И, о, ужас! — прекрасный юноша в тот же миг превратился в крохотного уродца на тонких ножках. Нижняя челюсть отяжелела, и рот, усеянный длинным рядом крепчайших зубов, растянулся до ушей. А туловище словно бы одеревенело.
Глянула на него прекрасная принцесса Пирлипат и вскричала с отвращением:
— Убирайся вон, противный Щелкунчик! Не желаю быть женой урода!
С тех пор никто его не видел. Правда, добрый чародей Дроссельмейер уговорил Звездочёта вызнать у планет судьбу несчастного Щелкунчика. И тот предсказал, что Щелкунчик вернёт себе былую красоту и статность, когда победит семиголового сына Мышильды, срубит его головы собственной рукой. А кроме того, должна полюбить его прекрасная дева, которую не смутит и не испугает уродство несчастного Щелкунчика. И никто другой не сможет развеять злые чары. Зато, одолев мышиное воинство, он непременно станет королём.
Этими словами закончил крёстный Дроссельмейер свой грустный рассказ.
— Гадкая, гадкая принцесса Пирлипат! — воскликнула Мари.
— Ничего! — сказал Фриц. — Я верю, что храбрый Щелкунчик победит мышиного короля и станет прежним молодцом с саблей на боку!
«А ведь и правда, — подумала Мари. — Победив в битве в мышиными полчищами, мой Щелкунчик уже стал королём в кукольном королевстве! То-то ещё будет!»
И она улыбнулась.
Но что же сам Щелкунчик? Мари подбежала к шкафу. За стеклянными дверцами неподвижно стояли куклы, сахарные человечки, солдатики. И Щелкунчик не шевельнулся, не откликнулся, как ни звала его Мари. Но то ли проехала по мощёной улице карета, то ли протопал в тяжёлых сапогах важный майор, вдруг задребезжали тонкими колокольчиками стёкла шкафа и словно бы издалека донеслись до Мари слова:
— Мари, не печалься. Осилю беду и принцем желанным к тебе я приду…
Мурашки пробежали по спине Мари, и было так приятно, будто погладили по головке. Она смутилась и убежала. Вечером Мари сидела на коленях у крёстного Дроссельмейера и рассказывала ему о битве с мышами, о храбрости Щелкунчика. Мама, слушая её, улыбалась, а крёстный был очень серьёзен.
— Милая Мари, — сказал он, — ты видишь больше, чем все мы, взрослые. Береги в себе это светлое царство, верь и станешь такой же прекрасной принцессой, как Пирлипат. Но не прогоняй Щелкунчика, а защити этого несчастного уродца от мерзкого мышиного короля. Только ты и можешь спасти Щелкунчика. Будь стойкой и преданной.
ПОБЕДА
Надолго запомнила странные речи крёстного маленькая Мари. И вот однажды лунной ночью девочка проснулась от непонятного дробного стука, будто кто-то высыпал из горсти на пол горошины. Она услышала мелкий топоток и противное попискивание. Мыши! Опять мыши! Мари онемела от страха.
И вдруг на столик рядом с её кроваткой вскочил мышиный король, сверкая острыми, жадными зубками, крохотными горошинами глаз и всеми семью золотыми коронами.
— Хи-хи-хи! — пропищал он. — Ты в моей власти! Отдай свои сласти! Сахарных куколок, сдобных барашков, леденцовых петушков и пряничных пастушков!
Задрожала от страха Мари, но не смогла и пошевелиться. А мышиный король с мерзким тоненьким смехом исчез в щели между полом и стеной. Наутро мама с удивлением обнаружила, что оборваны с ёлки конфеты и пряники, обгрызены острыми зубками.
— Неужто у нас завелись мыши? — ахнула мама.
Но Мари ничего не сказала о мышином короле. Она втихомолку радовалась, что Щелкунчик остался цел и невредим. Вечером со слезами на глазах Мари вынула из шкафа своих сахарных куколок — пастушка с пастушкой, белоснежных барашков, белую собачонку, девушек в праздничных белых платьях на качелях. Пусть уж мерзкий мышиный король насытится сахарными человечками, лишь бы не трогал Щелкунчика.
