- Ты хоть смотришь, что происходит на площадке или нет? постучала Татьяна ему пальцем по лбу. - Где сейчас прыгает Ларионов? Он уже, кажется, допрыгался...
- А вообще-то, где Ларионов? - спохватилась Елена. - Почему он не готовится к прыжкам?
- А его вообще нет на стадионе! - почесал затылок микрофоном Виктор.
- Как нет? Что это за безобразие?! Что это за премьерство: когда хочу - ухожу, когда хочу - прихожу!.. - распетушилась Елена.
К Елене подскочила Светлана Мухина и выпалила:
- Ларионова в милицию забрали - своими глазами видела! Его, Гуся и отца Ларионова!.. - перечислила она.
- Не может быть! - не поверила Елена.
- Своими глазами видела! - повторила Светлана. - Часа полтора назад.
- Что же ты молчала? - сказала Елена.
- Я боялась тебя расстроить.
- Боялась!.. Ну, Ларионов! Всё перевыполнил! Всё! Надо же его вызволять оттуда!.. Это же может сорвать всё наши "игры"! Взять на поруки, что ли?.. А за что их всех?..
Светлана пожала плечами.
К Гуляевой торопливо подошёл Босс.
- Где Ларионов? - спросил он Елену.
- И он ещё спрашивает, где Ларионов?.. Ларионов там, куда вы его устроили по знакомству...
- По знакомству с чем?.. - не понял Босс.
- По знакомству с кем?.. По знакомству с вами!.. - злорадно сказала Елена.
- Мы же с ним договорились!.. А куда я устроил его?
- На Петровку, 38...
Босс нервно закурил и осведомился у Надежды:
- А Гусь где?
- И Гусь там... - ответила она.
- Этого только не хватало! - забеспокоился Босс. - А вдруг расколется?.. - И он ринулся со двора на улицу, чуть не столкнувшись с Гиви Мебуке.
- Не стая воронов слеталась!.. - язвительно заметила Татьяна.
- Девочка, ты не знаешь, где Ларионов? - спросил Гиви Мухину.
Она неопределённо махнула рукой:
- Он там.
- Там?.. Где там?..
- В тюрьме... то есть ещё не в тюрьме, но где-то рядом с ней, в милиции... на Петровке...
Гиви, присвистнув, переглянулся с Татьяной и озабоченно сдвинул кепку с затылка на нос.
Среди болельщиков и судей бродила Валентина Сергеевна, тоже разыскивая Ларионова.
- Здравствуйте, олимпийские тигры, - сказала она. - А где ваш главный тигр Ларионов?
- Все интересуются Ларионовым! Все!.. Даже милиция, - пробормотала Елена и поспешно ответила: - Ларионов, Валентина Сергеевна, он, понимаете ли, занят...
- И как долго он будет занят?
- От некоторого времени до... пятнадцати суток, - намекнула Светлана. - Если всё кончится сравнительно хорошо!
- А где же он всё-таки? - взглянула на часы Валентина Сергеевна.
- Если бы знать... - сказала Лена.
Во двор вбежали весёлые и оживлённые Вениамин и Гусь. Ларионов чуть прихрамывал и морщился от боли.
- А вот и мы! - воскликнул Гусь.
- Извините, задержали в милиции... - потрогал колено Вениамин и спросил Гуся: - На сертификаты, думаешь?
Гусь скептически сдвинул брови:
- На сертификаты?! Тут поднимай выше, тут пахнет, как при Иване Грозном, - Валютой Скуратовым!
- При Иване Грозном пахло не Валютой Скуратовым, а Малютой, невольно рассмеялся Вениамин.
- Это неважно... Важен результат... в смысле... - Гусь потер большим пальцем о средний, - пети-мети...
- Сертификаты!.. Ах, валюта... Ах, слова-то какие!.. раскудахталась Светлана.
- А что это вас там задержало, в милиции? - пронзительно спросила Елена.
- Да так... дела, - уклончиво ответил Гусь.
- Уголовные, да? - тут же встряла Светлана.
- Господи, что это с вами? - Надежда первая заметила то, что никто сгоряча не заметил.
- А что такое? - сказал Гусь.
Тут же и Татьяна увидела:
- У вас же у обоих фонари под глазом?!
- А... это по Блоку: аптека... улица... фонарь... - вновь рассмеялся Вениамин.
- Это чтоб ночью прыгать было виднее, - подсказал Тарас.
Гиви нацелился в Ларионова объективом кинокамеры.
