Глава 1
НОВАЯ ЖИЗНЬ
Сильная боль в голове и темнота. Артём попытался понять, что с ним произошло, но действительность уплывала, посмеиваясь над ним. Даже собраться с мыслями не получалось — они, гады, бегали и прыгали в голове как умалишённые. Сильно мутило. Голова и руки были в чём-то мокром и липком, а в ушах так гудело, что все звуки вокруг причудливо переплетались в странное эхо — как от работающего трансформатора. Попытка позвать Жана не увенчалась успехом — из горла вырвался лишь какой-то сдавленный хрип.
Полежав на полу и вдоволь наевшись старой пыли, Артём понял, что помощи ждать неоткуда, и медленно пополз к тому месту, откуда тянуло слабой прохладой. Тьма стояла кромешная, настолько, что иногда в голову приходили мысли о потери зрения. Тело сильно онемело и почти не слушалось, из-за этого он полз около часа, время от времени теряя сознание и натыкаясь на столы да колонны. Потом ушла ещё куча времени на преодоление винтовой лестницы. Выбравшись наверх, обессиленный и уставший, наш бедняга окончательно отключился. Однако ему повезло, что он выбрался на свежий воздух, поэтому потеря сознания потихоньку перешла в здоровый сон.
Утреннее пробуждение принесло свежесть и телесную бодрость. Открыв глаза и потянувшись, он передёрнулся — голову простреливало от каждого движения, снова стало тошнить. Видимо, заработал сотрясение мозга, но обо что он мог так приложиться, было совершенно непонятно. Да и куда подевался Жан? Неужели этот герой бросил его одного валяться в пыли? Не похоже на него. Медленно поднявшись, он с полузакрытыми, сонными глазами вышел в проём откопанного ими домика. Взглянул перед собой и замер. Пару раз моргнул и, широко открыв глаза, в крайнем удивлении плюхнулся на попу. Да как оно могло быть иначе? Вокруг вместо котлована с сарайчиком был лес, а домик стоял не в большой яме, а вровень с землей. Чудеса! Неужели его так волшебно приласкало по голове, что он стал столь экзотически бредить? В этот момент голову снова прострелило болью, и Артём рефлекторно схватился за неё рукой. Вместо небольшого, аккуратного ёжика были длинные волосы, уложенные в причёску — класса пакля обыкновенная, грязная. Резко отдёрнув руку от головы, он осмотрел её. Состояние общего удивления усиливалось с каждым новым фактом — вот и сейчас его взгляд блуждал по руке подростка, которая почему-то была вся перемазана кровью. Спешно осмотрев себя, Артём издал жалобный вой, больше похожий на скуление побитой собаки. Ведь вместо хорошо и гармонично прокачанного тела, на которое он потратил столько сил, у него в наличии была тушка подростка. Весьма не хлипкого, правда, но подростка. И это его несказанно «обрадовало».
Да уж, дела… Не каждый день и далеко не каждый персонаж оказывается в подобной ситуации. И что делать? Надо разбираться. Итак, у нас есть ситуация, связанная с изменением восприятия окружающей реальности. То есть нашему герою стало вдруг казаться, что вокруг него изменился весь мир. Это может быть следствием трёх происшествий. Во-первых, он может спать и видеть замечательно реалистичный сон, в котором он себя полностью осознаёт. Во-вторых, у него нарушились функции мозга, связанные с обработкой поступающей по рецепторам информации, иными словами, окружающая реальность осталась прежней, просто у него дефект восприятия. Либо, как вариант этой версии, — просто какое-то внезапно возникшее психическое заболевание. В-третьих, он действительно оказался в некоем ином пространственно-временном континууме, причём его материальная реализация, то есть тело, отличается от исходного варианта. Какой вывод из всего этого следует? Как ни удивительно, вывод одинаков и универсален в текущей ситуации. То есть для того, чтобы чувствовать себя комфортно и органично, он должен действовать так, будто всё, что его окружает, — реально. Для этого нужно наладить с окружающей его реальностью максимально гармоничное и естественное взаимодействие, то есть жить, просто жить.
Само собой, возникает вопрос о способе возврата, и, увы, он сразу исключается, потому что память нашего героя не обладает информацией об условиях и «точке вхождения» в текущее состояние, что говорит либо о «билете в один конец», либо о неких факторах, которые лично от него не зависят. Такими факторами может быть что угодно — от парада планет в какой-нибудь звёздной системе, что-то там сфокусировавшего на конкретную точку пространства, и избыточной концентрации уникальной смеси газов до, чем чёрт не шутит, божественного вмешательства. Он, конечно, в богов не верит, но факт их существования всё же не исключает. Так что посидел наш герой, попыхтел, потрогал зудящее темечко с весьма солидной раной и, красиво рассказав ветру обо всех близких и дальних родственниках какой-то бабушки, стал осматриваться.
Буквально в десяти шагах от склепа были обнаружены шёлковый пояс и лоскутки от какого-то платья. В поясе была зашита небольшая заначка, семь серебряных денариев и десятка полтора медных оболов. Трава была сильно примята и испачкана кровью — очевидные следы борьбы. Он внимательно изучил свои находки и снова ушёл в ступор. Ткань была довольно грубой, а вкупе со способом хранения и типом монет говорила о низком технологическом уровне. Какое замечательное начало! Ещё не хватало ему оказаться в Средних веках. Про ребят из клубов реконструкции все варианты отметала кровь, так как её было немало. Да и платье было совсем не в тему. Не исключено, что тот, кто истекал кровью, умер. А это для исторической реконструкции совсем не реально. В общем, всё как-то странно и подозрительно получается. Ну да ладно, выводы делать рано.
Солнце уже поднялось над верхушками деревьев, и Артём решил вернуться в склеп, чтобы осмотреть его. Ещё во время раскопа он обнаружил систему старых медных зеркал для освещения помещения, их-то он и решил задействовать. Спустившись, Жилин неторопливо прошёлся по залу, осматривая останки давно почивших людей с целью поживиться. Как это ни странно, но цель, приведшая его в этот склеп до потери сознания, не только никуда не делась, но и усилилась. Ибо то, что его ждёт впереди, он не представлял даже примерно, а потому считал архиважным вынести из сложившейся ситуации (и склепа, в частности) всё полезное. Мало ли что пригодится? Для выживания все средства хороши.
Доспехов и оружия в зале было довольно много, но почти все они были либо не по размеру, либо некондиционные, в основном, конечно, последнее. Обшаривая тела, он смог обнаружить только одну вещь, которая привела его в восторг, — это был небольшой арбалет весьма простой выделки с клееным луком и примитивным спуском. Тело обладателя этого толкового агрегата было довольно свежим и всё ещё неслабо воняло, что говорило о хорошем шансе на функционирование оружия, пусть и пострадавшего от длительного хранения. Самым неприятным было снимать с останков пояс с крюком. Ведь не каждый может сдержать рвотные позывы, нежно обнимая смердящий труп.
Бродил наш собиратель бесхозного имущества по склепу часа полтора и выбрал для себя арбалет с поясом, десяток болтов и простой нож с жёстким узким клинком в аккуратных ножнах, фактически кинжал. Одеждой, само собой, разжиться не получилось — либо истлела, либо сильно не по размеру, либо так пахла гнилью и разложением, что человека в ней спокойно могли принять за восставшего мертвеца.
Собрав весь хабар, парень вышел на свежий воздух. Аккуратно уложив, перевязав и взвалив его на плечи, Артём пошёл искать какой-нибудь ручеек или иной источник чистой воды. Пошёл наугад, то есть по единственной тропинке, что вела от склепа. Сложно сказать — повезло ему или нет, но через полчаса он услышал отдалённое журчание ручейка, который и обнаружил ещё минут через двадцать, но с превеликим трудом, так как тот протекал в густых зарослях камыша и ивы. Немного пройдя вдоль ручья, он нашёл пару крупных валунов, где и расположился, чтобы отмыться от крови.
Прошла большая часть дня, прежде чем Артём, в сырой, но довольно чистой одежде, вышел снова на тропинку. Испытания арбалета завершились вполне удовлетворительным результатом — натягивалась его игрушка поясом тяжеловато, но била довольно точно на пятьдесят шагов. Хотя оценивать силу натяжения ему было сложно из-за нового тела, к которому он всё ещё не привык. Вскоре Артём был вынужден ускорить шаг, так как стремительно приближался вечер, а ночевать в лесу ему не очень хотелось.
Уже в сумерках из-за поворота выглянули какие-то деревянные домики, обнесённые частоколом с воротами. Рядом, на некотором удалении стоял весьма солидный двор с оживлённым гомоном внутри. Это было похоже либо на большую деревню, либо на маленький городок с совершенно завораживающим видом, особенно «радовали» крыши, крытые гнилой соломой, и практически полное отсутствие следов технократической цивилизации. Ни мятой пачки сигарет, ни использованного презерватива. Даже дорога выглядела так, будто автомобиль не осквернял её своими покрышками. Всё выглядело девственно незагаженным. Это сильно настораживало и ещё больше усиливало версию оценки окружающего пространственно-временного континуума как глухого Средневековья.
Постояв немного на опушке леса и помявшись, обдумывая, что его ждёт, наш герой всё же решился двигаться к этому двору и посмотреть на всё поближе. Внутри было много гудящего народа — он пил, ел и шумел за простыми деревянными столами, сидя на не более сложных лавках. Вид у местных ребят был вполне обычный для сельской местности… в Средние века, то есть — грязная, примитивная одежда из домотканого полотна, оттеняющая такие же грязные лица и всклокоченные пакли волос.
Когда за Артёмом закрылась дверь таверны, практически все её посетители с побледневшими, удивлёнными лицами уставились на него. Артём хмыкнул, поклонился присутствующим и, не обращая внимания на массовый нескрываемый ступор, подошёл к мужику за стойкой. Там он на латыни спросил его о съёме комнаты для отдыха и ужине. Тот что-то помычал на каком-то немецком наречии, почесал затылок и, видя непонимание, крикнул какого-то Луку. Спустя минуту к ним подошёл молодой парень в рясе и выступил в роли переводчика, хотя латынь он, впрочем, знал очень плохо, что не сильно ускорило переговоры. Комната на ночь и ужин с завтраком обошлись в один обол, причём еды было — сколько съешь. Поев в комнате, Артём разместился на топчане, предварительно забаррикадировав дверь лавкой, раздевшись и умывшись. Минут через пять новоиспечённый парнишка уже порхал в объятиях Морфея.
Самым неприятным для него было то, что пришлось долго объяснять про воду для омовения. Это было так неожиданно для местных жителей, что только с третьего раза они сообразили, о чём именно он просит. Видимо, здешняя гуманоидная живность совсем не привыкла к регулярным водным процедурам. Как ни странно, но старые шутливые байки о «европейских грязнулях» оказываются вполне подлинными. Хотя это мелочи, по сравнению с тем, что ожидает его в случае, если это действительно — натуральное европейское Средневековье.
Утро наступило внезапно. Чтобы проснуться, наш соня с полчаса разминался и разогревал мышцы. Лишь после этого умылся оставшейся с вечера водой, оделся и спустился в общий зал поесть. Там было довольно свободно, несравнимо со вчерашней толпой, лишь несколько посетителей и хозяин. Когда Артём двинулся к стойке, желая заказать что-нибудь на завтрак, за спиной кто-то громко крикнул: «Эрик!» Само собой, наш герой не стал обращать на этот оклик никакого внимания и, дойдя до стойки, начал излагать удивлённо смотрящему на него незнакомому мужику, что он хочет есть. Свои мысли он пытался донести снова на латыни, а так как его собеседник ею всё же не владел, дело шло очень медленно и тяжело. Артём пробовал говорить на среднегреческом, но по увеличившемуся диаметру сосредоточенных глаз понял, что этот язык тот даже не слышал, в отличие от первого. Эта уже действующая на нервы забава могла бы продолжаться ещё довольно долго, но сзади подошёл один из посетителей, хлопнул его по плечу и что-то сказал хозяину таверны на уже знакомом германском наречии. Всё сразу пришло в движение, и через пару минут они сидели с незнакомцем за одним столом и завтракали.
Этот посетитель, представившийся Рудольфом, владел довольно терпимо латынью, так что с ним можно было поговорить. Это именно он окликнул Эрика, то есть его. Артём решил немного поиграть и сказал, что сильно ударился головой, так что ничего не помнит, даже своего имени и родного языка, только латынь. В доказательство он показал темечко, где под волосами разместился рассечённый участок кожи в корке запечённой крови. В общем, хорошо поев, они умудрились интересно поговорить. Рудольф оказался другом отца Эрика и хотел вчера с ним встретиться в этой таверне, стоящей возле небольшого городка Аарбург, что разместился на берегу реки Аар. Но не вышло. Позавчера вечером того почти со всеми детьми убили. Так что сегодня с рассветом всех покойников повезли в аббатство Мюнстер, чтобы подготовить к погребению. А его младшего сына и жену стали разыскивать. Думали, что они смогли сбежать от убийц, которых, кстати, уже поймали и развесили на деревьях около деревни. Новый знакомый оказался весьма любезным и, увидев скисшую физиономию парнишки, решил немного порадовать. Оказывается, у него остался дядя, живущий недалеко, в замке Ленцбург. После рассказа о доброте и отзывчивости любящего дяди Рудольф предложил туда Артёма проводить, само собой пообещав вернуться с ним к погребению семьи. Всё это было на удивление любезно, хотя настораживало. Но, увы, судя по лицу этого солидного белобородого мужчины, просто сиявшего от счастья при виде случайно выжившего сына своего горячо любимого друга и аккуратно расставленных людей, незатейливо выполняющих роли посетителей, выбора у Артёма не было. Так что ему тоже пришлось улыбнуться и максимально радостным голосом заявить о том, что он безмерно благодарен столь доброму и порядочному человеку и с радостью примет его помощь. Слово за слово, но через полчаса они уже ехали рысью по дороге с небольшим эскортом. Артём трусил на кобыле рядом с Рудольфом, а тот ему с добродушной улыбкой рассказывал какие-то забавные байки о похождениях с его отцом.
Замок Ленцбург встретил их мерзким мелким дождиком. Заботливый Рудольф сразу же распорядился накормить парня, а сам куда-то умчался. По всей видимости, докладывать о прибытии «ценного груза». Чем дальше Артём заходил в своей игре, тем больше она начинала ему не нравиться. Какое-то неприятное предчувствие терзало его. Только пришёл в себя после травмы, как оказался втянут в крайне опасную авантюру, вероятно династическую. С одной стороны, это радовало, так как иметь в Средние века благородное происхождение значило быть человеком, а не мусором. С другой стороны, отношения внутри тех семеек были крайне кровожадные — прирезать родного сына из-за подозрений в желании отнять трон было вполне нормально и обыденно. Хорошо хоть, не пристают к нему по поводу его латыни. Дело в том, что прислуга в замке обращалась к нему на своём, птичьем языке, а он им отвечал на латыни. Правда, не очень понимая вообще, что они говорят. Вероятно, они думали, что он зазнался или издевается над ними. Забавно было, что его узнавали, особенно те две весёлые девчушки с кухни — они аж запищали от восторга, когда он попался им на глаза. Поев, Артём разместится на лавочке и решил немного вздремнуть. Но толком поспать не получилось, так как его разбудил посыльный, предложивший следовать за ним. Артём протёр глаза, потянулся и, зевнув, пошёл за посланником, который проводил его в большой зал.
Его ждали. Помимо Рудольфа там было ещё семь человек, один из которых сидел на внушительном стуле в дальнем торце стола. Остальные были рассредоточены по комнате: кто сидел за столом, кто у камина, кто прохаживался вдоль массивного гобелена. Увидев вошедшего Артёма, мужчина, важно восседавший в торце стола, встал и с радостным лицом направился обнимать его. Позже его представили как Карла фон Ленцбурга, барона этих земель. Надо уточнить, что баронство образовалось совсем недавно. Двоюродный дядя Карла — Ульрих IV был последним представителем графского дома Ленцбург и после своей смерти, последовавшей в 1173 году, завещал свои владения императору Фридриху I Барбароссе, с которым вместе ходил во 2-й Крестовый поход. Однако замок с землями очень быстро перешёл в руки благородного дома Кубург через приобретение аллодиального права на лен и брак благородной Ричинзы фон Ленцбург, дочери Ульриха IV, с графом Харманом III фон Кубургом. Поначалу было решено использовать сенешаля для управления новыми землями, но он плохо справлялся со своей работой из-за неудержимого и ловкого воровства. Старый Харман был милостив и закрывал на это глаза. Однако, когда в 1180 году после смерти отца Ульрих V фон Кубург взошёл на графский трон, было решено немедля создать вассальное баронство с целью повысить эффективность управления в этих землях. Да и родственники его мамы давно на шее сидели — не грех им и поработать. Поэтому братья Карл и Генрих были произведены из рыцарей в бароны фон Ленцбург и получили в совместное управление часть земель старого графства — замок с окрестностями и восемь деревень, стоящих анклавом, возле аббатства Мюнстер. Одна беда — некогда дружные братья люто возненавидели друг друга и начали бороться за полный контроль над леном. Чего они только не вытворяли, но граф был неумолим — его потешала их возня из-за того объедка, что он им кинул. Так вот, этот самый Карл фон Ленцбург оказался его родным дядей, а потому его сияющая физиономия совершенно не внушала доверия, и Артём напрягся, ожидая подвоха. К счастью, любимый родственник вполне терпимо владел латынью, так что особых проблем их разговор не вызвал — тихая милая беседа в кругу семьи. Нашему герою было любопытно видеть в глазах собеседника неприкрытое желание его убить, которое боролось с благоразумием, так как подобные дела нужно всё же делать аккуратно. Поэтому он потешался от души, выжимая из себя всю доступную учтивость, циничность и сарказм.