Но как только королевой стала Елизавета, она приблизила к себе Роберта Дадли, и с тех пор они неразлучны. Участвуя в рыцарских турнирах, «милый Робин» всегда прикреплял к плечу ее перчатку или платочек — в знак особой милости Ее Величества, о чем ходило немало слухов.
Остальные вельможи были в ярости, ведь деда и отца «выскочки» Дадли казнили за организацию заговора против ее собственной старшей сестры!
Но Ее Величество мало что трогало, она была ослеплена любовью и верила, что, став свободным, Роберт Дадли будет принадлежать только ей. Новый брак Роберта был только делом времени — его супруга была тяжело больна и прикована к постели.
— Вскоре Эмми Робсарт умерла, — продолжила я. — Говорили, что она споткнулась и упала с лестницы, сломав себе шею.
— Споткнулась? — изумленно переспросила Мери. — Но она же была прикована к постели?!
— Вот именно, — заметила я. — Злые языки утверждали, что Дадли потерял терпение и сам избавился от Эмми, чтобы освободить место для Ее Величества. Из-за этих слухов королева стала его избегать — она не могла быть замешанной в скандале, да других вельмож нельзя было доводить до крайности — так и трон можно было потерять!
Я не стала посвящать Мери в прочие подробности. Но сама я прекрасно помню, как мама бережно прижимала к груди отчаянно рыдавшую королеву, а та, задыхаясь от горя, бормотала: «Нет, нет, он не мог этого сделать! Он не способен на такое… Господи, помоги нам! Маргарет, мы не сможем ничего доказать…»
— К сожалению, вы правы, Ваше Величество… — ответила тогда мама. А потом за мной пришла няня и отвела в сад собирать цветы.
Я взглянула на Мери.
— Мама больше никогда об этом не заговаривала. А сейчас ее больше нет, и мне некому задавать вопросы… Хотя подозреваю, что она недолюбливала Роберта, и терпела его только потому, что королева была от него без ума, не видя в нем никаких недостатков.
После разговоров о маме мне всегда становится грустно. Я очень по ней скучаю! Когда мама скончалась, выпив предназначенное королеве отравленное вино и этим спасла ей жизнь, Ее Величество не оставила меня в беде и взяла под свое крыло. Так я и стала, несмотря на свой юный возраст, королевской фрейлиной.
Я разговаривала с Мери, а сама посматривала на королеву и гарцевавшего рядом с нею графа Лестера. Он превосходный наездник и очень хорош собой: высокий, статный, широкоплечий. У него ярко-синие глаза и темные волосы. Но, Боже мой, как же он стар, на целый год старше королевы! И по-моему, начал полнеть. Кроме того, характер у него не сахар: граф очень вспыльчив, иногда даже жесток. Правда, в обществе королевы он меняется как по мановению волшебной палочки, становясь обаятельным и терпеливым, даже когда королева сердится и нарочито бьет его веером!
Иногда я думаю, а вдруг он и в самом деле злодейски убил свою жену… О, если бы
Через несколько минут
Черт возьми! Оратор затих, мы вздохнули с облегчением, но все это длилось лишь мгновение, — провозгласив тост во здравие королевы, хозяин дома вновь залился соловьем! И как только он умудрился столько выучить наизусть?!
По крайней мере, я узнала от Мери Шелтон нечто интересное.
— Что-то затевается, — тихо шепнула мне она с набитым пирогом ртом. — Ты знаешь, что королева пригласила в Кенилворт какого-то иностранного принца, нового претендента на свою руку? Я совершенно случайно услышала, как она обсуждала подробности их встречи с секретарем Тайного совета Сесилом. Бедный граф Лестер, он, должно быть, совершенно выбит из колеи! Принимать соперника в своем собственном поместье!
Я взглянула на графа, который в противоположном конце зала, опустившись на одно колено, протягивал королеве блюдо с ветчиной. Да, вид у него усталый и не очень-то счастливый!
—
Кенилворт, замок графа Лестера
День тот же, немного позже
Кенилворт — чудесное место! Никогда и нигде мне еще не было так весело! Я знаю, многие ненавидят графа Лестера, удивляясь, как королева может водить дружбу с таким человеком. Но надо отдать ему должное, граф — гениальный устроитель празднеств!
Я сижу в постели, которую нам выделили с Мери Шелтон, и вывожу строчку за строчкой. Новое перо пишет гладко, четко — старым бы так не получилось, — поэтому в дневнике пока нет ни одной кляксы.
Придворным дамам и фрейлинам Ее Величества предоставили в замке три комнаты. Убранство в них не новое, зато все стены украшены чудесными и страшно дорогими гобеленами, вытканными из золотых и серебряных нитей.
Придворные дамы заняли две комнаты, а фрейлин поместили в одну. Департамент движимого имущества запихнул в нее три кровати, на которых мы должны разместиться по двое, а Олуэн, Фрэн и вся остальная наша прислуга будут спать на полу, хотя и там места маловато.
Но нам еще повезло. Некоторым придворным джентльменам придется жить в палатках под открытым небом.
