Пес подставил сестрам кудлатую голову. Девочки погладили его, и пес завилял хвостом, тоненько поскуливая от удовольствия.
Затем он вернулся к своему рассказу.
— Как ни приятны ваши ласки, но закончить мою историю нужно. Умаслив меня и так и эдак, хозяин вдруг спрашивает: «Пес, не возьмешь ли себе мою беду, мою слепоту?» Этого я, конечно, не ожидал. Взять себе его беду! Тут и закадычнейший друг растеряется. Думайте обо мне что хотите, но я отказался.
— Ну, еще бы! — вскричали девочки. — И правильно!
— Вы бы отказались? Нет, а меня мучили угрызения совести, что я не сразу согласился.
— Не сразу?.. Неужели вы все-таки…
— Погодите! На следующий день хозяин был еще обходительнее, чем накануне. Он ласково меня гладил, а я сгорал со стыда, он клялся сделать меня счастливейшим из псов, водить по дорогам, как водил его я, и защищать от обидчиков, как я, бывало… Но едва я взял себе его беду, он покинул меня, не молвив ни слова на прощанье. Со вчерашнего вечера я брожу один по полям, по лесам, стукаюсь о деревья, спотыкаюсь о придорожные камни. И вот я почуял слабый запах телятины, а потом услышал вашу песенку и подумал: эти девочки, наверное, меня не прогонят…
— Конечно, нет! — воскликнули сестры. — Мы вам очень рады.
Пес вздохнул и добавил, обнюхивая корзинку:
— К тому же я безумно голоден… Это у вас, наверное, телятина?
— Да, это телячьи потроха, — подтвердила Дельфина. — Но, понимаете, мы купили их для родителей… Они не наши.
— Значит, нечего о них и думать. Ах, все равно потроха, должно быть, очень вкусные! А не пойти ли нам к родителям? Если они не возьмут меня в дом, так, может, хоть косточку дадут, нальют миску супа и пустят переночевать.
Девочки с радостью согласились, хотя не знали, как их встретят родители. Да и с котом надо было считаться — ведь он в доме важная персона, а пес ему вряд ли понравится.
— Пойдемте, — храбро сказала Дельфина, — уж мы постараемся, чтобы вас взяли.
Все трое встали, и вдруг девочки увидели на дороге известного на всю округу разбойника. Он промышлял тем, что подстерегал детей и среди бела дня отбирал у них корзины.
— Разбойник! — ахнула Маринетта. — Пропали наши покупки…
— Не бойтесь, — сказал пес. — Я мигом отобью у него охоту безобразничать.
Злодей спешил к ним навстречу и уже потирал руки, воображая, какими яствами набита заветная корзина, но, поглядев на пса и услыхав его свирепое рычание, решил не лезть на рожон. Он сошел на обочину и приподнял шляпу в знак приветствия. Девочки чуть не расхохотались ему в лицо.
— Не смотрите, что я слеп, — сказал пес, когда разбойник скрылся за поворотом, — я вам еще пригожусь.
Пес был очень доволен. Сестры по очереди вели его за веревку.
— Мы с вами чудесно заживем, — приговаривал он. — А как же вас зовут?
— Мою сестру, что держит веревку, зовут Маринеттой, она посветлей меня.
Пес остановился и обнюхал девочку.
— Прекрасно, — сказал он, — Маринетта. Теперь уж я не забуду.
— А это Дельфина, она постарше.
— Прекрасно, Дельфина, ее я ни с кем не спутаю. Путешествуя с прежним хозяином, я встречал множество девочек, но, должен признаться, никто из них не носил таких прелестных имен — Дельфина и Маринетта.
Сестры залились краской. Пес, конечно, этого не видел и продолжал расточать им комплименты. Он хвалил их также за нежные голоса — и за рассудительность характера: будь иначе, родители вряд ли поручили бы дочкам столь серьезное дело, как покупка телячьих потрохов.
— Не знаю, кто их выбирал, однако уверяю вас, пахнут они божественно…
О чем бы ни зашла речь, пес все сбивался на потроха и готов был превозносить их без конца. То и дело он тянулся к корзине — и, ничего не видя вокруг, только путался в ногах у Маринетты и один раз чуть не повалил ее.
