— В лесах нимфы резвятся без всякой одежды, — лукаво заметил Хейден.
— Если моя жена вздумает поступить подобным образом, мне первым делом придется закрыть все жадные глаза в окрестностях — и навсегда.
Хейден ухмылялся, довольный дружеской перепалкой; вдруг он нахмурился, заметив что-то вдали на северо-востоке:
— Кажется, в конце концов мы привлекли внимание драконов.
Кейб и Гвен проследили за его взглядом. Большой отряд всадников двигался им навстречу. Теперь уже видно было, во-первых, что это люди, а не драконы, а во-вторых, что их не заметили, потому что всадники продолжали скакать на юг, ни разу не повернув головы в сторону троих путешественников.
— Кто они? — задумчиво спросил Кейб.
— Может, они из Венслиса? Или Талака? — предположила Гвен.
Хейден покачал головой.
— Будь они из Талака, им ни к чему было бы делать такой крюк — из Талака можно выехать прямо на юг. Никто в здравом уме не поедет через эти равнины по своему желанию. Венслис — это больше похоже на правду, но что нужно на юге его жителям? Венслис не ведет никакой торговли ни с Зуу, ни с Пенаклесом — только с Мито Пика и Ириллианом.
— Мито Пика… — пробормотал Кейб.
— А что?
— Да ничего — просто, может быть, они возвращаются домой. А может, это налетчики.
— Истребители драконов? — Хейден взялся за лук левой рукой.
— Вот именно. В этом есть какой-то смысл. Если Мито Пика был их родным домом, то его вид теперь — это хорошее напоминание, за что они воюют. Странно, что никто не подумал об этом раньше.
— Возможно, никому не хотелось над этим задумываться, — с мрачным видом заметила Гвен. — Тома уничтожил их город просто потому, что ты жил там. Думаю, даже некоторые из Королей были страшно недовольны этой выходкой. Кроме того, Мито Пика не во владениях Золотого дракона. Император он или нет, вторжение в чужие владения — это наглость. Кейб кивнул.
— Но это не мешает никому совершать набеги на развалины. Любой Король-Дракон знает, что в городе остались одни мародеры да мятежники. И любой Король легко обошелся бы без тех и других. Но это просто предположение. Я вполне могу ошибаться.
Хейден поторопил своего коня:
— Нам лучше пошевеливаться, лорд и леди. Не стоит слишком часто испытывать свою удачу. Они еще могут заметить нас. Вы, кажется, говорили мне, что хотите поберечь свои силы.
Волшебники последовали за ним. Кейб ехал замыкающим. Вид вооруженного отряда обеспокоил его. Сначала он заподозрил, что это разбойники, направляющиеся в Мэнор. Но по некотором размышлении эта догадка отпала. Главарь отряда, с которым они столкнулись по пути в Мэнор, не был похож на дурака; такой человек умеет понять, когда он проиграл. Самое большее, они хотят объехать по периметру леса Дагора. Въехать в него после того, как получил персональное предупреждение Зеленого Дракона, означает напрашиваться на неприятности.
К полудню неприятная встреча стала отдаленным воспоминанием. Им предстояло покрыть большое расстояние, и времени было слишком мало, чтобы тревожиться о том, что существует, возможно, только в его воображении. Кейб выбросил всадников из головы, особенно когда они подъехали к первому скелету.
Он уже слышал о подобных находках, но это было где-то на юго-западе, во владениях Бурого Дракона. Именно там Кейба когда-то едва не принесли в жертву, и это потрясение стало необходимым толчком, высвободившим скрытую в нем силу, уничтожившую Короля-Дракона. Грифон позже рассказал ему, что Бурый Дракон почти добился своей цели. Бесплодные Земли снова стали плодоносить, но в этом заключалась ядовитая издевка — в буквальном смысле. Растительность оказалась губительной для его клана. Она пожирала драконов, не делая различия между лордами и нижайшими вивернами, лишь бы они были одной крови с Бурым. Только горсточка членов клана, своевременно удравших во владения Хрустального и Бронзового, по слухам, уцелела.
Картина была ужасна: за первой грудой костей, дочиста обглоданных хищниками, виднелась следующая, и следующая, и так далее — до самого горизонта.