А теперь продолжаю описание нашего путешествия в Кенилворт. В дороге меня слегка подташнивало — наверное, за обедом я слишком много съела.
Процессия двигалась в своем обычном порядке. Когда до замка Кенилворт оставалось миль пять, граф Лестер почтительно поклонился королеве и сказал:
— Ваше Величество, позвольте ненадолго покинуть вас. Мне необходимо удостовериться в том, что все готово к Вашему прибытию.
Королева протянула ему для поцелуя руку, и граф в окружении своей свиты ускакал по направлению к замку. Должна признать, он был неотразим!
Мы двигались очень медленно, и Ее Величество, видимо, заскучав, призвала музыкантов, которые ехали в самом хвосте процессии. Всего несколько минут спустя они появились с инструментами в руках, тяжело дыша от быстрого бега.
Королева обронила несколько слов, и окрестности огласила чудесная музыка. Ехать стало веселее. Сначала музыканты услаждали наш слух мелодиями вольты и галлиарды, а потом, немного отдышавшись, исполнили несколько итальянских мадригалов.
Вскоре открылся дивный вид на поместье Кенилворт: на вершине холма расположился сказочный замок, а у его подножья сверкало водной гладью огромное озеро.
Дорога нырнула в густую рощу. Видно, тут давно не раздавался стук топора дровосека — под сенью деревьев было сумеречно и прохладно. Подняв голову, я обомлела от изумления: ветви деревьев были украшены лентами, бантами и маленькими цветными кулечками.
— Мери, смотри! — воскликнула я и, потянувшись за ярким свертком, чуть не грохнулась с лошади. Слава Богу, мистер Хелстон подхватил меня буквально на лету!
Внутри тканевого кулька оказалась засахаренная слива. Я обожаю сахар, самый вкусный из всех специй!
Мгновенно спрятав рукоделие, Мери с жадностью стала срывать с деревьев сладости. Ее примеру последовали все королевские фрейлины, кроме леди Джейн, которая презрительно фыркнула:
— Что вы, в самом деле! Можно подумать, никогда засахаренных фруктов не видели!
Неожиданно из густых зарослей полилась чудесная мелодия, и под переливы арф раздалось нежное, совершенно нечеловеческое пение.
Королевский кортеж остановился. Дамы и кавалеры принялись срывать с деревьев угощение, в том числе и леди Сара, которая попыталась завладеть пакетиком с «леденцами для поцелуев». Вдруг она взвизгнула и залилась истерическим смехом.
Я оглянулась. Из чащи выбежало полдюжины мужчин, в лохматых шевелюрах которых поблескивали маленькие золотые рожки. Одеты эти лесные фавны были только в панталоны с пришитыми к ним настоящими длинными хвостами.
Один из фавнов лихо бил в барабан, а остальные, снуя между лошадиными крупами, плясали и пели, возвещая о прибытии прекрасной Королевы Мая и ее свиты.
Твердой рукой остановив норовистого иноходца, королева выпрямилась в седле, поправила складки пышной юбки и, весело улыбнувшись, захлопала в ладоши в такт барабанному бою.
Закончив свой танец, фавны раскланялись. Самый рослый и красивый из них приблизился к королевской лошади и протянул Ее Величеству серебряный поднос с золотым кубком и большой кистью винограда.
Королева пригубила вино и деликатно отправила в рот пару ягод.
— Ах, какой сладкий! — воскликнула она.
Другой фавн взобрался на дерево и оттуда произнес здравицу в честь Королевы Мая, приветствуя Ее Величество и ее свиту в волшебных лесах Аркадии.
Когда я была совсем малышкой, мама часто брала меня на всякие представления, и я свято верила, что все происходящее в них — взаправду! Помню, как я кричала от страха при виде великанов и сказочных чудовищ, а королева весело смеялась. Мама успокаивала меня, объясняя, что все это понарошку, но я поверила ей только тогда, когда она привела меня к придворным акробатам и жонглерам, и я увидела, как те надевают свои яркие костюмы и забираются на высокие ходули. В тот день я впервые встретилась с акробатом Мазу, моим другом.
Неожиданно раздался топот копыт, и на лужайке появился рыцарь в серебряных доспехах. Резко осадив коня, он поднял его на дыбы, потом медленной рысью подъехал к королеве и изысканно поклонился.
Рыцарь поднял забрало своего ослепительно сверкавшего шлема… Это был граф Лестер! Должно быть, он мчался быстрее ветра, чтобы успеть переодеться в свой великолепный наряд.
— Я здесь, чтобы сопроводить вас в ваше летнее королевство, о самая справедливая, мудрая и прекрасная королева на свете! — торжественно произнес он.
Королева просияла — так вспыхивает от счастья леди Сара, получив стишок от очередного обожателя.
— А что, Его Высочество принц уже прибыл? — осведомилась она елейным голосом, не предвещавшим ничего хорошего: королева обожает мучить своих поклонников, особенно графа Лестера.
Граф слегка нахмурился.
