* * *
Увидев ее входящей в двери в тот же час, что и прежде, я безуспешно попытался заставить себя смотреть на другие экраны. Но за какую-то долю секунды я успел заметить, что она выбрала светлое неглиже. Чуть позже Николь провела ее в кабинку. Больше ничего и не потребовалось: я опять уставился на экран, и вся моя воля испарилась.
Она полностью разделась, оставив лишь чулки и туфли, чтобы быстрее примерить белье. Собрав свою густую шевелюру на затылке и небрежно заколов ее, она повернулась, чтобы полюбоваться собой. Ее руки скользнули по шее, затем, едва касаясь, погладили затвердевшие соски…
Наклонившись, она взяла легкую сорочку, собираясь ее надеть. Интересно, какого та была цвета – бежевого или розового? Я мог лишь отметить, что она превосходно сочеталась с ослепительным цветом ее кожи.
Надев сорочку, она выпрямилась. Сорочка тут же туго натянулась на пышной груди и, обвиваясь вокруг тонкой талии, дразнила тканью округлые ягодицы.
Затем «моя клиентка» захватила край подола, пропустила его между ног и начала покачиваться перед моим пламенным взглядом. Она внимательно наблюдала за собой в зеркале, скользя тканью по средоточию своей женственности туда и обратно. В довершению ко всему, она прильнула всем телом к зеркалу и ее роскошные груди расплющились прямо перед моими глазами. Угадав ее горячее дыхание по запотевшему стеклу, я почти почувствовал его на своем члене, болезненном от возбуждения…
Я разрывался между желанием расстегнуть брюки и страхом быть пойманным кем-то врасплох! Но прекрасная незнакомка продолжала мучить меня, лаская тканью свое лоно все быстрее и быстрее, и я принялся незаметно поглаживать себя через плотную ткань. Не привычный к такому способу получения удовольствия, тем более на рабочем месте, я не мог расслабиться полностью.
Боже мой, и это был я! Тот, кому доверили анонимность и сдержанность в наблюдении за клиентками! Да уж! Я собой не гордился, но, несмотря ни на что, продолжал гладить себя все быстрее.
«Моя клиентка» чуть раздвинула ноги и погрузила в затаившееся в их тени устьице свой палец. Сделав им круговое движение, она содрогнулась всем телом от удовольствия… Ох…
Моя рука уже вот-вот собиралась расстегнуть молнию, когда открылась дверь кабинета. Это был один из сослуживцев, который зашел узнать, обедал ли я уже или нет.
Побагровев от стыда, я вскочил и, стараясь прикрыть «мою клиентку» от взора чужака, пробормотал, что спущусь минут через десять, так что он может, если хочет, подождать меня внизу. Мое возбуждение мгновенно пропало – я разом от него избавился!
Этим вечером я попытался убедить Соланж присоединиться ко мне в постели раньше, чем обычно. Ссылаясь на усталость, я сказал ей, что хочу побыть рядом с ней, но что она может спокойно читать, если хочет.
Она легла спиной ко мне, и я прижался к ее теплому телу. Эрекция появилась сразу же… и у Соланж непроизвольно исказилось лицо. Извинившись, она встала и направилась в ванную.
Выйдя оттуда через десять минут с бигуди на голове и обильным слоем крема на лице, она поцеловала меня в лоб, легла на другом краю кровати и через несколько минут заснула.
Разочарованный, раздавленный, полный горечи, я пошел в гостиную отупевать перед телевизором, по которому показывали какую-то глупую комедию. В семейную постель я вернулся лишь после того, как какое-то время продремал на слишком жесткой софе.
* * *
В субботу 15 октября, я работал лишь до часа дня. Я был раздражен и утомлен плохо проведенной ночью и был не в настроении слушать болтовню коллег. Так что я направился прямиком в свой кабинет, не заходя в кафетерий.
Мне показалось, что я проскользнул незамеченным, но по пути все же наткнулся на Николь, спешащую ко мне с ослепительной улыбкой на губах и голосом столь звонким и чистым, что я почувствовал ужасную головную боль.
– Здравствуй, Поль! Послушай, у тебя сегодня неважный вид!
– Да нет, все в порядке… – пробурчал я угрюмей, чем хотел.