Они одолели подъем и посмотрели вниз, на настоящую равнину, редкую в этих краях.
— О Риина! — выдохнула Гвен. — Это море смерти!
Кейб печально кивнул. Он знал, куда ведет эта дорога, хотя обзор пока закрывали два действующих вулкана недавнего происхождения. Без охранительных заклинаний эта местность одичала. В один прекрасный день земли, за которые пролито столько крови, просто разорвут свирепые подземные силы.
Им следовало бы выбрать другой путь. Ужасные останки буквально покрывали всю землю до горизонта. Пустые глазницы черепов смотрели в небо; некоторые погибли, не выпустив заклятого врага из смертельного захвата, и теперь их кости перемешались, драконьи — с останками защитников, и трудно было поверить, что кому-то удалось пережить такую бойню
Но один участник великой битвы сумел выжить — на какое-то время, — и это его заброшенная крепость виднелась неподалеку. Кейб старался не смотреть на нее, хотя и чувствовал, что разумно будет сделать здесь привал и дать лошадям отдохнуть под крышей. Возможно, там удастся найти толковую книгу, в которой содержится ключ к решению стоящей перед ним задачи. Ведь как-никак, хозяин этого замка был одним из наиболее могущественных магов.
Его звали Азран.
Тома пытался освободиться ото льда, приковавшего его к стене. Он был в ярости. В ярости на себя, на то, что позволил завести себя в эту ловушку, как какого-то безмозглого виверна, в ярости на Ледяного — присвоившего трон, по справедливости принадлежавший ему .. Он не мог бы даже выразить в словах все, что приводило его в ярость. И не знал, что бесило его больше всего.
Он был бессилен. Он не мог трансформироваться и не мог начертить заклинание, чтобы высечь хоть искру огня. Вот что нужно было больше всего. Побольше жгучего, очищающего пламени. Чтобы освободиться и прикончить этого отмороженного переростка. Чтобы отомстить Лорду Северных Пустошей.
Тома потряс головой. Гнев — это тупик, как ни приятно ему предаваться. Он должен немедленно бежать отсюда. Нужно найти союзников. Серебряный поддержит его, если узнает, что Император стал пленником безумца Ледяного. Может помочь и Синий. Остальные под вопросом. Грозовой делает то, что хочет, не обращая внимания на сородичей. Черный — ничтожество. Хрустальный… тут предположения строить трудно. Хрустальный, посещая прежние Советы, говорил мало, отбывал, ни с кем не прощаясь… Хрустальный оставался загадкой, которую Тома не мог разгадать. Но в свое время это не помешало ему принять облик Хрустального Дракона и заявиться на Совет. И все Короли выслушивали его разглагольствования, хотя при других обстоятельствах …
Итак, Серебряный и Синий. Это возможные союзники План начал вырисовываться; теперь главное — побег… Тома в отчаянии зашипел. С того он и начал Его мысли бродили по кругу, видно, он и сам полузаморожен.
Послышался шум, похожий на хлопанье крыльев, но Тома не обратил на него внимания. Как и многие из Королей-Драконов, Ледяной держал слуг-теней, передвигавшихся ползком, крадучись. Вся эта гнусная челядь не представляла интереса для Томы.
Тома уставился на единственный факел, горевший на стене напротив. Его «хозяин» заявил, что огненный змей не должен жить в темноте, и придумал очередную пытку для Тома. Нескольких секунд хватило бы, чтобы освободиться с помощью этого факела, вожделенного и недосягаемого.
Снова раздалось хлопанье крыльев, и на этот раз перед ним мелькнула тень. Тома недоверчиво моргнул и выпучил глаза. На него смотрел искатель — хотя мгновение назад тут никого не было. Прищурив надменные глаза, искатель смерил Тому оценивающим взглядом, словно решая, стоит ли тот хлопот. Потом крылатый гость снял факел с противоположной стены и ткнул им в лицо дракону.
На секунду Тома вообразил, что ему суждено сгореть заживо, потому что даже огненным драконам открытое пламя не на пользу. Но искатель сразу же отвел факел в сторону и положил свободную когтистую лапу на лицо Томы.
