Олег Савельев. Начиная с 1993 года каждый нечетный месяц мы проводим опросы. Первый вопрос такой: есть ли у вас личный мобильный телефон? (Я привожу данные за январь 2008 года, общероссийский опрос, участвовало 2000 человек, погрешность не превышает 3 %.) 71 % имеет мобильный сотовый телефон. Годом ранее таких было 58 %, а в 2001-м – всего 2 %.
Есть ли в вашей семье домашний компьютер? На январь этого года 28 % ответили, что есть. В прошлом году было 20 %, а в 2001 – 4 %.
Следующий вопрос: пользуетесь ли вы лично персональным компьютером дома, на работе, в любых других местах, если да, то как часто? За январь этого года 25 % – ежедневно, несколько раз в неделю; 6 % – один раз в неделю; 2 % – два-три раза в месяц, и 1 % – примерно раз в месяц. Никогда не пользуюсь – 64 %. То есть персональным компьютером в настоящее время пользуется примерно треть россиян.
Следующий вопрос: пользуетесь ли вы сетью интернет (не считая электронную почту), дома, на работе, в других местах? Ежедневно, несколько раз в неделю – 12 %, примерно один раз в неделю – 6 %, два-три раза в месяц – 4 %, примерно один раз в месяц – 1 %. Никогда не пользуюсь – 75 %, то есть четверть россиян пользуется сетью интернет.
Пользуетесь ли вы электронной почтой на работе, дома и в других местах? Как часто? 9 % – ежедневно, несколько раз в неделю, 5 % – один раз в неделю, 2 % – два-три раза в месяц и 2 % – примерно один раз в месяц. Никогда не пользуюсь – 80 %. То есть получается, что лишь каждый пятый россиянин регулярно пользуется электронной почтой.
Но это цифры общие, «средняя температура по больнице», а если брать отдельные группы населения по разным социально-демографическим срезам, расхождение колоссальное. Больше всего пользуются компьютером, интернетом, электронной почтой студенты, учащиеся, руководители среднего и высшего звена, специалисты, жители Москвы и Петербурга. Здесь цифры в несколько раз выше, чем по стране. Меньше всего, естественно, пенсионеры по возрасту и, к сожалению, почти столько же – пенсионеры по инвалидности.
Антон Носик (скептически, хоть и с уважением, комментирует услышанное). Процесс, который фиксирует представленная нам социометрия, на мой взгляд, уже два года как потерял всякую актуальность. Наблюдения за ним, конечно, – продуктивное занятие, как наблюдение за восходом и заходом солнца, но все-таки он пришел к своему определенному логическому завершению, и для того, чтобы он качественно возобновился, нужно существенно поменять страну. А ее смена не входит в методику социологических опросов.
Я думаю, что не открою никакой Америки, если скажу, что в отличие от упомянутой Америки, в России различные социальные слои не встречаются в этой жизни никогда, и одни не имеют даже отдаленного представления о том, как живут другие. В течение многих лет медиаметрия для нужд рекламодателей делалась на основе выборки из 55 миллионов жителей – напомню, в стране живет около 142 миллионов человек. Куда делись почти 90 миллионов? Дело в том, что компании, проводившие опросы (например КОМКОН, один из лидеров этого рынка) учитывали только города с населением более 100 тысяч человек. А это как раз те самые 55 миллионов. Все остальные не настолько интересуют рекламодателей, чтобы платить за исследование. Газеты туда не доставляются, радиосигнал модных станций не доходит, есть только федеральный эфир и мексиканские сериалы, которые на него нанизаны, как на шампур. Поэтому любой коммерции, даже, не побоюсь этого слова, лапше Доширак, совершенно не интересно, что о ней думают в деревнях и селах.
Так вот, если мы согласимся, что у нас 55 млн. человек живет в населенных пунктах, которые мы описываем по формуле «100 тысяч плюс», и это люди, с которыми мы имеем шанс в этой жизни встретиться, а остальные 90 млн. – это люди, которые с тем же успехом могли бы жить в ЮАР или в южных провинциях Китая, хотя они с нами живут в одной стране, тут все цифры, получаемые по охвату, начинают выглядеть иначе.
Мы сейчас находимся в городе, который называется Москва, тут 5,5 млн подключенных к интернету. То есть уровень покрытия равен среднеевропейскому, таким обществам, как Германия, Швеция, Франция – там примерно такой же уровень вовлеченности, как в Москве. Понятно, что если к этой Москве приплюсовать тайгу, тундру, Чукотку и вывести среднее, то процент упадет. Но фокус заключается в том, что Москва никогда не плюсуется с тайгой, тундрой и Чукоткой.
