после нападения на него «чудовища» получает пробоину и теряет управление, трое из его экипажа попадают в волны океана, а затем – в «утробу» страшного животного, которое оказывается гигантским подводным кораблем. С этого момента начинается одиссея профессора Аронакса и его спутников на борту «Наутилуса».
Не было лишь плодом воображения и созданное фантазией писателя столь необычное в то время подводное судно, у жюльверновского «Наутилуса» имелось немало исторических предшественников. Писатель прекрасно знал об этом. И не только знал, но и специально изучал родословную своего подводного корабля. Энтузиасты ученые в разные эпохи пытались создать подводную лодку: англичане и голландцы, русские и французы, американцы и немцы. Жюль Верн подхватил и реализовал мечту о подводном корабле в своем романе, создав невиданную дотоле «субмарину».
Впрочем, и в литературе Жюль Верн не был первым. Задолго до него английский философ и писатель Френсис Бэкон в 1627 году на страницах своей утопии «Новая Атлантида» описал корабль, способный плавать под волнами океана.
Умаляет ли все это заслугу Жюля Верна? Нисколько. Лишь еще раз доказывает, что он отталкивается от гипотез ученых и реальных достижений. Значит, Жюль Верн всего лишь использовал то, что уже было известно тогдашней научной мысли? Да, с той однако разницей, что писатель умел заглянуть в завтрашний день научного открытия, предвидел бурное развитие века электричества, предсказал эпоху полетов к Луне и многое другое.
Однако писателю при всем его поэтическом отношении к науке – важен прежде всего человек – первооткрыватель и создатель всего на земле. Именно поэтому его герои – исключительны.
Загадочный герой
В новом – втором в трилогии – романе Жюля Верна «Двадцать тысяч лье под водой» показан человек необыкновенного ума и странной, трагической судьбы – капитан Немо. Среди огромной и пестрой толпы жюльверновских персонажей его колоритная фигура выделяется особенно ярко. Это был новый образ литературного героя – ученый-новатор, смелый инженер, но и загадочная личность, «гений моря», навсегда порвавший с миром людей и обрекший себя на скитания под водой.
В чем же тайна этого человека, скрывшего свое подлинное имя под безликим латинским словом «Немо» – «Никто»? Почему он бежит от людей, отчего порвал с цивилизованным миром?
Загадки вокруг капитана Немо громоздятся одна на другую. Раскрыть их нелегко, ибо сам капитан Немо предпочитает о себе молчать.
За семь месяцев невольного заточения, которые профессор Аронакс провел на борту «Наутилуса», о командире подводного корабля ему удается разузнать немногое.
У капитана Немо была запоминающаяся с первого взгляда внешность южанина, не то испанца или турка, не то араба или индуса.
Особенно поразил профессора Аронакса при первой встрече взгляд капитана Немо: «он пронизывал душу!».
Язык, на котором он говорил со своими подчиненными и отдавал приказания, казался странным и непонятным. Это был благозвучный, гибкий, певучий язык с ударением на гласных, язык, о существовании которого профессор Аронакс и не подозревал. Что это за язык, – оставалось загадкой. Как и черного цвета флаг, который устрашающе реял над «Наутилусом». Это не было пиратское полотнище с изображением скрещенных костей и черепа на черном фоне. Что же в таком случае он означал? Символом чего являлось черное знамя с вышитой на нем золотой буквой «N»? И на это не было ответа…
Все отчетливее перед нами вырисовывается фигура капитана Немо. «Не был ли он защитником угнетенных народов, освободителем порабощенных племен? Не участвовал ли он в политических и социальных потрясениях последнего времени?» – спрашивает профессор Аронакс, начинавший смутно догадываться о том, что представляет собой капитан Немо.
Пленникам удается бежать с «Наутилуса», ставшего для них плавучей тюрьмой. Они вновь обретают свободу, возвращаются к жизни среди людей. «Однако что же сталось с „Наутилусом“? Жив ли капитан Немо? – спрашивает профессор Аронакс в конце книги. – Каково его настоящее имя?» Ответа на это в романе не было.
Запись в рабочей картотеке писателя
Много лет Жюль Верн вел свою особую картотеку. Это было поистине уникальное собрание всевозможных фактов и сведений, почерпнутых им при чтении разного рода литературы: книг, журналов, газет. Выписки эти (он делал их еще со студенческих лет) оказывали неоценимую услугу во время работы над книгой, а часто подсказывали и сюжет произведения.
К концу жизни картотека насчитывала более двадцати тысяч тщательно пронумерованных тетрадок с выписками. Здесь можно было быстро и без труда найти сведения по астрономии и физике, географии и истории, геологии и химии и т. п.