— Послушайте, пес, — урезонивала его Дельфина, — полно мечтать о телячьих потрохах. Честное слово, я с радостью отдала бы их вам, да это попросту невозможно. Что скажут родители, если мы вернемся домой без них?
— Понятно, станут вас бранить…
— И нам придется сказать, что их съели вы; тогда они не пустят вас на ночлег и прогонят прочь.
— А может, и побьют, — вставила Маринетта…
— Вы правы, — в знак согласия кивнул пес, — не подумайте, будто я чревоугодник, я говорю о телячьих потрохах, потому что мне нравится беседовать с вами, а не затем, чтобы их заполучить. Потроха меня ничуть не интересуют. Спору нет, они восхитительны, но в них нет костей. Когда к столу подают телячьи потроха, хозяева наедаются вволю, а пес остается голодным.
Так, разговаривая, девочки и слепой пес дошли до дома. Первым их увидел кот. Он взъярился, выгнул спину дугой, шерсть у него встала дыбом — и пыль взметнулась по полу от удара хвостом. Кот побежал на кухню и сообщил родителям:
— Представляете, девочки привели с собой пса!
— Пса? — удивились родители. — Вот еще недоставало!
Они вышли во двор и убедились, что кот говорит правду.
— Что это за пес? — недовольно спросил отец. — Зачем вы привели его сюда?
— Он слепой, — отвечали дочки, — брел по дороге понуро, стукался головой обо все деревья подряд…
— И пусть его! Вам ведь не велено заводить разговоры с чужими.
Тут пес выступил вперед, поклонился и, обращаясь к родителям, с достоинством произнес:
— Похоже, в вашем доме не найдется места слепому псу. Что ж, не стану докучать хозяевам и пойду себе восвояси. А на прощанье позвольте заметить: какое счастье иметь столь рассудительных и послушных дочерей! Шел я дорогой, конечно, их не видя, и вдруг до меня донесся чудесный аромат телячьих потрохов. Со вчерашнего дня я ничего не ел, и мне очень хотелось их попробовать. Но сестры и близко не подпустили меня к корзинке. Знаете, что они сказали? «Телячьи потроха мы купили для родителей, а раз для родителей, значит, они не для пса». Вот что они сказали. Кто как, а я, стоит встретить таких благоразумных, послушных девочек, забываю о голоде и завидую их родителям…
Мать улыбнулась Дельфине с Маринеттой, да и отцу похвалы пса пришлись по душе.
— Не жалуемся, — ответил он, — дочки у нас хорошие. Я только хотел уберечь их от дурных знакомств, но вашему приходу весьма рад. Вас ждет миска супа, милости прошу на ночлег… Отчего же вы ослепли и отчего бродите по дорогам один-одинешенек?
Пес еще раз поведал, как взял себе беду хозяина, а тот вместо благодарности бросил его на произвол судьбы. Родители слушали внимательно, не скрывая волнения.
— Вы — лучший пес на свете! — воскликнул отец. — Увы, хозяин воспользовался вашей добротой. Но милосердие достойно награды, и я хочу вам помочь. Оставайтесь в доме. Я выстрою для вас отличную конуру, да и в супе нет недостатка, не говоря уже о костях. Вы много путешествовали на своем веку, и послушать рассказы о городах и весях, в которых вы побывали, нам будет полезно.
Девочки зарделись от удовольствия. Вся семья радовалась решению отца, растрогался и кот: шерсть у него на спине улеглась, он не шипел и поглядывал на пса приветливо, не то что раньше.
— Вот оно, счастье, — вздохнул пес. — Я не надеялся найти у людей радушный прием, особенно после того, как меня обманул хозяин.
— Ваш хозяин плохой человек, — сказал отец. — Злой, самовлюбленный и неблагодарный. Пускай обходит наш дом стороной, иначе неприятностей не оберется.
Пес покачал головой и печально произнес:
— Хозяин и так наказан. Не то чтобы его мучили угрызения совести из-за меня, нет. Но он трудиться не любит, а теперь он зрячий и должен сам зарабатывать на хлеб и наверняка жалеет о прекрасных днях, когда можно было бездельничать и жить милостыней. Признаюсь, меня тревожит его судьба, ведь он лентяй, каких поискать.
