– О неразумная, я хотела дать бессмертие твоему сыну, сделать его неуязвимым. Знай же, я Деметра, дающая силы и радость смертным и бессмертным!
Открыла Деметра Келею и Метанейре, кто она, и приняла свой обычный образ богини. Разлился божественный свет по покоям Келея. Богиня Деметра стояла величественная и прекрасная, золотистые волосы спадали на ее плечи, глаза горели божественной мудростью, от одежд ее лилось благоухание. Пали на колени пред ней Метанейра и ее муж. Богиня Деметра повелела выстроить храм в Элевсине, у источника Каллихоры, и осталась жить в нем. При этом храме Деметра сама учредила празднества.
Не покинула Деметру печаль по нежно любимой дочери, не забыла она и гнева своего на Зевса. По-прежнему бесплодна была земля. Все сильнее становился голод, так как на полях земледельцев не всходило ни единой травки. Напрасно тащили быки земледельца тяжелый плуг по пашне, бесплодна была их работа. Гибли целые племена. Вопли голодных неслись к небу, но не внимала им Деметра. Наконец перестали куриться на земле жертвы бессмертным богам. Гибель грозила всему живому. Не хотел гибели смертных великий тучегонитель, Зевс. Он послал к Деметре вестницу богов Ириду. Быстро примчалась она на своих златых крыльях в Элевсин к храму Деметры, звала ее, молила вернуться на светлый Олимп в сонм богов. Не вняла ее мольбам Деметра. Посылал и других богов великий Зевс к Деметре, но не хотела богиня вернуться на Олимп, прежде чем возвратит ей Аид ее дочь Персефону.
Послал тогда к своему мрачному брату, Аиду, великий Зевс быстрого, как мысль, аргоубийцу Гермеса. Спустился Гермес в полное ужасов царство Аида, предстал пред сидящим на золотом троне владыкой душ умерших и поведал ему волю Зевса.
Согласился Аид отпустить Персефону к матери, но, прежде чем покинула его Персефона, он дал ей проглотить зерно граната, символ супружеской жизни. Не могла теперь Персефона навсегда покинуть своего мужа. Взошла Персефона на златую колесницу мужа с Гермесом; помчались бессмертные кони Аида, никакие препятствия не были страшны им, и в мгновение ока достигли Элевсина.
Забыв все от радости, бросилась Деметра навстречу своей дочери и заключила ее в свои объятия. Снова была с ней ее возлюбленная дочь Персефона. Вернулась с ней на Олимп Деметра. Тогда решил великий Зевс, что две трети года будет жить с матерью Персефона, а на одну треть возвращаться к мужу своему, Аиду.
Вернула великая Деметра плодородие земле, и снова все зацвело, зазеленело. Нежной весенней листвой покрылись леса; запестрели цветы на изумрудной мураве лугов. Вскоре заколосились хлебородные нивы; зацвели и заблагоухали сады; засверкала на солнце зелень виноградников. Пробудилась вся природа. Ликовало и славило все живое великую богиню Деметру и дочь ее Персефону.
Но покидает каждый год свою мать Персефона. Тогда Деметра погружается снова в печаль и облекается в темные одежды. Горюет об ушедшей и вся природа. Желтеют листья на деревьях, и срывает их осенний ветер; отцветают цветы; нивы пустеют. Наступает зима. Спит природа, чтобы проснуться в радостном блеске весны тогда, когда опять вернется к своей матери из безрадостного царства Аида Персефона. Сыплет щедрой рукой великая богиня плодородия Деметра свои дары людям и благословляет труд земледельца богатым урожаем, когда возвращается к ней ее дочь.
Чтили греки великую богиню Деметру. Во всем древнем мире славился храм ее, основанный ею самой в Элевсине. Толпы народа собирались в Афины и в Элевсине, чтобы принять участие в празднествах в честь Деметры. Великие люди древнего мира стремились быть посвященными в полные таинственности элевсинские мистерии, так как блажен тот, кто принимал участие в этих таинствах. Не будет иметь посвященный после смерти одинаковую участь с непосвященными в полном мрака царстве Аида. Лучшая участь ждет посвященного, не страшны для него ужасы царства душ умерших.
Триптолем.Великая богиня Деметра, дающая плодородие земле, сама научила людей, как возделывать хлебородные нивы. Она дала юному сыну царя Элевсина, Триптолему, семена пшеницы, а он первый трижды вспахал плугом рарийское поле у Элевсина и бросил в темную землю семена. Богатый урожай дало поле, благословленное самой Деметрой. На чудесной колеснице, запряженной крылатыми змеями, облетел все страны по повелению Деметры Триптолем и всюду учил людей земледелию. Славили люди великую Деметру за ее дар людям, и курились ей в изобилии богатые жертвы.