Но не только научные и географические открытия находили отзвук в его душе. Внимательно следил он и за политическими событиями своего времени.
Кровавые экспедиции французских колонизаторов в Индокитае, их бесчинства в Алжире, участие в «опиумной войне», которую уже не первый год вели империалисты на Дальнем Востоке, усмирение восставших китайских крестьян, когда в 1856 году мощная революция тайпинов прокатилась по огромным пространствам Китая.
Привлекли внимание писателя и события, которые разворачивались в Индии. Начавшееся здесь в 1857 году антианглийское восстание охватило многие провинции британской «заморской жемчужины».
В эти дни Жюлю Верну встретилось в печати имя Нана Сахиба, одного из руководителей индийских повстанцев. В картотеке писателя в разделе, посвященном событиям в Индии, появляются все новые и новые записи о нем.
Из газетных сообщений можно было составить весьма искаженное представление о вожде индийского восстания. Ненавистный англичанам, Нана Сахиб изображался ими варваром, насильником. Его называли «битхурским зверем» и охотились за ним как за зверем.
По мере успехов восставших росла и цена за голову Нана Сахиба. Сначала генерал-губернатор Индии обещал 50 тысяч рупий тому, кто доставит Нана и передаст его в руки англичан, или тому, кто укажет, где он находится, и поможет захватить его. Через несколько месяцев цена за голову вождя возросла до ста тысяч. Англичане готовы были заплатить и еще больше – лишь бы покончить с руководителем масс и тем самым обезглавить восстание.
Человек и легенда
Битхур – небольшой городок на берегу Ганга. Недалеко, километрах в сорока, расположен Канпур – шумный, многоязычный центр, через который проходят важные торговые пути. Ниже по течению – священный город Бенарес, в храмы которого стекаются паломники со всей страны.
В тихом, зеленом Битхуре находилась резиденция главы государства маратхов пешвы Баджи Рао II. С тех пор как его владения были захвачены колонизаторами, старый правитель жил здесь в своем дворце.
Англичане довольно щедро оплачивали лояльность его хозяина – пенсией в 800 тысяч рупий в год. Старый пешва доживал свои дни в тишине и покое. Большую часть дня проводил в тени деревьев своего сада. Кормил ручных оленей и косуль, любовался великолепным одеянием павлинов, разгуливавших среди цветников, с гордостью показывал гостям своих прекрасных коней.
В залах дворца поражало богатое собрание картин. Тут были представлены работы европейских и индийских мастеров. Не меньшей гордостью владельца битхурского дворца являлась и коллекция оружия: сабли и пистолеты, кинжалы и пики, щиты и ружья, легкие кавалерийские седла и громоздкие кабины-хауды для слонов. Но жемчужиной этого редкостного собрания был драгоценный меч пешв. Мирно висел старинный клинок на стене. Во дворе, перед дворцом, не слышно воинственных кличей, бряцания оружия, не видно боевых слонов и знаменитых маратхских всадников на быстрых скакунах. Грозные битвы забыты. И только в рассказах пешвы о героическом прошлом маратхов, об их многовековой борьбе, оживали картины ожесточенных схваток и кровавых сражений, которые некогда приходилось вести его предкам.
Особый интерес к этим рассказам проявлял приемный сын пешвы юный Нана Сахиб. Часами просиживал он возле старика, слушая предания о походах против воинственных афганцев, о том, как возглавляемые национальным героем, «замечательным предводителем закаленных горцев» Шиваджи, портрет которого висел во дворце, маратхи воевали с монгольской державой, и о многом другом, чему свидетелем был старинный меч.
С благоговением и почтением юноша прикасался к легендарному оружию. Но самыми счастливыми были минуты, когда ему разрешали подержать в руках прославленный клинок. Тогда в глазах Нана вспыхивал огонь, с уст готов был сорваться боевой клич. Он представлял, как на взмыленном скакуне во главе отряда конников врезается в ряды противника и мечом предков разит ненавистных врагов. Но об этом приходилось лишь мечтать. А пока Нана проводил время в военных упражнениях, фехтовал, стрелял из пистолетов, занимался верховой ездой.
Увлекался молодой индус и музыкой, отлично разбирался в искусстве. Хорошо знал литературу, любил цитировать отрывки из поэмы «Рамаяна», славящей подвиги мифического героя Рамы.
Вызывал восхищение и внешний вид Нана, манера держать себя. У него были черные, гладко причесанные волосы, чуть полноватое лицо светло-коричневого цвета, прямой нос. Его крепкую спортивную фигуру плотно облегал богатый костюм индийского вельможи. Холодный и твердый взгляд как бы подчинял себе.