Кот фыркнул. Что за глупый пес, беспокоится о хозяине, который его бросил! Родители так прямо и сказали:
— Да, пес, видно, беда вас ничему не научила.
Пес смутился и приуныл. Но девочки обняли его за шею, и Маринетта крикнула, глядя коту в глаза:
— Просто он добрый! А ты, кот, лучше не фыркай, а сам попробуй быть добрым!
— И когда мы с тобой играем, — прибавила Дельфина, — не царапайся!
— Помнишь, вчера?
Коту стало стыдно. Он поплелся к дому, бормоча, что это несправедливо, ведь он царапается в шутку или вовсе нечаянно, и вообще неизвестно, кто из них добрее — он или пес.
Девочки очень полюбили пса. Собираясь за покупками, всегда звали его:
— Пойдешь с нами?
— Да, да, скорее несите ошейник!
Дельфина надевала псу ошейник, Маринетта бралась за веревку (или наоборот), и все трое отправлялись за покупками.
По дороге девочки описывали псу то, чего он не видел: вот пасется на лугу стадо коров, вот плывет по небу облако… Случалось, они путали что-нибудь, например, названия птиц, и пес переспрашивал:
— А какого цвета эти птицы?
— У самой большой спинка желтая, крылья черные, а хвост черный с желтым.
— Тогда это иволга. Слушайте, сейчас она запоет…
Иволга далеко не всегда была в настроении, но пес так хотел, чтобы девочки услышали ее пение, что запевал сам. Правда, у него получалась не песня иволги, а лай, и это было ужасно смешно — они даже останавливались, чтобы нахохотаться всласть.
А если на опушку выбегали лиса или заяц, тут уж пес, опустив голову и принюхавшись, говорил девочкам:
— Пахнет зайцем… Взгляните-ка во-он туда…
Смех не умолкал всю дорогу. Они придумали игру — кто быстрее допрыгает до ближайшего дерева, поджав ногу, — и каждый раз выигрывал пес, ведь он-то бежал на трех лапах.
— Нечестно, — доказывали девочки, — мы же прыгаем на одной ноге!
— Подумаешь, — отвечал пес. — С вашими ножищами это пара пустяков!
Коту не нравилось, что пса берут за покупками. Он с удовольствием полеживал бы целыми днями у приятеля между лапами да мурлыкал. Пока Дельфина с Маринеттой учились в школе уму-разуму, кот и пес ни на минуту не разлучались. В ненастные дни они сидели в конуре, болтали или просто дремали, прижавшись друг к другу. А в хорошую погоду псу никак не сиделось на месте.
— Эй, лежебока, вставай, — звал он, — побегаем, погуляем!
— Мур-р, мур-р… — сонно жмурился кот.
— Пойдем, пойдем! Будешь показывать мне дорогу.
— Мур-р, мур-р… — сонно жмурился кот — на самом деле он и не думал спать.
— Притворяешься? Я ведь знаю, ты не спишь. А, вот в чем дело… ну, иди!
Пес наклонялся, кот взбирался ему на спину, усаживался поудобнее, и они шли побродить по окрестностям.
— Прямо… — говорил кот. — Теперь налево… Ты не устал? Я могу спрыгнуть…
Пес уставал редко: ему совсем не тяжело было возить на себе кота. Гуляя по лугам и полям, они беседовали о домашних событиях, о сестрах, о родителях. Кот стал добрым, хотя ему случалось иногда царапнуть то Дельфину, то Маринетту. И он с неизменной заботой осведомлялся у пса, доволен ли тот своей жизнью, хорошо ли ел и спал.
— Тебе нравится у нас в доме, пес?
— О да! — вздыхал пес. — Жаловаться не приходится, все очень добры ко мне…
— Значит, да? А мне кажется, ты чего-то недоговариваешь.
— Нет, уверяю тебя! — возражал пес.
— Жалеешь хозяина?
