Сара копается в своем изделии и не обращает ни малейшего внимания на мои слова. Под сдвижными крышками обнаруживаются другие кнопки. Держа палец на подобии курка, она, прищурившись, нацеливает «пистолет» прямо мне в сердце.
— Это работает только в руках супергероев. Ну, или тех, у кого есть ДНК супергероев. Я хотела сделать так, чтобы прибор срабатывал только в твоих руках, реагируя на твой уникальный генетический код, но не успела.
Она нажимает на курок, и я подпрыгиваю, больно ударившись локтем о стену. Локоть болит, но ничего больше не происходит.
— Видишь? — спрашивает Сара. — Так плохие люди не смогут воспользоваться пистолетом, вырвав его у тебя из рук во время драки. Он будет совершенно бесполезен.
Чудесно. Бесполезный пистолет. Плюс мое бесполезное умение летать. Прекрасная картина, нечего сказать.
— Так для чего эта штука? Это что-то вроде самодельной лучевой пушки или как?
— У нее много разных настроек. Я позже объясню — пока тебе придется просто довериться мне.
— Хорошо, но я не могу пойти туда, — говорю я, пытаясь указать рукой в сторону салона — и снова пребольно ударяясь локтем, на этот раз об дверь. — Мы с ним знакомы, в смысле, возможно… Мне нужна маскировка.
Ухмыляясь, Сара лезет в рюкзак и начинает в нем копаться.
— Ты имеешь в виду что-нибудь в этом роде? — спрашивает она, извлекая элегантный супергеройский костюм. Он черный с вкраплениями темно-зеленого, а на груди — серебристая буква «X». Костюм годится как для суперзлодея, так и для героя, практикующего самосуд. К нему прилагается даже маска, что здорово, потому что тело, слава богу, мне скрывать от других ни к чему. Костюм сделан из эластичной ткани; сразу видно, что в нем можно будет пересчитать все мои ребра. Если уж надевать его, то лишь подложив предварительно подушечки, имитирующие мускулы там, где это нужно.
— Ты сама его сшила? — спрашиваю я, изумленно разглядывая костюм. Ладно, что уж там. Костюм мне нравится, да и имя, Ренегат Икс, тоже.
— Нет, заказала, — несколько пристыженно отвечает Сара, хотя это совершенно нормально — пойти в специализированную мастерскую, вместо того чтобы пытаться ваять такую сложную вещь самостоятельно.
В нашей школе имеется кружок, члены которого расхаживают в подобных костюмах, и Амалия даже в него вступила, но тут же покинула, решив, что попала в логово невыносимых снобов. На самом деле все было не так: оказалось, что все девочки в клубе тощие, как палки, а Амалия на их фоне — просто толстуха.
— Но, — добавляет Сара, — дизайн я придумала самостоятельно. А теперь скорее надевай его!
Снаружи доносится грохот разрывов и дебильный смех Джека — очевидно, сработало одно из его взрывных устройств. Он придает им форму пластиковых ключей. Похоже, он продвигается по ряду в нашу сторону. Надеюсь, он не захочет зайти в туалет.
У него, наверное, имеется большой пакет с нарисованным на нем знаком доллара, в который он заставляет пассажиров складывать бумажники и ювелирные украшения.
Я изумленно смотрю на Сару.
— Что? — спрашивает она.
Молча киваю в сторону двери. Для большей убедительности поднимаю обе руки и указываю пальцами на выход.
Сара от удивления даже рот раскрывает.
— Ты хочешь, чтобы я вышла? Туда, к этому террористу?
— Нет, ну, здесь даже дышать невозможно — как я смогу переодеться?
— Не знаю, — говорит Сара, задумчиво поглаживая подбородок, — но люди в таких местах даже сексом умудряются заниматься, так что, думаю, у нас все получится.
— Да никто здесь сексом не занимается! — запальчиво возражаю я, чувствуя, что лицо начинает гореть. И дело здесь не только в том, что я заперт в крохотном помещении с девушкой, заставляющей меня раздеться. — Это же миф, Сара. Ха-ха. Похоже, ты стала жертвой одной из… городских легенд.
— Никакая это не легенда. Не будь таким наивным, Дэмиен. Статистики, конечно, никто не ведет, но я думаю, такое случается сплошь и рядом.
— Ну, я не знаю никого, кто бы этим занимался, а ты? — спрашиваю я.