Я констатирую эти демографические обстоятельства совершенно безоценочно. Я просто рассчитываю на то, что все присутствующие знают, что есть страны, совершенно по-другому устроенные. Как, например, страна Америка, в которой прилагаются огромные усилия для того чтобы стереть любые грани между провинцией и столицей. Америка, в которой нет понятия столицы и в которой компьютерный журнал с аудиторией в десятки миллионов человек от Австралии до Аляски может совершенно спокойно выходить в городе Боулдер, штат Колорадо. Боулдер в переводе с английского означает «бульник» (булыжник). Где этот город Боулдер находится, совершенно необязательно знать. Главное, что там есть специалисты в сфере полиграфии и журналисты. А кого там нет, те присылают тексты по кабелю из другого места, но, в принципе, нет проблем городу Боулдеру быть столицей компьютерной прессы планеты Земля. А у нас есть серьезные проблемы и для Хацапетовки, и для Петропавловска-Камчатского быть не только столицей чего бы то ни было, но и просто местом, где люди работают.
По большому счету, мое ощущение, что аудитория интернета в России количественно вырасти не предполагает. Где на интернет есть спрос, там, в каком-то самом общем смысле, произошло насыщение. Какой следующий процесс, – следующий за тем, что к интернету получили ту или иную форму доступа люди, которым она зачем-нибудь может быть нужен? Все без исключения? Он будет состоять не в том, что подключившихся к сети, станет кратно больше; их станет больше на 10–15–20 %, но не за счет тех, кто определяет лицо интернета, а за счет более оппортунистической части опоздавших. А в том, какую пропускную способность будут иметь люди, к интернету подключившиеся. Сколько времени в день они будут тратить на свое пребывание в интернете. Самое простое, на что можно посмотреть, это общественный транспорт, на который многие жители большого города тратят полтора часа туда, полтора часа обратно каждый день. В рабочую неделю поучается 15 часов. Соответственно эти 15 часов сегодня тратятся на всевозможные газеты, некий сон предрабочий или послерабочий. С развитием беспроводных технологий, многие из которых вполне представлены, на некоторые уже выписаны лицензии, в принципе, все это время может стать дополнительным временем подключения пользователя к интернету.
Голос из зала. Елена Пустовойтова. Я гуманитарий, поэтому прошу прощения, если вопрос наивный. Технически возможно закрыть доступ к интернету в масштабах всей страны? Вообще, полностью?
Антон Носик (энергично[12] машет головой, что можно принять за твердую уверенность: за интернет тревожиться не следует; не тут-то было[13]). В нашей великой стране предоставление услуг доступа к интернету включено в закон об основных видах деятельности, подлежащих обязательному государственному лицензированию и сертифицированию. То есть, каждого, кто предоставляет доступ в интернет, проверяют точно так же, как проверяют предприятия общепита, чтобы там никто не отравился, или детские учреждения, чтобы не создавалось угрозы жизни и здоровью детей. И если вы не получили лицензию и не сертифицированы, вы совершаете уголовное преступление, предусмотренное статьей 170 УК РФ «Незаконное предпринимательство». И помимо всех санкций, которые последуют для вас лично, там прописана конфискация оборудования, которое использовалось для незаконного предпринимательства. Причем не в качестве меры наказания, а в качестве меры пресечения! Этого нет ни в одной стране мира, кроме Китайской Народной Республики и, наверное, Северной Кореи. Ни в одной цивилизованной стране, разумеется, предоставление доступа в интернет не является объектом государственного контроля и регулирования, потому что кто хочет, тот и предоставляет. Любое кафе, по сути дела, является точкой доступа, если поставило wi-fi.
Так у нас замечательно устроено, что провайдер в России – подневольное лицо, которое дрожит за свои две лицензии, написанные на языке Полиграфа Шарикова, потому что без них все его миллионы, вложенные в железо, – орудие преступления. Поэтому любое предписание Министерства связи, например, отключить все сайты, кроме сайта kremlin.ru, будет исполнено. Как в России отключить интернет? Разослать предписание Минсвязи провайдерам.
Голос из зала. Ирина Толмачева. Возможна ли цензура в блогосфере?
