Я так и стоял у створок, внимательно наблюдая за солдатами. Особенно за кашеварами. Они с помощью двух других солдат вынесли во двор наш обеденный стол и стулья и сейчас расставляли на них плошки. Там был хлеб, что напекла утром Мэри, у неё это лучше всех получалось, копчёности из нашего погреба, другие припасы и свежепожаренное мясо бычка. Тот ещё продолжал висеть над раскалёнными углями, шипя жиром. Время от времени с него срезалось готовое мясо.
— Обед! — крикнул один из кашеваров и застал большой лодкой по дну пустой миски.
Из дома вышли двое оставшихся, там же был старший, а также вынесли раненого в ногу, сам он ходить не мог, но устроился за столом с охотой.
— Как там Гордон? — спросил один из кашеваров, второй отправился к конюшне, так как отдыхающие солдаты не выходили.
— Умер, — коротко ответил ротный сержант, устраиваясь за столом и беря нарезанный кусок мяса. Никто из них садясь за стол даже не подумал руки помыть.
— Жаль, справный был разведчик.
В это время второй кашевар прошёл через открытую створку в конюшню, громко зазывая своих товарищей. Меня он не заметил, зайдя со свету в темноту помещения и тут же умолк, как только холодная сталь клинка вошла ему сзади под рёбра, достав до сердца. Опустив тело мародёра на усыпанную соломой землю, я вытер нож, убрал его в ножны, и глубоко вздохнув, на ходу доставая дозаряженные 'кольты', у меня теперь было по шесть выстрелов в каждом барабане, вышел из конюшни, вскидывая оружие и разбрасывая руки в разные стороны. Для этого были причины. Первой целью стал старший у оставленных тут мародёров, второй, часовой на крыше постройки, которого никто не стал сменять. Остальные солдаты, включая могилокопателя, уже сидели за столом, поэтому работал я спокойно.
Так как старшой и часовой находились с разных сторон, я фактически находился между ними, пришлось стрелять навскидку, отслеживая цели краем глаз. Оба, и часовой, и сержант, получив по пуле, сержант в грудь, часовой в спину, осели, а я, направив оба ствола на остальных начал их быстро с максимальной скоростью отстреливать.
Надо отдать должное, среагировали те с похвальной быстротой, двое упали под стол, судорожно приготавливая оружие к бою, остальные побежали кто куда, в поисках укрытия от убийственного огня. После сержанта получил пулю тот самый здоровяк-капрал, что привлёк моё внимание, после чего я стал отстреливать убегающих, последнего кашевара в спину, одного из солдат, что упал под стол, но был мной замечен, второго под столом, гробокопателя и остальных. Когда целей не осталось, стрелял я быстро и точно, не зря тренировался все эти годы, в одном 'кольте' осталось два патрона в другом один. Пришлось двух подранков добить.
Устало опустив оружие, я глубоко вздохнул и, перезарядившись, стал проверять тела мародёров. Как и ожидалось один был жив. Ранен серьёзно, но жив. Добив его, используя нож, я побежал к Агнесс.
Воткнув крест в край могилы, я устало вытер потный лоб рукавом рубахи и пробормотал:
— Покойтесь с миром девочки, не волнуетесь, выполню последнее обещание, что дал вам. Я позабочусь о наших детях. Кто их пальцем тронет, умрёт. Клянусь… И простите меня, простатите что меня не было когда пришли эти поддонки. Простите.
Упав на колени, я судорожно вздохнул и, взяв комок земли с могилы, аккуратно завернул его в платок. У меня были срезанные локоны волос Агнесс и Мэри, только от Ольги не осталось ничего кроме обгорелого тела, что я похоронил рядом с остальными жёнами.
Когда я встал на ноги, я был спокоен как стола. Всё, я перегорел в эмоциях после осознания гибели жён. У меня осталось только одно что может вернуть меня в норму, это мои дети, и я осознавал это как никто другой. Это был мой шанс снова стать цивилизованным человеком, но сейчас я им не был, 'Стрелок' снова проснулся во мне и занял лидирующую роль.
Убрав платок в карман, я поправил одежду и, надев шляпу, проведя пальцами по краям, глухо сказал:
— Я отомщу, не волнуйтесь. Отомщу так, что и через десятилетия люди об этом с содроганием будут вспоминать.