Был Триптолем и в далекой Скифии у царя Линха. Его тоже научил он земледелию. Но гордый царь скифов захотел отнять у Триптолема славу учителя земледелия, он захотел присвоить себе эту славу. Решил Линх убить во время сна великого Триптолема. Не допустила Деметра совершиться злодеянию. Она покарала Линха за то, что он, нарушив обычай гостеприимства, поднял руку на ее избранника. Когда ночью прокрался Линх в покой, где мирно спал Триптолем, обратила Деметра царя скифов в дикую рысь в то самое мгновение, когда занес он над спящим кинжал. Скрылся в темных лесах обращенный в рысь Линх, а Триптолем покинул страну скифов, чтобы, переносясь из страны в страну на своей чудесной колеснице, учить людей великому дару Деметры – земледелию.
Эрисихтон.Не одного царя скифов Линха покарала благодатная богиня Деметра, – покарала она и царя Фессалии, Эрисихтона. Надменен и нечестив был Эрисихтон, никогда не чтил он богов жертвами. В своей нечестивости осмелился он дерзко оскорбить великую богиню Деметру. Он решил срубить в священной роще Деметры столетний дуб, высоко раскинувший свою могучую вершину над рощей. Дуб этот был жилищем дриады, любимицы самой Деметры. Но ничто не остановило Эрисихтона.
– Хотя бы это была не любимица Деметры, – воскликнул нечестивец, – а сама богиня, все же срублю я этот дуб!
Вырвал из рук слуги топор Эрисихтон и глубоко вонзил его в дерево. Тяжкий стон раздался внутри дуба, и хлынула кровь из его коры. Пораженные, стояли пред дубом слуги царя. Один из них осмелился остановить его, но разгневанный Эрисихтон убил слугу, воскликнув:
– Вот тебе награда за твое благочестие!
Срубил Эрисихтон столетний дуб. С шумом, подобным стону, упал дуб на землю, и умерла жившая в нем дриада.
Одевши темные одежды, пришли дриады священной рощи к богине Деметре и молили ее покарать Эрисихтона, убившего их дорогую подругу. Разгневалась Деметра. Она послала за богиней голода. Быстро помчалась посланная дриада на колеснице Деметры, запряженной крылатыми змеями, в Скифию к горам Кавказа и там нашла на бесплодной горе богиню голода, с впалыми глазами, бледную, с растрепанными волосами, с грубой кожей, обтягивавшей одни кости. Передала посланная волю Деметры богине голода, и та повиновалась велению Деметры.
Явилась богиня голода в дом Эрисихтона и вдохнула ему неутолимый голод, сжигавший все его внутренности. Чем больше ел Эрисихтон, тем сильнее становились муки голода. Все свое состояние истратил он на всевозможные яства. Как огонь уничтожает деревянное здание и, чем больше для него пищи, тем сильнее разгорается, так будили в Эрисихтоне неутолимый, мучительный голод богатые яства. Наконец ничего не осталось у Эрисихтона, лишь одна дочь. Чтобы добыть денег и насытиться, он продал свою дочь в рабство. Но дочь его получила от великого колебателя земли, бога Посейдона, дар принимать любой образ и каждый раз освобождалась от покупавших ее то под видом птицы, то коня, то коровы. Много раз продавал свою дочь Эрисихтон, но мало ему было денег, которые выручал он от этой продажи. Все сильнее и сильнее мучил его голод, все нестерпимее становились его страдания. Наконец Эрисихтон стал рвать зубами мясо со своих членов и погиб в ужасных мучениях. Он понес тяжкое наказание великой богини Деметры за свою нечестивость.
Ночь, Луна, Заря и Солнце
Медленно едет по небу в своей колеснице, запряженной черными конями, богиня Ночь-Никта. Своим темным покровом закрыла она землю. Тьма окутала все кругом. Вокруг колесницы богини Ночи толпятся звезды и льют свой неверный мерцающий свет – это юные сыновья богини Зари-Эос и Астрея. Много их, они усеяли все ночное темное небо. Вот как бы легкое зарево показалось на востоке. Разгорается оно все сильнее и сильнее. Это восходит на небо богиня Луна-Селена. Медленно везут ее колесницу по небу круторогие быки. Спокойно, величественно едет богиня Луна по небу в своей длинной белой одежде, с серпом луны на головном уборе. Она мирно светит на спящую землю, заливая все серебристым сиянием. Объехав небесный свод, спустится богиня Луна в глубокий грот горы Латма в Карии, там лежит погруженный в вечную дремоту прекрасный Эндимион. В этом гроте отдыхает от своего пути богиня Луна.
