Выкрашенная в бирюзовый цвет дверь, почти незаметная на фоне такой же стены, приоткрылась, и в комнату заглянула большеглазая девочка лет пяти-шести.
— Мама, а дядя Октавио придёт сюда? — спросила она у леди Инессы.
Та резко обернулась и изумлённо воззрилась на дочь.
— Кати?! Немедленно иди спать! — воскликнула она.
— Я не настолько глупа, чтобы уйти и пропустить всё самое интересное, — заявила девочка с таким невинным видом, словно смысла сказанного не понимала, просто повторяла заученную наизусть фразу.
Леди Инесса возмущённо открыла рот, в то время как плечи лорда Кэмерона беззвучно дрогнули.
— Похоже, мне пора всерьёз заняться твоим воспитанием! — угрожающе произнесла мать, но я отчего-то была уверена, что мне бы на месте девочки страшно не стало, да и та на собственном месте явно не сильно испугалась. — А ты что смеёшься? — упрекнула супруга леди Эстли.
— Просто пытаюсь подсчитать, в который раз ты говоришь эту фразу, — с совершенно серьёзным видом откликнулся тот.
— А вы — леди Корбетт? — тем временем спросила меня девочка, уже успевшая войти в комнату.
— Да, — подтвердила я, — но вы можете называть меня просто Кобра.
— Кобра, — повторила девочка. — Мне нравится. Скажите, тётя Кобра, а как вы очутились дома у дяди Нарцисса посреди ночи?
Что тут было сказать? Столь чудесное сочетание детской непосредственности и умения слушать поставило меня в тупик.
— А ведь и правда, — подхватил Эстли со столь же наивным видом и оживлённым блеском отнюдь не наивных глаз. — Мне тоже весьма любопытно, как вы там оказались.
— Вы не поверите, но по чистой случайности, — призналась я. — Меня пригласила мать Нарцисса.
— Вы знакомы с его матерью? — в весёлом недоумении осведомилась леди Инесса.
— Нет, — поспешила возразить я. — Вернее, не были знакомы. Мы повстречались совершенно случайно сегодняшним вечером, и она предложила нанести им визит.
— И остаться на ночь? — уточнил Эстли.
— Время было позднее, — попыталась оправдаться я. — Нарцисс был против, — добавила я затем, стремясь оправдать также и коллегу.
И повернулась к леди Инессе, ища поддержки.
Супруга лорда Эстли смотрела на меня добрым-предобрым взглядом. Обычно так смотрят на сумасшедших или на лжецов, которых не хотят обидеть неверием. Доказывать что-либо казалось глупым, да и не до того было, по правде сказать. К счастью, появление нового действующего лица избавило меня от необходимости давать объяснения.
Чёрная рубашка, чёрные же брюки ещё более тёмного оттенка, чёрный плащ, расшитый серебром. И чёрная шляпа с пером в руке. Вид незнакомец, мужчина лет тридцати — тридцати пяти, имел впечатляющий, но в высшей степени странный. Для цирка или какого-нибудь иного лицедейства он подошёл бы идеально, но в королевском дворце смотрелся диковато.
— Я так понимаю, Нарцисс как нормальные люди пожить не может даже пару дней, — заметил он, получив от Эстли разрешение зайти. Склонил голову перед леди Инессой, приложив руку к груди, весело подмигнул расплывшейся в улыбке Кати. — Только-только отоспался — и вот пожалуйста.
Обращался он к чете Эстли, но смотрел уже на меня.
— Кобра посвятит вас в подробности по дороге, — не стал терять время лорд Кэмерон. — Карета уже подана. Поторопитесь.
Я набросила на плечи доставленный горничной плащ, и мы с Октавио (а я заключила, что это был именно он) покинули комнату.
— Удачи! — сказала леди Инесса, и это было последнее слово, услышанное мной в опочивальне четы Эстли.
Мой сопровождающий, минуту назад производивший впечатление никуда не спешащего светского остряка, теперь почти бежал по коридорам дворца. Не могу сказать, чтобы меня это расстраивало. Напротив, я торопилась и сама, и поспевать за агентом труда не составляло. Мы буквально вскочили в поджидавшую внизу карету, которая тронулась, едва Октавио, пропустивший меня вперёд, оказался внутри.
Выяснилось, что в карете мы не одни: ещё двое мужчин, одетых значительно менее экстравагантно, чем мой первый спутник (а точнее — в традиционную форму городской стражи), сидели на скамье напротив. Впечатление обычных стражников они, правда, не производили и, на мой скромный взгляд, больше походили на гвардейцев.