В это время вдруг я почувствовал, что-то-то изменилось. Посмотрев на левую руку, я обнаружил, что держу в руках ребристую Ф-1. Мысленно пробежавшись по проявившейся За Пазухе, проверяя как всё хранится, я горько усмехнулся инспектируя склад со средствами разведки и охранными системами:
— Уже поздно. Как мне вас не хватало…
Убрав гранату обратно, я осмотрелся и направился к загону за лошадьми. Эта страница жизни перевёрнута. Я собирался покинуть долину. Жить там, где погибли близкие для меня люди, я просто не смогу, поэтому следовало собраться и покинуть её. Возможно даже страну, ещё не знаю, но то что стоит наведаться во Фриско и пообщаться с Ван Гором, был уверен…
А Михась так и не проявился. Умение кратковременно заглядывать в будущее ко мне так и не вернулось, но я был уверен, что осталось не так уж и много времени. Вернётся умение, найду такой же переходной коридор в другой мир, и покину этот мир. Да, я получил тут то, что мне дорого больше всего на свете, мои дети, но и потери слишком велики, чтобы я тут оставался. Да и мысль вернуться в родной мир не отпускала меня, став буквально идеей фикс.
Когда совсем стемнело, веретеница из пяти лошадей отправилась следом за мной. Остальную живность я выпустил, сообщу индейцам о ней, зима скоро, мясо им пригодится. Часть лошадей оставил по той же причине, забрал только тех, что нужны нам в путешествии. Особо светить современную технику я пока не хотел, хотя мог вызвать хоть вертолёт, хоть машину. Вот пообщаюсь с Ольсеном, тогда можно. Не хочу, чтобы он сбежал от моей карающей руки.
Когда я отошёл метров на сто, дом и постройки занялись огнём, обернувшись, я прищурился, глаза уже привыкли к темноте, смотрел, как исчезает всё то, что ранее мне было дорого.
Уже стемнело и дети ждали, наверняка они были испуганны, поэтому я заторопился. При свете луны я шагал, ведя на поводу первую лошадь, оставляя позади зарево пожарища. Это был мой верховой Черныш, взрослый конь, мой самый первый четвероногий друг. Остальные были трофейные.
Как и ожидалось, при приближении я услышал испуганный вопросительный детский голосок, в котором сразу узнал Кирилла:
— Папа это ты?
— Я не волнуйтесь, всё в порядке. Я вернулся.
От входа в пещеру ко мне метнулась маленькая фигурка в светлой одежде и уцепилась за одежду, следом повалили остальные. Подхватив своего первенца на руки, я услышал его жалобу:
— Мы ждали и ждали, а тебя всё нет и нет.
Присев я приласкал остальных. Те от меня не отходили, видимо чувствуя, что что-то случилось, так что я стреножил лошадей, проверил как Ярина, налил ей полное ведро воды из родника, что бил неподалёку и дал напиться, только после этого пройдя в пещеру. За всё время работа я расспрашивал детей, что они делали, пока меня не было, так что знал всё. С ними было всё нормально, сыты и это главное. Осталось только помыть Дениску и поменять ему штанишки, но это дело привычное, поэтому сразу этим занялся и, уложив детишек спать, присел у тлеющего костра, на котором булькал чайник и, поглаживая прижавшуюся ко мне Анну, с другой стороны пристроилась Кира, размышлял о будущем. Пока особых планов я не строил, но то, что нужно навестить Фриско я уже не сомневался. Посмотрев на уснувшего межу сестёр Дениску, я порадовался, что Ольга настояла на том, чтобы я его взял.
Утром мы собрались, часть вещей я убрал в За Пазуху, поразив детей, те всё видели, после чего расстелил одеяла в двуколке и устроил всех там. Только Дениска гордо поглядывая вокруг устроился передо мной в седле Черныша. После этого мы направились к выходу из долины. Вчера я прикинул, где могут быть выжившие индейцы из племени Большого Быка и направлялся туда. Мне нужно оставить детей под присмотром, пока я буду отсутствовать.