Да, и уж подавно я не знаю ни одного человека, зачатого в кабинке общественного туалета, потому что такого тоже не бывает. Нет… Решительно нет.
— Да ладно тебе, Дэмиен, — напоминает Сара. — У нас нет на это времени. Да и я, по правде говоря, уже видела все, что нужно. Ты не очень-то стеснялся, когда я разглядывала тебя сквозь рентгеновские очки. А тогда, кстати, день был совсем обычный!
То, что она говорит, вполне логично, не поспоришь. Да скромничать особенно некогда. Начинаю раздеваться. Делать это крайне тяжело, и не только потому, что мы в туалете вместе с Сарой. Все кругом такое грязное, что дотрагиваться даже до стен не то что руками, но просто одеждой ужасно противно. Куда ни ступи, под ногами хлюпает какая-то жижа, и я то и дело в нее вляпываюсь. Но там, за стенами туалета, остались невинные люди, которых взрывают ни за что ни про что, и приходится спешить. Если я буду переодеваться слишком долго, Джек всех перебьет и уйдет, и я не успею его остановить. Можно будет просто вернуться на места и ехать дальше, как будто ничего особенного не случилось. Впрочем, мне так не хочется оставаться в этом отвратительном туалете, что погонять меня ни к чему. Брр…
Раздеваясь, я передаю одежду Саре, а она кладет ее в рюкзак. Когда дело доходит до трусов, она закрывает глаза, что, с моей точки зрения, весьма мило с ее стороны. Впрочем, кто ее знает, может, она просто не хочет, чтобы я снова имел основания требовать с нее деньги на завтрак.
С костюмом, учитывая неудобство положения, мне удается справиться достаточно быстро. Покончив с туалетом, надеваю на лицо маску. Она сделана в виде шапочки с прорезями для глаз, снабженными тонированными зелеными стеклами, и закрывает не только лицо, но и волосы. Лучшей маскировки, равно как и защитных очков, желать не приходится. Хотя, конечно, очки, в которых я щеголял на вечеринке в честь дня рождения, были очень даже ничего. Если бы они были со мной, я бы их все равно надел.
Смотрю на себя в зеркало. Чертовски круто — до того момента, когда я поднимаю сделанный Сарой пистолет. Не могу понять, как я выгляжу с этой штукой в руке — крутым парнем или придурком в дешевом костюме.
— Ладно, — говорю я, — жди меня здесь.
Саре в принципе скрываться от Джека не нужно, но и показываться ему на глаза тоже ни к чему: тогда он не сможет узнать ее в будущем.
— Думаю, не стоит, — говорит Сара, стягивая свитер через голову. Под свитером обнаруживается такой же костюм, только черно-синий, а на груди нашита буква «тета».
— Я сшила костюм и для себя — объясняет она, — и имя придумала. Меня зовут Косинусом.
Сара достает из рюкзака синюю маску, надевает ее на лицо и водружает очки на глаза.
Держась за ручку, я, прищурившись, внимательно разглядываю ее.
— Ты же вроде говорила, что только собираешься придумать себе имя.
— Ну, вот и придумала, — говорит она, пожимая плечами.
— Да, но на костюме ты же его попросила вышить, — замечаю я, глядя на большой серебристый «X» у себя на груди. — Математика, значит? Следовательно, ты назвала меня в честь переменной величины?
Сара игнорирует мой вопрос. Распахнув дверь, она выталкивает меня в проход.
— Хватит болтать, — говорит она, — пора поймать этого негодяя.
* * *
Ловить негодяев — дело супергероев, если можно так выразиться. Мне ни к чему «ловить» Джека, нужно просто убрать его с дороги. Он неудачник и худший тип суперзлодея, но я не собираюсь передавать его полиции и зарабатывать таким образом имя. Я вообще не хочу, чтобы об этом кто-нибудь знал. Ни единая душа. Он захватил поезд, и из-за этого мы рискуем опоздать, а я хочу закончить нашу неспасательную операцию как можно скорее. Вот так — просто и незатейливо.
Стоя в проходе, я направляю сделанный Сарой пистолет на Джека Кукольного Мальчика. До сих пор не знаю, как этот пистолет действует, но больше у меня ничего нет.
— Стой на месте! — говорю я.
Пассажиры хором вздыхают от изумления, пригибаются и закрывают головы руками.