Мари хорошо помнила сказку о крепком орехе и наверняка знала, что деревянный Щелкунчик на самом деле заколдованный юноша. Она с нежностью погладила ладошкой его раскрашенную деревянную голову. И вдруг почувствовала, как под её рукой дерево потеплело, на щеке Щелкунчика вспыхнул румянец. Девочка в испуге отдёрнула руку, но тут же застыдилась и прошептала:
— Благородный господин Щелкунчик, я не дам вас в обиду.
И вдруг в ответ раздался тихий голосок Щелкунчика:
— Острую саблю прошу! Ею врага сокрушу!
Мари растерялась. Но тут на помощь пришёл Фриц. Он как раз отправил в отставку на дальнюю полку шкафа старого кирасирского полковника, который в боях потерял свою оловянную ногу и уже не мог сидеть на коне.
— Моему полковнику сабля уже не нужна, — сказал Фриц. — Пусть её забирает твой Щелкунчик. Он настоящий герой и ещё повоюет.
Так у Щелкунчика появилась отличная серебряная сабелька.
А в полночь снова послышалось поскрёбывание и писк.
— Мышиный король! — вскрикнула Мари, проснувшись.
Шкаф затрясся, закачался, а потом из-за стеклянной дверцы шкафа долетел тонкий голосок:
— Пощады нет тебе! Умри! — И следом — победный возглас: — Откройте дверь, мадемуазель Мари!
Мари со свечкой подбежала к шкафу и распахнула дверцу. Пред ней предстал Щелкунчик. На его серебряную сабельку были нанизаны все семь золотых корон мышиного короля. А Щелкунчик преклонил колено и провозгласил:
— Повержен дерзновенный враг. Он, мерзкий, превратился в прах, король мышей о семи головах! Не дожил он и до зари. А вас, прекрасная Мари, прошу без промедленья отправиться в мои владенья.
— С радостью, дорогой Щелкунчик! — ответила Мари, а потом глянула на часы и смущённо добавила: — Только ненадолго. Ведь ночь ещё не кончилась, а мне надо выспаться.
— Я поведу вас самой кратчайшей дорогой, — просто ответил Щелкунчик.
Он подал руку Мари, и они ступили на порожек платяного шкафа.
В ВОЛШЕБНОЙ СТРАНЕ
Щелкунчик дёрнул за рукав отцовской лисьей шубы, мохнатой и пушистой, как рождественская ёлка, и оттуда тотчас опустилась лёгкая кедровая лесенка. Спустя мгновение Мари очутилась на лугу, сверкающем разноцветными каменьями.
— Это Леденцовый луг, — пояснил Щелкунчик и направился к высоким воротам, сделанным, казалось, из коричневого мрамора с белыми прожилками.
Мари с удивлением обнаружила, что это вовсе и не мрамор, а вкраплённые в пряник изюм и миндаль. Сказочные ворота так и назывались — Изюмно-Миндальными. На блестящей, отделанной сахарной глазурью галерее сидели шесть обезьянок в красных камзольчиках и наигрывали нежную и тягучую, как сливочная тянучка, мелодию.
Мари и Щелкунчик вошли в ворота. Перед ними раскинулся чудесный сад. Искрилась тёмная листва. Поблескивали серебряные и золотые груши, яблоки, висели изумрудные грозди винограда. Стволы и ветви были оплетены цветными шёлковыми лентами и золотящейся мишурой. Потрескивали и плясали в тёмно-зелёной листве весёлые оранжевые огоньки факелов.
Щелкунчик ударил в ладоши.
В то же мгновение явились сверкающие сахарными блёстками пастухи и пастушки, трубачи и охотники, гусары и дамы. Откуда ни возьмись, перед Мари явилось золотое кресло, устланное белыми воздушными подушками, словно сделанными из самой нежной пастилы. Она опустилась в кресло, а Щелкунчик почтительно склонился позади.
И начался танец, лёгкий, как взмах бабочкиных крыльев, и стремительный, как стрекозиный полёт. Но танцоры кружили и кружили, повторяли одни и те же па, словно заведённые.