Все ближе утро. Богиня Луна спустилась уже давно с небосклона. Чуть посветлел восток. Вот ярко загорелся на востоке предвестник зари Эосфорос – утренняя звезда. Подул легкий ветерок. Все ярче разгорается восток. Вот открыла розоперстая богиня Заря-Эос ворота, из которых выезжает лучезарный бог Солнце-Гелиос. В ярко-шафранной одежде, на розовых крыльях вылетает богиня Заря на просветлевшее небо, залитое розовым светом. Льет богиня из золотого сосуда на землю росу, и роса усыпает траву, цветы и деревья сверкающими, как алмазы, каплями. Благоухает все на земле, всюду курятся ароматы. Проснувшаяся земля радостно приветствует восходящего бога Солнце-Гелиоса.
На четверке крылатых коней в золотой колеснице, которую выковал бог Гефест, выезжает на небо с берегов океана лучезарный бог. Верхи гор озаряют лучи восходящего солнца, и они высятся, как бы залитые огнем. Звезды бегут с небосклона при виде бога Солнца, одна за другой скрываются они в лоне темной ночи. Все выше подымается колесница Гелиоса. В лучезарном венце и в длинной сверкающей одежде едет он по небу и льет свои живительные лучи на землю, дает ей свет, тепло и жизнь.
Совершив свой дневной путь, спускается бог Солнце к священным водам Океана. Там ждет его золотой челн, в котором он плывет назад к востоку, в страну Солнца, где находится его чудесный дворец. Там отдыхает всю ночь бог Солнце, чтобы взойти в прежнем блеске на следующий день.
Фаэтон. Только раз нарушен был заведенный в мире порядок, и не взъезжал бог Солнце на небо, чтобы светить людям. Это случилось так. Был сын у Солнца-Гелиоса от Климены, дочери морской богини Фетиды, имя ему было Фаэтон. Однажды родственник Фаэтона, сын громовержца Зевса и Ио, Эпаф, насмехаясь над ним, сказал:
– Не верю я, что ты – сын лучезарного Гелиоса. Мать твоя говорит неправду. Ты – сын простого смертного.
Разгневался Фаэтон, краска стыда залила его лицо; он побежал к матери, бросился к ней на грудь и со слезами жаловался на оскорбление. Но мать его, простерши руки к лучезарному солнцу, воскликнула:
– О сын! Клянусь тебе Гелиосом, который нас видит и слышит, которого и ты сам сейчас видишь, что он – твой отец! Пусть лишит он меня своего света, если я говорю неправду. Пойди ты сам к нему, дворец его недалеко от нас. Он подтвердит тебе мои слова.
Тотчас отправился Фаэтон к своему отцу Гелиосу. Быстро достиг он дворца Гелиоса, сиявшего золотом, серебром и драгоценными камнями. Весь дворец как бы искрился всеми цветами радуги, так дивно украсил его сам бог Гефест. Вошел Фаэтон во дворец и увидал там сидящего в пурпурной одежде на троне Гелиоса. Но Фаэтон не мог приблизиться к лучезарному богу, его глаза не выносили сияния, исходящего от венца Гелиоса. Увидал бог Солнце вошедшего Фаэтона и спросил его:
– Что привело тебя ко мне во дворец, сын мой?
– О свет всего мира, о отец Гелиос! Только смею ли я называть тебя отцом? – воскликнул Фаэтон. – Дай мне доказательство того, что ты – мой отец. Уничтожь, молю тебя, мое сомненье!
Снял лучезарный венец Гелиос, подозвал к себе Фаэтона, обнял его и сказал:
– Да, ты – мой сын, правду сказала тебе мать твоя, Климена. А чтобы ты не сомневался более, проси у меня что хочешь, и я клянусь тебе водами священной реки Стикса, что исполню твою просьбу.
Едва сказал это Гелиос, как Фаэтон стал просить позволить ему поехать по небу, вместо самого Гелиоса, в его золотой колеснице. В ужас пришел лучезарный бог.
