Активность писателя давно мешала властям.
Еще в конце шестидесятых, ознакомившись с рукописью «Ракового корпуса», КГБ было поручено устранить дерзкого автора. Одному из агентов действительно удалось отравить Солженицына, но он чудом выжил, покрывшись, по собственным воспоминаниям, устрашающими, размером с блюдце, нарывами.
Резонанс от его деятельности был слишком высок. В условиях декларируемой миру политики разрядки советские старцы не могли быть столь прямолинейными и вынуждены были решать вопрос иными, более цивилизованными, способами.
Из записки председателя КГБ СССР Ю. В. Андропова от 17 июля 1973 года:
…Проводя работу по антисоветскому воздействию на лиц из своего окружения, Солженицын установил и расширяет с этой целью контакты в различных городах страны. Его единомышленники выявлены в Крымской области, Рязани, Тамбове, Новочеркасске и в других городах. Особый интерес представляют знакомые Солженицына в Ленинграде, среди которых стоящий на антимарксистских позициях Доктор филологических наук Эткинд Е. Г., автор провокационного так называемого «Письма Бродского в ЦК КПСС»; пенсионер Самутин Л. А., отбывавший наказание за службу в Русской освободительной армии предателя Власова в качестве начальника культчасти воинской бригады; пенсионерка Воронянская Е. Д.; преподаватель музыки Иванова Е. В. и другие. Все они активно поддерживают Солженицына, разделяют его враждебные взгляды, размножают и хранят его сочинения.
…Антисоветская сущность поведения Солженицына отчетливо прослеживается и в его литературном творчестве. Все задуманные и частично готовые сочинения, рассчитаны на развенчание идей Великой Октябрьской революции, дискредитацию истории советского государства, инспирирование антиобщественных акций.
«Апофеозом» своих враждебных сочинений Солженицын рассматривает законченный роман «Архипелаг ГУЛАГ», который, по словам его единомышленников, призван показать советской и зарубежной общественности «кровавое истребление народа, страдания миллионов, потаенную скрытую каторжную жизнь доброй половины русского народа за полвека правления коммунистов». Сам Солженицын считает, что «Архипелаг» «…вещь убийственная, это такая убойная вещь!»[43]
В августе 1973 года, не выдержав многодневного допроса в Ленинградском УКГБ, упомянутая выше 70-летняя Елизавета Воронянская выдала место, где хранится экземпляр романа «Архипелаг ГУЛАГ». Вскоре после случившегося она покончила с собой. Но рукопись сумели переправить на Запад. Все мировые средства массовой информации освещают события вокруг писателя и готовящейся публикации его произведения.
На заседании Политбюро вспыхивает горячая дискуссия: что делать с Солженицыным, арестовать или выслать из страны?
…В последние дни буржуазная печать развернула антисоветскую шумиху в связи с публикацией на Западе очередного клеветнического сочинения А. Солженицына под названием «Архипелаг ГУЛАГ». На поверхности грязного потока антикоммунистической пропаганды вновь появилось имя отщепенца, который уже много лет сотрудничает с враждебными советскому народу зарубежными издательствами и органами печати, включая белоэмигрантские… Книга «Архипелаг ГУЛАГ» явно рассчитана на то, чтобы одурачить и обмануть доверчивых людей всевозможными измышлениями о Советском Союзе. Автор этого сочинения буквально задыхается от патологической ненависти к стране, где он родился и вырос, к социалистическому строю, к советским людям. Книгу эту, замаскированную под документальность, можно было бы назвать плодом больного воображения, если бы она не была начинена циничной фальсификацией, состряпанной в угоду силам империалистической реакции…[44]
Плотину прорвало. В СССР не было органа печати, где бы не появилась обличительная статья под громкими заголовками: «Дадим отпор литературному власовцу», «Презрение и гнев», «Докатился до края», «По какой России плачет Солженицын»…
Мозги людям прополоскали на совесть. Что ни день публиковались обращения «рядовых граждан»:
История же имела продолжение. В марте 1980 года на очередной записи песен в Ленинграде между Аркадием Северным и Николаем Резановым (создателем ансамбля «Братья Жемчужные») произошел следующий диалог
Первое время изгнанник жил в доме у немецкого коллеги. Когда же к нему прибыла семья, они перебрались в Цюрих.
Шумиха вокруг писателя и его главной книги не ослабевала долгие месяцы.
И грех было ситуацией не воспользоваться.
Осенью 1974 года увидела свет пластинка Gulag Song («Песня ГУЛАГА»).
Все одиннадцать композиций исполнил некто Слава Вольный.
На лицевой стороне были изображены утопающие в снегах лагерные вышки в колючей проволоке. В центре пейзажа не парила, а низко, как тяжелый бомбардировщик к цели, летела надпись с узнаваемой аббревиатурой — GULAG. Но самое интересное таилось на заднике — фотография А. И. Солженицына с припиской: «Самый известный советский заключенный». Данный факт тут же породил слухи о причастности самого нобелевского лауреата или его покровителей к этой пластинке. Поговаривали даже, что она являлась официальным саундтреком к роману «Архипелаг ГУЛАГ». Косвенно подтверждали догадки и развернутая аннотация некоего Йоахима Зондерхоффа на обложке:
…С 1939 года ведется сбор отчетов, доказательств и данных о судьбах, собираются цифровые показатели, составляется документация. Имеются точные данные о месторасположении и постоянных почтовых адресах 253 лагерей, о других лагерях известно лишь их приблизительное географическое месторасположение.
Когда была издана книга Александра Солженицына “Архипелаг ГУЛАГ, автор был выслан из страны как клеветник и антисоветский агитатор. Описание будних дней, которые должны были выносить более чем один миллион людей, является ужасающим итогом страшного прошлого, который подводит Солженицын. Лагеря принудительного труда (сегодня они называются исправительными трудовыми колониями) наряду с психиатрическими больницами и ссылками являются наиболее страшными из возможных наказаний в СССР.
— Со времен Сталина ничего не изменилось, функционирует тоталитарная советская система, при основе которой Ленин клялся “очистить русскую землю от всех паразитов”. Доказательством тому служит тот факт, что к таким “паразитам” причисляется прежде всего такой интеллигент, как 33-летний писатель Юрий Галансков, который в политическо-литературной подпольной газете “Феникс” назвал Россию “государством-казармой, в которой свободно вести себя могут лишь пальцы ног в сапоге”.
По оценкам Международного комитета по защите прав человека, при правлении Сталина в лагерях умерло 12 млн человек — заключенные, представлявшие собой дешевую рабочую силу, которую можно было использовать как угодно. <…> Масштабы террора сегодня не меньше. Иначе не было бы Сахарова, Солженицына, Амальрика или Синявского, не было бы рассказов, описаний, документов, не было бы данных песен из лагерей. Нам неизвестно, кто написал слова, кто сочинил мелодии, нам неизвестны условия, при которых они появились. Мы знаем лишь то, что эти песни пелись в период между 1938 и 1972 годами. Песни, в которых, кажется, текст не подходит к мелодии, а мелодия — к тексту, песни, появившиеся на свет от отчаяния и смирения. Песни из русских лагерей принудительного труда, в которых хотели сломить физическую и психологическую основу, где выжимали последние силы из людей. Песни, которые высказывают свое “однако” в сознании и которые призваны таким образом спасти души».