С выходом из долины была сложность, выход был рядом с пепелищем и дети не могут не увидеть его. Как объяснить им, что мам уже нет, и они никогда не вернуться домой. Дети это такая ответственность. Я это осознал только за последние сутки, но был полон решимости оставаться хорошим и любящим отцом.
Конечно же вопросы возникли, Дениска указал на пепелище и вопросительно прохныкал, поглядев на меня:
— У-у-у.
А с коляски, что двигалась за нами остальные более взрослые дети, сразу же забросали меня вопросами, где дом и мамы. Кира захныкала.
'Эх, хотел же вчера ночью пройти тут и встать лагерем дальше по тропе, да слишком устал', - с тоской подумал я и стал отвечать. Ответ для них у меня был заготовлен заранее, ещё вчера об этом подумал.
— Мамы на небесах и смотрят на нас оттуда. Мы теперь будем жить в другом месте…
На тропе пришлось останавливаться и успокаивать всех. Всё-таки большей часть дети у меня были домашние и частое общение с индейскими детьми не сильно изменило их. Разве что прятаться научились просто замечательно. Пока не наступишь, не найдёшь. Вот и пришлось разворачивать лагерь и готовить обед, успокаивая малышей.
Время было примерно двенадцать, когда я, покормив детей, стал собираться. Не следовало нам оставаться на тропе, конечно Ольсен со своими людьми сутки назад покинул долину и сейчас был на полпути к Фриско, но рисковать не стоит. Тропа как ловушка, нужно уходить.
Старших я посадил на скалу, она была в два моих роста, подсадил, дальше они сами, перебирая руками и ногами, поднялись на верхушку. Им я велел наблюдать за округой, пока мы сворачиваем лагерь, а девчата помогали мне собираться. Кстати, именно сыновья и подняли тревогу, когда по нашим следам стал кто-то спускаться. Но тревога была быстро снята, это оказалась наша коза Дунька. Подумав, я решил её взять с собой. Молоко детям не помешает. Сразу же когда коза добралась до нас, я привязал её к коляске, и подоил. Хотя она подпускала к себе только Агнесс, но из-за полного молоком вымени, она дала к себе подойти и не бодалась. Дети были довольны, напившись парного молока. Я его немного разбавил ключевой водой, слишком жирное оно было.
Часть не прогоревших дров, которые я залил водой, отправились обратно на одну из вьючных, что была привязана к двуколке, продовольствие собрано и убрано в сумки, после этого я скатал одеяла и убрал их в коляску, сделав сидушку детишкам. Дениска от меня не отходил и бегал рядом, держась за штанину, так что когда я закончил, то поднял его в седло своего коня. После этого я снял Киру с горшка, на котором она сидела, обиходил и отправил коляску. Кстати, среди тех немногих детских вещей, что уцелели от налёта бандитов в форме, был и этот ночной горшок. В походе мы им не пользовались, дети учились обходится без него. Не научились, вот и пришлось его взять, отчего дети пользовались им по очереди. После этого я ополоснул горшок, убрал его к остальным вещам, поймал по очереди спрыгнувших со скалы сыновей, посадив их в коляску и наконец, дал сигнал трогаться.
Я знал о двух схронах где могли прятаться индейцы. Это моя долины, у нас была договорённость с Большим Быком, тропу можно защищать неограниченно долго, продовольствия тоже хватило бы на полгода, не меньше. У меня были солидные запасы которые я большей часть перед уничтожением усадьбы убрал в За Пазуху.
Так что раз индейцы не пришли ко мне в долину спасаясь от набега белых подонков, то находятся во втором схроне. Он находился километрах в двадцати от стоянки, где было уничтожено племя. То есть нам нужно было преодолеть порядка двадцати пяти километров. Не думаю, что успеем до темноты, но попробовали.
Не получилось, мы недошли до горной гряды километров восемь. Это был соседний пик рядом с отрогами, где находилась моя долина. Тут рядом с ним был лес, именно там, на лесной поляне мне и нужно искать выживших индейцев соседнего племени.
Ночь прошла спокойно, хотя и спал вполглаза. В этот раз Денис устроил истерику и пришлось уложить его рядом, пододвинув недовольную Киру, она своё место у моего правого бока уступать не хотела никому. Младшая дочка у меня была хитрая, когда все устроились и после прочитанной мной сказки про Буратино начали посапывать, покинула своё место и устроилась у меня на груди, довольно сопя, радуясь, что до неё никто до этого не догадался. Так что до самого утра я боялся пошевелится, чтобы не разбудить дочурку. Но под утро всё же пришлось снять её, уложить на своё место и начать готовить завтрак. Та так и не проснулась.