Возникли образы: Тома, сбежавший из крепости Ледяного Дракона, идущий на юг в поисках поддержки… Тома едва не завопил в знак горячего одобрения, прежде чем до него дошло, что искатель и без того читает его мысли.
С удовлетворенным видом искатель поднес факел к правому запястью Томы. Лед зашипел, и Тома попытался выдернуть руку прежде, чем запястье освободилось. Время тянулось ужасающе медленно, каждая секунда грозила разоблачением, и пока Тома разламывал ледяную корку на левой руке, искатель занялся его лодыжками.
Когда с ледяными оковами было покончено, искатель протянул ему факел и указал на одну из стен. Тома ничего не увидел. Искатель нетерпеливо и настойчиво показывал вверх. Наконец дракон увидел узкую щель под самым потолком, тайный ход, которым его крылатый спаситель воспользовался, чтобы проникнуть в цитадель Ледяного Дракона. Томе было предложено следовать тем же путем.
Повернувшись к искателю, он обнаружил, что снова остался один. Факел находился в исходном положении. Тома тихо выругался, с ужасом ожидая, что сейчас проснется и снова окажется прикованным к стене. Он содрогнулся. Если это был сон, на худой конец он все-таки надует своего мучителя: скорее всего, его найдут в состоянии такой же безмятежности, как и Золотого Дракона.
Мысль об отце и о сыновнем долге остановила Тому. Он заколебался, но в конце концов решил, что погибнут оба, если он попытается взять с собой Золотого. Лучше потом вернуться с помощью. Ледяной Дракон пока еще не готов принести в жертву белому чудищу своего Императора; всему свое время. Его новый «хозяин» ужасный педант.
Приняв решение, Тома взобрался по стене, глубоко вонзая в лед когти. Он бы предпочел, чтобы спаситель забрал его с собой; это было бы гораздо проще. Но ход мыслей у искателей такой же сложный и непонятный, как и вся их раса.
Тома вскарабкался к щели и протиснулся через нее. Он не сомневался, что скоро за ним явятся слуги Ледяного Дракона, и его охватила тревога при мысли, как легко будет преследовать его, когда обнаружат ход, которым он бежал.
Выбравшись наружу, он огляделся в поисках чего-нибудь подходящего, чтобы замаскировать отверстие, — и обнаружил, что никакого отверстия уже нет. Кусок льда закрывал ход так, словно там ничего и не было.
Теперь обратного пути не было. Тома проворчал проклятие и двинулся вперед. Он задумался об искателях: как могла прийти в упадок такая могущественная раса? Но эту мысль сменила другая: каковы его шансы проскочить мимо жутких тварей Ледяного?
И больше всего ему хотелось знать, сколько времени потребуется, чтобы после всего пережитого снова стать собой.
1
Пронизывающий до костей ветер Северных Пустошей яростно трепал плащи двух всадников, словно стремился лишить их этой единственной защиты. Один из путников не обращал внимания на ветер, хотя тот порой едва не сбрасывал его с коня. Второй, как и его товарищ, закутанный в просторный плащ, время от времени поглядывал на спутника, словно ожидая какого-то знака. Но потом его взгляд возвращался к бесконечным белым просторам, раскинувшимся перед ними, — и к цепи коварных игольчатых, скованных льдом пиков у самого горизонта.
Он пришпорил своего коня, зная, что и его товарищ последует за ним. Но толку от шпор было немного: кони страшно устали; по правде говоря, только эти два остались в живых из тех шести, с которыми они начинали свой путь.
Медленный шаг раздражал, но выбора у него не было. Он знал, что те, кого он предпочел бы лошадям, погибли бы гораздо раньше от пронизывающего холода Северных Пустошей.
Ему уже осточертел холод, лед и снег — но другого пути не было. Все оказались втянуты в междоусобицу: кто-то погиб, кто-то сговорился с предателями, что, с его точки зрения, было одно и то же. Он сердито зашипел, встревожив коней. Потребовалось несколько минут, чтобы успокоить разнервничавшихся животных. Его спутник даже не шевельнулся, не попытался удержать взбрыкнувшего коня. В том и не было нужды. Его ноги были крепко привязаны к стременам вторым всадником.
Совершенно необходимая мера предосторожности.
Они продолжали ехать, и по мере того, как горы приближались, гнев и нетерпение в его душе сменились неуверенностью. Кто мог сказать, получит ли он там помощь? В этих краях существовали суровые традиции, которые шли вразрез с его интересами. Согласно традициям он считался незаконнорожденным. Получив титул герцога и военачальника отцовского клана, он должен был довольствоваться тем, что имеет. Но сила, которой он обладал, была больше, гораздо больше, чем у многих его братьев.
И из-за нескольких родимых пятен…
Снежный сугроб перед ними зашевелился и встал на дыбы.
Он навис над путниками, заслоняя собой все остальное.
Сугроб раскрыл глаза — ледяные бледно-голубые глаза, — и под замерзшей землей обозначились огромные челюсти, проворно пробивавшие ледяную корку.
Первый из стражников, встречи с которыми он ожидал.
У него был выбор: убить или быть убитым. Ни первое, ни второе не выглядело достаточно разумным.
Лошади взбрыкнули и попятились. Только ловкость опытного наездника не позволила коню сбросить своего седока, и только веревка, тянувшаяся от первого животного ко второму, уберегла от гибели спутника. Тот безвольно раскачивался в седле вперед-назад, как тряпичная кукла, но руки его были привязаны к поводьям, чтобы предохранить его от падения.
Первый всадник поднял ладонь и сжал кулак. Он не мог позволить погибнуть ни себе, ни товарищу и потому торопливо пробормотал заклинание, не зная, сколько времени потребуется, чтобы остановить стражника, не уничтожая его.
— Замри.
Он помедлил, проверяя действие своего заклинания. Прищурившись, вглядываясь сквозь снежный вихрь, поднятый стражником, он различил впереди, немного справа, какой-то силуэт.
Неясная фигура шагнула прямо к нему, держа в руке посох, очевидно управлявший снежным зверем. На верхушке посоха мерцал синий камень. Существо, державшее посох, не было человеком.
— Вы во владениях Ледяного Дракона. — Голос был бесстрастным, как звук свирепого ветра. Какая-то дымка не позволяла толком разглядеть это существо, пока оно не оказалось прямо перед всадником. — Только одно спасает тебя от смерти… ты из рода правителей, не так ли, дракон?
Первый всадник подался вперед и сбросил капюшон, открыв шлем в виде головы дракона. Магический плащ, накинутый поверх доспехов, позволил ему незамеченным проехать по краям, где жили люди, но больше в нем не было необходимости.
— Ты знаешь, кто я, слуга. Твой повелитель хочет встретиться со мной.
— Как решит Ледяной Дракон.
— Скажи, что его ждет герцог Тома!
Эти слова нисколько не впечатлили необычного вида создание. Тома, прищурившись, изучал дракона, и глаза герцога широко распахнулись, когда ему удалось рассмотреть его сущность. Он определенно недооценил могущество Ледяного Дракона, и теперь страх перед северным лордом, надежно запертый где-то в глубине сознания, начал просачиваться сквозь ментальный заслон.
Он, оказывается, некромант!
Сквозь ледяную корку просвечивал скелет — эльфа, человека или дракона, определить было невозможно, — и этот скелет двигался внутри ледяной оболочки, как марионетка: нога вместе с ногой, рука с рукой, голова с головой, как будто кто-то вырядился в такой костюм — правда, вернее было бы сказать, будто костюм носил кого-то.
Тома гадал, что могло случиться за месяцы после его бегства с поля боя, после схватки с проклятыми волшебниками Бедламами. Воспоминание о Бедламах, Азране и Кейбе, укрепило решимость дракона. Он знал, что Кейб выиграл схватку и Короли-Драконы отступили. Черный Дракон уполз в свои владения, Лохивар, и с тех пор Серая Мгла, заливавшая эти земли, сильно истончилась, и даже стали поговаривать, что наступило время для окончательного наступления на этого Короля-отшельника.
Слуга нацелил посох на неподвижно застывшего снежного бегемота. Конец посоха указывал туда, где, по предположениям Томы, находилась голова чудища.