— Эти люди пойдут с нами, но будут держаться на расстоянии и вмешаются, только если дело пойдёт совсем плохо, — пояснил Октавио. — А мы с вами разыграем главную партию, чтобы попытаться спасти легенду нашего общего знакомого. Вы, как и прежде, будете изображать нуждающуюся в помощи деву, а я — принца на белом коне. Или собственно коня. Или ещё кого-нибудь в этом роде.
Что ж, это объясняло его внешний вид.
— Рассказывайте. — Насмешливые интонации вновь сменились предельной серьёзностью.
И я принялась излагать те детали, которые, с моей точки зрения, могли сыграть роль в предстоящей операции. Включая расположение комнат и точное место, занимаемое каждым участником происходившего в гостиной — во всяком случае, на тот момент, когда я её покинула.
Карета остановилась на одной из боковых улочек, в стороне от дома Кантри. Дальше мы с Октавио шли пешком. Наши спутники, как и обещано, держались на расстоянии и вообще походили на пару теней. Тоже, кстати сказать, весьма нехарактерное для городских стражников поведение.
Приблизившись к дому, я указала прямо и направо, давая понять, где располагается главный вход и караулящий его громила. Октавио кивнул и растворился в ночи. Говоря менее романтичным языком, двинулся в обход здания. Я выждала с полминуты, после чего направилась к крыльцу.
— Простите, пожалуйста, вы не скажете, как пройти в архив? — с милой улыбкой поинтересовалась я у дежурившего на входе мужчины.
Тот пару раз ошарашенно моргнул — то ли силился понять, что можно делать в архиве в ночное время, то ли и вовсе напряжённо вспоминал, что такое архив. Умственное напряжение прервал удар рукоятью меча по голове, полученный от подкравшегося со спины Октавио.
Нужное окно я агенту показала, хотя, говоря откровенно, в этом не было нужды, ведь именно гостиная была освещена лучше всех прочих комнат. Бодро мне отсалютовав, Октавио ухватился рукой за первый обнаруженный в стене выступ. Взобраться будет непросто, но это и не моя забота. Я, стараясь ступать бесшумно, устремилась в дом через оставшийся без охраны вход.
Сбросив на ходу плащ, тихонько прокралась к гостиной. Осторожно заглянула внутрь. К моему немалому облегчению, там, похоже, мало что изменилось. Заложники все на месте, вид взволнованный и утомлённый, но все живы и, кажется, невредимы. Луиза даже задремала, и её голова соскользнула по спинке кресла набок. Преступников семеро, и трое из них тоже спят, что крайне неосмотрительно для людей в их положении. Однако подозреваю, что их сейчас не разбудишь, даже если в соседней комнате выстрелит пушка. Если я права, то Октавио предстоит иметь дело не с семерыми, а с четверыми. Не знаю, правда, стоит ли хоть чего-то в драке Джером, с такими, как он, не угадаешь. В любом случае дееспособных бандитов, пожалуй, многовато, надо бы помочь коллеге из дружественной державы.
Отойдя и оглядевшись, я сдвинула с места тяжёлое кресло. Ножки заскрежетали, проехав по не устланному ковром участку пола, однако внимания на этот звук никто не обратил. Тогда я взяла книгу, которую кто-то оставил на столике, подняла повыше и разжала пальцы. Книга упала с громким стуком. В соседней комнате воцарилась тишина. Я отступила в тень и замерла у незажжённого камина.
Из гостиной послышался ворчливый голос Джерома:
— Сал, проверь, в чём там дело.
Я осталась на месте, лишь беззвучно расстегнула украшавший правое запястье браслет и нажала на потайную пружину. Браслет с тихим щелчком превратился в кастет, который я надела всё на ту же правую руку, но теперь уже на пальцы. И когда Сал оглядывался, безуспешно пытаясь найти в тёмной комнате источник шума, осторожно отделилась от стены, подошла со спины и ударила его по темени. Одним словом, более-менее повторила недавний манёвр Октавио. Не слишком оригинально, конечно, но в нашем деле тот, кто готов гоняться за оригинальностью за счёт действенности, платит порой очень высокую цену.