Джек, кажется, пытается изобразить ухмылку на лице. Выражение у него при этом такое, будто он только что отведал тухлого салата с морепродуктами. У меня возникает впечатление, что он вот-вот расплачется. Нервно помахивая начиненными взрывчаткой ключами, он свободной рукой поднимает вверх мешок с награбленным.
— Хочешь поиграть со мной? — спрашивает он, делая вид, что собирается бросить на пол все ключи сразу. Не думаю, чтобы он действительно собирался это сделать — шум будет неимоверный.
— Нет! — кричу я, приближаясь к нему. Я имел в виду, что играть с ним не намерен, а получилось, будто он напугал меня своими дурацкими ключами и я прошу его их не бросать. Нет, с ним все-таки крайне неприятно иметь дело.
— Попробуй, поймай меня! — визжит Джек, бросая в меня ключи.
— Ренегат! — кричит Сара. — Стреляй!
Я нажимаю дрожащим пальцем на курок, понимая, что, скорее всего, в результате этого действия ничего не произойдет. Опасаясь потерять зрение после взрыва, я зажмуриваюсь, но закрыть глаза совсем не позволяет любопытство. Надо же посмотреть, что будет. Пистолет, как я и ожидал, не стреляет. Он не производит никакого шума, вообще ничего. С таким же успехом я мог бы целиться в Джека из свистка, которым подзывают собак.
Полет летящих прямо в меня ключей ускоряется. Все пассажиры закрыли головы руками, и только мы, как два идиота, даже не удосуживаемся пригнуться. Они уже совсем рядом, и смерть близка, как вдруг ключи буквально приклеиваются к пистолету, который я продолжаю держать в руке. Я удивленно смотрю на них, дрожа всем телом. Джек поражен не меньше меня — у него глаза буквально вылезают из орбит. Очевидно, он думает о том, что очередной никому не известный супергерой снова посадит его в тюрьму.
Кинув мешок с добычей, Джек бросается наутек. Я преследую его, пробегая вагон за вагоном. Завидев нас, ничего не подозревающие пассажиры начинают визжать от страха. «Это ограбление!» — кричит кто-то. Да уж, спасибо. А то мне непонятно. Я снова нажимаю на курок, и в ту же секунду слышу, как бегущая по пятам Сара кричит: «Нет!», и хватает меня за руку. К сожалению, слишком поздно.
Все происходит, как в замедленном кино. Ключи, надежно прилепившиеся к пистолету, разлетаются в разные стороны. Схватив Сару, я бросаю ее на пол и прикрываю собственным телом. Слышно, как ключи, ударяясь о стены, взрываются, и на нас дождем сыплются осколки стекла и прочий мусор.
— Он хочет нас всех убить! — кричит Джек, указывая на меня пальцем.
Впрочем, похоже, от взрывов никто не пострадал. У некоторых пассажиров имеются ссадины и царапины, но разорванных напополам тел, истекающих кровью, что-то не видно. Люди перепачканы с ног до головы, и, вполне возможно, не у всех в штанах так же сухо, как до взрыва, однако все целы, и это хорошо. В некоторых креслах образовались сквозные отверстия, потолок весь изуродован, дети орут, но в целом ничего серьезного.
Когда мы с Сарой поднимаемся на ноги, все пялятся на меня так, будто сумасшедший здесь я, а не Джек. Неужели они не видят, что на нем костюм суперзлодея с изображением тех самых ключей, которые только что у них на глазах разлетелись по всему вагону? Хотя… Джек запахнул пальто и снова превратился в ничем не примечательного человечка средних лет. Теперь вообще не видно, что он одет в костюм суперзлодея. А я стою посреди прохода с пистолетом в руке и выгляжу настоящим бандитом. Только что стрелявшим, между прочим, во всех сразу.
Черт.
Я пытаюсь изобразить какой-то миролюбивый жест, но люди решают, что я снова собираюсь стрелять, и когда кто-то спрашивает, чего я от них хочу, я требую, чтобы поезд остановили.
10
Пришлось еще немного помахать пистолетом, прежде чем поезд остановился и мы смогли сойти. К сожалению, сойти пришлось в прямом смысле этого слова в никуда, но у нас с Сарой не было другого выбора, и дальше пришлось идти пешком. По дороге мы остановились, чтобы переодеться. Оставалось только надеяться, что этого будет достаточно, чтобы не привлекать внимание представителей закона, начавших уже, без сомнения, разыскивать нас. Мы же как-никак захватили поезд. Нам дали уйти, но это, подозреваю, произошло лишь потому, что у меня в руке было какое-то невиданное оружие, и весть о наших предполагаемых преступлениях наверняка уже успела распространиться по всей округе. Такое у меня предчувствие.