Антон Носик. Принцип простой: либо запретить все, либо ничего, потому что если вы запретите сайт А и не запретите сайт Б, значит, все, что вы запретили на сайте А, появится на сайте Б в ту же минуту. Избирательная цензура – это затыкание дыр пальцем. А все не запретят.
Голос из зала. Сергей Медведев, преподаватель Вышки. Интернет и пространство политической свободы: насколько интернет расширяет или сужает это пространство? В последние годы шел обвальный рост широкополосного доступа, увеличилось количество и качество доступа в интернет, и в это же самое время свертывалось пространство политической свободы. В этой связи хочется понять, какие есть у интернета каналы влияния на это пространство, или он создает какое-то свое пространство, которое живет помимо выборов президента, помимо партий, выборов в Думу и так далее.
Антон Носик. Публичная политика состоит в том, что кандидаты всех уровней: и кандидат в депутаты Государственной Думы, и кандидат в губернаторы, и кандидат в президенты борются с другими кандидатами за симпатии избирателей в открытой полемике. Они хотят понравиться своей аудитории. В этой ситуации интернет им помощник. Это замечательное место для ведения публичной политики. В России публичная политика, как мы помним, после Беслана быстро и эффективно аннулирована, отменен механизм выборов по одномандатным округам, через которые вообще у яркого человека был шанс попасть в Государственную Думу. Из 450 депутатов Госдумы избиратели в личном качестве выбрали ноль. А победила партия, во главе которой стоял человек, который вообще не баллотировался.
При существующих условиях и правилах игры в интернете активной политикой в традиционном смысле, предвыборной борьбой и так далее занимаются только маргиналы, которые находятся в некотором замкнутом кругу, как Союз правых сил. Союз правых сил живет политической жизнью Союза правых сил: отдельно существует страна, а внутри СПС есть внутренняя интрига, напряженная борьба за места в списке, который не наберет одного процента. Если бы они так о стране думали, как о номерах в списке, может, взяли бы больше одного процента.
Но есть общественная деятельность. Есть еще занятия, которые позволяют человеку, помимо зарабатывания денег и вне связи с зарабатыванием денег, преобразовывать жизнь вокруг, влиять на нее, влиять на то, в какой стране мы живем. Наиболее очевидным ее проявлением является благотворительность. Для всего этого интернет вполне подходит. Если бы в России не было интернета, у нас существовала бы одна-единственная форма благотворительности: конкретные очень богатые люди, в индивидуальном порядке, учреждали бы фонды, в которые бы вкладывали свои деньги. То есть у нас в благотворительности было бы задействовано человек 100 на 140-миллионную страну. А благодаря интернету у нас есть десятки тысяч людей, вовлеченных в благотворительность, причем активную, потому что они чувствуют, что это их способ изменить мир, в котором они живут. Пойти на избирательный участок и какую-то бумажку в какую-то коробку опустить, это не способ что-либо изменить, не способ повлиять. А вот вылечить какого-то ребенка или приехать в детский дом с подарками и игрушками – способ.
Голос из зала. Как часто случается в интернете, анонимный. Предположим, количество пользователей интернетом все-таки увеличилось. Стало не 12 %, а 20 %. Как вы считаете, изменится ли при этом качественно интернет? Потому что сейчас, если судить по форумам, где люди общаются в рамках своей профессии, с увеличением количества пользователей качество контента падает в геометрической прогрессии.
Антон Носик. Я думаю, что это ошибка использования статистических данных, как если бы они имели отношение к реальной жизни. Они не имеют отношения к правде. Вот играет Мстислав Ростропович и рядом играет дворовый лабух на гитаре в три струны. Мы выводим среднее из таланта Ростроповича и этого лабуха. Потом встает второй лабух, третий, четвертый, пятый, шестой, десятый. В итоге у нас социологический Ростропович падает ниже плинтуса, хотя реальный Ростропович не играет хуже. Да, действительно, становится больше пользователей в интернете, можно сказать, интернет попсовеет. Пользователи, которые подключатся в следующем году, сделают это ради Филиппа Киркорова, «Ласкового Мая», «Отпетых Мошенников», «Руки Вверх», и пойдут слушать свою группу «Звери». Что абсолютно вашему Вивальди не помешает, он будет звучать точно так же прекрасно, сколько бы народу ни слушало группу «Звери». В отличие от коммунальной квартиры или просто московского двора, в интернете никто не может заставить вас слушать группу «Звери», только потому, что ее слушают соседи, так как ваша клавиатура у вас под руками. Кто может помешать вам поставить программу, фильтрующую спам?