— Не скучно ли вам, прекрасная Мари? — спросил, извиняясь, Щелкунчик. — Простите наших танцоров. Ведь это всего-навсего кукольный балет. Заводные куколки, увы, умеют делать одно и то же.
— Что вы, что вы! — восторженно воскликнула Мари. — Они такие прелестные!
Она и впрямь готова была смотреть на танцы куколок ещё и ещё.
Но Щелкунчик уже увлекал её дальше, в глубь чудесной кукольной страны. Они медленно шли вдоль узкого ручейка. Его ароматные, благоуханные струи навевали прохладу.
Мари опустила руку в воду ручейка, и с её пальцев одна за другой стекли вязкие оранжевые капли.
— Это Апельсинный ручей, — пояснил Щелкунчик. — Зачерпните немного этой сладкой влаги. На вкус она не хуже апельсинового сока.
Мари с удовольствием напилась чудесной освежающей воды удивительного ручейка, а Щелкунчик уже вёл её вперёд.
— Вы ещё не видели Лимонной реки, — сказал он.
И вот послышалось тихое журчание и шипение волн. Ах, это прозрачный, зеленоватый лимонадный поток несётся между будто бы облитых шоколадом гладких камней! На берегу шипучей Лимонадной речки раскинулась Пряничная деревушка. Дома, церковь и даже амбары были крыты золочёными крышами, а коричневые стены расписаны чудными цукатными узорами.
Щелкунчик повёл Мари через просторные поля и извилистые речки к толстым и розовым, как пастила, стенам небольшого городка. Мари увидела, как с весёлым гомоном суетятся у нагруженных возов крохотные человечки в ярких, будто бы леденцовых кафтанах. Они разгружали толстые шоколадные плитки и горы конфет в шуршащих обёртках. И Щелкунчик тут же объяснил, что это жители города Конфеттена получили дар от короля из соседней Шоколадной страны.
— Ах, как здесь прекрасно, милый господин Дроссельмейер! — воскликнула Мари.
Щелкунчик отвесил благодарный поклон и заторопился дальше. И вот они на берегу Розового озера. Оно окружено благоухающими кустами роз, и оттого вода кажется тоже нежно-розового цвета. Серебристо-белые лебеди скользят по зеркальной глади. Хрустальные рыбки искрятся в прозрачной воде. И в серебряных звуках струй Мари послышались вдруг звуки песенки:
Рукавом прозрачным вея,
Над водой порхает фея —
Фея ветра, фея вод.
Рыб жемчужных хоровод,
Волн воланы, веер брызг,
Мёдом пахнет тамариск.
Мари вгляделась в чистое зеркало воды и увидела круглое разрумянившееся, будто сотканное из розовых лепестков девичье личико.
— Смотрите, милый Щелкунчик, дорогой господин Дроссельмейер! — радостно вскричала она. — Там принцесса Пирлипат! Она улыбается вам!
Но Щелкунчик покачал головой:
— Это не принцесса Пирлипат. Вы сами, ваше личико улыбается, отражённое в волнах Розового озера.
Мари сконфузилась и отвернулась. В ту же минуту явились арапчата с шоколадными лицами. Они легко подхватили Мари и в мгновение ока перенесли в просвеченный золотистыми лучами лес. Каждое дерево здесь было украшено леденцовыми гирляндами, на каждой ветке висели удивительные плоды, словно сделанные из цветного сахара. Алые огоньки вспыхивали на крохотных свечках. Чашечки подсвечников, в которых были утоплены свечки, сделаны были из золочёных половинок ореховой скорлупки.
— Рождественский лес! — обрадовалась Мари. — Ах, как всё здесь сияет и сверкает!
— Нет, это Цукатная роща, — сказал Щелкунчик. — Но поторапливайтесь, милая Мари, нас ждут в городе.
Тут из-за деревьев навстречу им вышел вдруг расфуфыренный парчовый человечек, поклонился Щелкунчику и молвил:
— Добро пожаловать, любезный принц, в столицу вашего королевства — прекрасный Марципанштадт!
«Принц!» — ахнула про себя Мари.