- Да, с такими нервами и вправду можно стать чемпионом мира по любому виду спорта: и в милиции, и из милиции со спокойным выражением лица. Между прочим, а куда в это время смотрели лица друзей, лица судей и прочие лица?
Он навёл кинокамеру и на Гуляеву с Фокиной. Они отвернулись. Ларионов стянул с себя тренировочный костюм. Достал из сумки "спортивки" и начал их сгибать и разгибать, сев на траву.
Валентина Сергеевна так ничего и не поняла: что же произошло?! Но дело есть дело, ей некогда было выяснять подробности происшедшего.
- По просьбе режиссёра приглашаю вас... - деловито начала она, обращаясь к Ларионову.
- Нет, Валентина Сергеевна, я в вашем фильме сниматься не буду, - отрицательно покачал он головой.
- Но почему? Все так мечтают в вашем возрасте сняться в фильме, и пробы у вас просто замечательные!
Она достала из портфеля несколько фотографий Ларионова: вот он улыбается, разговаривает с очень красивой девушкой, прыгает через планку и т.д. и т.п.
- Пробы, конечно, неплохие, - мельком взглянул на снимки Вениамин. - Сценарий неважный.
- Неважный? - оскорбилась Валентина Сергеевна.
- Потому, что он глупый, опять, как некто зазнался и как исправился. Сколько можно об этом. Я вообще не видел умного фильма о спорте. Смотришь кино, и такое впечатление, что спортом одни дураки занимаются. И потом, почему спортивная комедия? В спорте, по-моему, ничего смешного нет. Спорт - это, по-моему, драма, вечная драма!..
Валентина Сергеевна протянула Ларионову руку, помогая встать, и так за руку отвела его в сторону, точно маленького.
- Ты говоришь, сколько можно о том, как зазнался спортсмен? А ты знаешь, что про тебя ребята говорят? - негромко сказала она.
- Что?
- Как раз то, что ты уже зазнался, что ты и режим нарушать начал, и с подозрительными личностями якшаешься... и... Много что о тебе говорят.
Но её слова никак не подействовали на Ларионова.
- Ну, это как смотреть на всё, что обо мне говорят. Знаете, есть такое выражение: угол зрения... это, когда у человека зрение сужается в угол. А должно быть наоборот... и потом, я где-то читал, что беда людей в том, что они судят о людях по поступкам, а не по мотивам поступков. Вы меня извините, конечно, что я у вас отнял столько времени.
Он вернулся к скамейке, достал из сумки сценарий и вернул его Валентине Сергеевне.
- Ничего, может, ещё надумаешь...
У Валентины Сергеевны был богатый опыт работы в кино. Она считала, что он просто пижонит перед товарищами и не сегодня-завтра прибежит на киностудию и станет упрашивать: "Возьмите меня, пожалуйста! Я тогда неудачно пошутил!" Примерно так он скажет, надеялась она, или нечто в этом роде.
- Ларионов, после Цветкова прыгаешь ты, - предупредила Елена.
- Я только расслаблюсь по системе йогов... Ногу сильно потянуло...
Помассировав колено, он присел на пьедестал и замер.
- Никаких расслаблений! - заявила Лена. - Никаких йогов!.. Прыгает Цветков. Приготовиться Ларионову! Почему Ларионов не готовится к прыжку?
- А он заснул, - во все глаза глядела Светлана на спящего Ларионова.
- Как заснул?.. В такую минуту?!
- Знаешь, если начнёшь нарушать ре... - начал Вадим.
- ...жим... - привычно подхватила Светлана.
- И трени... - продолжал Вадим.
- ...ровки... - закончила Светлана.
- Конечно, будешь спать, если три свидания будешь назначать сразу! И ногу потянешь на три свидания бегать! - сказала Надежда со знанием дела.
- Вот это нервы! - позавидовал Вениамину Тарас.
- Совести у него нет! - устала возмущаться Елена.
- Вот это кадр! - навёл на Ларионова кинокамеру Гиви.
- Просто Ларионов умеет, как никто, расслабляться, вот и весь секрет, - спокойно ответила Татьяна.
А Гиви снимал себе и снимал Ларионова.
- Картина будет называться... "Олимпийское спокойствие"...
На что Татьяна сказала:
- Документальный сатирический снимаете? Или сами являетесь участником фильма под названием "Допрыгался"? Учтите, что все сценаристы и участники фильма привлечены будут к ответственности.
- Слушай, девочка! - заметил ей Гиви. - Как в тебе, такой маленькой, помещается такой большой язык? Я снимаю фильм "Прыжок в известность".
- Известность тоже бывает всякая, - не осталась Татьяна в долгу.
- Обрати внимание, где лежит у чемпиона голова, - показал Геннадий Сидякину.
- Где? На возвышении.
- "На возвышении"... Не на возвышении, а на первом месте... а ноги на третьем... Символика!
Валентина Сергеевна взяла лежащую на скамейке "мемориальную доску" и прочитала вслух:
- "Во дворе этого дома прыгал, и тренировался, и побеждал всех в юности чемпион мира по прыжкам в высоту Вениамин Ларионов!"
- А почему и мне с вами не попрыгать, пока чемпион спит? - вдруг сказал Гиви, положив на скамейку кинокамеру. - В конце концов, нам, людям объективным, сила нужнее нужного. Держать в руках камеру - это вам не вечную ручку!..
Он снял с себя куртку, джинсы и убежал на спортплощадку, в сектор для прыжков.
- Игры продолжаются! - тихо сказала Елена. - Прошу не расслабляться! Пока Ларионов спит, пусть отпрыгают свою норму Цветков, Сидякин и Масюков! Или нет... пока Ларионов спит и пока у него нога болит... Вадим, попробуй наверстать упущенное. Сегодня Ларионов хороших результатов не покажет.
Гуляева, Фокина и Масюков ушли на спортплощадку.
Леонид, оставшийся один, задумчиво произнёс с видом Гамлета:
- Игра ума, игра чувства, спортивная игра, игра на скрипке... Может, всё в жизни игра?.. И просто одни играют честно и талантливо, а другие жульничают и бездарничают... Ах, вы наше Сиятельство Медалей и Улыбок!.. Ах, вы наше Страдательство Падений и Ошибок! - И вдруг деловито сказал в пространство: - Вот завалю все наши олимпийские игры гениальными стихами! Вита ещё пожалеет, кого потеряла!.. Читайте, завидуйте!..
Перед спортплощадкой Масюков приотстал от Надежды с Еленой, вынул из сумки толстые стельки и засунул их в шиповки.
Гусь насмешливо наблюдал за ним:
- По-моему, одни стельки у тебя уже есть?
- Иди ты! - И Масюков убежал.
- Эй, ты! Стельки не потеряй! Стелька Разин!
Масюков стремительно мчался по дорожке.
Голос диктора Виктора вновь заполнил двор:
- Как сказал бы Пушкин: "И вдруг прыжок! И вдруг летит! Летит, как пух от уст Эола!.." Со двора доносится шум, свист, крики: "Чепчик! Мазила!" У Цветкова есть ещё двести попыток. А сейчас свой девяносто девятый прыжок сделает Вадим Масюков.
Увидев Гиви, Масюков остановился.
- Ну как, присмотрелся ко мне? - гордо развернул плечи Вадим.
- Присмотрелся. - Гиви после неудачного прыжка повторить попытку раздумал и теперь одевался, спеша выступить в более удачной и привычной роли - кинооператора.
- Как к Терешковой, присмотрелся? - приставал Вадим.
- Как к Терешковой.
- Теперь плёнки у тебя на меня хватает?
- Теперь плёнки у меня на тебя хватает, теперь у тебя не хватает... - Гиви водрузил на плечо киноаппарат.
- Чего у меня не хватает? - почуял Вадим что-то неладное.
- Сходства с Терешковой у тебя не хватает.
- Смотри, пожалеешь! - сказал ему вслед Вадим. Обернулся... Перед ним стояли Лена и Надежда.
- Главное - помни про стрелки: на часах без пяти шесть!.. Так и ноги!.. Маленькая стрелка - толчковая нога, большая стрелка маховая... тихо и гипнотически внушительно бубнила Лена. - Масюков, на тебя смотрят все ребята... и даже взрослые из окон. И твой папа смотрит... И твоя мама... Ну, перепрыгни ты этого Ларионова!.. Ну, что тебе стоит!
- Слушай, Гуляева, что он тебе, шина, что ли, что ты его всё накачиваешь? - усмехнулся Тарас Сидякин.
Но Лена пропустила его слова мимо ушей:
- Сейчас ставить рекорд только за счёт одарённости и силы становится всё труднее. Скорость, техника атаки на базе развитых специальных средств!..
- Да не мешай человеку прыгать! - вмешался Тарас.
- Главный судья соревнований не может мешать! - заявила Гуляева.
- Может! Ещё как может! - уверенно сказал Тарас.