К ведущей в гостиную двери я вернулась как раз вовремя, чтобы получить возможность наблюдать весьма занимательную сцену. Октавио, чрезвычайно эффектно выглядевший в чёрном плаще и чёрной шляпе с пером, соскочил с подоконника. В руке его появился пистоль. Выстрел — и ещё один бодрствующий приспешник Джерома вышел из строя. Вопли, паника, Нарцисс, кричащий, чтобы дамы пригнулись, очередной сторонник Джерома, схватившийся за мушкет. Снова звук выстрела; мишенью на сей раз был Октавио. Но, к счастью, пуля пролетела на пару дюймов правее его головы и застряла в стене. Всё-таки огнестрельному оружию никогда не заменить холодное. Что толку в его мощи, если гадать, попадёшь или нет, — всё равно что играть в рулетку?
Будто вторя моим мыслям, преступник отбросил в сторону разряженный мушкет и выхватил из ножен меч. Октавио сделал то же самое и первым кинулся ему навстречу, на ходу восклицая нечто пафосное о негодяях, вторгающихся в приличные дома. Женщины продолжали визжать, особенно сильные связки оказались у горничной. Джером, в свою очередь, орал, безуспешно пытаясь разбудить своих сообщников. Отчаявшись добиться хотя бы малейшего эффекта, он выхватил откуда-то из-под стола свой собственный пистоль. Попытался прицелиться в Октавио, но сейчас, во время поединка, когда мужчины постоянно передвигались по комнате, это было проблематично.
Решив сменить тактику, Джером развернул пистоль в сторону заложников, рявкнув, чтобы они сидели тихо. В сложившихся обстоятельствах идея прикрыться кем-нибудь из женщин могла бы оказаться совсем не глупой. Но главарь слишком поздно сумел осознать, сколь радикально изменилось его положение. За те несколько секунд, когда его внимание было сосредоточено на попытке подстрелить Октавио, Нарцисс успел соскользнуть со своего места. И теперь удар стулом по голове заставил Джерома выронить пистоль из руки. Сознание он потерял не сразу. Успел, сильно сморщившись от головной боли, повернуться к нанесшему удар хозяину дома. Но Нарцисс недолго думая повторно опустил стул, и второй встречи с этим предметом мебели, рассчитанным на прямой контакт с совершенно другой частью тела, голова не выдержала. Джером закатил глаза, наполовину съехал с кресла вниз и застыл в неестественной позе.
— Теперь всё будет хорошо, — объявил Октавио, при этом подмигнув девушкам столь чарующе, что, думаю, даже я бы растаяла.
Его слова словно послужили сигналом к действию. Заложники, до сих пор сидевшие, напряжённо застыв (исключая, конечно, Нарцисса), теперь все одновременно повскакивали с мест. Луиза и горничная в едином порыве бросились к Октавио и повисли у него на шее, чуть не свалив беднягу с ног. Амалия бросилась к брату. Я уже испугалась, что, следуя этой логике, ко мне сейчас ринется Гарольд, но повезло. Источник всеобщих проблем делать резкие телодвижения пока не спешил. К моему немалому изумлению, ко мне (а не к своим детям) устремилась Леана.
— Дейзи, как вы? — спросила она, протягивая ко мне руки и взволнованно заглядывая в глаза. — Вы в порядке? Вам нужна помощь?
— Всё хорошо, — поспешила заверить я, пожимая её ладони. — Они заперли меня, а потом стали о чём-то ругаться в соседней комнате. А вскоре вот этот мужчина, — я указала на Октавио, к этому моменту худо-бедно высвободившегося из крепких объятий, — забрался ко мне через окно.
— Я заметил подозрительного человека у дверей, — пояснил Октавио. — Постоял под освещённым окном, послушал разговор. Вот и решил проникнуть в дом.
— Когда преступники снова отперли мою дверь, он их встретил, — продолжила рассказ я. — В общем, они уже никого не побеспокоят.
— Но он же был один против троих! — восхищённо всплеснула руками Луиза.
— Просто мне повезло, — потупившись, объяснил Октавио, хотя весь его вид при этом говорил: «Вот такой вот я герой».
— Что с тем охранником на входе? — спросил не особенно впечатлённый Нарцисс.
— Я его убрал.
— Ещё один должен вернуться! — взволнованно сообщила Амалия.
