У меня нет ни малейшего желания к ним присоединяться. В воздухе летают пух и перья, а одна из комнатных собачек королевы заливается лаем…
Немного позже
Я снова корплю над своим дневником, потому что не в силах уснуть. И подушки у меня нет. Повсюду летает пух и хочется чихать.
Я все-таки приняла участие в баталии. А все потому, что в пылу сражения у меня прямо из рук выбили дневник, и по его странице растеклась безобразная жирная клякса. Мечтая отомстить и начисто забыв о Джоне, я схватила свою подушку и ринулась в бой. Но подушка за что-то зацепилась, и когда я резко ее рванула на себя, раздался треск. В комнате поднялась настоящая метель из белого пуха… Комнатные собачки с лаем и визгом стали гоняться за пушинками и громко чихать.
— Что, черт побери, здесь происходит? — раздался у нас за спиной пронзительный вопль.
Мы застыли на месте, а потом, как по команде, повернули головы к двери и в ужасе рухнули на колени. Королева! Ее Величество, одетая в ночную рубашку, не скрывала своего возмущения.
— О! Простите, простите, Ваше Величество! — залепетала Мери Шелтон.
— Простите! — трусливо промямлили мы.
— Между прочим, кое-кто пытался заснуть после трудного дня! — прорычала королева. — Я напишу вашим родителям и с позором отошлю всех по домам, если сию же минуту не воцарится полнейшая тишина!! Мне нужен отдых! Вам это понятно?!
— Да, Ваше Величество, — хором выдохнули мы.
Королева резко развернулась и направилась к двери. Но, встретившись со мной взглядом, чуть заметно кивнула.
— Грейс, сбегай-ка и принеси мне бокал вина. Что-то у меня желудок шалит, — вполне миролюбиво сказала она.
Я набросила на сорочку ночную рубашку и бросилась вниз по лестнице в маленькую кладовку. Быстро отыскав в буфете особый графин с вином, я поднялась в королевские апартаменты, где увидела леди Хелен, крепко спавшую на своей выдвижной кровати на колесиках: утром такую постель задвигали под господское ложе. Придворная дама обязана всегда быть у Ее Величества под рукой.
Было ясно, что королева отправила меня за вином специально. Она просто хотела со мной поговорить.
— Вот, пожалуйста, Ваше Величество, — сказала я, становясь на одно колено и протягивая ей бокал. — Мне так жаль…
— Тихо, тихо, дитя мое, — перебила меня она. — Я не сержусь. Подумаешь, бой подушками! Меня беспокоит
Поздним утром
Кругом дым коромыслом: все пакуют свои вещи. Лично у меня уже все готово, а поэтому можно спокойно заняться дневником.
Рано утром все облачились в костюмы для верховой езды. Перед отъездом королева решила совершить конную прогулку в компании графа и принца Свена, а также леди Хелен и других придворных дам.
Я проснулась затемно, поскольку спала очень тревожно, и тихо уложила свои пожитки. На сборы мне не потребовалось много времени: милая Элли мне во всем помогла.
Пока остальные суетились, выясняя друг у друга, куда подевалась баночка с румянами и кому принадлежит запачканная травой сорочка, мы выскользнули на улицу.
На подъездной дороге, что бежала вдоль луга, цепочкой выстроились экипажи и повозки шведов. На самом лугу царила суматоха: люди принца Свена сворачивали лагерь. Слуги складывали палатки, перетаскивали их под длинный навес, а потом грузили на подводы, любезно предоставленные принцу королевой.
Тяжеловозы переступали мохнатыми ногами и, уткнувшись мордами в торбы, мирно жевали свой завтрак.
Я услышала, как один из возниц говорит деревенским детишкам и собакам, прибежавшим поглазеть на пестрое зрелище:
— Эти тупоголовые чужеземцы даже погрузиться на подводы по-человечески не могут!
Мы с Элли, медленно бредя вдоль обоза и поглаживая теплые шеи и морды лошадей, возле яблони заметили стоявшего на руках Мазу. Вид у него был задумчивый.
— Мазу, ты вернулся! — обрадовалась я.
Мазу раскинул руки, сделал кувырок и ловко приземлился на ноги.
— Вернулся? Откуда? — спросил он, подходя к нам и недоуменно тараща глаза.
— Из сказки, где был Паком! Мы с тобой почти не виделись, — фыркнула Элли.
Мазу ухмыльнулся.
— Тогда я тоже рад, что вернулся, — признался он. — Было очень много работы. А еще я присматривал за цыганенком Питом. Он уже пошел на поправку.
Мы с Элли были очень рады этой новости. Все вместе мы отправились дальше, то и дело заглядывая внутрь повозок: интересно было, что за барахло притащил принц из Швеции, чтобы на чужбине чувствовать себя уютно.