— Конечно, нет, Ваше Величество, — ответил он как ни в чем не бывало. — Это было бы верхом неприличия — оказаться здесь до вашего прибытия. Он в полумиле отсюда, ожидает, когда Ваше Величество соблаговолит его принять.
Королева молча кивнула, фавны скрылись в чаще, и мы продолжили свой путь.
Вскоре кортеж прибыл в поместье Кенилворт, где все было вылизано и вычищено до блеска, а дома светились свежей побелкой. Ликующие селяне в абсолютно новой одежде выстроились вдоль дороги, приветствуя свою повелительницу. Думаю, их наряды только что вышли из-под иголок местных мастериц: уж больно одинаково все выглядели!
Мгновение спустя прямо из ниоткуда появились одетые дриадами и эльфами акробаты. Под веселые мелодии, которые исполняли скрытые в кустарнике музыканты, они танцевали, кружились и кувыркались. Впереди всех вился волчком и ходил колесом лучший акробат Королевской труппы мистера Уилла Соммерса, мой друг Мазу, одетый в украшенный блестками и бантиками костюм Пака[1].
Жители сказочной Аркадии бросали в нас «леденцами для поцелуев», конфетами и цукатами, которые мы, визжа и смеясь, ловили на лету.
Мазу залез на увитую цветами арку, и, зацепившись ногами за перекладину, повис вниз головой, осыпая проезжающих под ней засахаренным миндалем. Лишь королева не попала под сладкий ливень, зато остальные получили сполна. На меня, в этом я абсолютно уверена, Мазу высыпал сладостей в несколько раз больше, чем на остальных девушек! Поймав пару орешков, я швырнула их прямо ему в лицо. Довольно ухмыльнувшись, Мазу мгновенно куда-то испарился.
Поднявшись на холм, мы увидели справа недавно разбитый сад, а слева — огромную зеленую лужайку, на которой странные слуги ставили забавные сине-желтые шатры.
Придержав своего коня, Ее Величество осмотрелась по сторонам и лукаво улыбнулась.
— Кто это посмел разбить свой лагерь на вашем газоне, милорд? — спросила она, разыгрывая удивление.
Когда захочет, королева может быть очень вредной!
Естественно, она сразу поняла, чьи это люди суетятся на лужайке, потому что сама его пригласила! Никто не осмелится присоединиться к королеве во время ее летнего путешествия, если не получит на это ее личного приглашения!
Но граф Лестер давно привык к капризам Ее Величества. Широко улыбнувшись, он громко заявил:
— Понятия не имею, Ваше Величество! Какие-то жители севера попросили меня приютить их, и вне себя от радости от вашего визита в Кенилворт, я не смог им отказать!
Полная скрытого смысла беседа продолжилась, но я не стала к ней прислушиваться. Подъезжая к забавному лагерю, я чуть шею не вывернула, пытаясь понять, что здесь происходит.
Увидев королевский кортеж, несколько иноземных вельмож выстроились в ряд, чтобы приветствовать Ее Величество. Большинство из них были высокого роста, молоды, светловолосы и хороши собой.
Леди Сара и Кармина тут же принялись шушукаться, а леди Джейн придала своему лицу самое высокомерное выражение, словно только что не пялилась на иноземцев, как и остальные!
К королеве подъехала леди Хелен Снакенборг и, грациозно поклонившись, сказала:
— Ваше Величество, позвольте представить вам моих соплеменников, которые прибыли сюда в составе свиты Его Милости Свена, принца Швеции, — она указала на почтительно замерших в отдалении молодых людей.
Леди Хелен одна из моих любимых придворных дам Ее Величества. Когда-то она прибыла в Англию в составе свиты Ее Высочества шведской принцессы Сесилии и так понравилась королеве, что получила ее приглашение остаться при английском дворе.
Леди Хелен — самая спокойная и милая женщина на свете, у нее изумительно красивое лицо, белоснежная кожа и светлые пушистые волосы. И ей, одной из немногих, удается успокоить королеву, когда та впадает в ярость.
— Это шведы! — тихо сказала я Мери.
Молодые вельможи склонились перед королевой в почтительном поклоне. Потом один из них приблизился, опустился на одно колено и протянул Ее Величеству обернутый в тончайший шелк сверток.
— Фаше Фелишество, примите от Его Милости принса Свена этот тар в снак серьесности его намерений, — сказал он по-английски, но с сильным, похожим на немецкий, акцентом.
В отличие от других господ из Швеции, юноша был одет весьма просто и, судя по его скромному шерстяному дублету, являлся переводчиком или секретарем принца Свена. Он был высок ростом, широкоплеч и светловолос. Весь его облик дышал строгостью и мужественной силой.
Королева приказала мистеру Хэттону передать ей сверток, пожелав немедленно узнать, что же скрывается под изысканной тканью. Ее Величество обожает получать подарки. Тонкий шелк соскользнул — и в лучах солнца засверкал великолепный охотничий рог, инкрустированный золотом и рубинами. На его матовой поверхности была выгравирована сцена охоты.