— Мы его достойно встретим, — с обворожительной улыбкой пообещал Октавио. — Но нужно позаботиться об этих господах, — добавил он, имея в виду Джерома и его людей. — Некоторые из них ещё могут прийти в себя. Нельзя ли попросить вас, милая девушка, позвать стражу, пока я займусь этими людьми? — обратился он к горничной. — Наверняка в такой час вы быстро повстречаете патрульных, если направитесь в сторону рыночной площади.
Я с трудом сдержала усмешку. Ну да, «патрульных» она, несомненно, встретит, по крайней мере двоих. И значительно скорее, чем можно было бы ожидать.
Горничная, одарив Октавио последним восторженным взглядом, выбежала из гостиной. Гарольд сделал пару шажков следом за ней, видимо, рассчитывая скрыться «под шумок». Но не тут-то было. Взгляды всех присутствующих как-то сами собой скрестились именно на нём.
Горе-жених тут же испуганно сжался и словно стал меньше ростом.
— Амалия, милая! — Разговаривать со всеми сразу было слишком страшно, и он выбрал иную стратегию: обратился к невесте. — Я правда очень сожалею. Я никак не ожидал ничего подобного и, поверь, никогда в жизни не ввязался бы в такую историю, если бы не обстоятельства…
Ну да, бедняга, случайная жертва, мир так жесток и всё такое прочее. Сейчас разрыдаюсь. Нарцисс, судя по зло сверкнувшим глазам, тоже. Но главный вопрос: как отреагирует Амалия?
Девушка подняла голову. Октавио, частично загораживавший от неё жениха, почтительно отступил в сторону.
— Мне это безразлично, — равнодушно заявила Амалия.
Она едва заметно поёжилась, будто от холода, и это, пожалуй, была единственная деталь, на основе которой я могла бы упрекнуть её во лжи. Но кто я такая, чтобы считать, будто ложь заслуживает упрёка?
— Мне совершенно всё равно, сожалеешь ты о чём-то или нет и каковы были причины твоих поступков, — продолжала девушка. — Ты меня больше не интересуешь. — Она сняла с пальца кольцо, по-видимому, подаренное женихом на помолвку, и швырнула в сторону Гарольда. — Вот, можешь отнести его в банк, — с язвительными нотками в голосе произнесла она. — А мне не нужна тряпка. Вот это, — она совершенно неподобающим образом, пальцем, указала на Октавио, — настоящий мужчина. Скажите, — теперь она обратилась непосредственно к агенту, — вы женаты?
— Нет. — Агент явно говорил искренне, подозреваю, что впервые с момента своего появления в этом доме.
— Вот и чудесно. Хотите взять меня в жёны?
Я мысленно поаплодировала девочке. Браво! Замуж за Октавио она, конечно же, не собирается, а вот демонстрация хорошая — и для бывшего жениха, и для всех присутствующих. Отличное выступление, цель которого — показать, что она ничуть не расстроена, что гордость её не уязвлена, а свадьбу девушка отменила просто потому, что Гарольд не соответствует её представлениям об идеальном мужчине.
— Леди! — воскликнул Октавио, прижимая руку к груди. — Ради вас я бы с радостью пошёл на край света.
«…Но брак, к сожалению, находится за краем», — мысленно закончила за него я.
— Однако моя служба не позволяет жениться, не согласовав такое решение со старшим по званию, — по-своему продолжил сказанное агент.
Я хмыкнула. Неплохо вывернулся. Надо будет в перспективе поинтересоваться у Эстли, возражает ли он против женитьбы перспективных сотрудников. Впрочем, нет, не надо. Боюсь, что граф неверно истолкует мой интерес…
— Тем не менее я буду счастлив побеседовать с вами с глазу на глаз, — добавил Октавио, галантно подставив Амалии локоть.
Нарцисс смерил коллегу чрезвычайно выразительным взглядом, но, на счастье Октавио, тут же отвлёкся. Поскольку Гарольд, пробормотав себе под нос что-то в духе «Ну, я, пожалуй, пойду, столько дел, пирожки подгорели и молоко убежало, наверное», бочком двинулся к выходу.
— Торопитесь? — участливо спросил Нарцисс, преграждая бывшему жениху дорогу.
— Так ведь… пора, — неуверенно проговорил тот, уже в принципе понимая, что живым его не выпустят, но всё ещё надеясь на чудо.
— Ну как же так? — поцокал языком Нарцисс. — Вы же почти член семьи, а мы с вами так толком и не посидели, не поговорили, чаю не попили. — При этом он фамильярно положил руку Гарольду на плечо, отчего тот тихо охнул и в очередной раз съёжился.