Внезапно я заметила нечто странное. Среди подвод была одна до самого верха нагруженная свернутыми в рулоны коврами, ковриками, гобеленами и шпалерами. Ничего съедобного на ней не было, но почему-то именно ее со всех сторон обступила огромная свора собак, сбежавшихся, похоже, со всей округи. Животные тихо скулили и с интересом обнюхивали колеса. Один из псов встал на задние лапы и, опершись о край подводы, стал судорожно тыкаться носом в свернутые ковры…
— Мазу, подсади меня, — шепнула я другу и поспешила к подводе, пока на горизонте никого не наблюдалось, — возница сидел под деревом неподалеку, поглощая огромный кусок пирога. Лошадь тоже завтракала, уткнувшись мордой в торбу.
Сцепив пальцы в замок, Мазу ловко подсадил меня на подводу. Огромный пес решил последовать моему примеру, и Мазу едва успел его удержать, схватив за ошейник.
Над коврами и гобеленами витал какой-то странный запах. Я потянула за край ковра, тот неожиданно развернулся, и показалась человеческая нога. Холодная, застывшая… а рядом другая.
В глазах у меня помутилось. Я скользнула взглядом выше и увидела руку с ожогом. Джон… Не помня себя от ужаса, я прикоснулась к бледному запястью. Оно было холодным и безжизненным.
Кубарем скатившись с подводы, я, покачиваясь, отошла в сторону.
— Что, Грейс? Что случилось? — спросила Элли, беря меня за руки. — Ты такая бледная и вся трясешься!
«Нет, милочка, ты не Сара, не смей шлепаться в обморок!» — сердито приказала я самой себе. Сердито, потому что и вправду была очень зла. Еще сегодня ночью с Джоном все было в порядке, я сама видела, как он смеется, разговаривает, достает из палатки бутылку…
— Там т-труп! — помертвевшими губами выдавила я из себя. — Это Джон.
— О Господи! — воскликнула Элли. — Ты уверена?
Мазу в мгновение ока взобрался на подводу и приподнял край ковра. Он не побледнел, но, похоже, находка потрясла его до глубины души. Спустившись, он мрачно взглянул на Элли и кивнул головой.
— Я обязана доложить об этом королеве, — сказала я. — Но действовать надо осторожно. Если принц хоть что-то заподозрит, он просто оставит все здесь и немедленно покинет поместье.
— Но к его отъезду уже все готово, — заметила Элли. — Обоз скоро тронется. А принц и его свита уедут позже, после конной прогулки с королевой. Господа всегда так делают, потому что подводы движутся очень медленно.
— Нам нужно задержать их. И сообщить обо всем королеве, чтобы она приказала гвардейцам обыскать обоз, — сказал Мазу.
— Нет, — вставила я, — ничего не получится. Свен — принц суверенного государства. Королева не может просто так приказать обыскать его повозки и экипажи. Произойдет дипломатический скандал.
Мазу и Элли, уставившись на меня, молчали.
И тут меня осенило.
— Надо сделать так, чтобы подвода сильно накренилась, и тогда груз вывалится на землю, — торопливо объяснила я. — Отвлеките возницу, а я подкрадусь к подводе и выбью из колеса чеку.
— Отвлечь? Но ка-ак? — задумчиво протянула Элли.
— Я знаю как, — вставил Мазу. — Мы устроим потасовку!
И они удалились, шепотом обсуждая детали будущего представления. Вскоре на противоположной стороне дороги раздались возмущенные вопли.
Мазу весьма правдоподобно орал на Элли:
— Марушница[3] чертова! Стырила мой кошель! И не манышевайся[4] тут! — Я и не предполагала, что мой друг хорошо владеет воровским жаргоном!
— Ничего такого, врешь ты все! — визжала Элли. — Сам посеял где-то, а теперь на меня валит!
— Нет, признавайся, ты сперла! — верещал Мазу. — Тащи обратно!
— Да не перла я! — возмутилась Элли, замахиваясь на обидчика кулаком.
Друзья мои просто молодцы: Мазу свалился на спину, незаметно хлопками ладоней изображая звук пощечин и тумаков. Они с Элли вцепились друг в друга и затеяли самое настоящее сражение. Вскоре вокруг собрались возницы и принялись заключать пари на победителя.
Зажав в руке камень, я тихо подкралась к заднему колесу злополучной подводы и внимательно рассмотрела осевую чеку — такой стержень, который держит колесо. На одном его конце был надет специальный колпачок, который я сняла.
Крики и визг драчунов становились все громче и пронзительней. Похоже, они сцепились не на шутку!
От волнения у меня вспотели ладони. Я ударила камнем по чеке. Она не шелохнулась. Я стукнула еще раз, чека выскочила и упала на землю. Я подняла ее, а в ось вставила палочку, надеясь, что когда подвода тронется, колесо попадет на кочку или камень, палочка сломается, подвода накренится, и весь ее груз окажется на земле.