Но ещё больше поразилась она, когда очутилась перед грандиозным замком. Он был похож на восхитительный торт с множеством воздушных, сделанных из сбитых сливок башен, с большим куполом главного зала, усеянным тысячами крохотных золотых и серебряных блёсток, с тяжёлыми, разлинованными на квадратные шоколадные дольки воротами и перекидным вафельным мостиком, под которым вдоль глубокого рва струились прохладные апельсиновые воды.
И тут Мари заметила, что в кровле одной из башен зияет безобразная дыра. Её быстро заделывали рифлёными вафельными листами крошечные человечки, забравшиеся на помост из пластинок корицы.
— Да, — покачал головой Щелкунчик, — недавно здесь появился известный в округе Сладкоежка и откусил часть Бисквитной башни. Но ничего, скоро её починят.
Тут распахнулись ворота, и Мари следом за молодым принцем Дроссельмейером ступила во двор замка. Они очутились на площади, посреди которой возвышался многослойный и многоэтажный пирог-фонтан. По кругу стояли на хвостах марципановые дельфины с блестящими изюмными глазками. Из открытых дельфиньих ртов с шипением били разноцветные лимонадные струи.
Оранжевая апельсиновая.
Желтая грушевая.
Алая гранатная.
Прозрачная яблочная.
Смешиваясь, кипели шипучие струи в обложенном валиками сбитых сливок бассейне. А вокруг плясали, пели и смеялись толпы крохотных мальчиков и девочек. Их весёлый гомон заглушал даже шум шипучих фонтанных струй.
В это мгновение зазвучала тихая, нежная музыка, словно позванивали тонкие ёлочные колокольчики. И появились забавные мальчики пажи. Их румяные, круглые лица, похожие на свежеиспечённые булочки, сияли приветливыми улыбками. В руках у них ярко горели алые факелы — гвоздики. Пажи окружили принца и Мари и, пританцовывая, повлекли их дальше.
Вдруг из-под стрельчатой, сахарной арки навстречу им бросились… куклы Трудхен и Клерхен! Нет, нет, Мари обозналась. Эти дамы в роскошных платьях, конечно же, прирождённые принцессы!
Они устремились к Щелкунчику и нежно защебетали:
— О, дорогой наш братец! Ах, милый принц!
А Щелкунчик взял за руку Мари и вывел её вперёд.
— Это несравненная мадемуазель Мари, — торжественно объявил он. — Моя спасительница. Не кинь она туфлю в самый разгар битвы, не добудь она мне вовремя саблю старого кирасира, загрыз бы меня мерзкий мышиный король.
Принцессы тут же кинулись к Мари и стали её обнимать и целовать. Мари зарделась, а принц Щелкунчик воскликнул:
— Взгляните, как она прекрасна! Ну разве может сравниться с несравненной мадемуазель Мари по красоте, доброте и преданности Пирлипат, пусть она и настоящая принцесса!
И снова принялись обнимать Мари царственные сёстры Щелкунчика.
— Ах, благородная спасительница! О, несравненная, бесценная, бесподобная наша подружка Мари!
Они пригласили желанную гостью во дворец и немедленно принялись готовить угощение. Появились золотые кастрюльки и мисочки тончайшего китайского фарфора, серебряные тёрки и медные ступки, ножи, вилки, ложки. Воздух наполнился ароматами пряностей. Всхлипнули в крошечных давильнях диковинные плоды, прыская струйками сладких соков. Захрустел в ступках миндаль.
Мари тоже с удовольствием включилась в весёлую кухонную суету. Она старательно крошила тяжёлым пестиком скользкие карамельки. А Щелкунчик тем временем рассказывал о трудной и долгой битве с мышами, о храбрости солдатиков, о стойкости и преданности Мари, которая даже готова была пожертвовать своими сахарными подданными.
Мари слушала и слушала. Удары пестика, журчание фруктового сока, шелест шёлковых платьев принцесс, слова Щелкунчика постепенно сливались в чудную мелодию. Над плитой поднимались облака ароматного пара, и они серебряным туманом клубились перед глазами Мари, застилая и заслоняя начищенную до блеска кухонную утварь, горы диковинных плодов, да и самого Щелкунчика.