— Мне не положено носить гребень. Я — слуга.
— Слуга?
— Я выполняю обязанности, которыми не подобает заниматься знатным лордам.
«Итак, — сказал себе Кейб, — снова касты. Самыми высокородными были Короли-Драконы и дамы королевской крови. Потом следовали такие, как Тома или Кирг, относившиеся к драконьей аристократии по обстоятельствам своего рождения в королевской семье. Это были герцоги и полководцы».
Никто еще не рассказывал ему о низших кастах у драконов, а воспоминания, унаследованные от Натана, были довольно неопределенными .
Дракон ждал, несомненно раздраженный бессмысленным человеческим любопытством. Кейб спросил:
— Что ты делал здесь?
— Я немедленно удалюсь, если мое появление побеспокоило милорда. — Дракон попятился, мечтая поскорей улизнуть.
Кейб сам себя удивил, машинально положив руку на плечо дракона, чтобы остановить его. Когда тот резко повернулся, Кейб мысленно уже попрощался с рукой.
Но дракон просто вопросительно посмотрел на него:
— Что-нибудь еще, милорд?
— Я не говорил, что ты должен уйти. Я просто спросил, что ты здесь делал.
Дракон явно чувствовал себя неуютно:
— Здесь легче думается.
Кейб кивнул:
— О чем?
— О чем могут думать подобные мне, милорд? Только драконы королевского рода имеют право общаться с вам подобными. Вы — простите — странные, слабые создания, которых мы превосходим во всем… Так говорят, милорд. — «Последнее, — заметил Кейб с сухой усмешкой, — было добавлено, когда дракон сообразил, что оскорбил нового господина».
— Кто ты? У тебя есть имя?
Теперь уже дракон выглядел обиженным:
— Конечно! Я же не ездовой дракон. Меня зовут С-сса-рекди Дисама-иль Ти…
Кейб поднял руку, останавливая его:
— Драконьи имена такие длинные?
Ему показалось, что дракон улыбается, хотя выражение его лица могло иметь любое другое значение:
— Солнце успеет подняться, прежде чем я закончу. Честь и долголетие клана выражается в именах его членов.
С учетом того, как долго правят Короли, дракон, видимо, нисколько не преувеличивал, когда говорил о времени, необходимом для произнесения своего полного имени. Еще один маленький факт, который был ему неизвестен.
— Я буду называть тебя просто Ссарекаи.
— Вполне приемлемо, милорд. Так зовут меня в семье.
— В чем заключаются твои обязанности?
— Я ухаживаю за низшими драконами, предназначенными для верховой езды, и тренирую их, — дракон заколебался, — хотя в последнее время меня больше заинтересовали лошади.
Кейб нахмурился, не правильно истолковав его слова:
— Не трогай лошадей. Они не предназначены для еды.
— Не сочтите за грубость, милорд, но я имел в виду не это На мой взгляд, у резвой лошадки большие преимущества перед ездовым драконом, милорд.
В голове у Кейба забрезжила красивая идея. Отличная идея, способная сделать более теплыми отношения между двумя расами.
— Ты подходил к людям, которые ухаживают за лошадьми? Дракон кивнул.
Воспрянувший духом, чувствуя себя снова на коне, Кейб с довольной улыбкой сказал:
— Зайди ко мне в полдень. Мы пойдем вместе. Я хочу, чтобы вы познакомились. Ссарекаи содрогнулся:
— Я дейс-с-ствительно должен, милорд?
— Да — Кейб надеялся, что это прозвучало достаточно твердо.
— Как прикажете. Если простите, милорд, у меня есть работа. День сегодня очень з-занятой.
— Тогда ступай.
Кейб смотрел на удаляющегося дракона, довольный наступившей переменой. Возможно, он наконец подошел к решению проблемы вплотную. Возможно, кошмары удастся прекратить, если он сумеет в полной мере использовать свои способности.
Он мысленно сделал заметку о назначенном деловом свидании. Кроме того, он решил, что слуги злоупотребляют обращением «милорд». От этого за версту несет низкопоклонством и угодничеством.
Что-то зашевелилось у садовых ворот. Сначала Кейб подумал, что Ссарекаи все-таки вернулся, но потом различил необычный силуэт — слишком маленький и не совсем драконий.
Эльф? Эльфов здесь было много, притом самых разных видов — от высоких, как люди, до маленьких, как гномы; лес Дагора был для них родным домом.
— Кто это? Кто здесь?
Кто-то затаил дыхание — и вдруг стрелой метнулся в кустарник. Кейб выругался и помчался следом. Он вспомнил опасения Гвен, не успел ли кто-нибудь пробраться в Мэнор прежде, чем она закончила свои заклинания. Если случилось что-то в этом роде, тогда над ними нависла неизвестная угроза.
Фигурка мелькнула далеко впереди между стволами деревьев. Ребенок? Вряд ли: очертания тела казались искаженными, карикатурно тонкими и искривленными.
К лесу Дагора примыкали владения двух Королей-Драконов. Возможно, отпрыск одного из них…
Кейб уже почти добежал до границы, очерченной заклинанием, и вдруг фигурка метнулась к нему навстречу. Воспользовавшись моментом, Кейб рванулся вперед и, уже падая, по-медвежьи сграбастал беглеца.
Раздалось жалобное шипение, конечности преследователя и беглеца переплелись, и мир вокруг Кейба начал бешеное вращение. Он вовремя прикусил язык, чтобы остановить рвущийся из самой души поток цветистых фраз, усвоенных накрепко во времена службы в трактире.
Когда мир вокруг замедлил вращение, Кейб открыл глаза и уставился в лицо… дракона?..
Беглец отчаянно извивался и бился в его руках, но Кейб не ослаблял хватку, с удивлением разглядывая свою добычу. Это был дракон — и не совсем дракон. Голова казалась необычно приплюснутой и гораздо более человеческой, чем у любого взрослого дракона, принявшего человеческий облик. Шлема не было и в помине. Существо больше всего смахивало на довольно уродливую куклу, шипевшую и поскуливавшую от страха.
Дракончик из выводка, самый старший. Королевский отпрыск, обладающий способностью к перевоплощению, какой Кейбу не приходилось видеть ни у одного взрослого дракона. Даже самки драконов уступали этому ребенку. Имитация была почти полной.
— Похоже, с тобой у нас будут большие проблемы, — выговорил наконец Кейб.
— П-п-п-р-роблемм, — достаточно отчетливо пробормотал драконник.
Кейб от неожиданности едва не разжал руки. Он знал, что дракончики растут очень быстро и самые существенные навыки приобретают в первые несколько лет жизни. Трансформация — первый важный навык. Речь — второй, и о ней как раз он позабыл.
Четырехпалая ручка-лапка шлепнула его по лицу, и на секунду Кейб забыл, что держит огнедышащего дракона. Выводок понемногу осваивался в человеческой среде, избавляясь от, прежних страхов. Кейб знал, что этот экземпляр считается у молодняка заводилой.
Юный дракончик снова мазнул его лапкой по лицу, и когда острый кого-ток прочертил царапину на его щеке, Кейб мигом вспомнил, что держит не человеческого ребенка.
— На сегодня приключений хватит, — пробормотал Кейб, перекатился на бок, прижимая извивающегося дракончика к груди, и — ценой своего костюма — встал…
И заметил странный курган за деревьями.
— Замри, — рассеянно буркнул он дракончику. Он двинулся вперед и почувствовал вибрацию, пробежавшую по телу. «Кургану» удалось преодолеть защитный барьер. Кейб ухватил покрепче маленького беглеца, и тот громко и обиженно заверещал.
«Не очень удачный выдался денек», — мрачно подумал Кейб, досадливо морщась.
Холм, не привлекавший ничьего внимания до этой минуты, начинался за границей заклинания. В любое другое время Кейб просто не заметил бы его или принял за естественное продолжение ландшафта. Сейчас, вблизи, он видел, что под слоем земли скрывается что-то очень большое. Кейб немного постоял, размышляя, не пора ли позвать кого-нибудь на помощь; дракончик извивался и поскуливал у него в руках и время от времени бормотал нечто вроде «пор-р-рбл-лм-м-м».
— Кейб?
Голос Гвен, мягкий, но повелительный, донесся до него из сада.
— Кейб, где ты?
Это помогло ему сосредоточиться. Он зажал раздраженного драконника под мышкой и зашагал назад, в Мэнор. Он шел теперь медленней, дорога казалась трудней, чем раньше, — возможно, потому, что тогда он был слишком занят погоней, чтобы обращать внимание на дорогу, Гвен, в изумрудного цвета охотничьем костюме, ожидала его в саду, и не одна. С ней была женщина невообразимой красоты — той, что знаменует вступление в пору зрелости, — одетая в мерцающее платье. Кейб подумал, что непременно запомнил бы такую красавицу, будь она из их отряда, и вдруг сообразил, отчего она ему незнакома. Это была дракониха. Кейб нервно сглотнул.
— Держите беглеца, — деловито произнес он, протягивая им воющего мальца. Пусть думают, что в сад он пошел на поиски дракончика.
Дама вздохнула с облегчением и взяла на руки малыша, сразу же прижавшегося к ней. Гвен покровительственно и гордо улыбнулась Кейбу, заставив его почувствовать себя приготовишкой, сумевшим порадовать своего наставника.
Дракониха улыбалась ему совсем иначе. Если и есть у драконих страсть большая, чем искусство обводить мужчин вокруг пальца, то это власть. Кейб представлял собой благодатную возможность для удовлетворения обеих. Он снова нервно сглотнул и мужественно попытался игнорировать уловки драконихи, насколько позволяла элементарная учтивость.
К счастью, Гвен прервала неловкую паузу:
— Госпожа заглянула к нам на секунду, только чтобы навестить малышей. Один негодник исчез. — Она с интересом взглянула на дракончика. — Теперь я понимаю, как ему это удалось. Весьма примечательно…
— Более того. Хорошенько посмотри на его лицо.
Обе женщины всмотрелись, и Кейб с удовлетворением полюбовался, как обольстительная улыбка драконихи тает:
— Вы когда-нибудь такое видели?
Дама в мерцающем платье снова наградила его выразительным взглядом, не имевшим отношения к вопросу и намекавшим на другие возможности. Лицо Кейба хранило прежнее бесхитростное выражение, и после затянувшейся паузы она ответила:
— Нет, милорд. Слышала когда-то… но только старые предания. Говорят, правда, герцог Тома умеет что-то в этом роде.
— Тома? Похоже, этот маленький негодник далеко пойдет. Гвен кивнула:
— Нам придется хорошо присматривать за ним. Всем нам. У этого королевского отпрыска колоссальный потенциал, если он уже сейчас способен трансформироваться куда лучше, чем взрослые.
Ни один взрослый дракон не умел принимать больше двух обличий: основной и человеческой, обычно имитировавшей рыцаря в доспехах. Возможно, таков был выбор первых Королей-Драконов. Драконихи могли подражать женщинам почти идеально, но при этом всегда воспроизводили определенный тип внешности, что делало их похожими, как сестры. Таковы были пределы трансформации для всех — кроме Томы. Тома, как выяснилось, был способен принимать не только облик рыцаря, но и любого из Королей-Драконов, и иногда под видом одного из них появлялся на Советах. По собственному его признанию, оставаться в этом обличье надолго он не мог; и все же его способность к имитации была большей, чем у любого другого дракона.
Обе женщины повернули назад, в Мэнор, когда Кейб вспомнил о подозрительном холме. Он подождал, пока дама в мерцающем платье с малышом на руках отойдет подальше, и окликнул Гвен. Когда она подошла к нему, Кейб повел ее прямиком к своей находке.
— Что стряслось?
— Мне кажется, ты должна все увидеть своими глазами. Гвен огляделась:
— Стоит нам зайти чуть дальше, и мы окажемся вне защитного барьера, Кейб. Что ты хочешь показать мне?
— Сам не знаю. — Он действительно не знал, но с этим холмом что-то было не так.
Гвен молча последовала за ним. Они брели довольно долго, потому что Кейб не мог вспомнить, где именно увидел подозрительный курган. Потом ему посчастливилось взглянуть себе под ноги, и сразу же он заметил примятую траву там, где они с дракончиком катались по земле. Он посмотрел в направлении леса и наконец снова различил настороживший его холм. То, что заметить его так трудно, почему-то встревожило Кейба еще больше.
— Вон там. — Он указал пальцем и, не думая о барьере, шагнул вперед. Гвен после недолгого колебания последовала за ним, поклявшись себе, что, если тревога окажется ложной, найдет способ хорошенько проучить Кейба.
Когда они подошли ближе, Кейб почувствовал странную холодную дрожь, проникавшую в самое сердце. Он нерешительно потоптался на месте, но любопытство победило, и он шагнул вперед. Гвен тоже помедлила, но по другой причине. Курган будил в ней смутные воспоминания. Ужасные и довольно свежие.
— Кейб! — В ее голосе зазвенела тревога, и Кейб оглянулся. — Отойди.
Когда он подчинился, Гвен подняла руки и начертила заклинание. Земля начала разлетаться во все стороны, словно невидимые землекопы приступили к расчистке кургана.
Кейб нахмурился. Гвен нервно прикусила губу, ожидая, когда покажется содержимое. Наконец верхний слой земли был расчищен. Она немедленно остановила заклинание и наклонилась, чтобы обследовать находку, не касаясь руками. Кейбу была понятна ее осторожность. Сам он изнывал от дурных предчувствий и мечтал поскорее убраться отсюда подальше.
Наконец Гвен выпрямилась. Выражение ее лица испугало Кейба.
— Что это?
Сначала она не могла выговорить ни слова, только качала головой, одновременно и напуганная, и возбужденная.
— Гвен?..
— Эта тварь, Кейб, — прошептала наконец Гвен. — Это… Это та мерзость, которая напала на меня перед тем, как я потеряла сознание. Я знаю, это она!
Внезапно ноги у нее подкосились, и Кейб, к собственному удивлению, успел подхватить ее обмякшее тело до того, как оно коснулось земли. Держа на руках Гвен, он посмотрел на снежно-белую бесформенную груду, еще недавно скрывавшуюся под тонким слоем земли.
Он снова почувствовал холодный озноб.
7
Кейб отвел взгляд от кургана и посмотрел на Гвен. Ее глаза открылись; в них все еще стоял страх, но она старалась справиться
— Помоги мне, Кейб. Я… я должна.
Кейб бережно поддержал ее, но как только ей удалось устоять на ногах, она отстранилась и побрела к кургану. Остановившись на расстоянии вытянутой руки от снежно-белой бесформенной груды, Гвен внимательно смотрела на нее. Кейб не сдвинулся с места, но бдительно наблюдал за Гвен, чтобы в случае нового обморока успеть подхватить ее.
Гвен, зажав рукой рот, смотрела на курган расширенными от страха и покрасневшими глазами. Тихо, едва различимо, ока прошептала:
— Значит, оно существует!.. Оно существует… Кейб сделал шаг вперед и остановился у нее за спиной, разглядывая курган.
— Как бы то ни было, сейчас эта тварь мертва. Тебе нечего бояться. Абсолютно нечего.
Это прозвучало бы намного убедительней, если бы он так и думал. Несмотря на полное отсутствие признаков жизни, эта тварь наводила на него такой же панический страх, как и на Гвен. Ему наконец удалось проанализировать свои ощущения и установить причину этого страха. Тварь, даже мертвая, излучала страстное желание высосать его досуха. Совершенно иррациональное, противоестественное ощущение, но очень достоверное.
— Мне ничего не померещилось, — прошептала Гвен. — Все как во сне.
— Сне?..
Кейб вспомнил, как описывала происшествие в саду Гвен: нападение огромной подземной твари и вмешательство искателя. Так эта тварь была из ее снов? Его передернуло. Как удачно, что большая часть туши осталась под землей. Как долго она рыскала вокруг Мэнора? Как она успела пробраться за границы старого заклинания? Почему так трудно оказалось ее обнаружить?
Позади них раздались крики. Кто-то из слуг заметил, что Янтарная Леди снова упала в обморок, и теперь к ним спешило несколько фигур, и драконьих, и человечьих. Кейб жестом приказал им остановиться. Он хотел узнать о своей находке как можно больше, прежде чем выставлять на общее обозрение. Среди примчавшихся на помощь слуг он узнал Ссарекаи и подозвал его.
Ссарекаи с отвращением покосился на огромный труп и попятился.
— Милорд, что это за… Кейб перебил его:
— Ты знаешь толк в ездовых драконах; скажи, может, в драконьем обличье можно передвигаться быстрей?
— Ездовые драконы потому и называются ездовыми, что мчатся быстрей, чем на крыльях. Мы отвыкли от долгих полетов и быстро устаем. Патрульные в лучшей форме, но…
— Тогда бери лучшего ездового дракона и спеши к своему господину. Скажи ему, у нас новости, требующие его внимания. Опиши нашу находку, если потребуется.
— Милорд, в лесу новости распространяются… — Ссарекаи вздохнул и замолчал, чувствуя, что Кейб сейчас его оборвет.
— Могут ли наши новости донестись до него быстрее, чем ты домчишься, — только точно? И сколько народу будет в курсе дела к тому времени, когда ты прибудешь к нему?