Вадим побежал к сектору для прыжков. Елена Прекрасная, в скобках наставница, продолжала бежать рядом с Масюковым, продолжая наставлять изо всех сил своих убедительных слов, внушая Масюкову: "Физические возможности человека ещё не раскрыты полностью, рекорды обновляются, а главное - это вера в себя... " Тарасу показалось, что с этими словами Гуляева оторвалась перед самой планкой вместе с Масюковым от земли и, взлетев гораздо выше Масюкова над планкой и в воздухе, продолжала с высоты своего тренерского положения давать Масюкову свои драгоценные тренерские советы: "Когда-то знаменитый негр Джесси Оуэнс подбежал к маме и сказал: "Мама, я буду чемпионом!" И ребята и я верим, что Масюков, а не этот зазнавшийся Ларионов, тоже когда нибудь подбежит к своей маме и скажет: "Мама, я буду чемпионом!"
Впрочем, оставим всю эту картину не совсем художественного воображения на совести этого подводного художника Тараса Сидякина, мало ли что может вообразить его бурная фантазия...
Глава 7
ЗДЕСЬ ПРЫГАЛ И ДОПРЫГАЛСЯ...
Позволим себе небольшое отступление, дорогой читатель. Об этом "безумном мире" одного двора можно рассказывать по-разному: как говорится, впрямую, вкривую, опосредованно... И даже со стороны! Со стороны тех, кто сидит то, что мы не видим. Показывая видимое, мы показываем то, что мы видим. А слыша то, что видят другие, мы видим то же самое глазами других. Не правда ли? - как говорят англичане, великие субъективисты, подразумевая тем самым, что не в одной только правде дело.
...- Вот Масюков разбегается... - сказал диктор Виктор. - Рядом с ним на этот раз молча бежит его тренер Гуляева. Что?.. Что-то помешало ему сделать прыжок. Он возвращается обратно... Очевидно, не рассчитал шаги... Снова разбегается!.. Толчок!.. Прыжок... Мимо!.. Не взята высота! - сказал диктор.
- Не взял! Не взял!.. - И Елена тихо запела: "Ах вы наше Сиятельство и кубков, и медалей, с победой привезённые нами издали из дали!.."
Вита с любопытством смотрела на незнакомую девчонку со скромной причёской и очень простенько одетую. Лицом она напоминала Стеллку, с которой стёрли косметику и переодели со вкусом.
- А вам чего ещё здесь надо? - сказала Вита.
- Не чего, а кого. Ларионова надо.
- Его сейчас нельзя отвлекать. Он спит, - предупредила Вита.
- Это вам его нельзя отвлекать.
- Минуточку, ваше лицо мне очень знакомо. По-моему, я вас здесь уже видела? Вы не Стеллка?
- Это вы мою близнецовую сестру видели, она у нас действительно Стеллка, а я Степанида, меня зовут Тихая пристань, - хорошо улыбнулась девочка.
- Пристань?.. Это уж не от слова ли "приставать" к чужим мальчикам! - всполошилась Вита.
- Нет, это от слова, что ко мне чужие мальчики охотно пристают. - И Степанида ушла с независимым видом, рассматривая фанерные "статуи".
Вениамин мгновенно проснулся:
- Всё! Я готов!
Он вскочил и тут же присел.
- Ой!.. Гена, - попросил он, - помассируй, я ногу потянул...
Цветков начал массировать Ларионову ногу со словами: "Для хорошего человека и рубля не жалко".
Все с криком окружили Ларионова. Гусь растопырил руки:
- Тихо! Тихо! Не все сразу! Не все! Не делайте хора! Когда отдохнет, чемпион ответит на все вопросы и только в порядке живой очереди. Прошу тихо-тихо установить очередь.
К Ларионову, держа под мышкой мемориальную доску, быстро подошла Цветкова:
- Веня, хочешь, я дам тебе что-то почитать?
- Хочу, - согласился Вениамин.
- Читай!
Вениамин взял доску:
- "В этом дворе прыгал и допрыгался..." А кто допрыгался-то? Тут у тебя фамилии нет, - сказал он Тане.
- А кто допрыгается, я того фамилию здесь и напишу, - она забрала мемориальную доску.
- Таня! А почему мемориальная доска пишется обязательно в прошедшем времени: "Здесь жил и работал... поэт такой-то?" Будь моя воля, я бы писал: "Здесь живёт и работает замечательный писатель... или поэт... или спортсмен... или просто хороший человек..." посоветовал ей Вениамин.