Выполнив задуманное, я с беззаботным видом побрела по дороге. Увидев это, Элли дала пинка Мазу и помчалась к замку. Тот с проклятиями бросился за ней. Я ускорила шаги, а потом побежала вслед за друзьями, которых обнаружила во дворе конюшни. Держась за животы, они корчились от смеха. Потасовка получилась что надо!
Для того чтобы разоблачить принца и заставить ответить его за свои преступления, был нужен настоящий спектакль. Нельзя было позволить ему спокойно отбыть на родину. Я долго думала, что предпринять, и решила, что это должно быть яркое и запоминающееся представление.
Когда Элли и Мазу пришли в себя, я попросила их помочь мне найти наряд дриады и маску, чтобы никто не смог меня узнать.
Перевоплотившись в лесную нимфу, возле дороги, по которой королева должна была возвращаться с прогулки, я отыскала прекрасный раскидистый развесистый каштан и с помощью Мазу ловко вскарабкалась на толстый сук: я здорово умею лазать по деревьям, правда, миссис Чемперноун, считает это неприличным.
Мазу и Элли спрятались в кустах, а я устроилась среди ветвей и приготовилась ждать.
Примерно минут через десять спустя до меня донесся конский топот. Вдали показалась кавалькада всадников. Впереди ехала королева, рядом с нею граф Лестер и принц Свен.
Неожиданно я разволновалась. Пробил мой час, пришло время действовать. Держась рукой за ветку, я встала на сук и громко крикнула:
— Остановитесь!
Всадники, решив, что их ждет новое развлечение, осадили своих коней. Мне показалось, что королева узнала мой голос. Нахмурившись, она натянула поводья и подняла голову.
Я судорожно сглотнула и начала свою речь:
Я на мгновение запнулась, потому что не так-то это просто подобрать рифму к слову «Елизавета».
И я начала излагать всю цепочку событий, раскрывавших преступные замыслы принца.
Я вещала из ветвей каштана, а слушателей охватывало все большее и большее волнение. Придворные дамы вскрикивали, приближенные графа Лестера громко ахали.
Эрик, секретарь шведского принца, переводил своему господину каждое произнесенное мною слово. Принц то бледнел, то краснел от ярости. Я искренне порадовалась, что здесь, на дереве, ему меня не достать.
В какой-то момент он решил съехать с дороги, но люди графа Лестера преградили ему путь.
— О, прекраснейшая из королеф, — обратился швед к Ее Величеству, но та движением руки заставила его умолкнуть.
Покрепче вцепившись в ветку, я сделала глубокий вздох и продолжила печальное повествование.
Когда я дошла до слов:
…принц резко пришпорил коня и пустил его вскачь, крикнув на ходу:
— Я не намерен фислушиват этот брет! Мы уезшаем. Фсего доброго, королефа Елисафета!
Окруженный своей свитой, принц подъехал к экипажам и подводам и приказал всем немедленно трогаться. Возницы взмахнули кнутами, лошади напряглись, колеса со скрипом завертелись. Одна подвода, вторая, третья…
Наконец та, где спрятан труп Джона.
Затаив дыхание, я следила за подводой. Ничего не происходило. Я занервничала. Может, возчик заметил неполадку и вставил новую чеку? Неужели я напрасно надрывалась, выжимая из себя стихотворные строки про «таящийся труп» и все остальное?
Вдруг колеса подводы попали в выбоину. Заднее левое сделало медленный оборот и соскочило с оси. Подвода закачалась, накренилась, и на дорогу вывалилась вся поклажа — ковры, гобелены, шпалеры… И среди них, изогнутое неестественным образом, безжизненное тело Джона!
Раздались сдавленные крики ужаса. Сопровождавшие обоз собаки остервенело залаяли, а в ногу трупа попытался вцепиться огромный пес. Наконец остолбеневший возница очнулся и, размахивая кнутом, разогнал свору.
Наступила гробовая тишина, которую нарушил лишь голос королевы.
— Ваша Милость, — произнесла она ледяным тоном, — что это?
Принц Свен пробурчал нечто нечленораздельное. Его секретарь Эрик не проронил ни слова. Внезапно он закрыл лицо руками и склонился к конской гриве.
— Так что, Ваша Милость?
Вперед выехала бледная от волнения леди Хелен, чтобы взять на себя роль переводчика.
Эрик слез с коня, приблизился к королеве и рухнул перед нею на колени. Привожу его собственные слова — для лучшего понимания без акцента.
— Ваше Величество, — сказал он. — Сдаюсь на вашу милость!
— В чем дело?
— Это Йохан… мой сводный брат, — с трудом выговорил швед, указывая на бездыханное тело. — Моя мать умерла от чумы. Отец женился на англичанке. Йохан прекрасно знал английский, лучше, чем я. Его Милость принц приказал ему отправиться в Англию и поступить на службу к графу Лестеру. А потом сделать то, о чем говорила эта девушка, — организовать несколько происшествий, чтобы напугать вас и настроить против графа Лестера.