– Извини, я не хотела тебе досаждать! У тебя проблемы?
Она была проницательна, наша Николь.
– Нет, я просто устал.
Я разрывался от желания расспросить ее о «моей клиентке». Знала ли она ее? Кто она? Какой у нее голос? Собиралась ли она прийти сегодня? Но я сдержался и прошел в свой кабинет, где мне составил компанию термос с кофе.
Тянулось время, а она все не шла. Я был ужасно разочарован, но одновременно с этим почувствовал облегчение. Я осознал, что эта женщина стала моим наваждением. Я думал о ней так, как думают о любовнице в ее ожидании, довольствуясь лишь тем, что она дает, мечтая хотя бы об улыбке, поцелуе… Я понимал, что смешон. И одновременно несчастен. И больше я ничего не знал.
Мое рабочее время закончилось, а она так и не соблаговолила порадовать меня визитом.
* * *
Воскресенье 16 октября прошло абсолютно бездарно.
Я находился в почти лихорадочном состоянии, думая лишь о ней, живо представляя ее прекрасное тело, ее руки, гладящие эту белоснежную кожу, ее шелковистые волосы, спадающие на плечи. Мне ее не хватало. Не видя ее, я чувствовал себя, как наркоман во время ломки.
Я не мог дождаться следующего дня, понедельника, обычно дня настолько спокойного, что он представлялся скучным. Она, конечно, придет, чтобы разбить монотонность и осветить этот день своим присутствием; я предчувствовал это. Но не в состоянии сидеть дома, я этим воскресным утром сел в машину и поехал в «Галереи Моды». У меня был выходной, но магазин работал. Кто знает, может быть, она будет там? Я решил спокойно сесть перед входом, возможно, съесть пирожок, наблюдая за посетителями. А если она придет, что я сделаю? Ну… Я удовольствуюсь тем, что увижу ее, и буду счастлив весь день. Я узнаю все те мелочи, которые хотел узнать: оттенок ее светлых волос; цвет ее глаз; ее духи. Я мог бы незаметно проследить за ней, делая вид, что подбираю подарок для своей жены. А что я скажу случайно встреченным сослуживцам, которые отлично знают, что я не должен быть там в воскресенье? А, как-нибудь выкручусь!
Я приехал туда около полудня и принялся ждать. Я съел сэндвич и продолжал ждать. Выпил чашку кофе, затем вторую, и продолжал ждать. Было уже около четырех дня, когда я, горько разочарованный, решил вернуться домой, жалкий и пристыженный. По счастью, Соланж этим вечером куда-то отправилась одна, оставив меня наедине с моим наваждением.
Впервые за долгое время я взял бутылку рома, плеснул себе добрую порцию, чтобы попытаться забыться или хотя бы заставить поскорее приблизиться следующий день …
Видимо, я выпил больше, чем следовало, так как меня растолкала Соланж, – я уснул, отключившись на софе. К счастью, у меня хватило здравого смысла застегнуть брюки прежде, чем я окончательно опьянел. Моим последним воспоминанием было то, как я, с бесстыдно спущенными брюками, закрутившимися вокруг ног, с большим трудом мыл руки после того, как самоудовлетворился, представляя Ее, стоящей на коленях и раскрывающей свой прекрасный рот, чтобы принять меня.
* * *
В понедельник 17 октября я вскочил гораздо раньше обычного и был готов ехать на работу настолько рано, что это насторожило Соланж.
– Что с тобой в последнее время происходит?
– О, ты знаешь, сейчас напряженное время в магазине. У нас собрание, надо обсудить график работы на время праздников. Поэтому я должен идти…
Еще одна ложь… Пожалуй, это становилось вредной привычкой. Но меня лихорадило. Все, что я хотел, это как можно быстрее отправиться на работу, расположиться на своем месте и ждать «мою клиентку». Оставалось много времени до ее прихода, долгие часы…
Обычно по понедельникам с утра мало клиентов, и царит смертная скука. Всем известно, что в это время по понедельникам ничего не происходит. Я скучал: терпеливо ждал ее прихода, жаждая принять и насладиться той малой толикой ее красоты, которую она готова была дарить мне.