Спустя час мы с Сарой, усталые и вспотевшие, входим в какой-то богом забытый городишко. В целом я представляю, где он может находиться, но как попасть домой, вижу слабо, а уж как доехать до Вилмора, и вовсе не знаю.
Городишко совсем маленький. Раньше про такие места говорили, что в них «всего одна лошадь». Теперь другое время, и в городе, очевидно, вместо лошади всего одна машина. На ее боках красуется полицейская символика, и стоит она прямо посреди единственного в городе перекрестка. Видимо, думаю я, ее поставили здесь, чтобы водители, которых неведомый случай забросит в эту дыру, не забывали, что в пределах населенного пункта скоростной режим ограничен.
— Правда или расплата? — спрашивает меня Сара. Этой игрой мы пытаемся утешиться на протяжении последней четверти часа, и Сара, очевидно, очень ее любит, потому что вне зависимости от того, что я выбираю, она получает информацию, а я ее выдаю. Мне никогда раньше не приходилось сталкиваться с этой игрой, но я уже успел понять, что играть в нее нужно с тем, кого ты хочешь хорошенько достать. Сара объясняет, что девочки часто проводят за ней время, особенно когда собираются где-нибудь большой компанией. Теперь я буду с нетерпением ждать вечера вторника, когда Амалия соберет один из так называемых ночных девичников. Вот уж где зло-то. А я еще имел наглость считать злодеем себя. Впрочем, люди, ехавшие в поезде, тоже меня сочли таковым.
— Правда.
Сара вздыхает и задумчиво умолкает. Поскользнувшись на коме грязи, которой в изобилии покрыта дорога, она чуть не падает, но я вовремя подхватываю ее под руку. Хоть в чем-то удается быть героем, да.
— Назови самую большую неприятность в своей жизни, — говорит она.
— Я застал свою девушку целующейся с лучшим другом, — отвечаю я, наблюдая за тем, как Сара напрягается. — На моем дне рождения. В моей спальне. Мы с ней расстались, — добавляю я негромко, думая о том, какие мы с Кэт хорошие друзья и как это, в сущности, здорово. — Это было в прошлом году. Она как раз научилась превращаться в кого угодно…
— Превращаться? — переспрашивает Сара, подняв бровь и почесывая переносицу. — А она кто? Суперзлодейка?
— Ха-ха. Нет, — говорю я, потирая шею и жалея о том, что вообще заговорил на эту тему. — Я хотел сказать, что ей не нравилось быть самой собой. Хотя, кажется, ей просто хотелось побыть с кем-нибудь еще.
— Ты говоришь в прошедшем времени, — замечает Сара, и мне тут же начинает казаться, что я в комнате для допросов, а прямо в лицо мне светит яркая настольная лапа. — Ты сказал, что она хотела побыть с кем-нибудь еще. Это значит, что сейчас она этого больше не хочет.
Если бы в голосе Сары не было таких явственных прокурорских ноток, я бы подумал, что она помогает мне разобраться в отношениях с Кэт.
— Следовательно, она снова хочет быть с тобой.
— Ну… — неопределенно мычу я в ответ. Боже, как мне не хватает того старого доброго времени, окончившегося всего-то полминуты назад, когда я мог позволить себе невзначай спасти Сару от падения в грязь и чувствовать себя настоящим героем. И зачем я вообще об этом заговорил? Да, этой игрой и вправду можно прекрасно помучить человека, даже, я бы сказал, замучить. У нее отличный потенциал.
— Да, знаешь, теперь она понимает, что потеряла. Правда, уже слишком поздно.
На этом я решаю заткнуться, а Сара, видимо, в свою очередь, решает больше не задавать вопросов о моей личной жизни. Дальше она идет, поджав губы и погрузившись в раздумья. Так, в молчании, мы доходим до центра города, где стоит указатель, свидетельствующий о том, что до Вилмора еще двадцать миль. Это просто замечательно. Я устал до смерти, и к тому же уже смеркается. Да уж, нечего сказать, вернулись домой к обеду.