После завтрака, обиходив детей, Кириллу пришлось менять искапанную рубаху из запасов, что я взял из дома, он на неё чай пролил, мы собрались и отправились дальше.
За пару часов с несколькими остановками добравшись до леса, я достал бинокль из За Пазухи и осмотрел опушку. Та показалась мне пустой, однако я всё же проверил ей ещё раз, использовав в этот раз штатовский бинокль с функцией тепловизора. Дорогая штука, всего восемь единиц смог купить во время рейда по США. Конечно, он был слабенький, да и пригревающее землю солнце мешало, но два ярких источника умная электроника засечь смогла. Судя по размеру, прятались дети или подростки. Убрав оптику обратно, я свистнул и показал, где прятались индейцы. Чуть помелив из-за куста показался стройный силуэт, второй вынырнул из густой травы.
— Хорошо спрятались, — без улыбки кивнув, сказал я им, немного похвалив.
Подошедшие подростки молча смотрели на меня. Это был мальчишка лет двенадцати на вид с бороздой от пули на скуле, и девочка, по виду старше паренька года на два.
— Здравствуй, Листик, — поздоровалась с индианкой Анна. Мне она была не знакома, но видимо старшая дочка знала её хорошо.
— Много выжило? — спрыгнув из седла на землю и сняв Дениску, спросил я у паренька. Вот он как раз мне был знаком, помогал по хозяйству и участвовал в общей охоте. Пока Листик подойдя к коляске беседовала с моими детьми, я общался с пареньком. Звали его Синица, детское имя, для взрослого он ещё не дорос.
Тот коротко, изредка прерываясь описал бойню и сообщил, сколько выжило из их племени. Цифры не радовали, шесть скво, восемь подростков разного пола и трое взрослых мужчин, все трое ранены. Малых детей было трое, только те которых матери унесли на руках, остальных ублюдки Ольсена добили в лагере. Никого не жалели, даже младенцев. Племя Большого Быка было не особо крупным, около ста пятидесяти человек включая стариков и тридцати воинов. Остальные оказать сопротивления не могли.
— Ясно, — кивнул я, задумчиво покусывая травинку. — Эти бандиты потом навестили мою долину. Меня с детьми дома не было, поздно вернулся. Я всех скво потерял, Ольгу-шаманку тоже. Половину банды я уничтожил, остальные ушли в большой город у большой воды. Хочу просить старшего воина позаботиться о моих детях пока я иду следом за бандитами. Хочу отправить их следом за дружками. Память жён этого требует.
— Вождём у нас стал Бегущий с Ветром, он примет решение, — важно кивнул мальчишка, и вздохнул. Индейцы очень уважали мою третью жену и моё сообщение о её гибели расстроило их.
— Берите двух верховых и сопровождайте нас, — велел я и, вернув Дениску в седло, поднялся следом.
Разведчики, которых отправили следить за опушкой и прерией отвязали двух последних лошадей, подтянули подпруги и вскочили в сёдла, после чего повели нас удобной тропой к лагерю, главное чтобы коляска прошла. Там я обнаружил два вигвама в тени сосен и дымившийся костер, на углях которого жарилось несколько тушек куропаток. Подростки как раз специализировались на охоте за подобной дичью с помощью силков и других подручных средств, так что думаю это их добыча.
Две скво что занимались обедом разогнулись и пристально стали нас разглядывать, но узнав, вернулись к работе.
Проблем с тем чтобы оставить детей не было. Договорились быстро. Более того я сообщил о живности что оставил в долине и Бегущий с Ветром сразу же организовал туда группу из четырёх человек, двух скво и двух пареньков-подростков. Они должны были позаботиться о животных и взять под охрану тропу пока остатки племени не переместятся туда. Да, я вернул долину племени и Бегущий с Ветром принял правильное решение уйти туда. Защищать тропу куда легче, чем защищать лагерь в лесу. Скалы помогут, там много хороших укрытий.