Я был приятно удивлен, когда увидел ее входящей около десяти часов. Может, у нее сегодня выходной? Эта мысль заставила меня задуматься о ее профессии. Она легко могла быть манекенщицей, но я наделял ее большими амбициями. Я представлял ее управляющей солидной компанией, например, косметической, или журнала мод, но это было не важно. Важно было то, что она находилась здесь, перед моими глазами.
Она казалась менее торопливой, чем обычно: прохаживалась между вешалок, рассматривая то пиджак, то брюки; примерила потрясающее меховое пальто и долго любовалась собой, укутанная в нежный мех лисицы. У нее был мечтательный вид человека, размышляющего, а не сделать ли дорогой подарок. Возможно, самой себе?
Она продолжила осмотр и остановилась в ювелирном отделе. «Галереи Моды» гордятся своим широким ассортиментом изумрудов.
Она долго колебалась перед серьгами, которые я не мог рассмотреть близко, но чей блеск был очевиден. Затем она продолжила свой путь, казалось, прогуливаясь без цели. Вдруг ее лицо осветилось нежной улыбкой: мужчина, высокий, безупречно одетый, уверенной походкой направился к ней.
Мое сердце сжалось. Это было невыносимо! Почему вид этой великолепной женщины вместе со столь же великолепным любовником так задел меня? Ведь у меня и в мыслях не было надеяться ее соблазнить! Между этим импозантным мужчиной и моей жалкой личностью пролегала пропасть! Он был очень высоким, я же – маленького роста. Он был строен, я – обрюзгшим. У него была темная, густая, волнистая шевелюра, а мои седеющие волосы становились все более редкими. У меня не было ни малейшего шанса соблазнить такую женщину и было глупо даже думать об этом.
Парочка направилась к отделу нижнего белья, и она показала своему спутнику кое-что из того, что уже примеряла. Мужчина медленно обошел вешалки, выбирая вещи на свой вкус, и протянул ей. Самое малое, что я мог бы сказать, так это то, что у него был гораздо менее строгий вкус… Тогда как она предпочитала белье скорее роскошное и соблазнительное, чем вульгарное и открытое, он отдавал предпочтение комплектам, мало оставляющим места воображению. Он протянул ей узкие бюстье и неудобные с виду, но возбуждающие, крошечные трусики – стринги с подвязками. Она рассмеялась… они посмеялись вместе, поцеловались… они выглядели счастливыми. Да они и были счастливы!
Она выбрала самое открытое бюстье, стринги с подвязками и направилась к примерочным. Моя богиня должна была превратиться в гораздо менее уважаемую особу, и эта мысль возбудила меня.
По дороге к примерочным она подошла к Николь. Они долго шушукались с заговорщическим видом, лукаво оглядываясь на ее спутника, который, кажется, произвел впечатление на малышку Николь, затем «моя клиентка» вошла в примерочную. Я видел, как Николь исчезла, а затем появилась у обувного отдела. Она выбрала пару высоких сапог на высоченном каблуке и отнесла их к кабине № 8, той, в которой уже переодевалась Она.
Сегодня она спешила, надевая вещи, выбранные ее любовником. Я любовался ее обнаженным телом. На этот раз она себя не рассматривала. Когда она натянула бюстье, его тесное пространство заставило подняться ее грудь самым вызывающим образом. Жесткая и плотная ткань подчеркивала тонкость талии и округлость чувственных бедер. Она затянула шнурки спереди так, что грудь поднялась еще выше и над корсажем показались соски. Я машинально коснулся экрана, желая дотронуться до этих доводящих меня до безумия округлых горошин, торчащих передо мной и мучающих меня своей недосягаемостью.
Затем она натянула стринги. Я был сражен и подумал, почему это я раньше не замечал, что в ассортименте «Галерей моды» продаются такие вещицы… Потрясающий способ обнаружить это!
Надев стринги, она закрепила чулки, в которых пришла. Оглядев себя в зеркале, она осталась довольна результатом. Осторожно приоткрыв дверь, она взяла оставленные заботливой Николь сапоги и грациозным движением надела их на свои стройные ноги.