– Безумный, чего ты просишь! – воскликнул Гелиос. – О, если бы мог я нарушить мою клятву! Сын мой, не проси только этого! Ты слишком невозможного просишь, Фаэтон! Ведь это тебе не по силам! Ведь ты же смертный, а разве это дело смертного? Даже и бессмертные боги не в силах устоять на моей колеснице. Ею не может править сам великий Зевс-громовержец, а кто же могущественнее его! Подумай только: вначале дорога так крута, что даже мои крылатые кони едва взбираются по ней. Посредине она идет так высоко над землей, что даже мной овладевает страх, когда я смотрю вниз на расстилающиеся подо мной моря и земли. В конце же дорога так стремительно опускается к священным берегам Океана, что без моего опытного управления колесница стремглав полетит вниз и разобьется. Ты думаешь, может быть, встретить в пути много прекрасного? Нет, среди опасностей, ужасов и диких зверей идет путь. Узок он; если же ты уклонишься в сторону, то ждут тебя там рога грозного тельца, там грозят тебе лук кентавра, яростный лев, чудовищный скорпион и рак.[4] Много ужасов на пути по небу. Поверь же мне, я не хочу быть причиной твоей гибели! О, если бы ты мог взглядом твоим проникнуть мне в сердце и увидать, как я боюсь за тебя! Посмотри вокруг себя, взгляни на мир, как много в нем прекрасного! Проси что хочешь, я ни в чем не откажу тебе, только не проси ты этого. Ведь ты же просишь не награды, а страшного наказания!
Но Фаэтон ничего не хотел слушать; обвив руками шею Гелиоса, он просил исполнить его просьбу.
– Хорошо, я исполню твою просьбу. Не беспокойся, ведь я поклялся водами Стикса! Ты получишь, что просишь, но я думал, что ты разумнее.
Повел Гелиос Фаэтона туда, где стояла колесница. Залюбовался ею Фаэтон; она была вся золотая и сверкала разноцветными каменьями. Привели крылатых коней Гелиоса, накормленных амврозией и нектаром. Запрягли коней в колесницу. Розоперстая Эос открыла врата солнца. Гелиос натер лицо Фаэтону священной мазью, чтобы не опалило его пламя солнечных лучей, и возложил ему на голову сверкающий венец. Со вздохом, полным печали, дает Гелиос последние наставления Фаэтону:
– Сын мой, помни мои последние наставления, исполни их, если сможешь! Не гони лошадей, держи как можно тверже вожжи. Сами побегут мои кони. Трудно удерживать их. Дорогу же ты ясно увидишь по колеям, они идут через все небо. Не подымайся слишком высоко, чтобы не сжечь небо, но и низко не опускайся, не то спалишь ты всю землю. Не уклоняйся, помни, ни вправо, ни влево. Путь твой как раз посредине между змеей и жертвенником.[5] Все остальное я поручаю судьбе, на нее одну я надеюсь. Но пора, ночь покинула уже небо; уже взошла розоперстая Эос. Бери крепче вожжи. Но, может быть, ты изменишь свое решение? Ведь оно грозит тебе гибелью. О, дай мне самому светить земле! Не губи себя!
Но Фаэтон быстро вскочил на колесницу и схватил вожжи. Он радуется, ликует, благодарит отца своего Гелиоса и торопится в путь. Кони бьют копытами, пламя пышет у них из ноздрей, легко подхватывают они колесницу и сквозь туман быстро несутся вперед по крутой дороге на небо. Непривычно легка для коней колесница. Они мчатся по небу, оставляют обычный путь Гелиоса и несутся уже без дороги. А Фаэтон не знает, где же дорога, не в силах он править конями. Взглянул он с вершины неба на землю и побледнел от страха, так далеко под ним была она. Колени его задрожали, тьма заволокла его очи. Он уже жалеет, что упросил отца дать ему править его колесницей. Что ему делать? Уже много проехал он, но впереди еще длинный путь. Не может справиться с конями Фаэтон, он не знает их имен, а сдержать их вожжами нет у него силы. Кругом себя видит он страшных небесных зверей и пугается еще больше.
Есть место на небе, где раскинулся чудовищный, грозный скорпион, туда несут Фаэтона кони. Увидал несчастный юноша покрытого темным ядом скорпиона, грозящего ему своим смертоносным жалом, и, обезумев от страха, выпустил вожжи. Понеслись тогда кони, почуяв свободу. То взвиваются они к самым звездам, то, опустившись, несутся почти над самой землей. Сестра Гелиоса, богиня луны Селена, с изумлением глядит, как мчатся кони ее брата, без дороги, никем не управляемые, по небу. Пламя от близко опустившейся колесницы охватывает землю. Гибнут большие, богатые города, гибнут целые племена. Горят горы, покрытые лесом: двуглавый Парнас, тенистый Киферон, зеленый Геликон, горы Кавказа, Тмол, Ида, Пелион, Осса. Дым заволакивает все кругом; не видит Фаэтон в густом дыму, где он едет. Вода в реках и ручьях закипает. Нимфы плачут и прячутся в ужасе в глубоких гротах. Кипят Евфрат, Оронт, Алфей, Эврот и другие реки. От жара трескается земля, и луч солнца проникает в мрачное царство Аида. Моря начинают пересыхать, и страждут от зноя морские божества. Тогда поднялась великая богиня Гея-Земля и воскликнула громко: