Последнее слово заставило меня насторожиться:
— Махди?
— Да, это племя дикарей, обитающих в наших лесах, далеко за городом. Никто точно не знает, где именно они селятся. Может быть, кочуют по всей планете, незаметные под плотным покровом леса — лично мне все равно. В Мероэ знают, насколько опасно соваться к ним, а они, к счастью, никогда не лезут к нам. На том и живем.
Вспоминая крайне скудное описание в сетевом информатории, я сразу же задал новый вопрос:
— Неужели никто не пытался их исследовать? Ведь это малоизвестная раса разумных существ, живущая у вас под носом. Сколько тайн скрывает от вас их лес?
— Махди не больно-то рады общению с чужаками, — пояснил Изма. Может мне и показалось, но его будто передернуло. — Это очень странные и опасные существа. Их не интересует ничего, из того, что происходит за пределами их территории. Вроде бы, до этого немало было исследователей, отправившихся в их края, но я не слышал, чтобы кто-нибудь из них возвращался назад.
— То есть их убили?
Мект просто пожал плечами:
— Понятия не имею. Кто бы проверял?
— Понятно, — выдохнул я, в который раз стреляя взглядом по невозмутимо шагающему рядом Аверре. — Так вы нашли их?.. Махди?
Мект отрицательно помотал головой:
— Я отказался идти дальше. Правда, я надеялся, что и хозяин вернется со мною, но я ошибался.
— Он что, пошел туда один? — спросил мастер.
— Да, — печально отозвался Изма. — И я до сих пор жалею, что струсил, и не пошел с ним вместе.
— Там что-то случилось?
Изма уже никуда нас не вел. Он стоял и смотрел куда-то в темноту, словно вглубь тех далеких лет, когда случилось то, о чем он так сильно теперь жалел.
— Случилось, — пробормотал он. — Граф вернулся только три дня спустя. К тому времени в замке все с ума по сходили. С меня чуть чешую не спустили за то, что вернулся без него. Уже собирались снарядить поисковый отряд, но тут он вернулся сам, живой и совершенно невредимый. Ни царапины на нем не было. Я до сих пор не понимаю, как это случилось. Он выглядел абсолютно здоровым, и только во взгляде было что-то странное. Никто этого не замечал, кроме меня, пока не начались… эти вещи.
— Какие вещи? — попросил уточнить я.
— С момента возвращения, ему постоянно снились кошмары. Причем видения посещали его не только по ночам, но и когда он бодрствовал. Риоммский доктор сказал, что это шок и временное расстройство, связанное с очень долгим пребыванием в лесу. О том, что произошло с ним, хозяин упорно не хотел говорить, даже мне. Его на время изолировали от всех и следующие две недели мы не виделись вовсе. А когда встретились, я подумал, что нашей дружбе пришел конец. Но он заговорил со мной как ни в чем не бывало, и казался таким же беззаботным, как и раньше. Я был рад, очень рад и сразу не понял, как изменилось его поведение. Когда до меня дошло, поделать что-нибудь было уже поздно.
Вернувшись в реальность, Изма активировал двери лифта своим ключом. Мы зашли внутрь, молча ожидая продолжения рассказа. Едва кабинка тронулась вверх, оно последовало:
— Он стал мрачнее, молчаливее, еще больше сторонился окружающих. По всему это был уже не тот Кхамейр Занди, которого я знал раньше. И еще… из леса он вернулся не с пустыми руками…
— А ты не пытался расспросить его светлость о том, что с ним случилось в лесу? Что он оттуда принес? Что-то необычное?
— Я, честно, не знаю и не уверен, что хочу об этом знать. Мы никогда не вспоминали тот случай и оба старались его забыть.
— Интересно, могли ли эти махди на него так повлиять?
— Я не знаю. В любом случае, надо было беспокоиться об этом раньше.
— С тех пор прошло уже немало времени, — произнес Аверре. — Болезнь, если таковая вообще имеет место быть, не сильно прогрессирует.
— У него случаются приступы, — ответил Изма. — Правда, редко. Иногда на него находит… меланхолия, что ли, какая-то и тогда к нему лучше не подходить.
В считанные секунды лифт вознес нас к самой верхней башне замка, где на залитой утренним боиджийским солнцем веранде, ожидал граф Занди собственной персоной.
Глава 7 Иглы и семена
Ступая чуть позади мастера Аверре по ворсистому покрытию кроваво-алого цвета, я искал глазами графа. История, услышанная нами от безгранично преданного слуги, породила желание поскорее увидеть человека, которым так восхищался Изма и за которого, бесспорно, мог отдать все, что угодно, и в том числе жизнь. Если все, что говорят и пишут о лесах Боиджии — правда, тот, чьей храбрости хватило, чтобы в одиночку отправиться в самую глушь, и вернуться оттуда живым без единой, как утверждалось, царапины, вполне заслуживал уважения.
Занди нигде не было видно и это дало мне хорошую возможность осмотреться в его апартаментах, прочувствовать обстановку и лучше понять хозяина здешних мест. Личные вещи многое могут рассказать о своем владельце, особенно, если ты знаешь, какие вопросы им задавать.
Тишина, одиночество и покой — вот что нарисовало моё воображение, едва я прикоснулся мыслью к стенам. Они были холодны, словно никогда не становились свидетелями проявления ярких, сильных эмоций. Как будто здесь обитал робот или кто-то едва ли более эмоциональный, хотя весь внешний лоск просторных комнат буквально кричал об обратном.
Окинув веранду взглядом, можно было подумать, что граф — крайне изнеженное, любящее комфорт существо, с весьма изысканным и, пожалуй, тонким вкусом. Мягкие диваны и удобные кресла занимали практически весь периметр. Всевозможные изделия из керамики и дорогие статуэтки теснились между ними, как и множество ваз и живых растений в керамических горшках. На алых панелях стен — картины: большие и поменьше. Причем многие из них, насколько я мог судить, являлись подлинными произведениями искусства. Как, например, старинное творение иланианского живописца Ватина, известного тем, что создавал свои пейзажи, в буквальном смысле, выращивая их на пропитанном особым составом полотне.
Пройдя еще чуть вперед, я понял, что находиться здесь дольше мне не хочется. И дело было даже не в роскоши, так бросавшейся в глаза и к которой я не привык. Проблема заключалась в том негативе, который Боиджия навязывала мне с тех пор, как мы приземлились. Только наглухо запечатав свое сознание, я мог безболезненно любоваться красотами Мероэ, открывшимися с этой, новой высоты, приблизиться к самому ограждению, облокотиться на его стальные перила и вдыхать чистый, благоухающий цветами воздух.
— Отсюда поневоле почувствуешь себя царем. Город как на ладони, — невольно произнес я. — От такого вида не устанешь.
— Поэтому я и провожу здесь почти все свое время, — ответили мне неожиданно.
Чуть вздрогнув, я быстро обернулся и увидел в двух шагах от себя, облаченного в простые, почти домотканые, серые одежды высокого стройного человека лет сорока или около того с вьющимися темными волосами, чуть-чуть не достающими до плеч. По тому, с какой невозмутимой простоватостью смотрели на меня его яркие синие глаза, я сразу понял, что передо мной сам граф.
Только я открыл рот, собираясь представиться, Занди взял и повернулся к Изме, спросив:
— Вас кто-нибудь видел?
Присутствие ли хозяина на него так повлияло или закончилось действие пыльцы, но поведение мекта вдруг коренным образом изменилось, и во всем, что он говорил и делал, стала проявляться какая-то, совершенно неприглядная со стороны, подобострастность. Ссутулившись, Изма выступил на полшажка вперед и отвесил поклон:
— Только стража в ангаре, ваша светлость, больше никто. Как вы и велели, я провел мастера Аверре через восточный коридор.
Граф одобрительно кивнул, снова повернув ко мне свое лицо, и на этот раз его необычный взгляд был гораздо внимательней. Оказавшись под столь пристальным осмотром, я невольно подумал, что теперь понимаю, какого бывает объектам внимания элийров. Радовало, что сам граф навыками проникать в чужое сознание не обладал. Это стало заметно сразу, едва мне удалось прощупать его ментально. Разум Занди был открыт настежь и враждебным ничуть не казался. Однако я даже не подумал залезть в его голову глубже.
Вдруг, потеряв ко мне всякий интерес, его светлость опять обратился к слуге:
— Спасибо, Изма. Пока можешь быть свободен, но не отходи далеко.
Быстро поклонившись своему хозяину и Аверре, мект бесшумно исчез за абсолютно незаметной с этой стороны дверкой, из которой мы все только что явились.
Только когда мы остались одни, Аверре выступил вперед и, наконец, соизволил поприветствовать графа:
— Ваша светлость, — сказал он, немного склонив голову. — Благодарю, что согласились уделить нам долю своего времени. Понимая вашу крайнюю занятость, смею заверить, что у меня нет намерений, задержать вас надолго.
Слушая его полную заискивающего подобострастия речь, я с трудом удержался от того, чтобы не удивиться ей вслух. Никогда бы не подумал, что мастер Аверре способен так стелиться. Тем не менее, Занди воспринимал его слова, как должное, с едва проявившейся на лице улыбкой.
Он отвечал:
— Не стоит, мастер. Для друзей, тем более, столь давних, у меня всегда найдется время. Располагайтесь, прошу, — и указал рукой, унизанной драгоценными перстнями, на группку ближайших кресел, стоявших полукругом рядом со столиком из чистого хрусталя. — Выпьете чего-нибудь?
— Благодарю вас, с удовольствием, — улыбнулся Аверре. — Лучшего агарисса, чем меройский, я никогда не пробовал.
Пока граф отлучился к минибару, спрятанному в стене за шторой, я отошел от края балкона и уставился на мастера в немом вопросе: как давно они были знакомы и насколько близко? Аверре, разумеется, это проигнорировал, так что мне ничего не оставалось, кроме как усесться на указанное его светлостью место и подождать.
— Отчего вы не прикажете прислуге приготовить напитки? — не ведаю к чему, поинтересовался мой наставник.
Занди сказал:
— У меня редко бывают гости. Да и потом, я предпочитаю ухаживать за ними самостоятельно. Не все на свете можно доверять слугам, знаете ли. Изма, конечно же, исключение. А вы, молодой человек, что будете пить? — Это была первая фраза, с которой он обратился ко мне.
Слегка растерявшись, я ответил:
— Просто воды. Спасибо.
Граф никак не прокомментировал этот выбор и спустя пару минут возвратился, с подносом в руках и стоявшими на нем большим графином, с плескавшейся густой темно-сиреневой жидкостью, и тремя бокалами. Один из бокалов был наполнен водой и мелко наколотыми кусочками льда, в двух других уже находилось вино.
— Прошу вас, — проговорил хозяин замка, опуская поднос на стеклянный столик, зажатый между креслами.
Аверре первым протянул руку за напитком и, поднеся бокал к губам, сделал щедрый глоток. Довольно причмокнув, он блаженно закатил глаза.
— Великолепный агарисс. Просто великолепный.
— Рад, что вам нравится, — отозвался граф, присаживаясь напротив и тоже пригубив вина. — А вот ваш спутник остановил свой выбор на воде. Интересно, почему?
— Сказалось воспитание на закрытой планете, — отмахнулся Аверре. — К тому же, он, как я знаю, не поклонник инопланетных напитков. Ох уж эта мне нынешняя молодежь! Ко всему относятся с подозрением.
— Понимаю, — произнес Занди с оттенком одобрения в голосе. — Вы, может быть, и правы, юноша, — иногда лучше всего следить за тем, что пьешь и ешь, особенно, если ты находишься в незнакомой тебе среде. Но иногда, оставаясь среди определенного круга, такое поведение может быть воспринято негативно.
В этот момент я как раз потянулся за водой, но услышав его слова, нерешительно замер, что вызвало усмешку моего наставника. Пришлось выдавить из себя извиняющуюся улыбку, а мысленно пообещать припомнить это Аверре при первом же удобном случае.
— Кстати, как ваше имя?
— Ах, простите, ваша светлость, — моя оплошность, — тут же откликнулся мастер, не дав мне рта раскрыть. — Позвольте представить вам моего новоиспеченного ученика и помощника Сета Эпине.
Вот тут взгляд графа Занди из просто любопытного превратился в цепкий.
— Эпине? — вскинув брови, переспросил он. — Это правда? Хм… То-то мне почудилось в его лице нечто знакомое.
Я не успел как следует удивиться, а Аверре отвечал ему совершенно будничным тоном:
— Да, это ее сын.
Было видно, как сильно ему хотелось, чтобы его светлость оставил эту тему в покое, но тот, как будто, ничего не замечал и продолжал открыто пялиться на меня.
— Но разве такое возможно? Я думал, лейры не способны иметь детей.
Чувствуя сильное неудобство, я поерзал в кресле, пока мастер с серьезным видом кивал:
— Все верно. Так и есть.
— Тогда что же?..
Но Аверре не дал ему договорить:
— Ах, на самом деле, это не столь глобальный вопрос, который мог бы служить темой для разговора. Давайте оставим его на потом?
— Погодите, — наконец, сказал я. — Вы что, были знакомы с моей мамой?
Граф, кажется, не понимал, почему я задал этот вопрос, а Аверре с недовольным видом потянулся к своему бокалу.
— Твоя мама была удивительной женщиной, — сказал Занди. — Потрясающей лейрой, лучшей, да простит меня твой наставник, из тех, что я когда-либо встречал.
— И давно это было? — прищурившись, поинтересовался я.
Но граф, кажется, сообразил, что позволил себе сказать лишнего и потому мой вопрос просто проигнорировал, переменив тему:
— Кстати, Аверре, как давно вы были на Риомме? Ходят слухи, Совет Лордов в очередной раз что-то затевает. Я, честно говоря, не любитель доверять всякой болтовне, но очень хотел бы знать, известно ли об этом что-нибудь вам?
— Едва ли скажу что-то новое, ваша светлость, — пожал плечами Аверре, расслабившись после очередного глотка агарисса. — Уже почти год я не поддерживаю связь с имперским правительством — исследования, сами понимаете, — так что свежими новостями не обладаю.
Я думал, у меня вот-вот мозг взорвется, но никто этого, кажется, не заметил.
— Однако же, — возразил Занди, игнорируя мой вопросительный взор. — Я не поверю, что вы не следите за тем, что происходит в Совете. Слишком уж многое зависит от их решений, в том числе и судьба тех, к кому вы принадлежите.
Аверре встретил взгляд графа с каменным выражением лица и вселенским спокойствием.
— Лейры находятся вне политических течений и государственных структур, — сказал он. — Они не подчиняются никому, кроме Навигатора и своего кодекса. А я не подчиняюсь даже им.
— Я знаю, — согласился Занди. — Но Риомм считает иначе.
— Риомм всегда считал иначе. Даже когда после Войны лейров, пытался признать нас вне закона.
— Вы и так вне закона, — хмыкнул граф. — Хотя, не понимаю, в чем был смысл этого, если официально вы все считаетесь давно вымершими.
— Ну, в этом нет ничего удивительного. Лейры основательно встряхнули галактику и многие переживали, чем может это аукнуться в будущем. — Одна бровь мастера вопросительно изогнулась: — В итоге, разве они оказались неправы?
Занди отвел взгляд.
— Все относительно, — сказал он. — Вы оставили Адис Лейр, а ваша сестра не оставила попыток найти и уничтожить их. Или я чего-то не знаю?
— Не оставила, — подтвердил Аверре. — Рисса слишком упряма, чтобы понять бесплодность всех ее попыток выкорчевать лейров.
О том, что у моего наставника имеется сестра, я тоже не подозревал, но это только укрепило меня в желании узнать о его прошлом еще больше.
— Тяжело вам вести борьбу с собственной сестрой? — поинтересовался граф.
Взгляд Аверре сделался немного печальным.
— Надеюсь, мне будет позволено не отвечать на этот вопрос.
— Понимаю. — Мимолетная улыбка скользнула по холеному лицу боиджийского правителя. — Говорят, Совет реформировал один из секретных отделов Тайной Канцелярии?
— Да, я читал в новостях, что Сенат одобрил проект Риссы и утвердил указ о преобразовании Департамента внешних исследований в нечто автономное.
— То есть, это правда?
— Думаю, да, — кивнул Аверре. — Правда. Теперь Департамент находится под контролем лица, подотчетного только моей выдающейся сестре.
Со структурой властных организаций самого могущественного режима галактики я был знаком не столь хорошо, чтобы различать суть деятельности их многочисленных подразделений, но даже мне было известно об этом самом неутомимом сборище охотников на лейров.