— Нет, по правде говоря… сержусь на него… Я счастлив, меня окружают друзья, но все-таки приятнее своими собственными глазами глядеть на белый свет…
— Разумеется, — вздыхал и кот, — разумеется…
Прошло несколько дней, и девочки опять собрались за покупками. Услыхав, что они зовут с собой пса, кот разворчался: могли бы пойти и одни, им забава, а каково слепому псу брести по дороге. Девочки засмеялись, и Маринетта предложила коту присоединиться к ним, но тот, смерив ее взглядом, надменно отвечал:
— Мне ли, коту, ходить за покупками!
— Я думала, тебе будет приятно… — сказала Маринетта. — Ну, если хочешь, оставайся!
Дельфина пожалела насупившегося кота и нагнулась было его погладить, но тот царапнул ее — и сильно, до крови. Маринетта вспылила и бросилась на выручку к сестре — дернула обидчика за усы:
— В жизни не видела такого злюки!
— Ах, вот как? — не растерялся кот. — Получай по заслугам!
— Ай, — вскрикнула Маринетта, — он и меня царапнул!
— Да, царапнул, а еще скажу родителям, что ты меня таскала за усы, пусть ставят тебя в угол!
И кот опрометью кинулся бежать к дому. Пес не видел случившегося — и, слушая жалобы девочек, едва верил своим ушам.
— Какой ты противный, кот, я и не подозревал! Наверное, девочки правы, ты и в самом деле злюка. Мне очень, очень жаль… Пойдемте, пусть злится, а нам пора за покупками.
От стыда кот потерял дар речи и не успел попросить прощения. Пес уже издалека обернулся и повторил:
— Мне очень, очень жаль.
Кот стоял посреди двора и предавался мрачным раздумьям. Теперь он понимал, что вел себя плохо: не надо было царапаться.
Но самое печальное — пес не хочет с ним дружить и считает его злюкой. Огорченный кот забрался на чердак и просидел там целый день. «Я ведь добрый, — успокаивал себя кот, — и царапался так, для острастки. К тому же я раскаиваюсь, значит, я и вправду добрый. Но как доказать это псу?» Вечером, когда девочки вернулись домой, кот решил не напоминать о себе и остаться наверху. Выглянув из чердачного окошка, он заметил — пес ходит кругами по двору и принюхивается.
— Что-то я кота не слышу и не чую, — сказал сестрам пес. — Вы его не видели?
— Нет, — отвечала Маринетта, — и не хотим видеть. Злюка он, да и только!
— Правда, — вздохнул пес, — чистая правда, утром он вел себя из рук вон плохо.
Кот совсем приуныл. Высунуть бы голову в окошко и крикнуть: «Неправда! Я добрый!» Но он не посмел, к тому же пес вряд ли поверит… Ночью кот не сомкнул глаз, его терзали угрызения совести. Едва рассвело, он слез с чердака и с побитым видом — глаза заплаканные, усы жалко свисают книзу — поплелся к конуре. Присев рядышком, кот робко позвал:
— Пес, здравствуй… это я, кот…
— Здравствуй, здравствуй, — хмуро проворчал пес.
— Наверное, ты плохо спал ночью? Отчего ты грустишь?
— Нет, спал я хорошо… но каждое утро, стоит мне проснуться, я вспоминаю, что ничего не вижу, вот и грущу.
— Да-да! — встрепенулся кот. — Жалко мне тебя, пес. Отдай мне свою беду, возьму-ка я твою слепоту и помогу тебе, как ты помог хозяину.
От неожиданности и волнения пес не мог вымолвить ни слова, бедняга растрогался до слез.
— Кот, ты очень добрый… — залепетал он. — Не стоит… ты слишком добр…
Кот, слушая эти слова, просто таял от счастья. Он никогда не думал, что быть добрым так приятно.
— Что ж, — повторил он, — я забираю твою беду.
— Нет, нет, — упирался пес, — знаешь, мне стыдно…
Он отбивался, уверял, будто привык к своему горю, да и друзья не дают скучать. Но кот наседал:
— Тебе, пес, глаза нужны для дела. А мне они зачем? Сам посуди, ведь я ленив, дремлю себе на солнышке или у камелька. И глаза у меня все время закрыты. Я ослепну — и даже не замечу!
Он так настаивал, так просил пса уступить, что тот в конце концов сдался. Поменялись прямо в конуре, не откладывая. И пес тут же закричал на весь двор: