Ах вот оно что! Беру свои слова назад: теперь понятно, почему Гарольд не стал тянуть с браком.
— Однако, как видишь, ждать твоей свадьбы мне ни к чему, — продолжал Джером. — Я и сам могу взять всё, что полагается мне по праву. Кстати, которая из них твоя невеста? Вот эта?
Он вперил взгляд в Луизу. Та испуганно вжалась в спинку кресла.
Видимо, кто-то качнул головой или инстинктивно указал на истинную невесту, поскольку Джером понял свою ошибку и повернулся к старшей сестре:
— Стало быть, эта? Что ж, тоже хороша, хоть и постарше.
Амалии, кажется, очень хотелось сказать что-нибудь едкое в духе «благодарю за одобрение», однако она сдержалась, молодец. На Нарцисса же я и вовсе старалась не смотреть. Воображаю, как сильно он сейчас бесился, но уж кто-кто, а один из лучших агентов Кэмерона Эстли сумеет сдержать себя в руках до нужного момента.
— Словом, как видишь, причитающееся тебе приданое мы возьмём и так. — Джером вновь обращался исключительно к Гарольду, словно больше никого в гостиной и не было. — Но мне этого мало. Мои интересы пострадали по твоей вине, за это надо платить. Поэтому я намерен взять и твои деньги тоже.
— Но у меня их нет. — Жених нервно сжал лежавшие на коленях руки. — Ведь именно поэтому мы и заговорили о приданом…
— Денег нет, — согласился Джером. — Разве только если продать твой дом, но это потребует слишком много времени. Согласись, я не смогу ждать результатов, сидя в этой гостиной, даже несмотря на то, что здесь очень уютно. — Он одобрительно оглядел стены комнаты. — Однако у тебя есть кое-что другое. Фамильные драгоценности, которые ты всё-таки не решился ни продать, ни поставить на кон в игре.
По лицу Гарольда пробежала тень. Идиот, сейчас время за свою жизнь беспокоиться. Всё остальное — уже полнейшая ерунда.
— Их у меня нет, — пробормотал заплетающимся от страха языком парень.
— Ты хотел сказать, они хранятся не в твоём доме? — проницательно улыбнулся Джером. — Мне это известно. Ты держишь драгоценности в… как называется это нововведение, Викензо? — обратился он с вопросом всё к тому же сообщнику, стоявшему справа от него.
— Банк, — услужливо подсказал тот.
— Банк. — Джером благодарно кивнул, хотя я готова была поклясться, что нужное слово он ни на секунду не забывал. — Да-да. Странное заведение, призванное сохранить в неприкосновенности чужие богатства, но при этом будто намеренно привлекающее разбойников всех мастей.
Любопытно. Банки действительно появились совсем недавно. В Эрталии их было четыре, в Ристонии, кажется, пять, а вот по поводу Эркландии я сомневалась: возможно, до них это новшество ещё не дошло. Одной из основных целей банков была даже не постоянная сохранность средств, а возможность перемещаться из города в город, не держа при себе крупные суммы. Ведь именно во время таких путешествий риск стать жертвой ограбления бывал особенно высоким.
— Но тебе не отдадут мои драгоценности, — решил подойти к ситуации с другой стороны Гарольд. — Тебя вообще не пустят в банк. Давай я отправлюсь туда сам. Слово чести: я вернусь и отдам драгоценности тебе.
Джером усмехнулся, выражая таким образом и мою собственную внутреннюю реакцию. Ага, вернётся он, как же! Да если бы Джером его отпустил, я бы, кажется, сама первая возмутилась. Хорош молодчик. Сам подставил собственную невесту и всю её семью заодно и сам же теперь нашёл способ сбежать, оставив остальных расхлёбывать то, к чему они не имеют, в сущности, никакого отношения.
— Хорошее предложение, — неспешно проговорил Джером. — Возможно, я бы даже принял его, если бы не подозревал, что чувства, испытываемые тобой к этой очаровательной девушке, — он устремил неприятно слащавый взгляд на Амалию, — могут оказаться недостаточно сильными. Боюсь, искушение сбежать одержит верх. Поэтому мы поступим иначе. В банк отправится мой человек.
— Но твоему человеку не отдадут драгоценности! — вскричал в отчаянии Гарольд.
Лазейка была так близка, но мышеловка снова захлопнулась, и оттого он чувствовал себя вдвойне несчастным.
— Моему человеку — нет, — и не подумал спорить Джером. — А вот твоему доверенному лицу, которое предоставит подписанную лично тобой бумагу, отдадут всенепременно.
По кивку его головы один из мужчин, до сих пор стоявший за нашими спинами, подошёл к Гарольду.
— Пиши, — велел Джером, и теперь в его тоне не осталось даже мнимого добродушия.
Горе-жених огляделся в поисках писчих принадлежностей. Оные в гостиной, похоже, отсутствовали, но такая мелочь, конечно же, не могла стать помехой для преступников.
— Девушка, будьте так любезны, принесите этому молодому господину бумагу, перо и чернила, — обратился к служанке Джером. — Саливан, проследи.
Ещё один мужчина, коротко кивнув, покинул комнату следом за до смерти перепуганной горничной.
Вскоре письмо было написано. Джером внимательно его прочитал, насколько я могла судить, дважды. Затем благосклонно кивнул и передал листок своему человеку.
— Иди. Анди, проводи его и смени на входе Конопатого. Пусть идёт сюда.
Значит, их двенадцать. Но этот сейчас уйдёт, стало быть, останется всё-таки одиннадцать.
— Но ночью вам никто не откроет! — предпринял последнюю попытку Гарольд.
— Я где-то слышал, что банки работают для своих клиентов круглые сутки, — заметил Джером, и по тону я поняла: он не мельком это слышал, а озаботился подробнейшим выяснением всех правил банка, равно как и исключений из оных. — Впрочем, если не откроют, мой человек дождётся рассвета. Не так уж это и долго.
Я, как и многие, инстинктивно взглянула в окно. По сгустившейся давно темноте трудно было что-либо определить: мы всё же не на улице, тем более не в лесу, где каждая часть ночи имеет свои оттенки и запахи. Однако часы, естественно, присутствовавшие в гостиной, свидетельствовали о том, что до наступления нового дня остаётся около двух часов. Нестерпимо долго… или очень-очень коротко, особенно если рискуешь этот самый рассвет не пережить.
— И что теперь? — хриплым от продолжительного молчания голосом спросил Нарцисс.
Мне так до сих пор и не удалось поймать его взгляд, а слишком активно пытаться под бдительным оком Джерома я не рискнула.
— Ничего. — Последний как будто удивился заданному вопросу. — Будем сидеть так же, как сидели. Тихо, уютно, по-семейному. И ждать возвращения моего человека.
— Отпустите хотя бы женщин.
Нарцисс смотрел на главаря взглядом отчаянно храбрящегося человека, пытающегося скрыть даже от самого себя, насколько ему в действительности страшно. Бедняга. Ему ведь надо не только разрешить всю эту опасную и одновременно нелепую ситуацию, но и сохранить в тайне свою истинную профессию. Вот ведь задачка не для слабонервных! А главное, решения-то она не имеет. Конечно, если придётся выбирать между сохранностью тайны и жизнью близких, выбор падёт в пользу второго. Вот только потеря секретности чревата непредсказуемыми последствиями для всех. Об истинном роде занятий Нарцисса узнают не только его мать и сёстры, но и Гарольд, и служанка, и преступники. Как всё это аукнется — быть может, не сейчас, а через месяц или год, — вряд ли взялся бы предсказать даже сам кардинал.
— Останется Флаффи — ведь у вас, насколько я понимаю, претензии именно к нему, и я, — продолжал «нервничающий хозяин дома». — Разве этого недостаточно?
— Недостаточно, — спокойно ответствовал Джером, совершенно не намереваясь как бы то ни было обосновывать свой отказ.
— Хорошо, вы хотите, чтобы мы остались. — Я невольно восхитилась выдержкой Леаны. Она, конечно же, была напряжена, но при этом продолжала идеально ровно держать спину и высоко — голову и говорила чётко, холодно, без малейших ноток истерики. — Но госпожа Корбетт совершенно случайно оказалась сегодня в этом доме. Она — гостья, не имеющая к нашей семье никакого отношения. Быть может, вы отпустите хотя бы её?
— Гостья, не имеющая к семье отношения, но ночующая в спальне хозяина дома? — задумчиво протянул Джером, разглядывая бокал с вином, который получил уже давно, но за всё это время едва ли отпил и пару глотков.
— А по-вашему, совместно проведённая ночь свидетельствует о вхождении в семью? — с вызовом подала голос я.
— Нет, — признавая мою правоту, склонил голову Джером. — Пожалуй, я бы даже выполнил вашу просьбу, госпожа Кантри. От вашей гостьи мне и правда мало проку. Но рассудите сами. Допустим, я отпущу её. И как она поступит дальше? Правильно, побежит к стражам порядка.
— Совсем не обязательно, — возразила я. — Я поступлю так только в двух случаях: если я сверх меры глупа или сверх меры отважна. Не обладая этими качествами, я осознаю, насколько опасно вставать поперёк дороги такому человеку, как вы, и предпочту тихо пересидеть эту ночь у себя дома.
— Возможно. — Джером взглянул на меня с одобрением, его губы даже изобразили некое подобие улыбки. — Но я не могу позволить себе рисковать. Тем более, ваше выступление, барышня, наводит на мысль о том, что вы как раз не робкого десятка.
Я это понимала. Можно было бы сказать, что я выбрала неправильную линию поведения: выпускать из дома смелую женщину вдвойне опасно. Однако понимала я и другое: по доброй воле Джером не выпустит решительно никого. Поэтому своими репликами я преследовала совершенно иную цель. Я создавала себе характер, образ, в рамках которого планировала играть чуть позднее.
— Так что, стало быть, вы не отпустите даже её? — Нарцисс, раскрасневшись, вскочил на ноги, до того резко, что даже стоявший рядом громила не успел вовремя его остановить. Амалия вскрикнула, Леана задержала дыхание в страхе за сына.
— Мерзавцы! Негодяи! Да как вы смеете! — восклицал хозяин дома в состоянии, весьма напоминающем истерику.
В отличие от его ближайших родственниц, я наблюдала за происходящим не только с волнением, но и с интересом. Насчёт Джозефа Кантри я не знала, зато однозначно могла сказать, что Нарциссу подобное поведение, мягко говоря, не свойственно.
— Не люблю лишнюю суету, — поморщился Джером.
Дальнейшее было предсказуемо. Ближайший к Нарциссу громила ухватил его за ворот рубашки, хорошенько тряхнул и с силой толкнул в сторону. Там бедолагу перехватил другой сообщник Джерома и толкнул обратно. Пару раз они перекидывали парня друг другу, словно мяч, а потом первый швырнул его на пол. Тут подошёл третий и несколько раз стукнул хозяина дома ногой по рёбрам. Вряд ли кто-то обратил внимание на то странное обстоятельство, что Нарцисс не сгруппировался при ударе, а вместо этого вытянул руку вверх, словно пытаясь схватить громилу за голень. Женщины кричали, не участвовавшие в избиении бандиты были заняты тем, чтобы заставить заложниц сидеть спокойно, и на короткое время в гостиной воцарился хаос.
Затем Нарцисса отпустили, и он, постанывая и держась за живот, с трудом добрался до своего стула.
— Надеюсь, больше подобных глупостей не повторится, — равнодушно протянул Джером, за всё это время, кажется, даже не пошевелившийся. — В противном случае в следующий раз меры будут куда более серьёзными.
И он обвёл всех мрачным взглядом, оставлявшим мало сомнений в сказанном.
Девушки вновь вжались в спинки кресел, Леана была не столько испугана сама, сколько перенервничала за сына. Преступников волновали исключительно их преступные дела. И вряд ли хоть кто-то обратил внимание на тот любопытный факт, что один из швырявших Нарцисса мужчин всё чаще почёсывал правое запястье, а тот, что бил его сапогами, — ногу чуть ниже колена. Что-то подсказывало мне, что и третий начнёт ощущать зуд в самом ближайшем будущем. Любопытно, каким веществом была пропитана та тоненькая иголочка, которой благополучно уколол их Нарцисс, и сколько пройдёт времени, прежде чем это вещество подействует. Узнать это наверняка я не смогу, а значит, настала пора действовать и мне.
— Не могли бы мы переговорить наедине? Буквально пару минут? — обратилась я к Викензо, в котором определила второго в иерархии преступника после Джерома.
Тот обменялся взглядом со своим прямым начальством. Джером едва заметно повёл плечом.
— Ну? — спросил Викензо после того, как меня, довольно грубо поставив на ноги, отвели в сторону.
— У меня к вам деловое предложение, — с места в карьер заявила я.
Мужчина окинул меня искренне удивлённым взглядом.
— Какое у вас может быть к нам предложение? — недоумённо проговорил он.
— Взаимовыгодное. — Я немного помолчала, разжигая его интерес. — Что скрывать, я хочу ещё пожить. Как-никак, я ещё молодая, красивая женщина, у меня многое впереди. Но я не глупа и отлично понимаю, что оставлять живых свидетелей вы не собираетесь.
Викензо хмыкнул, чуть скривив рот. Не так чтобы очень выразительно, но, учитывая обстоятельства, для подтверждения моей гипотезы вполне достаточно.
— Так вот, — мой тон был деловым, но указательный палец левой руки весьма легкомысленно накручивал локон, — я хочу предложить вам сделку. Вы не убиваете меня, а связываете и оставляете где-нибудь в доме, скажем, в одной из дальних комнат. — Я неопределённо махнула рукой. — Рано или поздно меня найдут. А я, со своей стороны, прямо сейчас обслуживаю вас и ещё кого-нибудь из ваших спутников.
— Обслуживаете? — приподнял брови Викензо.
— Бросьте, вы прекрасно всё поняли, — сердито нахмурилась я. — Не скажу, будто вы приводите меня в восторг, но я не ханжа, и жизнь дороже. Короче говоря, готова развлечь троих. Только одно условие: не одновременно, — поспешила вытянуть указательный палец я. Потом чуть-чуть подумала и, смилостивившись, добавила: — Но остальные двое могут посмотреть.
Теперь Викензо взирал на меня оценивающе. Давать ответ он не спешил, да и наверняка обязан был предварительно спросить разрешения у Джерома, но я по сальному взгляду читала: купился. Намеревался ли он оставить меня в живых впоследствии — дело другое. Вероятнее всего, он даже не собирался раздумывать над этим вопросом. Сейчас можно пообещать, а там как пойдёт. Конечно, заложницу можно при желании взять и силой, но безвольная жертва — это одно, а опытная, активная партнёрша — совсем другое.
— Троих, говоришь? — усмехнулся Викензо. — Ну, подожди минутку.
Препоручив меня очередному громиле, он зашагал к Джерому. Я возлагала большие надежды на этот разговор, в ходе которого главарь наградил меня весьма заинтересованным взглядом (впрочем, интерес этот был сугубо интеллектуальным, а не того рода, что у его помощника).
Всё-таки, пусть мы и имели дело с серьёзной организацией, это были не иностранные шпионы, а торговцы сиреневым порошком. Эту породу людей я знала довольно неплохо.
Так что не слишком удивилась, хоть и вздохнула с облегчением, когда Викензо, возвратившись и перекинувшись парой слов кое с кем из «коллег», бесцеремонно взял меня под локоть и повёл прочь из гостиной. Тот, кого звали Саливаном, вышел следом за нами.
К моему удовлетворению, в соседнем помещении мы не остановились, вместо этого миновав пару комнат и лишь затем прикрыв за собой дверь.
— Ну, показывай, что ты умеешь, — усмехнулся Викензо, сразу берясь за брючный ремень.
Никакой фантазии, право слово!
Саливан в предвкушении ухмылялся, уже раздевая меня глазами, но честно ждал своей очереди. Я порочно улыбнулась, лизнула указательный палец кончиком языка и провела им по губам. Медленно, но не слишком, чтобы заинтересовать, но не заставить своих недалёких «партнёров» потерять терпение. Затем плавно скользнула всё тем же пальцем по неглубокому вырезу камизы, коснулась руками груди, заставив тонкую ткань лечь плотнее и продемонстрировать имеющиеся округлости. Саливан сглотнул и с силой сжал спинку ближайшего стула, осознав, что дождаться, пока старший закончит свои дела со мной, будет затруднительно. Викензо буквально рванул свой ремень.
Снисходительно улыбнувшись, я поставила ногу на табурет и стала плавно, дюйм за дюймом приподнимать подол камизы, демонстрируя одетую в тонкий чулок ножку.
В следующую секунду атмосфера в комнате радикально изменилась. Мой первый кинжал полетел в Саливана. С такого ничтожного расстояния попал бы и ребёнок. Смертельный полёт клинка занял меньше секунды. Саливан на миг расширил глаза, приподнял руку, но, так и не успев донести её до груди, рухнул на пол.