Эффект был ошеломительным. Я был безумно возбужден, но это еще не было финалом моих мучений. Моя прекрасная клиентка стремительным жестом распустила узел волос, которые накрыли мягкими локонами ее плечи. Затем, порывшись в сумочке и вынув тюбик яркой помады, она, перед тем, как накрасить губы, подрумянила себе соски.
Повернувшись и позволив мне насладиться потрясающим видом сзади: ягодицами почти нереальной округлости, стройными бедрами, подчеркнутыми сапогами, тончайшей талией… она открыла дверь перед любовником. Тот внимательно оглядел ее. Жестом попросив ее повернуться вокруг себя, он залюбовался своим выбором и достигнутым результатом, затем вошел, закрыл за собой дверь и поднял ее на руки. Целуя ее со всепоглощающей страстью, он гладил, сжимал и сминал ее восхитительные ягодицы.
Я мог видеть игру его пальцев на нежном теле моей красавицы и позволил своей руке делать то, чего она так хотела. Я завладел своей уже напряженной плотью и продолжал наблюдать за парой.
Она стояла на маленькой табуретке и покачивала грудями перед его лицом. Он освободил их от тесных уз и жадно слизал краску с сосков, которой они были подчеркнуты. Затем, одной рукой, он спустил с нее трусики, освобождая жаркое руно «моей клиентки» и дразня ее глубину нетерпеливым пальцем.
Она откинула голову назад, лаская свои груди сама, чтобы позволить своему партнеру более смелые ласки. Он нагнулся вперед к ней, поднял одну из ее ног в сапоге себе на плечо и припал ртом к широко распахнувшемуся межножью. Я почти слышал стоны красавицы, чувствовал пронизывающую ее дрожь, когда ее терзал любовник. А он тем временем подался назад, раздвинул нежные губы и погрузил между ними напряженный палец. Она вцепилась в его волосы в порыве возбуждения и улыбнулась, когда палец резко проник в нее. Она оставила его внутри на несколько секунд, перед тем как добавить свой. Лаская себя в безумном ритме, она неожиданно откинулась назад и закрыла глаза. Мужчина воспользовался этим моментом, чтобы спустить брюки и начать возбуждать себя.
Я удивился, заметив, что наш ритм почти совпадает, но это было так.
Он приблизил свой, достаточно большой член к ней, и в этот момент она, став перед ним на колени, открыла рот и приняла его, покорная воле мужчины.
Она знала, что делала, почти полностью втягивая его в свой жаждущий рот и замирая, чтобы сделать вдох. Она так тяжело дышала, что я видел, как втягиваются ее щеки, и ощущал боль. Мне было непереносимо обладать ею таким извращенным образом, наблюдать за тем, что она делала с этим мужчиной, в этом вызывающем белье, в неподходящем для близости месте, и чувствовать, как все это откликается во мне.
Я отчетливо видел реакцию мужчины, его естество становилось все больше и больше, увеличиваясь скачками. Он держал ее голову, принуждая вбирать свою плоть еще сильнее, еще глубже, чему она, впрочем, и не противилась. Потом он заставил ее убыстрить темп, и я видел ее голову, двигающуюся в бешеном ритме, до тех пор, пока он не прервал ее, заставив повернуться лицом к табурету, и опереться на него.
Он встал позади нее и вошел в нее одним точным движением, пронзая с такой силой, что ее голова стукнулась о стенку примерочной. Она выгнула спину и раздвинула шире ноги, чтобы лучше принять его. Мне было хорошо видно, как его орган погружается в ее тело, и с каждым проникновением я почти ощущал, как мышцы ее лона сжимаются вокруг моего собственного члена. Я пришел в такое возбуждение, что, казалось, был готов испытать удовлетворение, даже не касаясь себя, однако напряжение продолжало нарастать.
Мужчина выпрямился, потянув красавицу за волосы и принуждая тоже выпрямиться. Она позволяла помыкать собой, не произнося ни слова, но вид ее говорил о том, что она наслаждается этим, отнюдь не нежным напором своего любовника.
Он заставил ее упереться руками по обе стороны зеркала, так что мне казалось, будто она смотрит на меня. Я видел ее лицо во всей неистовости, с исступленным взглядом и бисеринками пота, поблескивающими на верхней губе. Мужчина расположился позади нее.